Читайте также:
|
Днем в среду за ланчем Ханна сидела за тиковым фермерским столом, откуда открывался вид на тренировочное поле Розвуд Дэй и утиный пруд.
В отдалении высилась гора Кейл.
Это был идеальный день.
Шелково-голубое небо, низкая влажность, запах листьев и чистый воздух.
Идеальные условия для превосходного подарка от Ханны ко дню рождения Моны – все, что Моне нужно было сделать сейчас, просто показаться.
Ханна не смогла произнести ни слова, пока они примеряли свои бледно-палевые платья от Zac Posen в Саксе вчера – не в присутствии Наоми и Райли.
Она пыталась позвонить Моне и поговорить с ней об этом прошлой ночью, но Мона сказала, что углубилась в подготовку к тесту по немецкому языку.
Если она его провалит, сладкие семнадцать отменяются.
Но какая разница.
Мона должна была появиться с минуты на минуту и они восполнят все их личное время, что пропустили.
А вчерашнее сообщение от Э, насчет того, что Мона не заслуживает доверия? Всего лишь блеф.
Мона могла быть все еще немного раздраженной из-за недоразумения с Другодовщиной, но она ни за что не откажется от их дружбы.
В любом случае, сюрприз ко дню рождения от Ханны все исправит.
Так что Моне лучше ускориться, прежде, чем она все пропустит.
Пока Ханна ждала, она лазила по своему блекберри.
Она запрограммировала его сохранять сообщения, пока их не сотрут вручную, так что все ее старые сообщения Эли все еще хранились в отправленных и входящих.
Большую часть времени, Ханна не любила их просматривать – это было слишком грустно – но сегодня по какой-то причине, она захотела.
Она нашла одно от первого числа июня, за несколько дней до того, как пропала Эли.
«Пытаюсь доучить, наконец, МСП», – писала Эли.
У меня нервное напряжение.
"У тебя?", – ответила Ханна.
Эли: "Я не знаю.
Может, я влюблена.
Ха ха".
Ханна: "Ты влюблена? В кого?"
Эли: "Шучу.
Ох, черт, у моей двери Спенсер.
Она хочет потренироваться в хоккее на траве…ОПЯТЬ".
"Скажи ей нет", – написала в ответ Ханна.
"В кого ты влюблена?" "Ты не говоришь "нет" Спенсер", привела довод Эли.
"Она может вроде как навредить тебе".
Ханна уставилась на освещенный экран своего блекберри.
В то время она, должно быть, рассмеялась.
Но сейчас Ханна смотрела на старые сообщения свежим взглядом.
Сообщение от Э – в котором говорилось, что один из друзей Ханны что-то скрывает – напугало ее.
Могла Спенсер что-то скрывать?
Совершенно внезапно Ханна припомнила кое-что, о чем давно не вспоминала: за несколько дней до исчезновения Эли, они впятером отправились в культпоход в Пипл Лайт Плейхауз на "Ромео и Джульетту".
Не так много семиклассников предпочли пойти – остальными участниками похода были старшеклассники.
Здесь были практически все выпускники Розвуд Дэй: старший брат Эли, Джейсон, сестра Спенсер, Мелисса, Йен Томас, Кэти Хотон, подруга Эли с хоккея, и Престон Кан, один из братьев Канов.
После того, как пьеса закончилась, Ария и Эмили исчезли в уборной, Ханна и Эли уселись на каменную стену и начали есть свой ланч, а Спенсер убежала поговорить с миссис Диленси, учительницей английского, которая сидела рядом с учениками.
– Она там только потому, что хочет быть рядом с парнями постарше, – пробормотала Эли, впившись взглядом в Спенсер.
– Мы можем тоже пойти туда, если ты хочешь, – предложила Ханна.
Эли отказалась.
– Меня бесит Спенсер, – заявила она.
– Почему? – спросила Ханна.
Эли вздохнула.
– Длинная, скучная история.
Ханна не стала больше об этом говорить – Эли и Спенсер частенько бесили друг друга без всякой причины.
Она принялась грезить о том, как сексуальный актер, игравший Тибальта, глазел на нее на протяжении всей сцены своей смерти.
Думал ли Тибальт, что Ханна хорошенькая или что она… толстая? Или, возможно, он вообще не смотрел на нее – может, он просто играл смерть с открытыми глазами.
Когда она снова подняла взгляд, Эли плакала.
– Эли, – прошептала Ханна.
Она никогда раньше не видела, чтобы Эли плакала.
– Что случилось?
Слезы тихо текли по щекам Эли.
Она даже не потрудилась их вытереть.
Она уставилась в направлении Спенсер и миссис Диленси.
– Забудь.
– Черт! Посмотрите на это! – выкрикнул Мейсон Байерс, разбивая воспоминания Ханны о седьмом классе.
Высоко в небе самолет прочертил линию в облаках.
Пролетел мимо Розвуд Дэй, сделал низкий круг и снова взмыл.
Ханна раскачивалась вверх и вниз на своем месте и озиралась вокруг.
Где, черт возьми, Мона?
– Это старый Куртис? – спросил Джеймс Фрид.
– Я так не думаю, – ответил Ридли Мэйфилд.
– Я думаю, это Travel Air D4D.
– Ох, точно, – произнес Джеймс, как будто все время знал об этом.
Сердце Ханны возбужденно трепыхалось.
Самолет проделал несколько широких, длинных росчерков в воздухе, раздувая следы облаков, которые сформировались в идеальную букву "П".
– Он что-то пишет! – воскликнула девочка у двери.
Самолет написал "Р", потом "И", после "Г", затем "О", и "Т", "О", "В", "Ь", "Т", "Е", "С", "Ь".
Ханна практически лопалась.
Это был наикрутейший подарок к вечеринке с кортом из всех.
Мейсон щурился на самолет, который опускался и петлял в небе.
– Приготовьтесь…к… – прочел он.
Как раз в этот момент Мона присела рядом с ней, швырнув свою темно-серую стеганную сумку от Louis Vuitton на стул.
– Привет, Хан, – сказала она, открывая свою коробку на вынос из Фреш Филдс и доставая из бумаги деревянные палочки для еды.
– Итак ты ни за что не поверишь, кого Наоми и Райли позвали играть на моей вечеринке ко дню рождения.
Это лучший подарок из всех.
– Забудь об этом, – визгливо произнесла Ханна.
– Я приготовила для тебя кое-что покруче.
Ханна попыталась указать на самолет в небе, но Мона была взбаламучена.
– Они позвали Лекси, – выдохнула она.
– Лекси! Для меня! На моей вечеринке! Ты можешь поверить?
Ханна позволила своей ложке упасть в стаканчик с йогуртом.
Лекси была хип-хоп исполнительницей из Филадельфии.
С ней подписала контракт крупная студия звукозаписи и она должна была стать мега звездой.
Как Наоми и Райли ее заполучили?
– Неважно, – быстро сказала она и направила подбородок Моны к облакам.
– Посмотри, что я для тебя сделала.
Мона прищурилась на небо.
Смолет закончил выводить надпись и теперь делал петли вокруг букв.
Когда Ханна получила полное сообщение, ее глаза расширились.
– Приготовьтесь… – рот Моны открылся. –… бздануть с Моной?
– Приготовьтесь бздануть с Моной! – закричал Мейсон.
Все, кто это видел, тоже это повторяли.
Первоклассник у абстрактной фрески на стене подул в свои руки, чтобы издать пукающий звук.
Мона уставилась на Ханну.
Она выглядела немного позеленевшей.
– Что за черт, Ханна?
– Нет, это неправильно! – пропищала Ханна.
– Это должно было быть "Приготовьтесь праздновать с Моной!" П-Р-А-З-Д-Н-О-В-А-Т-Ь! Они перепутали буквы!
Все больше людей издавали пукающие звуки.
– Гадость! – вскрикнула девочка рядом с ними.
– Почему она написала это?
– Это ужасно! – закричала Мона.
Она натянула на голову куртку, совсем как делают знаменитости, когда скрываются от папарацци.
– Я позвоню им прямо сейчас и подам жалобу, – воскликнула Ханна, доставая свой блекберри и трясущимися руками ища номер компании, вычерчивающей надписи самолетом.
Это было несправедливо.
Отправляя факсом сообщение о вечеринке Моны в компанию, она использовала самый лучший, самый аккуратный почерк, чтобы написать его.
– Мне так жаль, Мон.
Я не знаю, как это произошло.
Лицо Моны было в тени ее куртки.
– Тебе жаль, да? – громко сказала она.
– Готова спорить, что тебе жаль.
Она набросила куртку на плечи, покачнулась и зашагала прочь так быстро, как только плетенные туфли с открытым носком от Селин могли ее унести.
– Мона! – Ханна запрыгала за ней вслед.
Она дотронулась до ее руки и Мона развернулась.
– Это была ошибка! Я бы никогда не поступила так с тобой!
Мона подошла ближе.
Ханна услышала запах французского лавандового мыла для стирки.
– Угробить нашу Другодовщину – это одно дело, но я никогда бы не подумала, что ты попытаешь расстроить всю мою вечеринку, – прорычала она так громко, что все могли услышать.
– Но ты хочешь разыграть такую карту? Ладно.
Не приходи.
Ты официально не приглашена.
Мона прошла через двери кафетерия, почти оттолкнув двух ботанов-первокурсников в сторону широких каменных вазонов.
– Мона, подожди! – слабо прокричала Ханна.
– Иди к черту, – крикнул Мона через плечо.
Ханна отступила на несколько шагов, дрожа всем телом.
Когда она оглядела внутренний двор, все глазели на нее.
– С ума сойти.
Ханна услышала как Дездемона Ли прошептала это своей подруге по софтболу.
– Мяяяу, – прошипела группа младших мальчиков у покрытых мхом купален для птиц.
– Неудачница, – прошептал чей-то незнакомый голос.
Доносящийся из кафетерия чересчур пикантный запах мягкой, покрытой корочкой пиццы напомнил Ханне старое знакомое ощущение одновременно жуткого голода и ужасной тошноты.
Она вернулась к своей сумочке и рассеянно пошарила по ней в поисках аварийной упаковки белого чеддера Чиз-Итс.
Она отправляла в рот кусочек за кусочком, даже не чувствуя его вкуса.
Когда она посмотрела в небо, тучные облака в форме букв, сообщающие о вечеринке Моны, развеялись по ветру.
Неповрежденной осталась только одна буква, которую вывел самолет: угловатая, с завитушками, похожая на букву Э.
16. КОЕ-КТО ЦЕЛОВАЛСЯ В ПЕЧИ…
Во время того же перерыва на ланч в среду Эмили быстро шагала через холл студии искусств.
– Прииивееет, Эмили, – пропел Коди Уоллис, теннисная звезда Розвуд Дэй.
– Привет? – Эмили посмотрела через плечо.
Кроме нее поблизости никого не было – мог Коди действительно адресовать привет ей?
– Выглядишь отлично, Эмили Филдс, – прожурчал Джон Декстер, невероятно сексуальный капитан команды гребцов Розвуд Дэй.
Эмили не смогла даже отважиться на "привет" – в последний раз Джон говорил с ней на занятиях физкультурой в пятом классе.
Они играли в вышибалу и Джон попал Эмили по щеке, выбивая ее.
Позже, он подошел к ней и, сдерживая смех, сказал:
– Прости, что ударил тебя по титькам.
Никогда столько людей – особенно парней – не улыбались, не махали ей рукой и не говорили ей "привет".
Этим утром Джаред Коффи, задумчивый старшеклассник, который приезжал в школу на винтажном индийском мотоцикле и был слишком классным, чтобы с кем-нибудь разговаривать, настоял на том, чтобы купить ей черничный маффин у торгового автомата.
И пока Эмили шла этим утром со второго на третий урок, за ней следовал небольшой конвой первокурсников.
Один из них снимал ее на свою нокию – должно быть это уже было на ютубе.
Она пришла в школу готовая к насмешкам по поводу фото, которое Э раздала на вчерашней встрече команд, так что такое было… неожиданным.
Когда из гончарной студии высунулась рука, Эмили легонько вскрикнула.
В двери появилось лицо Майи.
– Псс.
Эм!
Эмили вышла из движущегося потока.
– Майя.
Привет.
Майя захлопала ресницами.
– Идем со мной.
– Я не могу сейчас.
Эмили проверила свои большие часы Найк.
Она опаздывала на свой ланч с Беккой – маленькой мисс Три Шага.
– Давай после занятий?
– Нет, это займет всего секунду!
Майя ринулась в пустую студию и вокруг лабиринта столов к встроенной печи для обжига.
К удивлению Эмили она распахнула тяжелую дверь печи и проскользнула внутрь.
Майя высунула голову наружу и улыбнулась.
– Идешь?
Эмили пожала плечами.
Внутри печи все было темным, деревянным и теплым – как в сауне.
На лавках была дюжина ученических горшков.
Преподаватель по керамике еще не обжег их, так что они все еще были красно-коричневые и липкие.
– Тут замечательно, – задумчиво и мягко пробормотала Эмили.
Ей всегда нравился земляной, влажный запах сырой глины.
На одной из полок был спиральный горшок, который она сделала два часа назад.
Она думала, что сделала хорошую работу, но увидев его вновь, она заметила, что одна сторона осела.
Внезапно Эмили почувствовала как руки Майи скользнули по ее спине к плечам.
Майя развернула Эмили и их носы соприкоснулись.
Дыхание Майи, как обычно, пахло банановой жвачкой.
– Я думаю, это самая сексуальная комната в школе, а ты?
– Майя, – предостерегла Эмили.
Они должны остановиться…только, руки Майи были так хороши.
– Никто не увидит, – запротестовала Майя.
Она запустила свои руки в сухие, поврежденные хлоркой волосы Эмили.
– И к тому же, все равно о нас все знают.
– Разве тебя не беспокоит то, что произошло вчера? – спросила Эмили вырываясь.
– Ты не чувствуешь себя…оскорбленной?
Майя на какое-то время задумалась.
– Не особо.
И всем, кажется, на самом деле все равно.
– Это странная штука, – согласилась Эмили.
– Я думала сегодня все будут плохо ко мне относиться – например, дразнить или что-то в этом роде.
Но вместо этого…внезапно я стала бешено популярной.
Люди не уделяли мне так много внимания даже тогда, когда исчезла Эли.
Майя улыбнулась и дотронулась до щеки Эмили.
– Видишь? Я говорила тебе, что это будет не так плохо.
Разве это не была хорошая идея?
Эмили шагнула назад.
В свете печи лицо Майи сияло омерзительной зеленью.
Вчера она заметила Майю на трибунах в бассейне…но когда она оглядывалась после открытия фото, она не смогла нигде ее найти.
Майя хотела, чтобы их отношения стали более открытыми.
Ее охватила слабость.
– Что ты имеешь в виду под хорошей идеей?
Майя пожала плечами.
– Просто хочу сказать, кто-то сделал для нас все проще.
– Н-но, это не проще, – запнулась Эмили, припомнив, где она должна быть прямо сейчас.
– Мои родители в ярости от этого фото.
Я должна пройти программу психологического консультирования, чтобы доказать им, что я не лесбиянка.
И если я этого не сделаю, они собираются отослать меня в Айову, жить с моими тетей Хелен и дядей Алленом.
Навсегда.
Майя нахмурилась.
– Почему ты не рассказала своим родителям правду? Это то, кто ты есть и это не то, что можешь изменить.
Даже в Айове.
Она пожала плечами.
– Я рассказала своей семье, что я би, в прошлом году.
Сперва они приняли это не очень хорошо, но потом стало лучше.
Эмили подвигала ногами взад и вперед по гладкому цементному полу печи.
– Твои родители отличаются.
– Может быть.
Майя отступила.
– Но послушай.
После того, как в прошлом году я была честна с собой и со всеми остальными. После этого я ощущаю себя так великолепно.
Глаза Эмили инстинктивно опустились на змеевидный шрам на внутренней стороне предплечья Майи.
Майя резала себя – она говорила, это было единственное, что заставляло ее чувствовать себя лучше.
Честность насчет того, кем она была, изменило это?
Эмили закрыла глаза и подумала о рассерженном лице своей матери.
И о самолете, о жизни в Айове.
Никогда не спать в своей постели снова.
О родителях, вечно ненавидящих ее.
В ее горле сформировался ком.
– Я должна делать то, что они говорят.
Эмили сосредоточилась на окаменелом кусочке жвачки, который кто-то прилепил к скамье в печи.
– Я должна идти.
Она открыла печную дверь и вернулась в класс.
Майя последовала за ней.
– Подожди!
Она схватила руку Эмили и как только Эмили развернулась, глаза Майи нашли ее лицо.
– Что ты говоришь? Ты бросаешь меня?
Эмили смотрела сквозь комнату.
Над столом учителя гончарства был плакат, гласящий "Я люблю траву!" Только кто-то исправил "траву" на "травку" и пририсовал лист марихуаны к восклицательному знаку.
– Розвуд мой дом, Майя.
Я хочу остаться тут.
Мне жаль.
Она пробралась сквозь чаны с глазурью и гончарные колеса.
– Эм! – позвала Майя позади нее.
Но Эмили не обернулась.
Она толкнула входную дверь, ведущую из гончарной студии во двор, чувствуя, что только что совершила огромную ошибку.
Площадь была пуста – все были на ланче – но на секунду, Эмили могла поклясться, что видела фигуру, стоящую на крыше колокольни Розвуд Дэй.
У фигуры были длинные светлые волосы, и она держала бинокль у лица.
Она выглядела почти как Эли.
После того, как Эмили моргнула, все, что она увидела, было видавшим виды бронзовым колоколом.
Должно быть ее глаза сыграли с ней шутку.
Должно быть она просто увидела сучковатое, скрюченное дерево.
Или… нет?
Эмили прошаркала по короткой пешеходной дорожке, ведущей к часовне Лоренс, которая выглядела не как часовня, а, скорее, как пряничный домик, который Эмили сделала к рождественскому конкурсу в универмаге Кинг Джеймс в четвертом классе.
Зубцы наружной облицовки здания были цвета корицы, а детально проработанная отделка, перила и фронтоны – сливочно-белыми.
Цветы карамельной расцветки окаймляли оконные проемы.
Внутри на одной из передних скамеек сидела девушка, развернувшись лицом в противоположную сторону пустой часовни.
– Извини, я опоздала, – раздраженно произнесла Эмили, скользнув на скамью.
Посреди помещения у алтаря была размещена рождественская сцена, ожидающая сборки.
Эмили покачала головой.
Еще даже не ноябрь.
– Да все в порядке.
Девушка протянула свою руку.
– Ребекка Джонсон.
Отзываюсь на Бекку.
– Эмили.
Бекка одела длинную кружевную тунику, обтягивающие джинсы и скромные розовые туфли без каблуков.
С ее ушей свисали тонкие сережки в форме цветов, а волосы были зачесаны назад и удерживались лентой.
Эмили задалась вопросом, будет ли она в конечном итоге выглядеть так же по-девчачьи как Бекка, если она закончит программу Три Шага.
Прошло несколько секунд.
Бекка достала тюбик розового блеска для губ и нанесла свежий штрих.
– Так, хочешь узнать что-нибудь о Трех Шагах?
– На самом деле нет, – хотела ответить Эмили.
Майя вероятно была права – Эмили никогда не будет счастливой, пока не перестанет чувствовать вину и отрицать свои чувства.
Хотя…она пристально разглядывала Бекку.
Та казалась в порядке.
Эмили открыла свою коку.
– Так, тебе нравились девочки?
Она не могла этому поверить.
Бекка выглядела удивленной.
– Мне…мне нравились, но больше нет.
– Ладно, а когда нравились… откуда в тебе была эта уверенность? – спросила Эмили, понимая, что вопросы переполняют ее.
Бекка откусила крохотный кусочек своего сендвича.
Все в ней было маленьким, как будто кукольным, включая ее руки.
– Это ощущалось по-другому, думаю.
Лучше.
– У меня так же! – практически закричала Эмили.
– Когда я была помладше, у меня был бойфренд… но я всегда испытывала другие чувства по отношению к девушкам.
Я даже думала что мои Барби были миленькими.
Бекка изящно вытерла рот салфеткой.
– Барби никогда не были моим типом.
Эмили улыбнулась, у нее возник следующий вопрос.
– Как ты думаешь, почему нам нравятся девочки? Потому что я прочитала, что это генетическое, но означает ли это, что если у меня будет дочь, то она тоже будет думать, что ее Барби миленькие? – она на секунду задумалась, прежде чем продолжить болтать.
Поблизости никого не было и было приятно спросить кого-нибудь о тех вещах, что крутились у нее в мозгу.
Ведь для этого эта встреча и запланирована, верно?
– Разве что… моя мама что-то вроде самой странной женщины на земле, – немного лихорадочно продолжила Эмили.
– Может, это передается через поколение?
Эмили остановилась, осознавая, что Бекка уставилась на нее с озадаченным выражением на лице.
– Я так не думаю, – смущенно проговорила она.
– Извини, – признала Эмили.
– Я лепечу как ребенок.
Я просто действительно… сбита с толку.
И нервничаю.
И страдаю, хотела она добавить, вспомнив на секунду, как перекосилось лицо Майи, когда Эмили сказала ей, что все кончено.
– Все в порядке, – тихо сказала Бекка.
– У тебя была девушка до того, как ты отправилась в Три Шага? – спросила Эмили, на этот раз более тихо.
Бекка пожевала ноготь большой руки.
– Венди, – почти неслышно произнесла она.
– Мы вместе работали в Боди Шоп в универмаге Кинг Джеймс.
– А у вас с Венди…что-то было?
Эмили разгрызла картофельный чипс.
Бекка подозрительно посмотрела на статуэтку яслей на алтаре, как будто думала, что Иосиф, Мария и три волхва подслушивают.
– Может, – прошептала она.
– На что это чувство было похоже?
Крошечная жилка запульсировала на виске у Бекки.
– Это было неправильное чувство.
Быть…геем… это нелегко изменить, но я думаю, ты можешь.
Три Шага помогли мне понять, почему я была с Венди.
Я росла с тремя братьями, и мой консультант сказал, что я была воспитана в очень мальчикоцентрированном мире.
Это была самая глупая вещь, которую Эмили когда-либо слышала.
– У меня есть брат, но еще у меня две сестры.
Я не росла в мальчикоцентрированном мире.
Так что не так со мной?
– Хорошо, может корень твоей проблемы в другом.
Бекка пожала плечами.
– Консультанты помогут тебе разобраться с этим.
Они заставят тебя избавиться от большого количества чувств и воспоминаний.
Идея в том, чтобы заменить их новыми чувствами и воспоминаниями.
Эмили нахмурилась.
– Они заставляют тебя забыть это все?
– Не совсем так.
Больше похоже на то, чтобы отпустить их.
Чем больше Бекка пыталась это подсластить, тем более ужасной казались Три Шага.
Эмили не хотела отпускать Майю.
Как, впрочем, и Эли.
Внезапно Бекка потянулась и накрыла руку Эмили своей рукой.
Это было неожиданно.
– Я знаю, сейчас это для тебя не имеет большого смысла, но я научилась там кое-чему колоссальному, – сказала Бекка.
– Жизнь трудна.
Если мы останемся с этими чувствами, которые являются…являются неправильными, наши жизни будут полны еще большего количества тяжелых боев.
Все и так достаточно тяжело, понимаешь? Зачем делать это хуже?
Эмили почувствовала, что ее губы дрожат.
Действительно ли жизнь всех лесбиянок полна трудных сражений? Что насчет тех двух лесбиянок, которые открыли магазинчик для триатлона двумя районами выше? Эмили купила у них свои кроссовки и они казались счастливыми.
И что насчет Майи? Она резала себя, но сейчас ей лучше.
– Так Венди нормально восприняла, что ты сейчас в программе? – спросила Эмили.
Бекка уставилась на витраж позади алтаря.
– Я думаю, она приняла это.
– А вы еще гуляете вместе?
Бекка пожала плечами.
– Не то чтобы.
Но мы все еще друзья, полагаю.
Эмили провела языком по зубам.
– Может как-нибудь мы могли бы все прогуляться?
Было бы здорово посмотреть на двух экс-геев, которые были настоящими друзьями.
Может, она и Майя тоже смогут быть друзьями.
Бекка подняла голову, она казалась удивленной.
– Хорошо.
Как насчет в субботу вечером?
– Как по мне, звучит неплохо, – ответила Эмили.
Они закончили свой ланч и Бекка попрощалась.
Эмили спустилась вниз по зеленому склону, присоединяясь к остальным детям Розвуд Дэй, следующим обратно в классы.
Ее мозг был переполнен информацией и эмоциями.
Лесбиянки-триатлонистки могли быть счастливы, и Майе могло быть лучше, но может и точка зрения Бекки тоже имела смысл.
На что это было бы похоже в колледже, потом после колледжа, потом на работе? Она должна была бы растолковывать людям свои сексуальные предпочтения снова и снова.
Некоторые люди не приняли бы ее.
До вчерашнего дня единственными, кто знал, что Эмили по-настоящему испытывает, были Майя, ее бывший, Бен, и Элисон.
Двое из трех приняли это не очень хорошо.
Может, они были правы.
Дата добавления: 2015-08-02; просмотров: 36 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| ПРИВЕТ, МЕНЯ ЗОВУТ ЭМИЛИ. И Я ЛЕСБИЯНКА | | | ПОТОМУ ЧТО ВСЕ ДРЯННЫЕ МОМЕНТЫ В ОТНОШЕНИЯХ СЛУЧАЮТСЯ НА КЛАДБИЩАХ |