На защиту вынесены следующие положения.

1. Восстановление Московским государством религиозно-, культурно- и политико-экономических связей в масштабах православной Эйкумены, усиленное проводимой Патриархом Никоном политикой институциональной независимости Церкви от государства на принципах кафолического экклесиологизма, было неприемлемо для европейских государств. В связи с этим последние в середине – второй половине XVII в. предприняли беспрецедентные по масштабу усилия для вмешательства во внутриполитическую жизнь Московской Руси с целью не допустить укрепления ее государственности и сохранить баланс сил на международной арене.

Результатом этого вмешательства стали: а) церковно-государственный конфликт, приведший к институциональному подчинению Церкви государству и упразднению института Патриаршества; б) разрушение базовой социально-государственной экклесиоэтатистской модели управления (иероавтократии – «симфонии властей»), приведшей к смене политико-идеологической доктрины «Москва – третий Рим нового Израиля – Святой Руси» идеологией евроцентризма, обеспеченной тотальным реформированием национально-исторического бытия на принципах имперского цезараполизма и автократизма; в) дискредитация Предстоятеля Русской Православной Церкви с последующим его осуждением и заточением [для придания легитимности сфабрикованному судебному процессу и суду над Патриархом Никоном был организован Большой Московский собор (1666–1667 гг.) с участием Вселенских Патриархов].

С целью сокрытия инспирированной западными государствами и в результате боярско-царского заговора реализованной антиклерикальной политики Российского государства в отношении Русской Церкви и ее Предстоятеля, были: а) спровоцирована церковно-гражданская смута, впоследствии трансформированная в церковный, гражданско-политический и социокультурный раскол, получивший институциональное оформление под видом «старообрядчества» и до настоящего времени используемый как ресурс политико-идеологического давления на Русскую Церковь; б) задействован ресурс обличения Патриарха Никона как теократа, посягнувшего на государственную власть, и как реформатора Церкви, разрушавшего святоотеческую традицию и древнерусское благочестие. В «раскольничьей» среде была развернута масштабная полемическая литературная деятельность, на основе которой при ограничении доступа к документальным источникам был сформирован в общественном сознании социально-политический миф, в научно-литературной обработке вошедший в официальную историю и историографию.

2. В условиях практической недоступности для исследователей с конца XVII в. документальных источников, относящихся к деятельности Патриарха Никона, и недостаточной изученности наследия Святейшего в отечественной литературе (публицистике, мемуарах, описаниях, исследованиях и т.д.) последних трех веков создавались и распространялись разного рода мифологемы, связанные с личностью Патриарха и его творческим наследием. Эти мифологемы вульгаризировали, а порой и «демонизировали» образ Патриарха Никона, который вместе с тем имеет черты социокультурного архетипа и бытует в национально-государственной картине мира как идеологизированный социально-политический миф-символ.

Монументальный образ Никона приобрел черты архетипа благодаря сочленению жизни личной – Патриарха и жизни социально-исторической – народа, Церкви, государства. Он оказывает влияние на всегда современную жизнь: как имя, так и образ Патриарх стали многогранным знаком-символом – даже не столько XVII в., сколько модели организации миропорядка, борьбы за содержание, принципы и формы институционального взаимодействия государства, общества и Церкви, ответственности конкретной личности за судьбы народа, страны и наследия цивилизации. В современную эпоху данный социокультурный архетип, миф-символ нуждается в переосмыслении сложившихся интерпретаций с целью создания достоверного представления о Патриархе и его эпохе, а это достигается посредством научной демифологизации.

3. Методологическими принципами, обеспечивающими достоверность демифологизации образа исторической личности или представлений об исторически значимых событиях, являются историзм, документальность и критико-идеологический редукционизм, а также демонстрация индивидуально-групповому сознанию примеров генезиса авторских реконструкций конкретного образа как ценностно-ориентированного продукта-знака.

4. Авторские исторические, политико-, социально- и психолого-культурологи-ческие реконструкции образа Патриарха Никона в отечественной историографии, составляющие критическое направление, в отличие от авторских реконструкций, отнесенных к апологетическому направлению, не могут быть признаны удовлетворительными из-за их несоответствия чертам личности Первосвятителя, отраженным в археографических материалах.

5. Богословские, религиозно-философские взгляды и убеждения Патриарха Никона определяются догматичностью его мышления, они согласованы с традиционным святоотеческим учением (причем в каппадокийской традиции), являются его неотделимой частью и представляют собой глубоко разработанную систему. Патриарх был ярким выразителем традиционно русской системы воззрений, основанной на святоотеческих представлениях о бытии и сущем, на принципах христоцентризма, экклесиологизма и сотериологизма в ортодокс-славянской философии, которая синергийна богословию.

В обширном наследии Патриарха нашли отражение все основополагающие проблемы славяно-русской жизни в контексте ее исторических периодов – Никон не только излагает генезис идей и подходов к осмыслению этих проблем, но и дает преемственное их теоретическое развитие и практическое обоснование. Все это по праву делает творческое наследие Патриарха Никона вершиной славяно-русской мысли.

6. Патриарх Никон противодействовал идеям гуманизированной культуры католического типа и секулярно-прагматистской культуры протестантского типа, в которой Церковь, хотя и занимает в жизни общества определенное место, но не затрагивает ее онтологических основ. В связи с этим в образе Патриарха заключено то общее для значительной части «старообрядцев» и «никониан», которое выражает суть православной славяно-русской культуры – экклесиологичность – стремление к воцерковлению всех без исключения сторон жизни и человека, и общества, и государства и которое сможет при политическом изживании векового идеолого-политического противостояния между «господствующей» Церковью и различными толками «старообрядчества» привести к их духовной консолидации на принципах церковной икономии. Патриарх отстаивал иероавтократическую модель («симфоническое» единство) церковно-государственного устройства и управления на принципах христоэкклесиологической (теократической) модели бытия, что не допускает возможности как папоцезаристских, так и цезарепапистских установок личности.

7. Сущностное различие картин мира славяно-русской и дуалистичных, в первую очередь картезианской, заключается в присущей первой софийной иконичности ее алфавита, языка и православной онто-гносео-аксиологии, поэтому адекватное осмысление и аутентичное изучение русского наследия до Нового времени в совокупности аксиологических, богословских, философских, социально-политических и иных заключенных в нем идей (которые, собственно – суть православной цивилизационной картины мира), в системе понятий и категорий, соответствующих западноевропейским научно-рационалистическим моделям и парадигмам, бытующим в отечественном науковедении с XVIII в., представляются затруднительными и требуют применения к ним как объектам исследования адекватной объекту методологической базы, основанной на энергийно-ономатическом подходе в философии и богословии.

Дата добавления: 2015-08-02