Следи за теми мышцами, – сказал он. – Они должны быть не только для вида.

Мои мышцы не имеют отношения к тому, что ты говоришь, – сказал я воинственно.

Имеют, – ответил он. – Чтобы воля стала действующим началом, тело должно быть совершенным.

Дон Хуан опять увел меня в сторону. Я чувствовал беспокойство и разочарование. Поднявшись, я пошел на кухню выпить воды. Дон Хуан последовал за мной и предложил мне потренироваться в воспроизведении крика животного, которому дон Хенаро обучил меня. Мы отошли от дома, я сел на поленницу дров и сосредоточился на имитации этого крика. Пару раз дон Хуан поправил меня и показал, как правильно дышать. Конечным результатом было состояние полной релаксации. Мы вернулись на веранду и снова сели. Я сказал, что моя беспомощность иногда раздражает меня самого.

Нет ничего неправильного в чувстве собственной беспомощности, – сказал дон Хуан. – Все мы хорошо знакомы с ним. Вспомни, что мы провели целую вечность как беспомощные младенцы. Я уже говорил тебе, что сейчас ты похож на младенца, который не может выбраться сам из колыбели, а тем более – действовать самостоятельно. Хенаро вынимает тебя из колыбели, скажем, берет тебя на руки. Но ребенок хочет действовать, а поскольку он не может, он жалуется. В этом нет ничего неправильного, но совсем другое дело – индульгировать, протестуя и жалуясь.

Он велел мне оставаться расслабленным и предложил задавать вопросы до тех пор, пока мой ум не проясниться.

Какое-то время я был в затруднении и не мог решить, что спросить. Дон Хуан развернул соломенную циновку и сказал, чтобы я сел на нее. Затем он наполнил водой большую тыквенную флягу и положил ее в сумку. Казалось, он готовился к путешествию. Он снова сел и выжидательно поднял брови, как бы приглашая задавать вопросы.

Дата добавления: 2015-08-03