Сильнейший человек в мире

Да, в цирк, потому что на рекламной тумбе недалеко от тюрьмы он увидел афишу о выступлениях Чая Яноша. «Страшный венгр», как величал Яноша в афишах еще Хойцев, судя по рекламе, теперь стал владельцем цирка. У него Шура надеялся Г1айти убежище и помощь.
Швейцар был строг. Он ни за что не хотел пропустить изможденного оборванца к хозяину. Спор грозил затянуться. Но в это время в дверях цирка появился сам Чая Янош.
Они обнялись. Шура чуть не задохнулся, стиснутый медвежьими лапами Яноша. «Ослаб я»,— подумалось с горечью. И от этой мысли еще больше потянуло на арену. Они прошли в кабинет.
Чая Янош вообще был молчалив, обладал замкнутым характером, но прозвище «страшный венгр» никак не соответствовало его спокойному, благожелательному нраву. Но сейчас Щура чувствовал себя под его взглядом неуверенно — кто знает, что стало с Яношем за те долгие годы, что они не встречались. Александр все больше и больше волновался. И вдруг Янош произнес фразу, поразившую своей обыденностью: «Ты обедал? Нет? Сейчас…» Он крикнул швейцара и послал его за едой в ближайшую харчевню.
Лед был сломан. И хотя Янош по-прежнему молчал, Шура вдруг понял, что все будет хорошо. Он заговорил, волнуясь и торопясь. Рассказал про рану, про плен, про побег с Людвигом. Умолчал только о первой неудачной попытке бежать.
Янош все это выслушал спокойно. — Потом — положил Шуре руку на колено и сказал: «По-моему, ты что-то скрываешь. Мы, наверное, будем работать вместе. Я не вижу никакой возможности переправить тебя через фронт — тебя поймают и расстреляют, как шпиона. Я хочу, чтобы мы полностью доверяли друг другу».
«Черт стоглазый»,— мысленно подивился Шура интуиции старого приятеля. Вслух же он начал подробно и обстоятельно излагать то, что хотел поначалу скрыть. Не без оснований он предполагал, что два его побега могут напугать Яноша больше, чем один. К концу его грустного повествования Янош улыбнулся: «Ну вот, теперь все. Давай есть».
Три дня Шура блаженствовал — ел и спал. А на четвертый Янош вывел его на манеж. Там он познакомил Засса со всей группой борцов. «Ну, с кем, малыш, ты хочешь попробовать свою силу?» — спросил он. Шура выбрал самого рослого. Это был румын Пашковский. Весил он без малого 130 килограммов.
Схватка продолжалась всего три минуты, на четвертой Пашковский лежал на ковре со сломанной ключицей и вывихнутой лопаткой. Александр очень горевал о таком исходе боя. Ему совсем не хотелось калечить этого рослого, незлобивого парня. Но стремление выложить все силы, показать Яношу все, на что он способен, оказалось сильнее рассудка.
Пашковского унесли. Янош, никак не выразив своего отношения к схватке, сказал Шуре, что он включит его в завтрашнюю вечернюю программу.
— Пока поборешься, только не так прытко. А потом начнешь готовить силовой аттракцион. По-моему, это будет лучшее для тебя укрытие. Вряд ли жандармы станут искать сбежавшего арестанта на таком людном
те, как цирковая арена.
Немалое мужество нужно было иметь, чтобы вовремя войны взять в труппу человека, сбежавшего из лагеря для военнопленных. Шура ценил доброту и смелость Яноша. Он старался изо всех сил.
…Под музыку на арену выходили борцы. Чая Янош возглавлял шествие, Александр Засс, как самый маленький, замыкал. Затем появлялся арбитр и приглашал желающих из публики вступить в борьбу с любым атлетом. На Александра падало абсолютное большинство вызовов — всех вводили в заблуждение его рост и поджарая фигура. Те, кто стояли в середине шеренги, действительно были первоклассными борцами, но в прошлом. Сейчас их включали в строй для рекламы: имена и великолепные мышцы внушали уважение зрителям.
Малыш Засс боролся с претендентами из публики и ни разу не был побежден. Почтенные борцы схватывались друг с другом, демонстрируя силу и ловкость. Выступление кончалось поединком между Чая Яношем и Александром Зассом. Как правило, побеждали они друг друга по очереди. Публика была довольна.
Так проходили вечера. А по утрам Александр напряженно готовил свою программу силовых выступлений. Разминка и пробежки, как и в цирке Хойцева. Потом репетиция выступлений. Оп решил начать со сложного номера — растяжка лошадьми.
В подготовке этого выступления принимала участие почти вся труппа. Александр не был уверен в своих силах — рана нет-нет, да и давала себя чувствовать. Поэтому начал с упрощенного варианта растяжки. Двадцать человек с одной стороны и двадцать с другой тянули канат, который Шура удерживал руками. Это было не очень сложно. Но с лошадьми все обстоит труднее, они дергают упряжь неравномерно. И Александр меняет условия репетиции. Сначала один человек, потом двое, потом трое переходят с одного конца растяжки на другой. Вот уже пятнадцать человек, напрягая все силы, стараются стащить его влево, в то время как двадцать пять с противоположной стороны пытаются сдвинуть вправо. Причем дергают канат рывками.
Следующим номером Александр решил сделать «чертову кузницу». Нелегко было после раны и побегов, после большого перерыва в тренировках заставить себя лечь голой спиной на гвозди. Для начала он специально затупил концы зубьев страшной бороны, смазал спину хлопковым маслом и, напрягая все мускулы, осторожно опустился на торчащие стальные стержни. В некоторых местах начала сочиться кровь, кое-где гвозди порвали кожу, но в целом Александр был доволен — ему удалось пролежать почти минуту.
Изо дня в день Шура увеличивал длительность этого номера. А потом попросил одного из служителей встать ему на грудь. Тот согласился не без робости. Шура выдержал. Назавтра встали двое. А через месяц три здоровенных молотобойца разбивали у него на груди камень весом в полтонны. Александр Засс полностью восстановил свои силы.
Этих двух номеров для программы было мало. И он стал добавлять трюки еще и еще. Балку весом в 220 килограммов Шура поднимал зубами и переносил на расстояние в два метра. Подобные вещи он делал и раньше. Теперь же он взлетал с балкой в зубах под самый купол цирка, продев ногу в специальную петлю. Номер получился эффектным.
Но этого Александру показалось мало. Он начал репетировать «артиллерийский залп». Это был не новый номер. Еще 50 лет назад Анри Стьернон, прозванный Северным Геркулесом, выходил на арену с пушкой на плече. Гремел холостой выстрел — публика была в восторге. Правда, однажды дело кончилось трагически. Вместо холостого заряда кто-то вложил в пушку боевой снаряд. Несколько человек было убито. Сам Стьернон получил тяжелую травму и уже не мог выступать как силач. Штраф же в 60000 франков его совсем разорил, и он умер чернорабочим. Однако его судьба не остановила других. Датчанин Джон Хольтум. известный под прозвищем Король пушек, ловил рукой вылетающее из орудия ядро весом 8 килограммов. Поймав, он бросал снаряд на большой железный лист, что порождало жестокий грохот.
Шура решил повторить номер Короля пушек, но с ядром, которое весило 90 килограммов и летело на расстояние 8 метров.
«Пушечный залп» требовал специального, довольно сложного реквизита. Нечего было и думать бросить на 8 метров девяностокилограммовое ядро при помощи подкидной доски. Александр засел за чертежи. Он встречался с кузнецами и литейщиками, изобретал какую-то особо мощную машину. Не все ладилось. Пушка то выбрасывала ядро слишком далеко, то снаряд вдруг летел вверх, вместо того чтобы по заданной траектории скользить над ареной, то совсем не вылетал. Нужно было добиться устойчивых результатов. Иначе нечего было рассчитывать на успех.
К слову сказать, технические занятия А. Засса принесли ему в будущем немалую пользу. Несколько лет спустя он ввел в спортивный обиход кистевой динамометр — сначала как прибор соревновательный, а потом как тренировочный.
Пока шла отработка баллистических элементов номера, — Шура готовился к встрече с летящей тяжестью. Он укрепил над ареной специальный желоб. Его помощник пускал по нему крупное ядро, почти в 100 килограммов весом. Все больше и больше разгоняясь, ядро вылетало из желоба, как настоящий артиллерийский снаряд. Тут-то и ловил его атлет.
Репетиции проходили тяжело. Одно неловкое движение — и вывихнуто плечо. После двух дней отдыха он снова у желоба. Пусть трудно — с пушкой-то будет еще труднее. А если заменить ядро человеком?.. «Люди-снаряды», «Единственный и неповторимый аттракцион»… Выбросить человека из пушки можно, а вот поймать!.. Туг ни миллиметра ошибки, на. кон ведь ставишь не только свою жизнь, но и жизнь партнера.
Александр упрямо шел к цели. Когда пушку привезли в цирк, он был готов встретить ее первый выстрел.
Репетиция прошла удачно. Чая Янош сказал, что можно готовить номер с полетом человека: из пушки — через всю арену — в руки Александру Зассу. «Стрелять начнем с нее,— сказал он и поманил пальцем невысокую стройную девушку. — Познакомься, прекрасная гимнастка Бетти».
Шуре нечасто приходилось знакомиться с девушками. Бесконечные тренировки, борцовские схватки, силовые выступления — все это как-то не располагало к лирическому настроению. Поэтому он предпочитал мужскую компанию, отношения пусть грубоватые, но простые и сердечные.
Трудно сказать, чем тронула его сердце Бетти. Может быть, беззащитностью, робостью. Ему вдруг захотелось ее спасти от кого-то невидимого, но опасного и коварного. А может быть, все дело было в имени. С имени и начался их первый разговор.
Откуда у вас такое имя? — Шура спросил это подчеркнуто небрежно.
Я англичанка.
– А как же вы попали сюда?
– Превратности судьбы…
– Вы не боитесь работать со мной?
– Боюсь. Но у меня нет выхода.
– Но это очень опасно. Может быть, лучше отказаться?
– Я же говорю — у меня нет выхода.
– Почему? – Бетти пожала плечами. Александр задавал вопросы прямо, настойчиво, требовал ясных ответов. Он решил следовать мудрому правилу Чая Яноша — о человеке, с которым работаешь, нужно знать все или отказаться от него. Тем более, когда работа опасная. Бетти многого не договаривала. Она вся казалась созданной из полутонов, полунамеков. «Вот сейчас пойду и скажу хозяину, что Бетти — это не напарник», — убеждал он себя. Но к Яношу Шура так и не пошел. Ни сейчас, ни завтра. Он ни' чал репетиции с Бетти. Вскоре она вошла в его жизнь навсегда.
Увлекшись новыми номерами, Шура не забывал и о своих коронных трюках — работе с цепями и со стальными прутьями. Он старательно тренировал пальцы, добивался, чтобы разрыв звена цепи не занимал у него более 30 секунд.
Что касается прутьев, то он решил усложнить номер: не просто сгибать стальной стержень, а превращать его в затейливый узор.
Делалось — это так. Александр тщательно определял
середину прута, сбалансировав его на указательном пальце. Затем обматывал это место носовым платком, зажимал зубами и, обеими руками взявшись за концы прута, сгибал его до прямого угла.
Дальше в работу вступали ноги. Положив изогнутый прут на землю так, чтобы одна половина его занимала вертикальное положение, а другая была горизонтальна, Александр становился правым коленом на горизонтальную часть стержня. Левая ступня помещалась внутри прямого угла изгиба, левое колено находилось примерно на середине вертикальной его половины. Затем, опираясь о левое колено левой рукой, Шура «обкручивал» стальным прутом предплечье этой руки. Аналогичную операцию он проделывал, сменив положение ног.
Так на концах изогнутого прута появлялись как бы ручки. Держась за них, он без видимых усилий делал еще несколько оборотов, скручивая петли в центре стержня. Толстая железная полоса становилась орнаментальным украшением.
Большие надежды возлагал Шура и на забивание гвоздей кулаком. Этот номер делали и другие. Но исполнителей его неоднократно ловили на жульничестве: они предварительно просверливали дырки в досках, которые ловко замазывали специальной замазкой, и, конечно, без труда загоняли в дерево гвозди.
Шура решил, что зрители будут сами выбирать и доски, и гвозди. Честность он решил сделать принципом своих выступлений. В этом сказывались не только его душевные качества, но и опыт. Ему слишком часто приходилось видеть, как кончалось шумным провалом самое ловкое жульничество.
Если предстоит выступать на совесть, значит, нужно работать. Сначала он загонял гвозди кулаком, одетым в перчатку, потом — голой рукой. Но и этого ему показалось мало. Шура переворачивал доску с забитыми в нее гвоздями, несколько раз несильно ударял по остриям куском дерева, чтобы расшатать шляпки, а потом, вцепившись в шляпку пальцами, вытаскивал гвоздь из доски.
Однажды гвоздь попал в сук и согнулся. Этот момент он решил использовать при выступлении: согнутый гвоздь тут же выпрямил пальцами.
Другой случай был еще более интересен. При неудачном ударе Александр поранил руку. Раздосадованный, он вдавил пальцем гвоздь в доску. И тут же решил включить этот эпизод в свой номер, ставший потом известным цирковым трюком.
Когда программа была готова, Чая Янош заказал
огромные красочные афиши. «На арене — сильнейший человек мира, Александр Засс». На случай, если у какого-то дотошного жандарма появится мысль поинтересоваться, кто такой Александр Засс, были заготовлены фальшивые документы, по которым Засс значился коренным жителем Будапешта. Там же, в Будапеште, и состоялось его первое выступление.
Успех был полным. Зрители валом валили в цирк.
Сборы превзошли все ожидания. Неделя пролетела безмятежно.
Вдруг случилось непредвиденное. В цирк приехал военный комендант Будапешта. Поаплодировав великолепной программе, он, между прочим, поинтересовался, кто такой Александр Засс и почему такой богатырь не служит в австро-венгерской армии. Объяснения и документы, с которыми познакомился адъютант любознательного коменданта, показались подозрительными. Делом занялись военные жандармы. Александр Засс, сильнейший человек в мире, был арестован. Истину установили без особого труда.
Он стоял перед военным трибуналом, ожидая расстрела. Однако суд счел возможным ограничиться пожизненным заключением в крепости. Сыграли свою роль два довода: во-первых, Александр во время своих двух побегов не убил никого из охраны; во-вторых, будапештский комендант не хотел бы «лишать жизни великого циркового актера», как он изволил выразиться, присутствуя при разбирательстве дела.

Дата добавления: 2015-08-02