Черный Кристалл

Что-то упало на пол – это Сенатор, наконец, с помощью ножа извлек пулю из своего плеча. С легкой гримасой он поводил рукой из стороны в сторону и с напряжением улыбнулся:

– Теперь намного лучше.

Марк безучастно смотрел перед собой. Он был совершенно вымотан. У него не осталось не только мыслей, но даже чувств.

– Даже не знаю, что и сказать... – пробормотал Борланд.

Орех по-прежнему лежал с закрытыми глазами, но теперь, кажется, дышал более спокойно.

– История Марка не из тех, выслушав которые нужно что-нибудь обязательно говорить, – изрек Сенатор, отрывая кусок материи от подкладки плаща, чтобы перевязать рану. – Марк, я благодарю тебя за то, что ты освободился от этого бремени.

– Я лишь сделал его тяжелее, – горько сказал Марк.

– Не знаю, братишка, – покачал головой Борланд. – Мне неизвестно, какой у этой истории должен быть финал, но Монолит – явно ложная концовка.

Сенатор туго обмотал плечо прямо поверх плаща, действуя одной лишь здоровой рукой. Он встал, выпрямился, посмотрел в потолок и всем телом повернулся к сталкерам. Легкая улыбка окрасила его лицо, и Сенатор стал выглядеть совсем здоровым.

– Есть еще кое-что, увеличивающее мою признательность тебе, – сказал он Марку. – Я благодарю тебя за то, что ты провел меня через Заслон. Никогда бы не подумал, что он чувствителен к музыке. Воистину это лучшее из искусств.

– Всегда пожалуйста.

– А перед тобой, Борланд, – продолжал Сенатор, – я хотел бы извиниться.

– За что? – спросил Борланд.

Сенатор не ответил, глядя на него с ожиданием и доброй, живительной улыбкой. Борланд поводил глазами по сторонам, наморщил лоб, потер его рукой. Снова посмотрел на Сенатора.

– Погоди-ка... – начал он.

Сенатор кивнул.

Борланд выставил на него палец:

– Не помню, чтобы я приглашал тебя в команду.

– Ты и не приглашал, – устало сказал Марк. – Сенатора в команду привел я. Ты лишь утвердил.

– Утвердил? – переспросил Борланд. – Я?

Марку внезапно стало холодно. Борланд глядел на Сенатора так, словно видел его впервые в жизни.

– Да, – кивнул Сенатор. – Вот за это я и хочу перед тобой извиниться.

Борланд моргнул раз десять, прежде чем смог вновь заговорить.

– Кто ты? – спросил он.

– Боюсь, что я не смогу вам ответить.

– В самом деле, Сенатор, – чуть оживился Марк. – Не пора ли и тебе исповедаться?

– Друзья мои, – мягко сказал Сенатор, – поверьте, я не говорю вам не потому, что стараюсь что-то скрыть. На вопрос о том, кто я, точного ответа, понятного вам, просто не существует.

– Ты не можешь хоть раз в жизни ответить прямо? – спросил Борланд.

Шаман отошел чуть назад и окинул взглядом кинозал:

– Друзья, вы чувствуете торжественность этого момента? Осознаете ли вы, где мы сейчас с вами находимся и когда?

– Орех доживает последние минуты, – сказал Борланд, глядя на Сенатора с подозрением. – Какое еще, к псевдопсу, торжество?

Шаман развел руки в стороны:

– Любой путь рано или поздно подходит к концу. – Он втянул носом воздух и закрыл глаза. – Твой путь, Марк, закончен. Не так, как ты планировал, но закончен. Борланд, тебе осталось сделать совсем немного. А Ореху еще предстоит почувствовать на себе, насколько ценен может оказаться для сталкера хабар.

– Ты что за пургу несешь? – спросил Борланд, вставая с кресла. – Какой еще хабар? Как ты, черт побери, вообще среди нас оказался?!

Сенатор открыл глаза, и Марк заметил в них новое выражение. Шаман выглядел вновь родившимся. Казалось, у него открылось второе дыхание.

– А вот мой путь еще не закончен, – продолжал Сенатор, игнорируя вопросы Борланда. – Марк, позволь мне завершить твой рассказ.

– Ты хочешь придумать для нас эпитафию?

– Мне почти нечего добавить, – Сенатор опять словно не заметил реплики. – Ты все правильно вычислил. Действительно, Зона порождена Кристаллом. Не тем камнем, что ты нашел у дороги. А настоящим, который гораздо крупнее.

– У меня была такая мысль.

– Мой друг, – вздохнул Сенатор. – Если бы ты сразу рассказал мне о Кристалле, все могло бы сложиться иначе. Но я не считаю это твоей ошибкой – ты правильно поступил, что не открылся никому за время экспедиции, и правильно, что открылся сейчас. Ты знаешь легенду об исполнителе желаний?

Вместо Марка ответил Борланд:

– В центре Зоны типа как находится создавший ее Монолит. Кристалл огромных размеров. Поговаривают, что если до него добраться, то он исполнит любое желание.

– Но он сделает это по-своему, – добавил Сенатор. – Это так.

– Обыкновенная сталкерская байка. Ты, кстати, от темы не отходи. Тебе был задан прямой вопрос.

Сенатор в волнении посмотрел на Марка:

– Друг мой, ты хоть понимаешь, чем был Кристалл, которым ты обладал?

– Мы вроде бы уже это выяснили, – ответил Марк, безнадежно глядя на свои руки, которым уже не было суждено снова прикоснуться к Кристаллу. – Копией другого кристалла, большого. Или ты хочешь сказать...

Он не договорил, и Сенатор кивнул с почти счастливым лицом:

– Черный Кристалл не просто имеет отношение к Монолиту.

– Это его уменьшенная копия? – спросил Борланд. – Того самого Монолита, которому поклоняются придурки Рыжего леса?

– Нет, – ответил шаман. – Не копия. Он является его частью.

– Частью?

Сенатор кивнул и опять прикрыл глаза:

– Монолит действительно существует. И он находится в Зоне. В километре от четвертого реактора. Он стал причиной возникновения Зоны. Он же контролирует ментальным путем группу людей, сбившихся в клан «Монолит». И один из них был в нашей команде.

– Хорошая идея, – хмыкнул Борланд. – Списать все непонятное на Монолит. А Эльфа отнести к «монолитовцам».

– Да, я говорю об Эльфе, – согласился Сенатор. – Но это не идея, как ты выразился. Я лишь стараюсь ответить на ваш вопрос, кто я.

– Рассказывая нам байки, в то время когда у нас даже нет с собой пива?

Сенатор помрачнел.

– Вы не слушаете меня, – сказал он. – Вероятно, мне придется принять меры.

Борланд вдруг насторожился, словно что-то услышал. Подойдя к Сенатору, он уставился на него с обалделым видом:

– Что это было?

– Да, – коротко сказал Сенатор. – Это я.

Борланд отпрыгнул, его рука метнулась к поясу.

– Пистолета нет, – сказал Сенатор. – Ты отдал его Эльфу. Разве ты и это забыл?

– Марк! – крикнул Борланд. – Убей его!

Марк встал с кресла:

– Вы совсем с ума посходили?

Борланд метнулся к оружию. Схватив «Грозу», он прицелился Сенатору в голову и рявкнул:

– Это ты!

– Что ты делаешь?! – с испугом крикнул Марк. – Опусти ствол!

– Убей его, Марк! – Борланд был бледен.

– Ну же, – сказал Сенатор, улыбаясь.

Марк выхватил «форт».

– Марк, это контролер! – выпалил Борланд.

Улыбка Сенатора стала шире, превратившись в хищный оскал. Марк хотел сказать Борланду все, что он про него думает, но, заметив изменившиеся глаза Сенатора, застыл на месте.

– Да, я из тех, кого вы называете контролерами, – подтвердил Сенатор новым голосом, не похожим на прежний.

Борланд поудобнее перехватил автомат, нервно облизывая губы.

– Ты держишь нас?!

– Нет, не держу.

– Почему же я не стреляю в тебя?!

Сенатор посмотрел на него почти ласково:

– Ты сам не хочешь стрелять.

Борланд чуть повел автоматом, затем опустил его. Марк очень медленно вздохнул, надеясь, что сейчас из-за спинок кресел вынырнут разодетые в карнавальные наряды счастливые люди и крикнут: «Сюрприз!» – но чуда не произошло.

– Ты не похож на контролера, – сказал Марк, не найдя других слов.

– Все немного не так, – голос у Сенатора был уже обычный, но Марк от этого чувствовать себя лучше не стал. – Это они не похожи на меня. Понимаешь? Они не похожи.

– Нет, – ответил Марк. – Не понимаю.

Борланд вернулся туда же, где сидел раньше. Упав в кресло и чуть не сломав его, он положил «Грозу» на колени, глядя на Сенатора как на опасного преступника. Ему стало немного лучше, когда Марк сел рядом с ним.

Новоявленный контролер к их компании не присоединился.

– Выслушайте меня, – Сенатор блеснул глазами. – Как бы вам ни казалось необычным то, что вы видите в Зоне, все обстоит на порядок удивительнее. И для вас, и для нас.

– Для кого это «для нас»? – спросил Марк.

– Для моего народа.

Борланд замахал руками:

– Валяйте, ребята! Я готов к новой порции свежих сенсаций. Жаль, Эльф не оставил мне сигарет. Сейчас было бы самое время пуститься во все тяжкие.

– Для вас не станет новостью, что вы не одни во Вселенной, – сказал Сенатор. – Для нас же это было настоящим потрясением. Узнать, что совсем рядом... Мы поняли, что можем добраться до этой планеты и заселить ее. Не считайте это актом агрессии. Это присуще всем существам. Вы прекрасно знаете, что вы сами, обнаружив новую землю, постарались бы колонизировать ее.

Марк слушал Сенатора в полном спокойствии. Самые его безумные теории обретали подтверждение.

– Мы очень похожи на вас, – с грустью продолжал Сенатор. – Вы можете не верить, но мы обошли вас в развитии всего на какие-нибудь два-три земных поколения. Быть может, уже скоро вы нас не только догоните, но и обгоните. План был хорош. Были отобраны лучшие представители нашей цивилизации. По силе воли, по знаниям, по одухотворенности. В их число попал и я, один из заурядных представителей новой элиты. Каждый из нас в совершенстве освоил вашу историю, политическую структуру и психологию. У нас имелась обширная база знаний, накопленная вами за последние тысячелетия. Мы обладали ментальной силой, телепатией и почти полным набором всех тех качеств, которые в настоящее время в большинстве своем утрачены вами и переведены в категорию паранормальных явлений. Мы слились в одну общую мыслящую формацию. Мы стали Монолитом.

Контролер устремил вдаль взор своих зеленых глаз.

– Наши физические оболочки растворились в Монолите, – продолжил он. – Это было необходимо, чтобы пройти через подпространственный коридор. И мы переместились, возложив надежду на всю мудрость и благородство, скрытые в нас и ставшие внутренним стержнем Монолита. Мы выбрали Чернобыль, как наименее посещаемое место. Кроме того, условия нашего существования почти равны вашим, но не идентичны. Нам необходим живительный эфир, который для вас губителен. То, что вы называете радиацией.

Сенатор грустно вздохнул.

– Но что-то пошло не так. Мне неизвестно, что в этой катастрофе стало причиной, а что следствием. Я знаю лишь, что Монолит выпал из подпространственной дыры не там, где должен был, а в сотне метров от заданной точки – четвертого энергоблока. Он был выбран нами как наиболее подходящая стартовая позиция, в которой мы могли вновь обрести наши физические тела и почувствовать себя как дома. И я знаю, что произошел взрыв. Либо мы ошиблись в расчетах, либо сущность Монолита оказалась катализатором, повлекшим за собой детонацию ваших собственных взрывоопасных материалов на ЧАЭС. А может, были и другие причины. Это не меняет факта: именно так возникла Зона. После переброски Монолит оказался поврежден. Он разделился на две части, одна из которых осела в глубинах подземелий реактора. Вторую часть нашел ты, Марк. Наше положение оказалось ужасным. Запертые в Монолите, вдали от дома, неспособные вернуть себе утраченный фрагмент нашей сущности, мы были обречены на вечные страдания. Каждый атом Монолита является его неотъемлемой частью, без которой тот теряет стабильность. Черный Кристалл содержит в себе утраченную волю, силу и могущество нашего народа. Силу Монолита.

– Но из-за чего конкретно появилась Зона? – не выдержав, спросил Марк, с волнением слушавший рассказ.

– Мой друг, – сказал Сенатор с горечью, – я не знаю. Никто не знает. Зона не была запланирована нами. Она такая же огромная аномалия для нашего мира, как и для вашего. Зона стала жестоким уроком всем нам. Она яркий пример того, что может случиться при смешении двух цивилизаций, даже очень похожих. Но Монолит отказался покориться судьбе. Мы сумели заморозить себя в пространстве и времени вместе с огромным участком вашей территории. Мы отгородились куполом. Это произошло в тот же момент, в который образовалась Зона. Нам удалось спасти себя от Зоны, раскинувшейся к югу.

– Почему Зона вытянута с севера на юг? – спросил Борланд.

– Мы не знаем. Разумеется, всем Монолитом мы анализировали Зону, но так и не поняли всех ее свойств. Однако нам удалось установить, что ее направленность связана с магнитным полем Земли.

Сенатор помолчал и вновь заговорил:

– Мы надеялись, что наш народ придет к нам на помощь. Купол был запрограммирован на деактивацию по нашему сигналу или сигналу нашего народа. В основу его материала легли наши благородные помыслы и энергия созидания. В то время мы еще оставались на нравственной высоте. Именно поэтому Заслон воспринял музыку как сигнал от нас. Это было чудесно, Марк.

Сенатор снова погрустнел:

– Но нас никто не стал искать. И мы утратили все наше благородство. Клетка способна совершать жестокие превращения с теми, кто в нее заключен. Мы решились на безумный шаг – вырваться из Монолита самостоятельно, в том виде, в каком мы остались, хотя наши сознания и личности были неполными из-за того, что от Монолита был отколот ничтожно малый фрагмент, а также потому, что наша злость повлияла на наше новое физическое воплощение. Те, кто выходил из Монолита, оказывались отвратительными, мерзкими созданиями. Помесью со зверями, не существующими ни в какой точке мира. Утратившими разум, но сохранившими инстинкты хищников. Со щупальцами на лицах, с когтями на пальцах. Мы, считавшие себя пиком духовности и эволюции, стали теми, кого вы называете кровососами, контролерами, химерами, изломами. Монолит выбрасывал наши сознания наружу, придавая им кошмарную физическую оболочку и такое же внутреннее наполнение. Каждый раз это сопровождалось всплеском нашей суммарной злости, концентрирующей отрицательную энергию.

– Выбросы! – воскликнул Борланд. – Периодически пролетающая бяка, сокрушающая людей и порождающая толпы мутантов.

– Верно, – подтвердил Сенатор. – Наше положение оказалось настолько безнадежным, что мы в едином порыве повторяли выбросы нашего сознания снова и снова. Повреждение Монолита, наше собственное отчаяние и Зона – вот те три фактора, которые обусловили творящийся здесь ужас. И никто не способен это контролировать или остановить. Что самое печальное, выброс влиял и на обитателей Земли.

– Снорки, – глухо сказал Марк. – Зомби.

– И даже животные, – добавил Сенатор. – Различные виды псевдособак и свиней, если быть точным.

– Все сходится, – пробормотал Борланд.

– Все, – кивнул Сенатор. – За все время нам лишь однажды удалось вывести из Монолита одного из наших, с неповрежденным телом и сознанием. В Зоне появился полноценный представитель нового мира.

– Кто? – спросил Марк.

– Разве ты не догадался? Это я. Я стал символом бесполезности достижений. Мы так сильно хотели вырваться из Монолита, что общими усилиями удалось извлечь оттуда меня. Но что дальше? Что я должен был делать? Этот маленький успех стал надеждой для всех, кто остался в Монолите, но для меня это был тупик. Мне было некуда идти, кроме как к людям. Я выглядел как они, обладал огромным запасом их знаний, дополнительно к знаниям собственным. Я вышел из купола и больше не смог вернуться. Туда входа нет. За пределами Зоны меня никто не ждал. И я растворился в среде сталкеров.

Лишь один человек знал, кто я такой, – Болотный Доктор. Вы ведь знаете, он не делает различия между людьми и монстрами Зоны. Для него все равны. Однажды я встретил на Янтаре раненого сталкера, совсем еще мальчишку. Он мог передвигаться, но пал духом и ждал смерти. Я взял его под контроль и довел до Болотного Доктора. И пообещал Доктору, что больше никогда не буду так поступать. Именно он дал мне набор холодного оружия. Вы видели, как мы с ним встретились во второй раз. Он решил, что я привел уже целую команду.

– А ты нас действительно не контролировал? – спросил Борланд.

– Я ни разу не вмешивался прямо. Марк сам решил включить меня в команду. И ты, Борланд, тоже, но колебался. Поэтому я слегка подтолкнул тебя к нужному решению. Ты бы принял его и сам, но ты мог принять неверное. Прости меня, мой друг, но это действительно черта твоего характера – иногда принимать неожиданные решения.

– Поверю на слово, – сухо сказал Борланд.

– Итак, я стал одним из вас, – вздохнул Сенатор. – Я не менял сознание людей, не пытался подавлять их волю. У всех в жизни есть свой путь, и каждый имеет право на принятие собственных решений. Я слушал вечерами рассказы в барах, ходил в короткие экспедиции. И я познал вас так, как вы сами себя не познали. В грязных болотах, среди воплей раненых я оказывал медицинскую помощь и наблюдал рождение настоящего человеческого мужества. Я наблюдал, как вы рискуете здоровьем и жизнью во имя идеалов, малоизвестных моему народу. Я смотрел, как друзья становятся врагами и как враги становятся друзьями. Я видел, как молодые парни делятся последним патроном, как, измученные голодом, едят кровавыми ножами из общей консервной банки. Вы не искали при этом высшего благородства, но вы его обрели. И я пришел к жестокому для себя выводу.

Сенатор сделал паузу, глядя на Марка и Борланда с болью.

– Вы лучше, чем мы, – произнес он. – Мой народ не может здесь находиться. Монолит не должен победить. Я не знаю, насколько сталкеры похожи на остальное человечество, но право на существование они ему купили собственной кровью.

Наступило молчание, а потом Борланд хмыкнул:

– Замечательные слова. Я аж вырос над самим собой. Понял, Марк, кто мы? Мужественные благородные сталкеры. Прям обнять себя хочется и зарыдать от счастья.

Марк промолчал.

Сенатор подошел к Ореху и остался стоять рядом с ним.

– Как он? – спросил Борланд.

Сенатор неопределенно повел плечом.

– Клан «Монолит», – сказал Марк. – Кто они?

– Клана как такового не существует. Сам Монолит с помощью целенаправленных выбросов просто подчиняет себе отдельно взятых сталкеров, оказавшихся поблизости, если ему нужны люди в качестве исполнителей своей воли. В своем большинстве это оказались те несчастные, которых ваша армия перебрасывает вертолетами в Рыжий лес.

– Но на нас Монолит не повлиял, – заметил Борланд.

– Вы неподвластны Монолиту, поскольку сильны духом. А Эльф был слаб и низок в своих желаниях с самого начала. По вашим меркам, Эльф – «монолитовец». Но он им стал в тот момент, когда увидел Черный Кристалл.

– Что Эльф теперь с ним сделает? – сдавленно спросил Марк.

– Отнесет к Монолиту и вставит недостающий фрагмент на место, чтобы Монолит смог вернуть себе полное могущество.

– И что тогда?

– Тогда первоначальный план вступит в действие. Колонизация Земли.

Борланд вскочил с места:

– Ты нам говоришь об этом только сейчас?

– Спокойно, друг мой. Эльфу нужно еще найти Монолит.

– Ну, да, конечно, – закивал Борланд. – Подумаешь, двадцать минут. Лично я за то, чтобы догнать Эльфа и объяснить ему, что он не прав. Да и Землю я предпочитаю оставить людям. Думаю, что мне придется долго привыкать к тому, что в очередях за хлебом вместе с людьми будут стоять зомби и изломы. Марк, ты со мной?

– Мне неинтересны все эти войны, – ответил Марк. – Мне нужна только Полина.

– А мне нужны были эти двадцать минут, – произнес Сенатор. – К тому же вы не сможете догнать Эльфа. Он ведь помимо Кристалла забрал и защитный костюм экологов, который ты, Марк, взял в бункере. Этот костюм позволит ему пройти в эпицентр. Вас же скосит неизвестно какое излучение. Его состав изменился с тех пор, как купол исчез и эта местность стала постепенно превращаться в Зону.

– А зачем тебе были нужны эти двадцать минут? – спросил Борланд.

– Чтобы высказаться перед вами и убедиться, что Орех готов для вашего вмешательства.

Борланд выругался и процедил:

– Почему ты никогда не говоришь прямо? Для какого вмешательства?

– Я дал все нужные подсказки. Вся моя помощь вам основана на моей вере в вашу собственную сообразительность. Если вы не знаете, как помочь другу, то как вы можете называть себя сталкерами?

– Не вижу большой связи между тем, что мы сталкеры, и тем, как помочь Ореху, – пробурчал Борланд.

– У вас еще есть время подумать, – Сенатор накинул на голову капюшон. – Мне же предстоит последнее путешествие.

– Какое?

– Ты и этого не понял? Вы не можете отправиться за Эльфом. А я могу.

– И что ты сделаешь? – спросил Марк.

– Вспомни, что я говорил тебе о личном пути каждого. Твой путь завершен. А мой еще нет. Я закончу твою миссию и свою одновременно. Кристалл будет уничтожен в центре четвертого энергоблока, под саркофагом. Я очень скучаю по дому, Марк. Я хочу увидеть хоть что-то, похожее на него. Что я тебе говорил в лесах Кордона, в ночь нашей встречи? Доведи меня до Заслона, и там я стану ближе к дому. Пусть даже это будет последнее, что я сделаю.

Слова застряли у Марка в горле. В смятении он сжал голову руками.

– Как отнесется к этому Монолит? – спросил Борланд.

Сенатор усмехнулся и направился к выходу:

– Сам поразмысли, как Монолит может отнестись к предательству со стороны единственного, кто способен ему помочь.

– Сенатор... – начал Марк и снова не смог совладать с собой.

– Не переживай за меня, друг мой, – ответил Сенатор ласково. – Я благодарю тебя за все. Борланд, если повстречаешься с моими собратьями, поступай с ними, как всегда. Смерть для них благо.

Борланд сумел только кивнуть в ответ.

– Ну, – произнес Сенатор, – не найдется на прощание двух улыбок для контролера?

В последний раз подарив сталкерам теплый взгляд зеленых глаз, он вышел из кинозала.

Дата добавления: 2015-08-02