Энгельс и Ленин о самоуправлении.

В своей известной работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Энгельс разрушил веру в «абсолютное и вечное государство» — в нашем контексте, веру в необходимость авторитарного управления обществом. На основе проведенных Л. Морганом исследований структуры древнего общества Энгельс пришел к выводу: государство не существовало испокон веков. Существовали общества без государства и государственный власти. Возникновение государственной Власти было обусловлено разделением общества на классы и борьбой между нарождающимися классами, которая поставила под угрозу существование общества в целом. Общество быстро достигло одой стадии развития производства, когда классы не только утратили необходимость своего существования, но и стали непосредственно препятствовать дальнейшему развитию производства. Они (классы) исчезнут столь же неизбежно, как когда-то появились. Вместе с ними неизбежно исчезнет и государство. Общество, которое осуществляет перестройку производства на основе свободного и равноправного объединения производителей, отправит весь государственный аппарат в музей древностей, где он будет находиться рядом с прялкой и бронзовым топором (выделено В. Р.).

В древнем обществе существуют добровольное объединение и общественное самоуправление[44]. Государство возникает одновременно с возникновением классов «для прекращения классовой борьбы» и обеспечения дальнейшего существования общества. Затем государство, «как правило», становится орудием «самого сильного, экономически могущественного класса», который благодаря этому становится «политическим господствующим классом» и использует новые средства для подавления и эксплуатации угнетенных классов. Что придет на смену государству, авторитарному правлению сверху и покорности снизу, если социальная революция одержит победу?

Энгельс дает описание перехода к новому общественному строю. В первую очередь «пролетариат захватывает государственную власть» и превращает средства производства в государственную собственность. При этом он упраздняет свое существование в качестве пролетариата, прекращает классовую борьбу и упраздняет «государство как таковое». До этого момента государство выступало в качестве официального представителя общества в целом, отражая его структуру в концентрированном виде; но это было государство того класса, который выступал в качестве представителя общества в целом для своего времени. В древности это было государство рабовладельцев, в эпоху средневековья — государство феодалов, а затем — государство буржуазии. Если когда-нибудь государство действительно станет представителем общества в целом, тогда оно станет ненужным. Формулировку Энгельса нетрудно понять, если рассматривать государство таким, каким оно стало. Государство перестало выполнять функцию связи, сохраняющей единство классового общества и превратилось в орудие господства экономически сильного класса над экономически слабым классом. Как только исчезают общественные классы, которые необходимо держать в повиновении, и как только устраняется классовое господство и прекращается борьба за индивидуальное существование, вызванная анархией производства, тогда исчезает основа дальнейшего существования специального репрессивного органа власти, т. е. государства. Выступая в качестве представителя общества в целом, государство берет под контроль средства производства от имени общества. В этом заключается первое и последнее независимое действие «государства как такового». В дальнейшем «постепенно исчезает необходимость вмешательства государственной власти в общественные отношения, и государство отмирает». Управление народом замещается управлением хозяйством и производственными процессами. Государство не «упраздняется»; оно «отмирает».

Разъясняя эту мысль в «Государстве и революции», Ленин неоднократно подчеркивал, что вначале капиталистическое государство (государственный аппарат) не берется под контроль и не изменяется, а «уничтожается». На смену капиталистическому государственному аппарату, капиталистической полиции, капиталистической бюрократии приходит «аппарат власти пролетариата», крестьян и трудящихся. Этот аппарат все еще остается аппаратом подавления. Но теперь меньшинство тех, кто владеет капиталом, не подавляет большинство производителей. Вместо этого меньшинство, которое прежде держало в своих руках власть, поставлено под контроль большинства, т. е. трудящихся. Это называется «диктатурой пролетариата».

Таким образом, описанному Энгельсом отмиранию государства предшествует уничтожение капиталистического государственного аппарата и создание «революционно-пролетарского государственного аппарата». Ленин тоже подробно разъясняет, почему «необходим» и «неизбежен» этот переход в форме диктатуры пролетариата, а также почему невозможна непосредственная реализация неавторитарного, свободного общества и «подлинно социальной демократии». Энгельс и Ленин критиковали социал-демократический лозунг «свободной республики», полагая, что он рассчитан на дешевый эффект. Диктатура пролетариата служит формой перехода от предшествующей общественной формы к желанной «коммунистической» форме. Характер переходного этапа можно понять только с учетом конечных целей, к которым стремится общество. О достижении этих целей можно говорить тогда, когда в недрах старого общества они приобретут зримые очертания. В качестве примеров конечных целей коммунистического общества можно назвать «добровольное уважение» правил общественной жизни и создание свободного «сообщества» вместо государства (в том числе и пролетарского государства), когда оно выполнит свою задачу. Кроме того, предпринимаются попытки внедрить «самоуправление» в различных отраслях промышленности, в школах и транспортных организациях. При этом основная задача заключается в том, чтобы в условиях нового, свободного общества воспитать «новое поколение», которое сможет выбросить за борт всю мишуру государства», «в том числе и республиканско-демократического государства» (Энгельс). Маркс полагал, что по мере «отмирания» государства на его основе возникает «свободная организация», причем «свободное развитие каждого индивидуума» становится основным условием «свободного развития всех людей». В связи с этим возникают два важных вопроса:

1. В условиях нового, самоуправляющегося сообщества невозможно создать организацию нового поколения. Она должна возникнуть на основе «диктатуры пролетариата» (в форме «постепенного отмирания государства») и достигнуть зрелости на этом переходном этапе — аналогично тому, как «диктатура пролетариата» возникла и развивалась на основе диктатуры буржуазии (в том числе и «демократической» буржуазии) в качестве временной формы государства. Происходило ли в Советском Союзе в период с 1930 по 1944 год «отмирание государства» и постепенное формирование свободного, самоуправляющегося общества и в чем это проявлялось?

2. Если «отмирание государства» происходило, тогда в чем заключается особенность этого процесса? О каких конкретных, ощутимых и контролируемых признаках «формирования нового поколения» можно говорить? Если дело обстояло иначе, тогда почему не произошло отмирание государства? Каким образом соотносились силы, поддерживавшие существование «пролетарского государства», с силами, олицетворявшими «отмирание государства»? Что препятствовало отмиранию государства?

Эти возможные результаты не рассматривались в работах Маркса, Энгельса и Ленина. В 1935 году эти проблемы требовали решения в неотложном порядке. Идет ли в Советском Союзе процесс отмирания государства? Если нет, то почему?

В отличие от авторитарного строя государства суть рабочей демократии можно охарактеризовать как общественное самоуправление. Очевидно, что с помощью декретов невозможно сразу создать общество, которое будет состоять из «свободных индивидуумов», составлять «свободное содружество» и «управлять собой». Такое общество должно органически развиваться. Оно может органически создать все предпосылки для достижения необходимого состояния только тогда, когда данное общество обеспечит свободу развития, т. е. освободится от влияний, препятствующих достижению желанного состояния. Первую предпосылку составляет знание естественной структуры труда, биологических и социологических условий рабочей демократии. Основоположники социализма не знали о биологических условиях. Социальные условия соотносились с периодом (1840—1920гг.), когда существовали только частнокапиталистическое предпринимательство, с одной стороны, и массы наемных рабочих, с другой. В то время еще не существовало ни политически ориентированного среднего класса, ни тенденции к установлению государственного капитализма. Не существовали тогда и народные массы, которые можно было объединить на реакционной основе, чтобы привести национал-социализм к победе. Поэтому составленное основоположниками социализма представление относится в большей мере к 1850 году, чем к 1940 году.

В работах Энгельса различие между «захватом власти пролетариатом», т. е. созданием «пролетарского государства», и «полным прекращением существования государства» не было так подробно рассмотрено, как в работах Ленина. Это можно вполне понять, так как Энгельс, в отличие от Ленина, не сталкивался с необходимостью установления ясного различия между двумя этапами. В 1917 году, накануне захвата власти Ленин придавал большее значение «переходному периоду», чем Энгельс. Ленин более отчетливо определил задачи этого периода.

В первую очередь, полагал Ленин, необходимо заменить институт «буржуазного» государства на институт пролетарского государства, т. е. на принципиально иной тип государственного руководства. В чем заключалось принципиальное отличие пролетарского государства? Ленин утверждал, что после уничтожения буржуазного государства понадобится «с максимальной полнотой и последовательностью» преобразовать буржуазную форму демократии в пролетарскую демократию, т. е. превратить государство как орудие подавления определенного класса в институт, «который фактически не является государством». Когда большинство народа подавляет своих угнетателей, тогда исчезает необходимость в специальном, репрессивном органе власти. Одним словом, Ленина не удовлетворяла фальшивая, чисто формальная демократия. Он хотел, чтобы народ реально, конкретно участвовал в решении проблем производства, распределения продуктов, регулирования общественной жизни, демографии, образования, секса, международных отношений и т. д. Поэтому Ленин, в соответствии со взглядами Маркса и Энгельса, столь энергично и неоднократно подчеркивал необходимость «отмирания государства». «Вместо специальных институтов, — писал Ленин, — вместо меньшинства, пользующегося особыми привилегиями (чиновники, офицеры постоянной армии), само большинство будет заниматься решением всех вопросов, и чем больше весь народ будет выполнять функции государственной власти, тем меньше он будет нуждаться в этой власти». Ленин никоим образом не отождествлял «государство» с «буржуазным» правлением, иначе он не говорил бы о существовании «государства» после «поражения буржуазии». Ленин рассматривал государство как совокупность «институтов», которые находились на службе у правящего класса, богатой буржуазии, но теперь утратили главенствующее положение в обществе в той мере, в какой сами люди взялись за управление своими делами («самоуправление»). Таким образом, степень отмирания государства и развития общественного самоуправления определяется степенью упразднения тех структур, которые приобрели самостоятельность и стали над обществом, а также степенью участия масс, большинства народа в «общественном самоуправлении».

«Коммуны заменят продажный парламентаризм буржуазного общества государственными органами, в которых свобода убеждений и их обсуждения превратится в фикцию, так как члены парламента должны сами выполнять свою работу, претворять в жизнь свои законы и проверять результаты. Представительные органы сохранят свое существование, но здесь не будет места для парламентаризма как особой системы, разделения между законодательной и исполнительной деятельностью, привилегированного положения членов парламента. Мы не можем представить себе существование демократии (т. е. этапа, предшествующего коммунизму); даже пролетарской демократии, без представительных органов. Мы можем и должны создать демократию без парламентаризма. Если наша критика буржуазного общества — не пустая болтовня и если наше стремление свергнуть господство буржуазии не является лишь «предвыборным" лозунгом для завоевания голосов рабочих.»

Ленин В. И. «Государство и революция»

Здесь приводится отчетливое различие между «представительными органами» и «парламентами». Хотя предпочтение отдается представительным органам, тем не менее ничего не говорится о том, что именно представляют эти органы и как они осуществляют представительство. Мы увидим, что этот существенный пробел в ленинской теории государства впоследствии позволил «сталинизму» утвердиться в качестве государственной власти.

Предполагалось, что представительные органы, которые назывались «советами» в Советском Союзе и возникли на основе рабочих, крестьянских и солдатских комитетов, возьмут на себя роль буржуазного парламента, превратив его из «говорильни» (термин Маркса) в действующий орган. Из рассуждений Ленина видно, что такое изменение характера представительных органов предполагает изменение самого представителя. Из «болтуна» он превращается в функционера, который разрабатывает и осуществляет планы и несет ответственность перед народом. С другой стороны, представительные органы отнюдь не являют собой некие застывшие формы институтов. Они постоянно развиваются. Растет число лиц, принимающих участие в общественном самоуправлении. При этом уровень и масштаб общественного самоуправления, т. е. выполнения общественных функций самими людьми, определяется числом лиц, участвующих в нем. В то же время, чем меньше «представителей» избирается в советы, тем больше обязанностей по определению и реализации социального планирования берет на себя все население. Это объясняется тем, что сами советы все еще находятся в определенной изоляции от общества в целом, несмотря на то, что они как органы или учреждения зародились в недрах самого общества. Кроме того, из ленинской концепции следует, что пролетарские представительные органы выполняют переходные задачи. Они рассматриваются как посредники между «пролетарской государственной властью», которая еще необходима, еще функционирует, но уже отмирает, и общественным самоуправлением, которое еще не стало свершившимся фактом и не могло самостоятельно функционировать. Общественное самоуправление еще нуждается в полном развитии. Советы могут либо постепенно совпасть с обществом в целом, развитие которого приведет к самоуправлению, либо превратятся лишь в придатки и исполнительные органы власти пролетарского государства. Область действия советов лежит между двумя силами: государственной властью и новой системой общественного самоуправления. Какие показатели позволяют определить, выполняют или не выполняют советы свою революционно-прогрессивную задачу, превращаются или не превращаются они в чисто формальные структуры государственно-административного органа? К таким показателям, очевидно, относятся следующие факторы:

1. Выполнение органами власти пролетарского государства своей задачи — постепенного самоупразднения.

2. Ограничение деятельности советов лишь вспомогательной ролью и функциями исполнительных органов власти пролетарского государства, а также выполнение советами надзорных функций и задач института, столь обремененного ответственностью, что он постепенно передает функции общественного управления из рук органов власти пролетарского государства в руки общества в целом.

3. Повышение способности отдельных представителей народных масс постепенно и последовательно брать на себя выполнение функций все еще действующего государственного аппарата и функций советов, поскольку они являются лишь «представителями» народных масс.

Третий показатель имеет решающее значение, поскольку от его реализации зависит «отмирание государства» в Советском Союзе и переход функций советов к трудящимся массам.

Таким образом, диктатура пролетариата представляет собой не постоянное состояние, а процесс, который начинается с разрушения аппарата авторитарного государства и создания пролетарского государства и заканчивается созданием системы полного самоуправления общества.

Для получения точной оценки этого социального процесса необходимо рассмотреть особенности развития советов. Указанный процесс невозможно скрыть за покрывалом иллюзий, если учесть следующие моменты. Проблема заключается не в том, что в выборах в советские органы участвуют 90 процентов населения (а не 60 процентов, как в прежнее время), а в том, что советские избиратели (а не советские представители) также принимают все более активное участие в управлении обществом. «Девяностопроцентное участие в выборах» не свидетельствует о прогрессивном развитии общественного самоуправления хотя бы потому, что оно ничего не говорит нам об истинном смысле деятельности народных масс. Более того, не относится оно и к исключительным особенностям советской системы. Буржуазные демократии и даже фашистские «плебисциты» показали «более чем девяностопроцентное участие в выборах». Одной из основных задач рабочей демократии является определение степени социального развития того или иного сообщества не на основе количества избирателей, а на основе реального содержания его социальной деятельности.

Таким образом, мы неизменно возвращаемся к кардинальному вопросу каждого общественного строя: что происходит в народных массах? Как массы относятся к социальному процессу, в котором они вынуждены участвовать?

Смогут ли и как смогут трудящиеся обеспечить отмирание авторитарного государства, которое возносится над обществом и восстает против него, и взять на себя его функции, т. е. органически сформировать общественное самоуправление?

Ленин, очевидно, имел в виду этот вопрос, когда разъяснял невозможность одновременной и полной ликвидации бюрократии во всех странах. Разумеется, старый бюрократический аппарат необходимо заменить новым аппаратом, «который постепенно сделает ненужной каждую форму бюрократии и ликвидирует ее». «Это не утопия, — писал Ленин, — это рождается из опыта коммуны. Это — непосредственная задача революционного пролетариата». Ленин не рассматривал вопрос, почему «ликвидация бюрократии» не была утопическим желанием и почему жизнь без бюрократии, без руководства «сверху» была не только возможна и необходима, но и, что более важно, составляла «непосредственную задачу революционного пролетариата».

Настойчивость Ленина можно понять, если учесть глубоко укоренившуюся веру человека (и большинства правителей) в инфантилизм масс и, что более важно, веру в невозможность обойтись без авторитарного правления. Ввиду появления фашизма такие новые понятия, как «самоуправление» и «неавторитарная дисциплина», лишь вызывали снисходительную улыбку. Мечты анархистов! Утопия! Химера! Действительно, крикуны и насмешники могли даже указать на Советский Союз и, в частности, на заявление Сталина, что об упразднении государства не может быть и речи и что, напротив, власть пролетарского государства необходимо укреплять и расширять. В таком случае, Ленин заблуждался! Человек был и остается раболепным существом. Без власти и принуждения он не будет работать, он будет «лишь предаваться удовольствиям и станет ленивым». Не теряйте время и энергию на бесплодные химеры! Но если это так, тогда необходимо потребовать, чтобы государственное руководство Советского Союза официально исправило идеи Ленина. Оно должно показать, что Ленин заблуждался, когда написал следующее:

«Мы не утописты. Мы не „предаемся мечтам" о том, как мы сразу заживем без любой формы управления и подчинения. Марксизму не свойственны эти анархические мечты, в основе которых лежит неправильное понимание задач диктатуры пролетариата. В действительности они лишь способствуют переносу социальной революции на то время, когда человек станет другим. Нет, социалистическую революцию мы осуществим с такими людьми, какими они являются в действительности на данный момент, т. а с людьми, которые не могут обойтись без подчинения, контроля, «управляющих и бухгалтеров». Но тогда необходимо подчиниться вооруженному авангарду всех тех, кто подвергался эксплуатации, т.е. подчиниться рабочим, пролетариату. Все „бюрократическое" в правительственных учреждениях можно и необходимо заменить простыми функциями „управляющих и бухгалтеров". Эту работу необходимо немедленно начать и вести ее повседневно- Рабочие, мы сами создадим крупные отрасли промышленности; мы организуем их работу на основе нашего опыта; мы везде ликвидируем остатки капитализма; мы введем строгую, железную дисциплину, которая будет поддерживаться с помощью государственной власти вооруженных рабочих; мы превратим государственных служащих в простых исполнителей наших распоряжений; мы превратим их в надежных, сменяемых управляющих и бухгалтеров" со скромным жалованьем» в этом заключается наша пролетарская задача. Таким образом, мы сможем и должны начать осуществление пролетарской революции. Такое начало на основе крупных отраслей промышленности автоматически приведет к отмиранию всех форм бюрократии и постепенному созданию нового строя, того строя, который не будет иметь ничего общего с рабской зависимостью от заработной платы (разрядка В. Р.). Мы создадим строй, при котором функции управления и учета будут постепенно упрощаться и выполняться самими людьми на основе очередности. Со временем эти функции станут привычными и наконец полностью прекратят свое существование в качестве специальных функций особой группы людей».

Ленин В. И. «Государство и революция»

Ленин не обратил внимания на опасность новой государственной бюрократии. Очевидно, он полагал, что пролетарские бюрократы не будут злоупотреблять своей властью, будут выступать в защиту правды, будут учить трудящихся, как стать независимыми. Он не учел ужасную биопатию структуры личности. Фактически он не имел ни малейшего представления о ней.

В социалистической литературе фактически остался без внимания тот факт, что свою основную работу о революции Ленин посвятил не столько «свержению буржуазии», сколько последующим задачам: замена капиталистического государственного аппарата пролетарским аппаратом и замена пролетарской диктатуры (социал-демократия - пролетарская демократия) общественным самоуправлением, которое составляет основную особенность коммунизма. Если обратиться к советской литературе, издававшейся после 1937 года, то можно заметить выдвижение на передний план вопроса укрепления (а не ослабления) власти аппарата пролетарского государства. В советских работах больше не обсуждается необходимость окончательной замены государственного аппарата самоуправлением. Тем не менее этот вопрос имеет важное значение для понимания Советского Союза. Очевидно, что у Ленина были серьезные причины для подробного анализа этого вопроса в своей основной работе о революции. Этот вопрос был, есть и будет стержнем подлинной социал-демократии. Никто из политических деятелей не упоминает о нем.

Дата добавления: 2015-08-02