Раскол парижского общества

Этот демарш соответствовал ожиданиям «политиков», особенно парижских, которые теперь открыто отмежевались от Майенна и Шестнадцати. К ним присоединился кое-кто из духовенства, в частности, священник церкви Сент-Эсташ Рене Бенуа, аббат монастыря Святой Женевьевы Жозеф Фулон и епископ Парижский Гонди. Их кредо — уговорить короля перейти в католичество.

Несмотря на казнь президента Бриссона, члены Парламента тоже были сторонниками переговоров. Буржуазия и муниципалитет придерживались такого же мнения. Начали стихийно собираться квартальные сходки, требовавшие созвать общее собрание в Ратуше. Прибытие Майенна с небольшим войском не изменило решения горожан, собравшихся 24 августа начать переговоры с королем, чтобы добиться от него свободной торговли между Парижем и соседними {383} легистскими городами, а также разрешения крестьянам беспрепятственно обрабатывать землю на прилегающей территории.

Положение Майенна становилось все более щекотливым. С Филиппом II он был связан обещанием посадить на престол инфанту, что являлось условием для выплаты ему нескольких тысяч экю. Клемент VIII, со своей стороны, поручил своему легату добиться выбора короля, «преисполненного в душе веры в истинность католической религии», и не допустить признания отступника. Поэтому Майенн не мог позволить парижанам вести переговоры с врагом. Он прибегнул к привычным средствам: использовал для агитации проповедников и теологов Сорбонны, но парижане их больше не слушали. В Ратуше 31 октября, а также 4 и 6 ноября состоялись собрания. Майенн отправился на них, чтобы надавить на присутствующих: «Чего хочет этот народ? Что еще я должен для него сделать?» — «Монсеньор, он требует короля». — «Но когда он у них будет, разве этот король сделает больше, чем делаю я?»

Но третье собрание проголосовало за то, чтобы послать делегацию к королю. Генрих IV в свою очередь приказал парламенту Шалона вынести постановление, которое категорически осуждало выборы короля Франции собранием мятежников и запрещало французам участвовать в Генеральных Штатах.

Однако Филипп II не собирался уступать. Александр Фарнезе получил приказ подготовить третье наступление, чтобы воздействовать на депутатов предстоящих Генеральных Штатов как силой, так и подкупом. Добиться от них голосования, соответствующего желаниям Мадрида, — значит увенчать {384} успехом тридцать лет психологического давления, стоившего тонн золота и тысяч погибших. Для большей гарантии успеха своих планов он потребовал созвать Генеральные Штаты в городе, контролируемом испанскими войсками, — или в Реймсе, или в Суассоне. Если совет Шестнадцати согласился с его решением, то Майенн не собирался жертвовать семейными притязаниями в угоду королю Испании и заявил, что Генеральные Штаты будут заседать в Париже. Мадрид приказал Фарнезе выступить в поход. 20 ноября испанский авангард снова перешел границу, и испанский генералиссимус уже готовился выехать ему вслед, как вдруг резко ухудшилось его здоровье. Через две недели он умер. После смерти Гиза это был второй подарок судьбы для Беарнца. С исчезновением с европейской сцены великого испанского полководца, который уже дважды его обыграл, король мог надеяться на успех своих военных операций. Испания не сможет найти достойную замену Фарнезе. В Париже совет Шестнадцати тяжело переживал этот неожиданный удар. Он попросил, чтобы во главе испанских войск стал сын Фарнезе или эрцгерцог Эрнест Габсбург, сын императора Рудольфа II. Эрнест действительно был назначен наместником Нидерландов, а герцогу Фериа поручили возглавить армию, но упущенное время уже не будет наверстано.

Приближалась дата открытия Генеральных Штатов. 20 декабря число депутатов, которые смогли добраться до Парижа, было столь незначительным, что заседание пришлось перенести на 17, а потом на 25 января 1593 г. Депутаты один за другим прибывали в столицу. Большинство из них были за {385} победу Лиги, которую они считали единственным гарантом сохранения католической религии, но существовало много нюансов. Во-первых, были представлены не все провинции. Никто не приехал из Лангедока, и только несколько человек из Гиени. Во-вторых, испанское золото создаст раскол во мнениях. Депутаты получали от своих избирателей по 3 или 4 экю в день, следовательно, они вполне могли пренебречь субсидиями Мадрида, однако отказались лишь немногие. Испанские деньги приняли все депутаты от духовенства, кроме пяти, а также большинство депутатов от третьего сословия. Меньшинство третьего сословия и все дворянство разделились на два лагеря — майеннисты и «политики».

Дата добавления: 2015-08-02