Ах, жизнь корта

Вечером вторника Ханна спускалась вниз по главному залу универмага Кинг Джеймс, вертя свой блекберри.

Она послала Моне сообщение, спрашивая, собирались ли они все еще встретиться для примерки ее платья, но не получила ответа.

Мона, вероятно, все еще была обижена на нее из-за другодовщины, но какая разница.

Ханна пыталась объяснить, почему ее старые друзья были в ее доме, но Мона оборвала ее прежде, чем она даже смогла начать, объявив своим самым холодным голосом:

– Я видела тебя и твоих лучших друзей в новостях.

Поздравляю с твоим великим теле-дебютом.

А затем она повесила трубку.

Очевидно, она была взбешена, но Ханна знала, что Мона не может долго злиться.

Если она будет злиться, кто будет ее ЛПН?

Ханна миновала Rive Gauche, ресторан в универмаге, где они собирались отметить вчера за ужином другодовщину.

Это была копия ресторана Бальтазар в Нью-Йорке, который копировал в свою очередь миллионы парижских кафе.

Боковым зрением она поймала группу девочек за любимым столиком Ханны и Моны.

Одна из этих девочек была Наоми.

Другой была Райли.

А девочкой рядом с ней была… Мона.

Ханна присмотрелась еще раз.

Что Мона делает с… ними?

Даже несмотря на то, что свет в Rive Gauche был приглушенным и романтическим, Мона была в своих розовых очках-авиаторах.

Ее окружали Наоми, Райли, Келли Гамильтон и Николь Хадсон, стервозные второкурсницы подхалимки, в центре стола стояла большая, нетронутая тарелка фри.

Мона рассказывала что-то, оживленно размахивая руками и округляя свои большие, голубые глаза.

Она дошла до изюминки, и остальные загудели.

Ханна выпрямила плечи.

Она прошагала через старинную коричневую дверь кафе.

Наоми первой заметила ее.

Она подтолкнула локтем Келли и они зашептались.

– Что вы, девочки, здесь делаете? – требовательно спросила она, останавливаясь возле Наоми и Райли.

Мона наклонилась вперед, оперевшись на локти.

– Что ж, разве это не сюрприз? Я не была уверена, хочешь ли ты еще прийти на корт, с тех пор как ты стала так занята со своими старыми друзьями.

Она отбросила волосы на плечи и сделала глоток диетической колы.

Ханна закатила глаза и уселась на край темно-красной скамьи, стоящей вдоль стены.

– Конечно я все еще хочу, чтобы ты была на корте, королева драмы.

Мона мягко улыбнулась ей.

– Нокаут, толстушка.

– Сучка, – выпалила в ответ Ханна.

– Потаскушка, – сказала Мона.

Ханна захихикала… и так же поступили Наоми, Райли и остальные.

Иногда она и Мона устраивали такие шуточные поединки, хотя обычно не на публике.

Мона закрутила белокурый локон вокруг своего пальца.

– В любом случае, я решила, чем больше, тем веселее.

Маленькие корты скучны.

Я хочу, чтобы вечеринка была на высоте.

– Мы так взволнованы, – изливала чувства Наоми.

– Не могу дождаться примерить платье от Зака Позена, которое Мона подобрала для нас.

Ханна натянуто им улыбнулась.

Это действительно не имело никакого смысла.

Все в Розвуде знали, что Райли и Наоми обсуждают Ханну за ее спиной.

И разве не всего лишь в прошлом году Мона клялась, что вечно будет презирать Наоми после того, как та пустила слух, будто бы Мона сделала пересадку кожи? Ханна из-за этого завела фальшивую дружбу с Наоми, притворившись, что они с Моной поссорились, завоевала ее доверие, а затем выкрала слюнявенькое любовное письмо, которое Наоми написала Мэйсону Бауэру, из ее ноутбука.

Ханна анонимно разослала это письмо по сети Розвуд Дэй на следующий день, все смеялись, и все снова было в порядке.

И наконец Ханну озарило.

Конечно! Мона дружила понарошку! Это полностью имело смысл.

Она почувствовала себя немного лучше, поняв, что происходит, но она все еще хотела подтверждения.

Она посмотрела на Мону.

– Эй, Мона, могу я поговорить с тобой секундочку? Наедине?

– Не сейчас, Хан.

Мона посмотрела на свои часы Movado.

– Мы опаздываем на нашу примерку.

Пойдем.

На этом Мона вышла из ресторана, ее трехдюймовые каблуки процокали по солнечному ореховому полу.

Остальные последовали за ней.

Ханна потянулась взять свою огромную сумку Gucci, но молния разошлась, и все, что было внутри, вывалилось под стол.

Ее косметика, ее витамины, гидроксикат, который она давным-давно украла из ДжиЭнСи, но была слишком испугана, чтобы принимать… все это.

Ханна принялась подбирать это все, наблюдая, как Мона и остальные удаляются.

Она опустилась на колени, лихорадочно пытаясь собрать все обратно в сумку так быстро, как это возможно.

– Ханна Мэрин?

Ханна подскочила.

Над ней был ее знакомый официант, высокий, с небрежной прической.

– Я Лукас, – напомнил он ей, теребя манжету своей белой рубашки на пуговицах – униформы Rive Gauche.

– Ты, должно быть, не узнала меня, я выгляжу так по-французски в этой экипировке.

– А, – устало произнесла Ханна.

– Привет.

Она запомнила Лукаса Битти навсегда.

В седьмом классе он был популярен и, странным образом, на секунду Ханна ему понравилась.

Молва гласила, что Лукас собирался послать Ханне красную коробку конфет в форме сердца на общешкольный Конфетный День.

То, что мальчик посылал тебе коробку конфет в форме сердца, означало любовь, так что Ханна была по-настоящему взволнована.

Но потом за несколько дней до Конфетного Дня все изменилось.

Лукас внезапно стал придурком.

Его друзья начали игнорировать его, девочки начали над ним смеяться, и появился слух, что он гермафродит.

Ханна не могла поверить своему везению, но втайне задавалась вопросом, не скатился ли он из популярного к придурку, потому что заинтересовался ею.

Даже если она была подругой Эли Ди, она все еще была толстой, неприятной, неповоротливой неудачницей.

Когда он прислал ей конфеты, Ханна заперла их в своем шкафчике и не поблагодарила его.

– Как дела? – любезно спросила Ханна.

Лукас в полной мере остался неудачником.

– Не особо, – нетерпеливо ответил Лукас.

– А что у тебя?

Ханна закатила глаза.

Она не собиралась начинать беседу.

– Я должна идти, – сказал она, глядя вперед на внутренний двор.

– Мои друзья ждут меня.

– Вообще-то… – Лукас последовал за ней к выход. – Твои друзья забыли оплатить счет.

Он показал кожаный блокнот.

– Разве что, хм, ты собиралась оплатить его в этот раз.

– Ох,

– Ханна прочистила горло.

Мило со стороны Моны упомянуть об этом.

– Без проблем.

Лукас провел ее Америкэн Экспресс по считывающему устройству, дал ей счет на подпись, и Ханна покинула Rive Gauche, не прибавив чаевые и даже не попрощавшись с Лукасом.

Чем больше она думала об этом, тем больше ее волновало, что Наоми и Райли были частью корта Моны.

В Розвуде девочки на кортах соревновались в том, кто подарит имениннице самый гламурный подарок.

День в Блу Спрингс Спа или подарочный сертификат Прада не годились – подарок-победитель должен быть совершенно на высоте.

Лучшая подруга Джулии Рубинштейн наняла горячих стриптизеров для представления для избранных после вечеринки – и это были горячие стриптизеры, не придурки.

А Сара Дейвис уговорила своего отца нанять Бейонсе, чтобы она спела «Счастливого Дня Рождения» имениннице.

К счастью, Наоми и Райли были так же изобретательны, как новорожденная панда в зоопарке Филадельфии.

Ханна могла обставить их в свой худший день.

Она услышала жужжание своего блекберри в сумке и достала его.

В почте было два сообщения.

Первое от Моны пришло шесть минут назад.

«Где ты, сучечка? Если ты еще задержишься, портные свалят.

Мон.»

Но второе сообщение, которое прибыло две минуты спустя, было с засекреченного номера.

Это могла быть только один человек.

«Дорогая Ханна. Мы можем не быть друзьями, но у нас одинаковые враги.

Так что вот тебе две подсказки: один из твоих старых друзей скрывает от тебя кое-что.

Кое-что серьезное.»

Мона? Она тебе тоже не друг.

Так что будь осторожна.

Дата добавления: 2015-08-02