Глава 114

Здание Управления Сан-Диего по выдаче разрешений на строительство примостилось на неприметной улочке в неприметном районе Северного округа. Обычно, когда речь заходила об этом учреждении, все говорили просто: «Раффин-роуд».

Раффин-роуд – это ад. Планы зданий пропадают тут на долгие годы: местные бюрократы футболят их друг другу, теряют и путают. Застройщики могли объяснить любые, даже самые беспредельные задержки, просто сказав «Я был на Раффин-роуд» или «План застрял на Раффин-роуд», и к ним не возникало никаких претензий.

Среди жителей города бытовало мнение, что при желании в недрах Раффин-роуд можно отыскать Амелию Эрхарт, Джимми Хоффу и даже Святой Грааль, если только удастся найти свободного клерка. Некоторые шутники даже утверждали, будто Осама Бен Ладен скрывается вовсе не на Бора-Бора или в Вазиристане, а в недрах Раффин-роуд, где на него наверняка заведена папочка под названием «Бен Ладен, Осама».

По сравнению с Раффин-роуд Отдел транспортных средств работал быстро и слаженно, как Макдональдс. Каждый, кому хоть раз в жизни приходилось строить новый дом, перестраивать старый или восстанавливать его после пожара или оползня, произносит «Раффин-роуд» таким же испуганным шепотом, каким когда-то произносили «Мост Вздохов», «лондонский Тауэр» и «инквизиция».

Фраза «Мне надо на Раффин-роуд» всегда вызовет у вашего собеседника сочувствие, смешанное с облегчением – какое счастье, что туда надо вам, а не ему.

Даже крепкие кровельщики – драчуны и выпивохи, с презрительной улыбкой работающие на самых высоких небоскребах, – и те начинают дрожать, стоя перед клерком на Раффин-роуд, сжимая в руках воображаемую шляпу и ожидая в тоске, когда же инспектор поставит на их планы застройки штамп «одобрено». Отчаявшиеся домовладельцы, по пятому-шестому разу пытающиеся получить тот же штамп, томятся в муках, пока какой-нибудь бюрократ Торквемада сосредоточенно изучает последний вариант предложенных ими проектов.

Именно в это жуткое место и направился Бун, чтобы узнать имена застройщиков, ответственных за возведение домов, ныне покоящихся в глубине воронки Ла-Хойи. Войдя в здание, он сразу пошел к стойке, незатейливо именуемой «Приемная». За ней восседала женщина средних лет с волосами, выкрашенными в цвет, не встречающийся в природе. С ее шеи на цепочке свисали очки.

– Ширли, – поздоровался Бун.

– О господи, тебя-то сюда какими судьбами занесло?

– Как дочка поживает? – поинтересовался Бун.

– Пока гуляет, – ответила Ширли. – Уже третий раз.

– Бог троицу любит.

– Твои слова да Богу в уши, – вздохнула Ширли. – Как бы то ни было, спасибо за все, что ты для нас сделал.

У ее дочери, Элизы, были серьезные проблемы с наркотиками. Она сидела на метамфетамине да к тому же еще умудрилась прогулять заседание суда по своему делу. Ширли попросила Буна, чтобы он нашел ее, прежде чем копы или поручитель засадят ее за решетку. Бун отыскал девушку и упрятал ее в больницу, чтобы та страдала от ломки не в тюремной камере, а под присмотром врачей. В конце концов судья отложил вынесение решения и направил девушку в реабилитационный центр.

– Не за что, – откликнулся Бун. – Мартышка тут?

– Где же ему еще быть?

И впрямь – нигде, подумал Бун. Это был риторический вопрос. Мартышка Монро заправлял регистратурой Раффин-роуд и почти не покидал своих владений. Архивы были его личным сокровищем, над которым он чах, словно Горлум. Ходили слухи, что Мартышка – вампир, потому что он никогда не выходил из регистратуры днем.

– Как думаешь, примет он меня? – спросил Бун.

Ширли пожала плечами:

– Кто его знает. Он сегодня в дурном расположении духа.

– Можешь его спросить?

Ширли взяла трубку телефона.

– Марвин? К тебе пришел Бун Дэниелс… Не знаю зачем, просто хочет тебя видеть… Слушай, ну хоть иногда веди себя по-человечески, а? – Ширли прижала трубку к бедру и прошептала: – Он спрашивает, принес ли ты ему чего-нибудь.

– Кексы.

– Он принес кексы, Марвин, – передала Ширли и, выслушав ответ, повернулась к Буну. – Он хочет знать, хорошие или какую-нибудь дешевую дрянь из супермаркета.

– Хорошие, – заверил ее Бун. – Из магазина «Грисвальд», – добавил он, демонстрируя фирменный пакет.

– Марвин, он был в «Грисвальде». Ясно. Хорошо. – Ширли улыбнулась Буну. – Можешь идти.

– Хочешь кексик? – предложил Бун.

– А ты и мне принес?

– Разумеется.

– Спасибо, Бун.

Он достал из пакета кекс с шоколадной глазурью и отдал его Ширли.

– Передавай Элизе привет.

– И почему ты – не ее бойфренд? – мечтательно протянула Ширли.

– Ну уж нет, – покачал головой Бун и, спустившись на лифте, оказался в регистратуре.

Как обычно, воздух там был холодный, словно кровь у безжалостного ростовщика – Мартышка ставил кондиционер на минимум, заботясь о состоянии оборудования. Еще там было шумно – из-за дребезжащих кондиционеров и гудящих компьютеров. Мартышка сидел скрючившись в ультрасовременном неудобном кресле. Увидев Буна, он подкатился к нему и протянул руку, требуя пакет с кексами.

– Ванильные, – пробормотал он, – ты принес ванильные?

– Само собой.

Одного взгляда на Мартышку было достаточно, чтобы понять происхождение его прозвища. Руки у него были неестественно длинные, особенно на фоне короткого и узкогрудого туловища, а сам он, наверное, самое волосатое существо во всем мире: завитушки волос пробивались сквозь рубашку на груди и спине, руки покрывала густая поросль, и даже на костяшках росли волоски. Всклокоченная шевелюра уже начинала редеть, в ней проглядывали серебристые нити. Зато брови бурно кустились, а иссиня-черная борода поднималась аж до самых глаз, глубоко посаженных и укрытых за толстыми очками.

Он схватился за пакет, словно обезьянка в зоопарке, просунувшая лапки сквозь решетку и стащившая попкорн у ребенка, и принялся в нем жадно рыться. Спустя секунду его рот уже был набит кексами, а губы вымазаны белой глазурью и крошками.

Мартышкой его звали еще и из-за того, что он шустро управлялся с компьютерами. Если уж ловким волосатым пальчикам Мартышки не удался какой-нибудь фокус с клавиатурой, то и никому не удастся. Он может заставить орду своих компьютеров выдать данные о любой части любого здания, когда-либо построенного (легально, разумеется) в округе Сан-Диего.

Но на самом деле свое прозвище он получил в результате одного неприятного инцидента. Директору Раффин-роуд страшно нужна была копия какого-то старого разрешения на строительство, и он, не сумев вспомнить имя Марвина, попросил Ширли вызвать «того парня из подвала, ну, мартышку». С тех пор Мартышка не единожды пытался сократить свое прозвище до более благородного и артистичного варианта «Март», но ничего у него не вышло.

– Чего приперся, Бун? – спросил Мартышка. Вежливость и обходительность не входили в число его привычек – для него вся суть жизни сводилась к принципу quid pro quo,^[61] так что он не понимал, зачем говорить «спасибо» за quo, когда ясно, что от тебя тут же потребуют quid.

Бун протянул ему список домов:

– Мне надо знать, кто строил эти дома.

– Тебе надо, мне – нет.

– Ладно, Мартышка, – вздохнул Бун. – Сколько?

– Тут восемнадцать домов, – посчитал Мартышка. – По двадцать за каждый.

– Долларов?

– Нет, блин, кошачьих какашек. Конечно долларов.

– По десять.

Мартышка выудил из пакета очередной кекс и запихал его в рот.

– Округляй до двух сотен, и мы договорились, нищий ты кусок сёрферского дерьма.

– Ага, отлично. Только мне надо прямо сейчас.

– Ты у нас отличаешься скромностью запросов, да? – ухмыльнулся Мартышка, поворачиваясь к компьютеру. – Притащил мне парочку кексов и думает, что я ему теперь кругом должен!

– Кексы-то от «Грисвальда», – напомнил Бун.

– Не важно, – отмахнулся Мартышка и принялся колотить по клавишам.

– Только никому об этом деле ни слова, ладно? – предупредил его Бун.

– Да с кем мне трепаться, идиотина?

И то верно, подумал Бун. Мартышка почти никогда не выходит из регистратуры, да и друзей у него нет – никто не в силах терпеть его характер. Правда, Бун испытывал почти теплые чувства к Мартышке, сам не зная почему. Может, потому что его восхищало упорство, с которым Мартышка ненавидел весь мир, отказываясь снижать (или повышать) свои требования к людям.

Мартышка быстро печатал, постанывая от удовольствия – от кексов и/или профессионального интереса к тому, что всплыло на экране, который он тщательно загораживал от Буна.

– О-о-о, – причмокивал он, – м-м-м… Какая прелесть… Оч-ч-чень интересно…

– Что интересно? – встрепенулся Бун.

– Пока ничего, придурок, – ответил Мартышка. – О да… М-м-м…

В таком духе он работал еще десять минут.

– Слушай, ты там информацию ищешь или на порносайтах торчишь? – не выдержал наконец Бун. Ширли, например, была уверена, что страсть Мартышки к мастурбации лишь немного уступает его любви к регистрационным записям и выпечке.

(«Если дать ему в руки файл, порножурнал и датскую булочку, его хватит удар».)

– Если бы я хотел повеселиться, козлина, – ответил Мартышка, – я бы вообразил себе твою подружку. Ну, ту, славную британочку с тугими сиськами.

– Как мило, – откликнулся Бун. Как-то вечером они с Петрой наткнулись на Мартышку на улице. Странно и удивительно было видеть его в обычном мире, вне его естественной среды обитания. Тогда Мартышка наградил Петру таким взглядом, словно та была горой кексов, до которых он не мог дотянуться.

– Я на нее три салфетки потратил, – поделился Мартышка, пряча сладостную похотливую улыбочку.

– Господи, Мартышка!

О-о-о… м-м-м… о-о-ох…

Спустя бесконечный час, в течение которого Бун не единожды всерьез обдумывал возможность самоубийства, Мартышка наконец крутанулся в своем навороченном кресле и произнес:

– А это и впрямь довольно занятно, песчаный ты крысеныш.

– Ладно, теперь-то я могу спросить, что же ты там нашел такого занятного?

– Деньги.

– В смысле?

– Гони деньги, дебил!

Бун вытащил из бумажника две купюры. Проворно схватив их, Мартышка упрятал бумажки в передний карман засаленных шортов цвета хаки.

– Интересно и занятно то, что все эти дома были построены одной компанией. Район застройки целиком принадлежал компании с ограниченной ответственностью «Райские кущи». – Нажав пару клавиш, Мартышка передал Буну распечатки. – Вот, тут все написано, специально для слабоумных.

– Спасибо.

– Слушай, Бун, а ты с ней все еще встречаешься? – поинтересовался Мартышка.

– Да.

– А как же вторая? Такая высокая блондинка, сёрфингом еще занималась?

– С Санни мы разбежались, – ответил Бун.

– А можно тогда мне ее телефончик?

– Она сейчас за границей.

– Вот ведь гребаная судьба! – выругался Мартышка и, засунув лапу в пакет с кексами, выгреб оттуда оставшиеся крошки.

Бун вздохнул:

– Я знаю, что потом пожалею о своих словах, но… В общем, у нее есть свой сайт.

– Серьезно? – расцвел от радости Мартышка.

– Sunnydaysurf.com, – продиктовал адрес Бун.

– И фотки есть?

– Да.

– И видео?

– Все, Мартышка, успокойся.

Мартышка откатился на стуле к другому компьютеру и набросился на клавиатуру.

Бун ничего видеть не хотел – ни сайта Санни с фотографиями на волнах Австралии и Индонезии, ни того, как отреагирует на них онанист Мартышка. Собрав бумаги, Бун поднялся обратно на лифте, помахал на прощание рукой Ширли и пошел к Двойке.

Значит, «Райские кущи».

Восемнадцать умножить на пару миллионов?

Вот за такие деньги можно и убить.

Дата добавления: 2015-08-02