Глава 4. Резиденция Набойченко располагалась в Англии

Резиденция Набойченко располагалась в Англии. Архитектурно и по внутреннему строению она практически точно копировала московский филиал, разве что было несколько меньше в размерах. Верхний этаж лондонского Дворца Пантеона был пуст. Девять дверей ничего за собой не скрывали. За ними были просто «вырезанные» комнаты, о существовании которых свидетельствовали лишь обрывки кабелей и обрезки труб. Верхний этаж отсутствовал полностью, исчезнув видимо вместе со шпилем главной антенны.

Здание было пусто, все его сотрудники уже бродили по улице, не в силах осмыслить, что им делать в дальнейшем. Интеллектуалы осматривали окружающие их здания и природу, некоторые все еще пытались связаться с технической службой и с «порядковедами», но, естественно, им никто не отвечал. Сами полицейские Пантеона тоже не могли понять, что им делать. Большинство служащих в полиции – были простые рабочие, после прекращения сигнала они так и остались сидеть на рабочих местах.

Но самое страшное для населения планеты было еще впереди.

Через десять минут, после того как Великая Екатерина сообщила им о том, что намерена покинуть планету, в отсеке управления прямо из воздуха возник небольшой цилиндр. Один из его концов сросся со спинкой кресла Терминала А.. Второй же имел откручивающуюся крышку. Когда Егор попытался открутить крышку, цилиндр разрушился. Внутри цилиндра был бумажный листок, исписанный мелким аккуратным почерком.

«Мой дворец пуст, на верхнем этаже я оставила вам небольшой сувенир. Не страшитесь, я и мои подруги уже далеко от Земли. И мне более нет дела до того, что вы собираетесь делать со своей планетой. Адрес 12645»

– Прямой перенос? – Одинцов почесал затылок. – Не думал что такое вообще возможно, но она как-то смогла закинуть через телепорт это послание к нам. Без приемной площадки.

– И контейнер не выдержал переноса, – Егор показал на обломки цилинра, витающие в воздухе. – Опасно это…

Игорь даже не шевельнулся, когда цилиндр появился в отсеке управления. Не отреагировал он и на содержание послания.

– Что прикажете, командир? – Юля, постаралась придать голосу больше позитивных интонаций.

– Я не командир вам. Теперь вы в праве сами решать, что вам делать. – Он сощурился. – Терминал А! Почему остановлена атака?

Ответа не последовало. Терминал А, был неподвижен, его глаза медленно осматривали всех находящихся на мостике.

– Терминал А, почему прекращено выполнение задания. Что с боевыми системами «Стилета»? – Игорь вылетел из кресла и завис над несчастным интеллектуалом, который тут же свернулся в позу эмбриона.

– Игорь, он больше не запрограммирован… – Егор не успел договорить.

Звук оплеухи, лицо Игоря красно от злости и обиды. Терминал А тихо заплакал обняв колени.

– Доложить о состоянии боевой орбитальной единицы номер два немедленно! – Игорь не замечал, как его пытаются скрутить Коля Одинцов и Егор.

– Меня зовут Егор Луков, я ваш экскурсовод по орбитальным верфям… – проговорил, всхлипывая, Терминал А.

Игорь продолжал отбиваться от мужчин, пытавшихся его скрутить. Оксана щелкнула пальцами, и тело Иванова обмякло.

– Для его же блага, – пояснила она. – Предлагаю отправиться на землю и узнать что за «сувенир» нам оставила в наследство Набойченко.

– Согласен, сказал Егор, мы все равно не знаем адресов других телепортов.

– Я помню машинный адрес телепорта на «Буране»№42 и адрес московского телепорта. Только нам нечего делать в Москве. Я не уверена, что Екатерина смогла раскодировать мне подобных выпускников академий.

– Тогда Лондон. Пойдемте, нужно рассказать все остальным. – Егор аккуратно подтолкнул тело Игоря к переходной шахте.

Внизу они объяснили оставшимся в живых членам Настиного отряда, что произошло. Ренат и Альфия, решили вместе с бойцами московского сопротивления все же рискнуть отправиться в Москву – там был их дом, и там была Настя.

– Мы должны отдать последний долг нашему командиру! – сказал один из ее личных охранников.

– А я просто привык к Москве, да и кто-то должен осмотреть место последней битвы Настиного отряда. Могут быть выжившие. – Ренат поклонился отряду Иванова, так низко, насколько это было возможно в невесомости, и шагнул в телепорт. Следом за ним во тьме тахионного поля исчезла его жена и личные охранники Анастасии. Оксана закрыла проход.

– Все готовы? На всякий случай стоит включить блокираторы. Там может быть ловушка. – Оксана набрала на консоли управления телепортом адрес 12645, но остановилась у самого края приемно-отправочной площадки.

– Мальчики, сходите в отсек управления верфями и заберите тех несчастных интеллектуалов. Иначе они погибнут здесь.

Егор, Коля и Евгений быстро слетали до мостика и принесли управляющих станцией. Вид у последних был потерянный. Они озирались по сторонам и что-то пытались прошептать.

Засните на пять часов.

Тела интеллектуалов обмякли, Оксана улыбнулась и, подмигнув Жене, шагнула в портал.

– Валькирия… прошептал со вздохом Женя и шагнул следом неся на плече тело Терминала А.

Следом за ними в портал вошли и все остальные. Станция верфей осталась совершенно безлюдной. Теперь она обращалась вокруг Земли, словно памятник уходящей эпохе.

Выйдя из телепорта, они снова ощутили тяжесть своих тел. Мышцы немного ныли после невесомости. Зал, в котором находился телепорт был пуст. Поднявшись по лестнице на первый этаж, они уложили работников верфи в холле Дворца, недалеко от главного входа. А сами продолжили путь наверх. Игорь очнулся пока они ехали в лифте. Молча, оглядев всех своих друзей, он насупился и сел в углу кабины.

На пятидесятом этаже лифт остановился, и они очутились округлой комнате с десятью дверями. Девять из них были открыты, за ними зияли провалы. Аварийный спасательный телепорт перенёс членов совета девяти вместе с их комнатами и всем оборудованием. В одной из комнат, на обрезке трубы сидели вороны, при появлении людей, птицы громко каркая, разлетелись.

Оксана уверено подошла к десятой двери, над которой не было таблички, и, сосредоточившись, включила дверной механизм. Комната открылась, в центре ее, на полу лежала девочка лет двенадцати в комбинезоне академии. В таких же комбинезонах когда-то привезли в бункер Иванова близняшек.

– Окса, она жива? Она опасна? – прошептал Женя.

Но ответить Оксана не успела, девочка открыла глаза, и сознание покинуло повстанцев. Перед ними поплыли кадры дореволюционного мира. Маленькая девочка не пыталась их кодировать или управлять ими. Она просто начала демонстрацию того, что ей было приказано показать. Демонстрация по степени реалистичности была близка к той симуляции, в которую они попали после неудачного штурма Дворца «Пантеона».

Они очутились, в каком то старом городе, пришло осознание того, что сейчас тысяча девятьсот девяносто восьмой, начало зимы. Серые бетонные коробки домов, напоминали общежития рабочих. Только намного более грязные и облезлые. На детских площадках перед домами резвились в пестрой одежде дети. Слышался радостный смех. Но картина не радовала зрителей – вся детская площадка была завалена мусором и битым стеклом, совсем рядом с детьми собаки рвали какой-то мешок с нечистотами. Под кустом рядом с площадкой лежал мальчик, рядом с ним медицинский шприц. Нос резал запах этого мира. Запах был просто отвратительным, химические выбросы транспорта смешивались с запахом разлагающихся по всему двору отходов. К ним добавлялся «аромат» сточных вод из канализационного люка расположенного во дворе дома.

Картину дополняло серое небо, разрезанное пополам черным дымовым шлейфом угольной отопительной котельной. Шлейф был настолько плотным, что через него не просвечивало солнце. Весь снег вокруг был порыт мелкими черными частичками сажи – видимо осевшими из этого дымного шлейфа

На скамейке перед домом сидели пожилые женщины. Повстанцы не видели ни разу в своей жизни настолько старых и немощных людей. Жизнь простых рабочих прерывалась в пятьдесят пять лет. Интеллектуалы жили до тех пор, пока могли исполнять свои функции, но не намного дольше рабочих. Этим женщинам на первый взгляд было далеко за шестьдесят. Старая одежда, выцветшая от времени, морщинистые лица, трясущиеся руки. Вид у них был очень жалкий.

Контрастно к этому зрелищу, на скамье у соседнего подъезда сидели молодые люди, попивающие что-то слабо алкогольное из металлических контейнеров и непрерывно курящих табачные палочки.

Общее угнетающее воздействие на психику повстанцев, против своей воли просматривающих чьи-то воспоминания, создавала и расположенная в ста метрах от них оживленная автострада. Гул проносящихся по ней машин ранил слух и не давал нормально думать.

Болезненная тоска навалилась на всех девятерых зрителей этой ужасной эпоху, никто не верил, что видит так воспеваемую Сопротивлением эпоху до кодирования. Игорь лично для себя постарался укрепиться во мнении, что видит подделку, а не картины реальной жизни. Его родители пересказывали ему, что их родители рассказывали про эти времена им. Он говорили, что все были свободны и счастливы, что никто не должен был делать то, что ему не хочется делать. И никто не превращал людей в своих слуг.

Видение сменилось, судя по знаниям автора этих воспоминаний, шел две тысячи шестой год. Небольшая квартира, размерами немного превосходящая бывшую квартиру Егора. Только вместо второй комнаты разделенные перегородками три маленьких. Появляется понимание, что это туалет с ванной, кухня и коридор. На кухне молодая девушка что-то готовит. Но она не выглядит как рабочий комбината питания, наоборот вся ее внешность, черты лица показывают, что она отличается развитым интеллектом. У ее ног крутится черная кошка, видимо просящая еды.

В комнате погашен свет, напротив большого монитора, лежит в кресле мужчина. Можно было бы предположить, что он ее муж. На мониторе мелькают красные и черные тона, ссорятся какие-то люди, из-за чрезмерной громкости динамика сложно понять что происходит, но женская брань и крики не прекращаются. Внезапно картинка на мониторе меняется, на виды морского пляжа и практически обнаженной девушки с корзиной фруктов. Слащавый голос диктора предлагает что-то купить и почувствовать то, что чувствует девушка в кадре. От буйства красок на мониторе комната ежесекундно меняет цвет.

Сам мужчина выглядит не совсем здоровым, он покраснел, на лбу выступила испарина. Глаза полузакрыты. Он протягивает руку и берет стоящий около кресла большой стакан с желтоватой, напоминающей по консистенции и запаху мочу, алкогольной жидкостью. Залпом выпивает его. Поворачивает голову в сторону кухни.

– Катя, б…ть, ты скоро там, я жрать хочу! – и, продолжая шепотом невнятно матерится мужчина встает из кресла и идет на кухню.

– Витя, я завтра уезжаю в Москву, мне предложили работу. – Девушка совершенно спокойна, ее голос не выражает никаких эмоций. – И, я ухожу от тебя. Я не вижу смысла в наших дельнейших отношениях.

– Ты совсем е….ась? Ты и после школы не совсем нормальной была. А сейчас, после института, ты совсем мозги потеряла от своих железок. – Витя указал на стоящий в углу кухни старенький компьютер без корпуса.

– Проспись, Коновалов, тебе сегодня хватит пива. На трезвую голову подумай еще раз. – Девушка выключила газовую плиту и пошла в комнату. – Я жила с тобой, потому что мне негде было жить в Екатеринбурге, не более. Сейчас я окончила университет и жилье мне больше не нужно. Я прекрасно знаю, что ты меня не любишь – это видно. Но не расстраивайся, я думаю, ты быстро найдешь мне замену.

Витя, так и остался стоять на кухне ошеломленный ее словами. Девушка уложила свои вещи в небольшую спортивную сумку. И пошла в коридор, одеваться.

– Ну и катись, шалава, все равно ты страшная и готовить не умеешь, и скотину свою с собой захвати! – Витя пнул кота в коридор. Кот, чуть прихрамывая на заднюю лапу, спрятался за хозяйкой.

Мелькнул черный перочинный нож, девушка одним прыжком оказалась рядом на кухне и приставила своему сожителю лезвие к горлу. Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Витя испугался, стакан из под пива со звоном упал на пол и разбился.

– Шизофреничка. Правильно мне сестра говорила – тебе давно пора в «дурке» пролечиться.

По лезвию прокатилась капелька крови. Мужчина судорожно сглотнул, его трясло. Катя, убрала нож и вернулась в коридор.

– Как же я вас ненавижу, – прошептала юная Екатерина Набойченко и, повесив на плечо сумку, бережно взяв на руки кота, покинула квартиру.

Витя Коновалов, ощупав шею, выругался и ногой в тапке замел остатки стакана под стол. Достал из холодильника бутылку водки, ушел в комнату.

Картина снова сменилась.

Большой плохо освещенный подвал, лабораторные столы с радиоаппаратурой. Набойченко в белом лаборантском халате и пожилой мужчина с бородкой в костюме. Две тысячи девятый год, начало зимы.

– Максим Андреевич, но это оборудование лет двадцать как устарело! На нем невозможно работать, многое уже испорчено, – она отломила позеленевший контакт от вилки лежавшей на столе. – Я знаю, что у вас на третьем этаже стоит замечательное новое оборудование, вы его недавно демонстрировали приемной комиссии.

– Катерина, солнышко вы наше, так то оборудование очень сложно, вы у нас всего-то три года работайте, а уже такие амбиции. Ай, как нехорошо!

– Максим Андреевич, но на вашем «сложном» оборудовании вчера работали студентки-дипломницы. Вы хотите сказать что я, кандидат технических наук, не могу справиться с тем, с чем справились дипломницы?

– Катя, давайте мы этот вопрос с вами обсудим вечером в более подходящей обстановке, чем этот подвал? Вы не могли бы подойти в девять вечера ко мне в лабораторию. Я уверен, мы с вами найдем общий язык.

Максим Андреевич противно заулыбался, потирая руки, и подмигнул молодой девушке.

– О, нет, спасибо, я, пожалуй, поработаю с тем, что есть. А вы вечером студенток пригласите, чтоб вам не так одиноко было.

Картина еще раз сменилась.

Центр Москвы, идет снег, множество людей на улице с плакатами скандируют разные лозунги, но их словно неслышно. На краю этого людского моря стоят две девушки. Их одежда явно не соответствует моде и выглядит бедно. Им холодно.

– Поздравляю с назначением, Саша. Не думала, что ты получишь должность заведующей лабораториями.

– Все было просто, Кать. Андреевич и мне предлагал зайти к нему вечером. И я тоже отказалась. И попросила знакомую девочку-выпускницу оставить там видеокамеру, включенную, на подоконнике. Думаю, теперь ты поняла, почему он уволился?

– Да. У меня будет допуск в лабораторию к оборудованию?

– Да, завтра я оформлю. Ты так и не поделишься планами своей работы?

– Всему свое время.

Они замолчали. Гул толпы все нарастал. Где-то завязалась драка, и люди в форменной одежде с хмурыми лицами пошли вытаскивать из толпы зачинщиков. Мимо девушек пронесся молодой человек в черной маске. Следом за ним два человека в пятнистой синей форме.

– O tempora! O mores!* – задумчиво изрекла Набойченко.

– Катя, а чем, по-твоему, кончится все это? – Саша кивнула на колонну людей все движущуюся по улице.

– Честно, мне без разницы. Главное, ничем хорошим для нас.

Девушки грустно рассмеялись.

Воспоминания закончились.

Темнота, состояние невесомости, в темноте парит молодая Екатерина Набойченко. Она поднимает голову и в головах каждого звучит ее голос.

Добро пожаловать в мои воспоминания, молодые люди. Да-да именно молодые. Ибо я на много старше вас. Вы находитесь в симуляции моего сознания. В тело этой маленькой девочки загружена модель моей личности. Я могу ответить на некоторые ваши вопросы. Но сначала, вы ответьте мне, у вас есть план? Вы знаете, что теперь будете делать с планетой и ее

*О времена! О нравы!

населением? Я уверена, что когда вы готовили переворот, вы продумали что будет дальше в случае вашей победы. Игорь, ты их лидер, ответь мне, что ты будешь делать с семью миллиардами жизней.

– Я не знаю, – голос Игоря звучал в пустоте, из ниоткуда, но слышали его все. – Честно, я никогда не задумывался над этим.

Как и никто из вас. У сопротивления по моим данным никогда не было плана конкретных действий. Вы просто выживали. Вас волновала только месть за близких, вас объединяла только ненависть к системе. Но посмотрите, какие вы разные. Насколько отличаются ваши мысли и стремления.

Я оставила вам эту планету, оставшегося в этом здании оборудования хватит, чтобы управлять всем населением Земли. Или чтобы попробовать создать в каждом из них личность. Но торопитесь – скоро инстинкты возобладают над ними. Ольга и Оксана вполне могут восстановить систему кодирования, пользуясь оставшимися передатчиками и спутниками.

– Да, я знаю это. Настя должна была занять твое место. У нее были для этого все возможности. – Оксана замолчала.

Анастасия Иванова была одной из лучших моих соратниц. Я скорблю не меньше чем вы. Даже зная, что она предала меня, я восхищаюсь ее способностью к управлению своим сознанием и подсознанием.

– Зачем столько лицемерия, Великая? Ты же знаешь, что твои прихвостни убили ее. Твои создания. – Голос Игоря слегка подрагивал. Скорее всего, он старался сдержать слёзы. Но его лица все равно не было видно.

Их задачей было остановить вас, но не убивать. Я не ожидала, что Анастасия останется на Земле. С точки зрения логики, она, должна была быть с вами.

И хватит бессмысленной полемики. Вы добились своего – планета ваша. Я верю, что вы справитесь с упавшей на ваши плечи ответственностью.

– Но зачем было превращать мир в то, во что ты его превратила, смысл был создавать улей? Ты так хотела власти? – Саша, скорее всего, хотела задать этот вопрос с самого начала. Она говорила быстро, и с раздражением.

Улей? Вы, ваше поколение, вы же ничего не знаете о том, что было раньше. Я постаралась уничтожить все материалы и свидетельства, жизни до кодирования.

Вы только что видели мои воспоминания. Я чувствую, что вы сомневаетесь в их правдивости, но так все и было. В конце двадцатого начале двадцать первого века, развитие цивилизации пошло на убыль. Земля была поделена на отдельные государства. Назревал ресурсный кризис. Люди страдали от множества заболеваний. Искусственная пища, крах естественных биосистем, общий экологический кризис. Все это убивало не только людей, но и всю планету.

Но никому не было дела до этого. Так называемое «общество потребления» не задумывалось о таких сложностях. Незначительные даже для вас, повстанцев вещи являлись великими ценностями. Отголосками тех времен являются UIM.

А, теперь, представьте, что все население ценит эти карточки дороже человеческой жизни. Дороже всего. Каждый отдельный человек борется за получение как можно большего количества этого эквивалента материальных благ. Тот мир прогнил.

Я искоренила в людях тягу к накоплению материальных ценностей. Я дала миру новый толчок развития. Благодаря исследованиям Пантеона мы победили болезни, человечество не столкнулось с проблемами экологического и энергетического кризиса. Мы освоили дальний космос. Мы создали телепорты – сто лет назад, эта технология казалась фантастикой.

Мы решили социальные проблемы. Никто не страдает от любви, ненависти, зависти, горя. Никто не чувствует себя одиноким и покинутым. Никто не немощен.

– И это, по-твоему, стоило двух миллиардов человеческих жизней? Ты не в праве решать за всех людей! Кто дал тебе право!!! – на последней фразе голос Саши сорвался на крик, сложно было поверить, что эта тихая и спокойная девочка способна на такие эмоции.

Поймите, тот мир, который я уничтожила, не имел перспективы. Он бы пожрал сам себя и уничтожил планету. Позвольте показать вам больше истории, чем вы слышали от родителей и читали в книгах.

И, не дожидаясь согласия, в головах повстанцев с невероятной скоростью замелькали кадры, вызвавшие приступ тошноты.

Маленькие дети, с непропорционально большими головами, чьи тела усохли до костей. Взрослые в гнойных язвах. Массовые расстрелы, издевательства, пытки. Месиво из отвратительных кадров разбавлялось картинами взрывов мощнейших бомб, испытаниями нового оружия. Вот солдаты на учениях, бронетехника прыгает через рвы, бравые вояки слаженно занимают позиции на полигоне. А вот уже мирные люди завалены обломками здания и на фоне их трупов улыбаются военные в светло-коричневой форме. Кто-то, отвернувшись от камеры, справляет нужду на трупы.

Никто точно не заметил, сколько длилась эта пытка воспоминаниями давно ушедшей эпохи. Когда она закончилась, и они снова очутились в комнате Дворца Пантеона, Саша плакала, присев у стены. У остальных повстанцев вид был тоже подавленный. Юля положила свою седую голову на плечо Ире, обе девушки закрыли глаза. Относительно спокойными были только близняшки и девочка, в которую была заложена копия сознания Набойченко.

– Почему ты нас не убила, почему ты не убила нас еще два года назад, во время штурма? У тебя была возможность убить нас, но ты вылечила нас. Почему? – Оксана смотрела прямо в глаза маленькой девочки.

Я уже говорила вам – вы очень ценны как люди. Вы очень умные, вы сплоченная команда. Вы приспособились к выживанию в естественных условиях. Я все же ученый. Мне интересно наблюдать и созидать, а не разрушать. Все люди, которых я уничтожила, были не перспективны. Они были больны и немощны. Их гены загрязняли человеческий род.

– Это бесчеловечно. Ты рассуждаешь так, как будь-то люди – это лабораторные мышки. Одних убрать. Других подкормить. Третьих – в лабораторию на испытания.

Да, Игорь, возможно, ты прав. Но, на Земле все живые существа сталкиваются с естественным отбором, естественный отбор двигает эволюцию. Эволюция человека, как вида встала, как только люди предпочли в большей степени заботиться о больных и немощных. Когда люди стали выхаживать детей с генетическими отклонениями и пренебрегать здоровыми. Вам сложно даже представить какие ресурсы тратились на обеспечение поддержания растениеподобной жизни, интеллектуально неполноценной жизни отбросов эволюции. Я просто не стала продлять мучения таких людей. Разве не доблесть – спасти человека от пожизненных мук? Разве не доблесть освободить окружающих людей от груза вины за свою беспомощность? Вы еще очень молоды и наивны, чтобы осознать, от какого будущего я уберегла планету.

И, на этом, я думаю, наша беседа окончена. Игорь, ты можешь задать еще один, последний вопрос. Не ошибись с вопросом.

– Можем ли мы быть спокойны? Можем ли мы быть уверены, что скоро от Венеры и Марса сюда не прилетят десантные корабли нового поколения кодированных?

Я не собираюсь воевать с вами. Это бессмысленно в данной ситуации. Пока готовится десант на Марсе, вы успеете превратить все население в военных. Слишком много жертв.

Живите на этой планете, пользуйтесь моими достижениями и технологиями. Возможно, я не права и вы сможете построить достойный существования мир. Feci quod potui faciant meliora potentes…

*«Я сделал [всё], что смог, пусть те, кто смогут, сделают лучше»

Девочка упала и обмякла.

Дата добавления: 2015-08-02