Сара Шепард Безупречная

Был ли у вас когда-нибудь друг, повернутый на вас? Который просто превратился из кого-то, кого вы знали, в кого-то… другого? Я не говорю о вашем парне в младших классах, который вырос и стал неуклюжим, уродливым, или о вашей подруге из летнего лагеря, которой вам нечего сказать, когда она навещает вас во время рождественских каникул. Или даже о девочке в вашей компании, которая внезапно отдалилась и стала готом или одной из этих granola Outward Bound kids. Нет. Я говорю о вашей родственной душе. Девочке, о которой ты знаешь все. Которая знает все о тебе. В один прекрасный день она превращается в совершенно другого человека.

Что ж, это случается. И это случилось в Розвуде.

– Аккуратно, Ария. Твое лицо останется таким навсегда, – Спенсер Хастингс развернула апельсиновое мороженое Popsicle и засунула его в рот. Она имела ввиду перекошенное как у пьяного пирата лицо ее лучшей подруги Арии Монтгомери, которое она делала, когда пыталась сфокусировать свою камеру Sony Handycam.

– Ты говоришь, как моя мама, Спенс, – засмеялась Эмили Филдс, поправляя свою футболку с рисунком цыпленка в плавательных очках и надписью «ПЛАВАЮЩИЕ ЦЫПЛЯТА! ПРОСТО ДОБАВЬ ВОДЫ!». Ее подруги запретили Эмили носить глупые плавательные футболки.

– Плавающие придурки! Просто добавь лузера! – смеялась Элисон ДиЛаурентис, когда Эмили проходила мимо.

– Твоя мама тоже так говорит? – спросила Ханна Мэрин, выбрасывая свою измазанную зеленым палочку от фруктового мороженого. Ханна всегда ела быстрее всех. – Твое лицо останется таким навсегда, – передразнила она.

Элисон оглядела Ханну с ног до головы и хихикнула.

– Твоя мама должна была предупредить тебя, что твоя задница останется такой навсегда.

Лицо Ханны вытянулось и она одернула свою бело-розовую полосатую футболку – она одолжила ее у Эли, и она постоянно подскакивала, открывая белую полоску живота. Элисон постучала Ханне по голени своим сланцем.

– Шучу.

Был майский вечер пятницы в конце седьмого класса, и лучшие подруги Элисон, Ханна, Спенсер, Ария и Эмили собрались в роскошной гостиной семьи Спенсер с коробкой мороженого Popsicle и большой бутылкой вишнево-ванильного диетического Dr Pepper, свалив свои телефоны на кофейном столике. Месяц назад Эли пришла в школу с ультра-новым телефоном LG, и все остальные в тот же день кинулись покупать такие же. Все, к тому же, купили розовые кожаные чехольчики, чтобы они были, как у Эли – все, кроме Арии, у которой был розовый мохеровый. Она его сама связала.

Ария передвинула рычаг камеры вперед-назад, чтобы приблизить и отодвинуть изображение.

– И в любом случае, мое лицо не останется таким навсегда. Я концентрируюсь на этом кадре. Это для потомства. Когда мы станем знаменитыми.

– Ну, все мы знаем, что я хочу стать известной, – Элисон расправила плечи и повернула голову в сторону, показывая лебединую шею.

– Почему ты так хочешь быть знаменитой? – Спенсер бросила вызов, звучащий намного стервознее, чем она хотела.

– У меня будет собственное шоу. Я буду как Пэрис Хилтон, только умнее и привлекательнее.

Спенсер фыркнула, но Эмили поджала губы в раздумье, а Ханна кивнула, искренне соглашаясь. Это была Эли. Она бы не осталась здесь в Розвуде, в Пенсильвании, надолго. Конечно Розвуд был гламурным по большинству стандартов – все его жители выглядели как модели для фотосъемки Город и Провинция, – но они все знали, что Эли была рождена для больших дел.

Она вытащила их из забвения полтора года назад, чтобы они стали ее лучшими подругами. С Эли рядом с ними они стали девушками Розвуд Дэй, частной школы, которую они посещали. У них теперь была власть – решать, кто был клевым, а кто нет, устраивать лучшие вечеринки, занимать лучшие места в учебном зале, прийти в студенческий офис и выиграть подавляющее число голосов. Ну, последнее относилось только к Спенсер. Не считая нескольких неурядиц и неудач – и случайное ослепление Дженны Кавано, о котором они очень старались не думать – их жизни превратились из приемлемых в идеальные.

– Как насчет того, чтобы снять свое ток-шоу? – предложила Ария. Она считала себя официальным продюсером своих подруг – одним их тех, кем она хотела стать, когда вырастет, был следующий Жан-Люк Говард, какой-то французский режиссер-абстракционист.

– Эли, ты звезда, а Спенсер твой интервьюер.

– Я буду гримером, – вызвалась Ханна, копаясь в рюкзаке в поисках своей пластиковой косметички в горошек.

– Я сделаю прическу, – Эмили убрала свой рыжевато-блондинистый боб за уши и кинулась к Эли. – У тебя великолепные волосы, cherie, – сказала она Эли с псевдо-французским акцентом.

Эли вытащила Popsicle изо рта.

– Разве «cherie» не означает «герлфренд»?

Остальные сразу засмеялись, но Эмили побледнела.

– Нет, это значит «маленький друг».

В последнее время Эмили стала чувствительной к шуткам Эли в свой адрес. Раньше такого не было.

– Ладно, – сказала Ария, проверяя, что камера отрегулирована. – Вы готовы?

Спенсер плюхнулась на диван и надела на голову тиару с фальшивыми бриллиантами, которая осталась от нью-йоркской вечеринки. Она весь вечер таскала эту корону.

– Ты не можешь это надеть, – отрезала Эли.

– Почему нет? – Спенсер поправила корону.

– Потому. Что бы то ни было, я принцесса.

– Почему ты всегда должна быть принцессой? – пробурчала Спенсер себе под нос. Остальные нервно зашевелились. Спенсер и Эли были не в ладах, и никто не знал, почему.

Заиграл телефон Эли. Она открыла его и наклонила так, чтобы никто его не видел. «Мило», – ее пальцы летали по кнопкам, печатая сообщение.

– Кому ты пишешь? – голос Эмили звучал тонко и слабо.

– Не могу сказать. Извини, – ответила Эли, не глядя.

– Не можешь сказать? – Спенсер была разгневала. – Что значит, не можешь?

Эли подняла глаза.

– Извини, принцесса. Тебе не обязательно все знать, – она закрыла телефон и положила его на кожаную кушетку. – Не снимай, Ария. Мне надо пи-пи, – она выбежала из гостиной Спенсер в ванную, кинув на ходу палочку от мороженого в мусорку.

Как только они услышали, что дверь в ванную закрылась, Спенсер заговорила.

– Вам никогда не хотелось просто прибить ее?

Остальные вздрогнули. Они никогда не говорили плохо об Эли. Это было богохульством, также, как поджег официального флага Розвуд Дэй из школьного имущества, или предположение, что Джонни Депп на самом деле был не таким милашкой, а старым и мерзким.

Конечно, глубоко внутри они думали немного по-другому. Этой весной Эли в основном не было рядом. Она сблизилась со старшеклассницами из хоккейной команды и никогда не приглашала Арию, Эмили, Спенсер или Ханну присоединиться к ним за ланчем или пойти с ними в ТЦ King James.

И Эли начала секретничать. Тайные сообщения, тайные телефонные звонки, тайные смешки о том, что она бы им не рассказала. Иногда они видели ее онлайн, но когда пытались написать ей, она не отвечала. Они открыли ей свои души – рассказывали ей вещи, которые не могли рассказать никому другому, вещи, о которых никто не должен был знать, – и они ожидали от нее того же. Разве Эли не обещала им год назад после того ужасного случая с Дженной, что они будут все друг другу рассказывать, абсолютно все, до самого конца.

Им было невыносимо думать о том, каким мог стать восьмой класс, если бы все продолжалось также. Но это не значило, что они ненавидели Эли.

Ария намотала прядь длинных темных волос на палец и нервно засмеялась.

– Убить ее потому что она такая милая, возможно, – она нажала на кнопку и включила камеру.

– И потому что она носит нулевой размер, – добавила Ханна.

– Что я и имею ввиду, – Спенсер взглянула на телефон Эли, который торчал между двумя диванными подушками. – Хотите прочитать ее сообщения?

– Я хочу, – прошептала Ханна.

Эмили поднялась со своего места на подлокотнике дивана.

– Ну не знаю… – она начала отодвигаться от телефона Эли, как если бы нахождение рядом с ним инкриминировало ее.

Спенсер вытащила телефон и с любопытством посмотрела на пустой экран.

– Да ладно вам. Разве не хотите узнать, кто ей пишет?

– Наверное это просто Кэйти, – прошептала Эмили, имея ввиду одну из подруг Эли по команде. – Ты должна положить его на место, Спенс.

Ария сняла камеру с треноги и подошла к Спенсер.

– Ну давай.

Они собрались в кучу. Спенсер открыла телефон и нажала на кнопку.

– Он заблокирован.

– Ты знаешь пароль? – спросила Ария, все еще снимая.

– Попробуй ее день рождения, – прошептала Ханна. Она взяла телефон у Спенсер и вбила цифры. Экран не изменился. – Что теперь?

Они услышали Эли до того, как увидели ее.

– Что это вы делаете?

Спенсер уронила телефон обратно на диван. Ханна отступила так резко, что ударилась голенью о кофейный столик.

Эли вошла в гостиную, нахмурив брови.

– Вы копались в моем телефоне?

– Конечно нет! – закричала Ханна.

– Копались, – призналась Эмили, садясь на диван и снова вставая. Ария кинула на нее взгляд и спряталась за камерой.

Но Эли уже не обращала внимания. Старшая сестра Спенсер, Мелисса, ворвалась в кухню Хастингов из гаража. Пакет из Отто, ресторана возле дома Хастингов, висел у нее на запястье. С ней был ее восхитительный парень Иэн. Эли выпрямила спину. Спенсер пригладила свои грязно-светлые волосы и поправила тиару.

Иэн вошел в гостиную.

– Привет, девочки.

– Привет, – громко сказала Спенсер, – Как дела, Иэн?

– Нормально, – он улыбнулся Спенсер. – Милая корона.

– Спасибо! – она захлопала угольно-черными ресницами.

Эли закатила глаза.

– Будь немного более очевидной, – пропела она себе под нос.

Но было сложно не сойти с ума по Иэну. У него были волнистые светлые волосы, идеальные белые зубы и ошеломительные голубые глаза; и никто из них не мог забыть недавнюю футбольную игру, на которой он переодевал футболку, и на пять славных секунд они получили полный обзор его обнаженной груди. Было почти всеобще признано, что его великолепие было потрачено впустую на Мелиссу, которая была не в меру щепетильна и была слишком похожа на миссис Хастингс, мать Спенсер.

Иэн бухнулся на край дивана рядом с Эли.

– Ну так что вы делаете?

– Да ничего особенного, – сказала Ария, налаживая фокусировку камеры, – снимаем кино.

– Кино? – Иэн выглядел удивленным. – А я могу сняться в нем?

– Конечно, – быстро сказала Спенсер. Она плюхнулась на диван рядом с ним. Иэн улыбнулся в камеру.

– Так где мой текст?

– Это ток-шоу, – объяснила Спенсер. Она глянула на Эли, оценивая ее реакцию, но Эли не ответила. – Я ведущий. Вы с Эли мои гости. Я опрошу тебя первым.

Эли саркастически фыркнула и щеки Спенсер стали розовыми как ее футболка от Ральфа Лорана. Иэн оставил это без внимания.

– Ладно. Начнем интервью.

Спенсер села прямее на диване, скрестив накачанные ноги прям как ведущие ток-шоу. Она взяла розовый микрофон от караоке Ханны и поднесла к подбородку.

– Добро пожаловать на шоу Спенсер Хастингс. Мой первый вопрос –…

– Спроси, кто его любимый учитель в Розвуде, – подсказала Ария.

Эли оживилась. Ее голубые глаза заблестели.

– Это хороший вопрос, Ария. Ты должна спросить его, хотел бы он замутить с кем-нибудь из своих учителей. На пустой автостоянке.

Ария открыла рот. Ханна и Эмили, стоявшие в стороне возле шкафа, обменялись озадаченными взглядами.

– Все мои учителя говнюки, – медленно сказал Йен, не понимая, что происходит.

– Йен, можешь мне помочь? – Мелисса чем-то загрохотала в кухне.

– Щас, – отозвался он.

«Йен», – в голосе Мелиссы слышалось раздражение.

– Я придумала, – Спенсер забрала длинные светлые волосы за уши. Ей нравилось, когда Йен уделял им больше внимания, чем Мелиссе. – Каким будет твой подарок на выпускной?

– Йен, – выдавила Мелисса сквозь зубы, и Спенсер взглянула на сестру через широкие французские двери в кухню. Свет из холодильника кидал тень на ее лицо. – Мне. Нужна. Помощь.

– Это просто, – ответил Йен, игнорируя ее. – Я бы хотел урок по бейсджампингу.

– Что это? – спросила Ария.

– Прыжок с парашютом с крыши здания, – объяснил Йен.

И он рассказал, что Хантер Квинен, один из его друзей, учился бейсджампингу, так девчонки к нему липли, как мухи к варенью. Ария сфокусировала камеру на челюсти Йена, которая казалась высеченной из камня. Ее взгляд скользнул на Эли. Она сидела рядом с Йеном, уставившись в пространство. Ей было скучно? Наверное, у нее были более интересные дела, – например планы со своими гламурными старшими подругами.

Ария опять посмотрела на телефон Эли, лежавший на подушке рядом с ее рукой. Что она скрывала от них? Что она собиралась делать?

Вам никогда не хотелось просто прибить ее?

Вопрос Спенсер прозвучал в мозгу у Арии, пока Йен что-то говорил. В душе она знала, что они все так думали. Может, было бы лучше, если б Эли просто… пропала, вместо того, чтобы бросить их.

– И Хантер сказал, что это бейсджампинг – это просто бомба, – закончил Йен, – лучше всего, даже лучше секса.

– Йен, – угрожающе позвала Мелисса.

– Звучит потрясающе, – Спенсер посмотрела на Эли, сидящую рядом с Йеном, – как думаешь?

– Да, – Эли выглядела сонной, почти в трансе, – потрясающе.

Конец недели был как в тумане: экзамены, планирование вечеринок, больше тусовок и больше напряжения. А потом, вечером в последний день седьмого класса Эли пропала. Вот просто так. Вот она здесь, а через секунду ее уже нет.

Полиция прочесала весь Розвуд в поисках зацепок. Они по-отдельности опросили четверых девочек, спрашивая, вела ли Эли себя странно или не случалось ли чего необычного с ней в последнее время. Они все долго и усердно думали. Ночь ее исчезновения была странной – она их загипнотизировала и сбежала из сарайчика после их дурацкой ссоры со Спенсер из-за ослепления, – и она не вернулась. Но были ли другие странности? Они думали о том вечере, когда пытались прочитать ее сообщения, но у них не получилось – после того, как Йен с Мелиссой ушли, Эли пришла в себя. Они устроили танцевальный конкурс и пели в караоке. Все забыли о тайных сообщениях на телефоне.

Потом копы спросили, не хотел ли кто-нибудь из близких знакомых Эли причинить ей вред. Ханна, Ария и Эмили все подумали об одном. Вам никогда не хотелось просто прибить ее? – проворчала Спенсер. Нет. Она просто пошутила. Ведь так?

– Никто не хотел навредить Эли, – сказала Эмили, отмахиваясь от беспокойных мыслей.

– Совершенно нет, – ответила Ария в своем допросе, отводя взгляд от плотного копа, сидящего рядом с ней на крыльце.

– Думаю, нет, – сказала Ханна, играя с бледно-голубым плетеным браслетом. Эли сделала такие всем после несчастного случая с Дженной. – Эли не была близка с людьми. Только с нами. А мы любили ее до смерти.

Конечно же Спенсер злилась на Эли. Но на самом деле в душе они все злились. Эли была идеальной – красивой, умной, сексуальной, неотразимой – и она их бросила. Возможно, они ненавидели ее за это.

Но это вовсе не означало, что кто-либо из них хотел, чтобы она пропала.

Хотя удивительно, что вы не замечаете очевидного. Даже когда оно у вас под носом.

1. ТРУД СПЕНСЕР ОКУПАЕТСЯ…

Предполагалось, что в понедельник в шесть тридцать утра Спенсер Хастингс должна спать. Вместо этого она сидела в сине-зеленой приемной врача, чувствуя себя как в аквариуме. Ее старшая сестра, Мелисса, сидела напротив нее на стуле изумрудного цвета. Мелисса, просматривая свои записи по «Законам возникающих рынков», – она была в программе MBA в Университете Пенсильвании, – одарила Спенсер материнской улыбкой.

– Я стала себя чувствовать намного лучше, с тех пор как начала посещать Доктора Эванс, – промурлыкала Мелисса, чей прием был назначен сразу после Спенсер. – Она тебе понравится. Она невероятна.

Конечно она потрясающая, злобно подумала Спенсер. Мелисса будет восхищаться кем-угодно, кто захочет слушать ее в течение целого часа.

– Она может быть немного строга к тебе, Спенс, – предупредила Мелисса, захлопывая свою книгу. – Она будет говорить о тебе вещи, которые ты не захочешь слышать.

Спенсер переминалась с ноги на ногу.

– Мне уже не шесть. Я спокойно отношусь к критике.

Мелисса слегка подняла бровь, показывая, что не была в этом так уверена. Спенсер спряталась за филадельфийским журналом, еще раз спрашивая себя, что она здесь делает. Ее мать Вероника записала ее на прием к терапевту Мелиссы после того, как нашли тело бывшей подруги Спенсер Элисон ДиЛаурентис, а Тоби Кавано совершил самоубийство. Спенсер подозревала, что встреча была также для того, чтобы выяснить, почему она помешалась на парне Мелиссы, Рене. Хотя Спенсер это вполне устраивало. Честно. И разве поход к терапевту своего заклятого врага не все равно, что встреча с пластичным хирургом уродины? Спенсер боялась, что, возможно, выйдет со своего первого сеанса с психическим эквивалентом отвратительно скособоченных фальшивых сисек.

Тут дверь кабинета открылась, и миниатюрная блондинка в черепашьих очках, черной тунике и черных брюках высунула голову.

– Спенсер? – сказала женщина. – Я доктор Эванс. Заходи.

Спенсер прошла в офис доктора Эванс, просторный, светлый и, к счастью, не похожий на приемную. Там стояла черная кожаная кушетка и серое замшевое кресло. На большом столе лежал телефон, стопка бежевый папок, хромированная лампа на изогнутой ножке и одна из этих игрушек в виде пьющей воду птицы, которые очень любил Мистер Крафт, ее учитель естествознания. Доктор Эванс расположилась в замшевом кресле и жестом предложила Спенсер сесть на кушетку.

– Итак, – сказала она, – я много слышала о тебе.

Спенсер сморщила нос и взглянула в сторону приемной.

– Я так полагаю, от Мелиссы?

– От твоей мамы, – доктор Эванс открыла первую страницу красной записной книжки. – Она сказала, что у тебя в жизни много потрясений, особенно в последнее время.

Спенсер сфокусировала взгляд на краешке стола рядом с кушеткой. На нем стояла вазочка с конфетами, коробка Kleenex, – ну конечно, – и одна из этих интеллектуальных игр с колышками, та, в которой надо перепрыгивать колышки колышками до тех пор, пока не останется всего один. В рабочем кабинете ДиЛаурентис была такая; они с Эли решили ее вместе, что означало, что обе были гениями.

– Я справлюсь, – пробормотала она. – У меня нет суицидальных наклонностей.

– Близкая подруга умерла. Сосед тоже. Это должно быть тяжело.

Спенсер откинулась на спинку дивана и посмотрела вверх. Казалось, что на потолке были прыщи из-за неровной штукатурки. Возможно, ей надо было с кем-то поговорить. Спенсер не могла говорить с семьей об Эли, о Тоби или о тех ужасных записках, которые она получала от Э. А ее старые дузья избегали ее с тех пор, как она призналась, что Тоби знал все время о том, что они сделали с его сестрой, Дженной, – этот секрет она хранила от них три года.

Но прошло уже 3 недели, с момента самоубийства Тоби и и месяц как нашли тело Эли. Спэнсер стала лучше с этим справляться, во многом благодаря тому, что А исчезла. Она не присылала сообщения, с благотворительного вечера Фокси Роузвуд. По началу пропажа А, взбесила Спенсер – потому что это могло быть затишье перед бурей – но когда прошло довольно много времени, она начала успокаиваться. Ее ухоженные ногти, выглядели как шипы на ее руках. Она снова начала спать с выключенным светом. Она получила 5+ на ее последнем тесте, и 5 за доклад О Платоне. Ее разрыв с Рэном – который в свою очередь бросил ее ради Мелисы, которая в последствии бросила его – больше ее так сильноне беспокоили, и жизнь ее семьи вернулось в привычное русло. Даже присутствие Меллисы – она жила с ними, пока маленькая «армия» ремонировала ее дом в Филадельфии – было в общем то терпимо.

Может быть, кошмар закончился.

Спенсер пошевелила пальчиками ног внутри своих темно-желтых лайковых сапог до колен. Даже если она чувствовала себя достаточно комфортно с Доктором Эванс, но рассказать ей об Э, было спорным вопросом. Зачем вспоминать Э, если она ушла?

– Тяжело, но Элисон значилась в пропавших без вести несколько лет. Я решила двигаться дальше, – сказала Спенсер. Может Доктор Эванс поймет, что у нее не было желания разговаривать, и закончит сеанс раньше.

Доктор Эванс что-то записала в свой блокнот. Спенсер заинтересовалась что именно.

– Я также слышала что между тобой и твоей сестрой были некоторые разногласия, связанные с парнем.

Спенсер рассердилась. Она могла только представить версии Мелиссы о расставании с Реном – вероятно, в истории Мелиссы, Спенсер, лежа в ее постели, ест взбитые сливки с обнаженного живота Рэна, пока ее бедная сестра наблюдает за этим из окна.

– Да там не было ничего, – пробормотала она.

Доктор эванс опустила плечи и посмотрела на спенсер таким взглядом, который дал ей понять что обмануть ее не удастся, прямо как ее мама. «Он был парнем твоей сестры, не так ли? И ты встречалась с ним у нее за спиной?» Спенсер стиснула зубы. «Слушайте. я знаю что это было неправильно. Мне не нужна очередная лекция.» Доктор Эванс уставилась на нее.

– Я не собираюсь читать вам нотации. Вероятно… – она приложила палец к щеке, – вероятно, у вас были на то свои причины.

Спенсер широко распахнула глаза.

Правильно ли работают ее уши – доктор Эванс серьезно предположила, что Спенсер была не на сто процентов в этом виновата? Возможно, 175 долларов в час и не были настолько кощунственной платой за лечение.

– Вы с сестрой когда-либо проводили время вместе? – спросила доктор Эванс после паузы.

Спенсер потянулась за конфетой «Поцелуй Херли», лежащей в тарелке с лакомствами. Она сняла серебряную обертку в один длинный завиток, смяла фольгу в ладони и положила «поцелуй» себе в рот.

– Никогда. Мы живем с родителями, но это не значит, что Мелиса разговаривает со мной. Все что ей нужно, это похвастаться перед родителями своими достижениями и новостями о своем скучном ремонте, – Спенсер посмотрела на Доктора Эванс в упор. – Думаю, вы знаете, что мои родители купили ей дом в Старом Городе, просто потому что она закончила колледж.

– Ясно, – Доктор Эванс протянула руки вверх, и ее серебряные браслеты с запястий переместились к локтям.

– Занимательные вещи.

И тогда она подмигнула.

Спенсер чувствовала что ее сердце вот вот выпрыгнет из груди.

Видимо доктора Эванс не интересовали достоинства сизаля перед джутом. Да.

Они говорили долго, Спенсер, наслаждающийся этим все больше, а затем доктор Эванс указала на «мягкие» часы в стиле Сальвадора Дали, которые висели над ее столом, показывая, что их время вышло. Спенсер попрощалась и открыла дверь, протирая голову, словно терапевт взломала и покопалась у нее в мозгах. Вообще-то это не было так мучительно, как она думала.

Она закрыла дверь и огляделась. К ее удивлению, их мать сидела в бледно-зеленом стуле рядом с Мелиссой, читая журнал моды Main Line.

– Мам, – нахмурилась Спенсер, – что ты тут делаешь?

Вероника Хастингс выглядела так, словно она приехала прямо из семейных конюшен. На ней была белая футболка Petit Bateau, облегающие джинсы и поношенные ботинки для верховой езды. Было даже немного сена в волосах.

– У меня новости, – объявила она.

У обеих был очень серьезный вид. Внутри у Спенсер все закружилось.

Кто-то умер. Кто-то – убийца Эли – убил снова. Может быть Э вернулась. Пожалуйста, не надо, подумала она.

– Мне звонил мистер Макадам, – сказала миссис Хастингс, вставая. Мистер Макадам был преподавателем экономики у Спенсер. – Он хотел поговорить об эссе, которое ты написала несколько недель назад, – она приблизилась, аромат Шанель № 5 защекотал нос Спенсер. – Спенс, он хочет номинировать его на Золотую Орхидею.

Спенсер сделала шаг назад.

– Золотую Орхидею?

Золотая Орхидея была самым престижным конкурсом эссе учеников средней школы в стране, эквивалентный Оскару. Если бы она победила, журнал «People and Time» сделал бы документальный очерк о ней. Йельский университет, Гарвард и Стэнфорд просили бы ее подать заявку. Спенсер восхищалась победителями Золотой Орхидеи, как другие люди восхищались знаменитостями. Победитель Золотой Орхидеи 1998 был теперь главным редактором знаменитого журнала мод. Победитель с 1994 стал конгрессменом в 28 лет.

– Да, – на лице матери появилась ослепительная улыбка.

– О Боже, – Спенсер почувствовала слабость. Но не от волнения – от страха. Эссе, которые она сдала, не были ее – они были Мелиссы. Спенсер торопилась, чтобы закончить задание, и Э предложила ей «одолжить» старую работу Мелиссы. Так много произошло за эти несколько недель, что она забыла об этом.

Спенсер поморщилась. Мистер Макадам, – или Головоног, как все его называли, – любил Мелиссу, когда она была его ученицей. Как он мог не помнить эссе Мелиссы, особенно если оно такое хорошее? Мать схватила руку Спенсер, и она вздрогнула, – руки ее матери всегда были холодные, как у трупа.

– Мы так гордимся тобой, Спенс!

Спенсер не могла контролировать мышцы вокруг рта. Она должна была сказать, прежде чем все станет слишком серьезно.

– Мама, я не могу…

Но миссис Хастингс не слушала.

– Я уже позвонила Джордане из «Philadelphia Sentinel».

Помните Джордану? Она брала уроки верховой езды в наших конюшнях? Так или иначе, она в восторге. Никто еще из нашего округа никогда не номинировался. Она хочет написать о тебе статью!

Спенсер моргнула. Все читали газету «Philadelphia Sentinel».

– Интервью и фотосессии уже запланированы, – говорила миссис Хастингс, поднимая гигантскую сумку Tod's цвета шафрана и звеня ключами от автомобиля.

– Среда перед школой. Они привезут стилиста. Уверена, Ури приедет, чтобы сделать тебе укладку.

Спенсер боялась смотреть в глаза маме, поэтому она уставилась на стопку чтива для комнаты ожидания – набор «Нью-Йокер», «Экономист» и большую книгу сказок, которая пошатывалась на коробке из-под жвачки Dubble Bubble с Лего. Она не могла сказать матери об украденном эссе – не сейчас. Все равно она не выиграет Золотую Орхидею. Сотни людей были номинированы, из лучших старших школ всей страны. Она вероятно даже не пройдет первый тур.

– Звучит здорово, – пробормотала Спенсер.

Ее мама прогарцевала к двери. Спенсер задержала на момент взгляд на изображении волка на обложке книги сказки. У нее была такая же, когда она была маленькой. Волк был одет в пеньюар и чепчик, с вожделением смотря на светловолосую наивную Красную Шапочку. Из-за него у Спенсер были кошмары.

Мелисса откашлялась. Когда Спенсер подняла глаза, ее сестра смотрела на нее.

– Поздравляю, Спенс, – спокойно сказала Мелисса. – Золотая Орхидея. Это грандиозно.

– Спасибо, – выпалила Спенсер.

На лице Мелиссы было жутко знакомое выражение. Тут Спенсер поняла: Мелисса была очень похожа на большого злого волка.

Дата добавления: 2015-08-02