|
Читайте также: |
каждый будет следовать своим курсом, рано или поздно обязательно
пересекутся.
И вот еще что сразило Теодора... Просто наповал!.. Рано или поздно
пересекутся не только их дорожки, но и нечто более важное - все
население Синдиката и его небольшая, объединенная в тайное общество
часть.
Это была ужасная мысль. Сногсшибательная... Должен ли он, Теодор
Курита, наследник Синдиката, следовать в русле, прокладываемом кучкой
людей, или, как полновластный правитель, он не имеет права позволить
кому бы то ни было связать себе руки? Должен ли весь Синдикат
подчиниться своей микроскопической клетке, или народ, в лице своего
руководителя, имеет суверенное право избрать свою дорогу? Но и прямо
отказать начальнику службы безопасности невозможно - это принц понял
сразу Сегодняшний спектакль показал, что Сабхаш ни перед чем не
остановится. Он - прекрасный человек, но он на должности, и хуже всего,
что он сам искренне поверил в это и полюбил свою работу.
Теодор улыбнулся и официально поклонился Сабхашу:
- Вы оказали мне высокую честь.
Сабхаш хлопнул его по плечу:
- Я очень рад.
Напряжение, до сих пор присутствовавшее в аллее, испарилось. Все
сразу заговорили, начали обмениваться шутками.
- Вам не кажется, уважаемый Сабхаш, что семеро против одного - это
слишком много? - спросил принц.
- Вы отлично расправились с шестью своими врагами, Теодор-сама, - с
вежливой улыбкой откликнулся руководитель службы безопасности. - К тому
же я не являлся вашим противником.
Странный ответ, решил Теодор, выходит, он полагает, что был моим
союзником? Ну-ну!.. Он молча оглядел стоявших вокруг воинов.
Здоровенные, мускулистые ребята. Крепкие профессионалы... Возвращаясь к
событиям этой ночи, принц неожиданно испытал недоумение - что-то здесь
не так. С этими ли умельцами ему пришлось вступать в рукопашную?
Например, того человека, который задел его мечом, здесь не было. Это
точно. Двоих... нет, троих он узнал, но кто остальные? И куда исчез
напавший на него в комнате Кэтлин убийца? Ах, старик Зешин, как бы ты
поступил на моем месте?
Мудрый человек, когда ему нечего сказать, помалкивает. Так, что ли?..
В нынешнем положении это очень мудрый совет.
III
Таверна Снориса
Нью-Самос
Кирчбах
Военный округ Расалхаг
Синдикат Дракона
17 мая 3018 года
- В конце концов, он явится или нет?
Из семи человек - пяти мужчин и двух женщин, - собравшихся в
отдельном кабинете расположенной в городских трущобах забегаловки,
толстяк, задавший вопрос, нервничал больше всех.
Никто ему не ответил. Так и не сумев разговорить участников
подпольной сходки, он принялся теребить золотой галун у себя на плече.
Концы шнура, пришитого к плечу, свободно свисали. Правый он уже успел
размахрить... Теперь взялся за левый.
Бородатый мужчина во главе стола вздохнул. Он, как и все
присутствующие, знал, что толстячок не имеет никакого права носить
подобную форменную одежду. Этот китель свидетельствовал о принадлежности
к давным-давно распущенной, объявленной вне закона гвардии принца
Расалхага. К ношению такой формы нынешние власти относились
снисходительно, однако наряд многое говорил об умонастроениях владельца.
В конспиративной группе подобное поведение вряд ли можно было считать
допустимым, но руководитель и все остальные участники терпимо относились
к своему товарищу Он принес много пользы движению.
Если откровенно, подумал бородатый, остальные участники встречи тоже
не подарок. Каждый со своей причудой... Руководить такими - испытание не
для слабонервного. Взять хотя бы место, где они встречались. В самой
сердцевине трушоб! Они тут у всех на виду. Хорошо, что хозяин - свой
человек, и, в общем-то, собравшимся здесь бродягам дела нет до сборища
заговорщиков. И все-таки явиться сюда в мундире гвардейца...
- Придет, - после долгой паузы откликнулся руководитель. -
Обязательно придет. Это в его собственных интересах.
- Я ему не верю. Ему ничего не стоит предать нас, - заявила одна из
женщин. Она держалась скованно, в голосе проскользнули нотки страха.
- Он никогда не пойдет на это, - заверил ее председательствующий и
равнодушно смахнул с бороды невидимые крошки. - Его отношение к драконам
всем известно. Впрочем, как и его притязания. Его враги в Люсьене сейчас
в таком фаворе, что несмотря на то, что он контролирует пять миров,
вполне способны добиться отказа в его ходатайстве о даровании титула
великого герцога. Прибавьте сюда такой факт - в тот момент, когда его
владения подверглись нападению Дома Штайнера, Курита не прислал на
подмогу имперские войска. Будьте уверены, этот человек считает, что в
Синдикате у него нет будущего.
- Что ему стоит сдать нас, а в ответ получить надежду на это самое
будущее? - с ехидцей в голосе спросил высокий мужчина, раскачивающийся
на стуле. Туда-сюда, туда-сюда, беспрерывно, как белка в колесе...
Судя по выправке, это был строевой офицер. Одежда изрядно поношена,
рукава форменной куртки вытерты. По-видимому, переживает не лучшие дни.
Большой лазерный пистолет, подвешенный на поясе в кобуре, тоже видал
виды.
- Надежду-то он получит, но не более того, - ответил руководитель. -
Драконы не любят предателей, вряд ли подобный шаг поможет ему получить
необходимые кредиты. Разве что при дворе перестанут на него коситься...
- Он улыбнулся и снисходительно оглядел присутствующих. - Как я уже
сказал, его претензии в прошлом сослужили ему плохую службу. Подобные
амбиции никого не доводили до добра. У меня собрано обширное досье - эти
бумаги послужат отличной гарантией против дурных мыслей. Своим будущим
он никогда не рискнет.
- Хасид Рикол - парень без тормозов, - изогнул бровь военный. - Он на
все способен.
Кое-кто из собравшихся, услышав имя, затаил дыхание. Других бросило в
краску.
- Никаких имен! - воскликнул один из них. Вояка фыркнул, не скрывая
презрения, оглядел своих товарищей, затем прежним насмешливым голосом
объявил:
- Что, перетрусили? Забыли, как Джесап уверял нас, что его устройство
способно заглушить любые жучки, установленные КВБ?
- Я говорил, что должно, а не заглушит! - пылко возразил Джесап. -
Своими глупыми разговорами ты подвергаешь нас огромной опасности.
- Что? Какими такими разговорами?.. - возмутился вояка и рванулся в
сторону посмевшего сделать ему замечание коллеги.
Председательствующий едва успел схватить его за рукав куртки.
- Полегче, полковник. Джесап может обвинить вас в нарушении взаимной
договоренности доброжелательно вести себя со своими товарищами.
Побелевший Джесап рывком отодвинул свой стул и, спрятавшись за
спинами соседей, тонким, ехидным голоском заметил:
- И буду совершенно прав. Слышите, вы, старый боевой конь? Если вы не
можете здесь, в нашем кругу, контролировать свою речь, как мы можем
доверять вам, когда вы останетесь один?
Полковник сделал зверскую рожу и, шлепая себя по куртке, потянулся к
пистолету. Бородатый с невыразимым отчаянием на лице попытался его
удержать, чему полковник, собственно, вовсе не противился.
- Ну, ты, маленький...
- Какой приятный круг старых друзей. Вы чем-то напомнили мне двор в
Люсьене. Такие же доброжелательные лица, мудрые речи...
Все замерли. В кабинете наступила мертвая тишина. Только спустя
несколько секунд кое-кто отважился повернуть голову в сторону входа.
Высокий, крепко сложенный мужчина, стоявший у порога и придерживающий
одной рукой занавеску, дождался, пока публика насладится его появлением.
Он всегда предоставлял обывателям эту возможность - прежде чем крепко
взнуздать их. Рядом с ним переминался с ноги на ногу невзрачный,
смущавшийся самого себя человечек.
Атлетическое сложение герцога, его рост, прекрасный наряд - бордового
цвета костюм, обшлага, лацканы и воротник отделаны золотым шнурком -
прекрасно контрастировали с серым мешковатым одеянием его спутника.
Герцог был великолепен - глаз не отвести. Особенно от алого кушака, к
которому был приторочен меч-катана в вишневого цвета ножнах. Хорош был и
огромный берет, одним краем свисавший на правое плечо. Густой красный
цвет его в сумерках кабинета казался черным.
Герцог холодно оглядел собрание заговорщиков, затем принялся медленно
стягивать кожаные перчатки. Не спеша, палец за пальцем...
Первым опомнился бородатый председатель. Он замахал рукой на
невзрачного человека, указавшего герцогу дорогу в таверну - убирайся,
мол, поскорее! - затем вскочил с места и бросился к Риколу:
- Ваша светлость, это так любезно с вашей стороны - принять наше
предложение...
- Я его еще не принял, Ярл...
Бородатый тут же перебил его - не хватало, чтобы герцог вслух назвал
его фамилию.
- Мы тут все старые друзья, так что не стоит вот так, вслух, на
публике... - заявил он.
Как ни крути, но такая вольность опасна. Он сам проверил устройство,
принесенное Джесапом, но, как говорится, береженого бог бережет
- Подайте нам пример куртуазного обхождения, - добавил председатель.
- Когда встречаются друзья, они вполне могут обойтись без имен и тем
более фамилий. Одними только дружескими прозвищами...
Герцог улыбнулся и кивнул. Вроде понял, с облегчением подумал
председатель. Что-то в улыбке Рикола пришлось ему не по душе, однако не
было времени задуматься над этим.
- Я, например, Алмаз, - объявил председатель. Затем он по очереди
представил присутствующих. Каждый из них был назван каким-нибудь
драгоценным камнем.
В конце церемонии председатель объявил:
- А вы, мой друг, будете именоваться Рубином. Все вместе мы
составляем гроздь самоцветов, входивших в корону Расалхага. Ваше место
вот здесь. - Он указал на кресло справа от себя. - Сейчас мы познакомим
вас с нашим планом. В общих чертах, конечно...
Как только герцог занял предназначенное ему место, Алмаз вытащил
радужно поблескивающий голодиск и сунул его в дисковод. Затем тоже сел
за стол. Все собравшиеся с необыкновенно серьезными лицами следили за
тем, как герцог знакомится с данными.
В одном месте он сделал замечание:
- Эти области, как мне кажется, слабо защищены.
- Обратитесь к компьютеру, Рубин, - ответил председатель. - Задайте
ему вопрос. Любая информация, какая вам потребуется, включена в его
память. И зашифрована так, что никто не сможет добраться до нее через
наши головы.
Рикол недовольно пробормотал что-то и вновь обратился к компьютеру.
Между тем председатель предложил заказать закуски, чтобы занять
остальных членов сходки, пока герцог будет знакомиться с подробностями.
Наконец Рикол откинулся в кресле, потер шею.
- Итак, что вы решили? Присоединяетесь к нам? - спросил человек в
форме гвардии Расалхага.
Рикол холодно взглянул на него, тот невольно вздрогнул.
- Я должен посоветоваться, - ответил герцог.
- И вы не желаете принять на себя никаких обязательств? - спросил
Алмаз.
- Мне кажется, что в вашем плане не все продумано, там есть слабые
места.
- Люди, которые не желают взять на себя определенные обязательства,
очень опасны, - буркнул полковник. В его голосе прозвучала откровенная
угроза. - А с людьми, представляющими опасность, порой происходят
несчастные случаи.
- А вот у тех людей, - откликнулся Рикол, - которые делают из мухи
слона и начинают суетиться там, где нет никакой угрозы, - нервы не в
порядке. С такими впечатлительными натурами тоже может всякое случиться.
- Он взглянул прямо в глаза полковнику и веско, не повышая голоса,
добавил: - Прочь с моей дороги, и я уйду с вашей. Если вы посмеете
причинить мне какие-либо неприятности, я в долгу не останусь.
Полковник сжал губы, сузил веки - однако ему хватило здравого смысла
не затевать новую склоку. Алмаз перевел дух - слава богу, нашелся
человек, который сумел заткнуть рот этому психу. На каждом заседании
одно и тоже.
В этот момент герцог обратился к присутствующим:
- Ваш план вполне согласуется с моими наметками. Для начала давайте
уясним, что все мы, здесь присутствующие, преследуем прежде всего свои
собственные интересы. Это не исключает обстоятельств, когда мы можем
объединиться. Скажем, когда это принесет всем нам ощутимую выгоду...
- Я уверен, что в будущем у нас появятся общие интересы, связанные
как раз с тем, что вы сказали, - заявил председатель.
Рикол засмеялся и неожиданно встал.
- В вашем плане есть рациональное зерно. В нем есть что-то
интригующее... Мы можем встретиться еще раз, когда вы начнете
действовать. Когда сделаете почин...
Герцог повернулся и, не добавив ни слова, направился к выходу.
Держался он изумительно - вот что значит порода, с восхищением отметил
про себя Алмаз.
Как только герцог оставил кабинет, из-за шторы высунулась голова его
невзрачного спутника. Алмаз кивнул, тем самым показывая, что тот должен
и дальше негласно сопровождать Рикола.
Присутствующие вполголоса принялись обсуждать результаты встречи.
Больше всего внимания Алмаз уделял наблюдению за выражением лица
полковника. На нем опытный человек мог прочитать все, что творилось в
душе старого боевого коня. Его роль была существенна, его реакция -
открыта. Полковник долго помалкивал, показывая всем своим видом, что
чепуха, которая здесь прозвучала, его совсем не интересует, потом
неожиданно хлопнул рукой по столу и заявил:
- Его надо убить!
- Нет! - так же резко ответил председатель. На этот раз он не даст
спуску этому фанфарону - пусть знает свое место и не суется в высшие
политические вопросы, заниматься которыми имеет право только человек,
когда-то бывший правителем планеты.
Полковника, однако, не так легко было выбить из седла, он тоже
когда-то принадлежал к высшим властным структурам.
- Он нас предаст!
- Еще раз нет! Мы убедим его. Наступит срок, и он присоединится к
нам.
Алмаз не испытывал особого беспокойства по поводу кровожадности
полковника. Так оно и оказалось - вояка пожал плечами и всем своим видом
показал, что согласен подождать.
В зале наступило некое подобие облегчения. Многие из присутствующих
даже позволили себе улыбнуться. Потом все, строго по очереди, начали
расходиться.
Бородатый тоже испытывал удовлетворение. Если Рикол встанет на их
сторону - это случится, непременно случится, не дурак же он! - будет
преодолено последнее препятствие в осуществлении его плана. Осталось
вставить последнее звено в цепь, которую он с такой тщательностью
собирал долгие годы. После чего останется только отдать приказ.
Его цель уже в пределах видимости. В то время когда другие только
мечтают о свободе и независимости, он сумел заглянуть куда дальше. Его
сообщники никогда не смогут до конца осознать грандиозность его замысла.
Их удел - сыграть свою роль, проложить ему дорогу к власти. Вот когда он
накопит необходимые силы... Еще так много предстоит сделать, преодолеть
столько препятствий... Если ему удастся довершить начатое, его имя
навсегда будет вписано в историю.
IV
Правительственный дворец
Курода
Кагошима
Военный округ Пешт
Синдикат Дракона
18 мая 3018 года
Констанция Курита сдержала зевок, затем машинально потерла
слипающиеся веки. Вспомнила, что не накрашена, так что можно не
опасаться, что размажет косметику, и теперь от души, изо всех сил,
кулачками потерла глазницы. Подставила лицо потоку тяжелых частиц,
освежила кожу. Наконец, сладко потянулась... И занялась медитацией.
Когда она в первый раз занялась ментальными упражнениями? В далекой
юности, и с тех пор ни разу не пропускала эти минуты. Они давали ей
силу, возвращали энергию.
Экстренное сообщение, принесенное служанкой, заставило ее проснуться.
Времени не было на то, чтобы основательно, как того требовали дворцовые
правила, подкраситься. Ах, опять эта спешка!.. При дворе Куриты никому
не сидится на месте. Она выбрала самое простенькое платье янтарного
цвета - свободное, без претензий. Быстро расчесала волосы, затем
скрепила их узлом на затылке, свободные концы рассыпались по плечам. Так
вроде должно сойти... Шудочо Ода не любит заграничные нововведения, даже
если они запоздали с приходом в синдикат лет на сто. Даже если ими
пользуются члены семьи Курита. Ода был ее наставником и руководителем,
назначенным Орденом Пяти Колонн. Констанция была активным членом ордена,
соблюдала устав, одним из пунктов которого являлось требование
немедленно явиться по вызову наставника. Ода, правда, никогда не
злоупотреблял этим правом и предпочитал лично навешать свою подопечную.
Он был очень осторожен в отношении статуса Констанции и вполне отдавал
себе отчет, кто она и кто он.
В послании говорилось, что Констанции надлежит немедленно встретиться
с Флоримель Куритой, ее двоюродной бабушкой и Хранительницей Дома
Куриты. Как раз по этому поводу ее навестил Ода. Теперь становилось
понятным, откуда такая спешка.
Хранительнице вменялось в обязанность надзирать за строгим
соблюдением основных норм и обычаев, установленных традицией. Она имела
право заниматься толкованием Кодекса Чести - или, иначе, Домашнего
Кодекса - детально разработанного и наиболее полного свода заветов,
афоризмов, аксиом, на котором держалась частная жизнь всех
представителей царствующего дома.
Этот свод правил был составлен в 2334 году Оми Куритой, дочерью Широ,
первого Координатора Синдиката Дракона. Во многом схожий с "Хагакурэ
бусидо" (*1), пришедшим из древней Японии, этот документ наперед
устанавливал, как должен вести себя представитель рода Курита в тех или
иных обстоятельствах. За прошедшие века Кодекс Чести обрел непререкаемую
силу традиции, в нем приводились примеры как мудрых решений, так и
откровенных глупостей, которые позволяли себе те или иные Координаторы и
Хранители Дома. Тот, кто получил право толкования этого документа, играл
очень важную роль в круговращении всей государственной машины Синдиката.
Авторитет этой книги был очень высок, решения, принимаемые по тому или
иному вопросу, не считались обязательными, но исполнялись
неукоснительно. Вот почему Хранительница Дома Куриты, по существу,
являлась негласным противовесом Координатору. Кроме того, ему подчинялся
и Орден Пяти Колонн - полуофициальное учреждение, в ведении которого
находилось решение самых существенных вопросов перспектив развития и
общей стратегии Синдиката. Во Внутренней Сфере этот орден был известен в
таком сокращении - О5К.
Констанция вступила в орден сразу по окончании средней школы, когда
ей уже не дозволялось продолжать учебу вместе с лицами противоположного
пола. Дальнейшее ее обучение взял на себя О5К. Новые учителя отдавали
себе отчет, что имеют дело с представительницей рода Курита, по этой
причине ее индивидуальная программа имела заметный гуманитарный уклон,
большое значение теперь придавалось штудированию Домашнего Кодекса.
Констанция обладала неплохими способностями, но ее рвение прежде
всего подстегивал отец, Маркус Курита. Это он настоял на том, чтобы
Констанция специализировалась по юридической части, с этой целью
пригласили лучшего адвоката Синдиката. Отец верно полагал, что
образование - это и есть воспитание, поэтому он всеми силами пытался
уберечь дочь от излишнего влияния ордена, этого сборища мракобесов и
помешавшихся на обычаях ублюдков.
Девушка начала брать уроки у адвоката, но при этом ни в коей мере не
ослабила связей с орденом. Она по-прежнему строго выполняла все обеты.
Констанция понимала - чтобы подняться по лестнице государственных чинов,
следует общаться с монахами. Пределом ее мечтаний было получить почетное
звание ученика, или юкуренша.
Покорность и изворотливость - это неплохо, рассудил Маркус, но как бы
влиятельные лица в ордене не догадались загнать несчастную девушку
куда-нибудь в провинцию в качестве нишей учительницы. Эти, из ордена,
мастера на измышление подобных испытаний для послушников. Маркус
использовал все свое влияние в столице - он являлся военным
губернатором, а также командующим военным округом Расалхаг, - чтобы
Констанцию оставили при дворе. Здесь он во время коротких и редких
командировок в Люсьен имел возможность видеться с дочерью.
Констанция была рада остаться при дворе. Она не представляла, как
можно лишиться радостей, которыми наполнена столичная жизнь. К тому же
чем более ты на виду, тем легче тебе сделать карьеру. Из всех
перспективных возможностей, которыми оказалась богата жизнь в столице,
монашеская стезя привлекала ее больше всего. Стать адептом ордена
значило войти в элиту, иметь возможность быстро добиться реальной
власти.
Размышления Констанции прервал звук едва скрипнувшей двери. Створка
скользнула в сторону, пропуская в комнату шудочо Давлина Оду. Свет из
коридора падал ему на спину. Девушка всегда поражалась умению шудочо
прятать в тени свое лицо. Вот и сейчас ей так и не удалось определить
выражение его глаз.
Давлин мелкими шажками добрался до восточной, обтянутой бумагой
стены, где на невысоком пьедестале из слоновой кости, представляющем
собой витое тело змеи, символа Дракона, покровителя рода Курита,
покоилась домашняя рака - резной ларец, в котором хранили семейные
святыни. Так требовала древняя традиция Рюбошинто. Вокруг ларца горели
пять свечей из красного воска в подставках, сделанных из золота,
слоновой кости, стали, жадеита и тикового дерева. Все вместе они
символизировали пять столпов, на которых покоилось могущество Синдиката.
Шудочо по очереди коснулся каждого канделябра. Последней аббат
освятил подставку из слоновой кости. Этот материал обозначал тесное
единение религии и философии, считавшихся основой мудрости. О5К полагал,
что как раз эти сферы человеческой мысли находятся в его ведении.
Ода устроился на коленях прямо напротив Констанции. Та с любопытством
наблюдала за наставником. Подать голос не решилась - монах не подал
знака, который позволил бы ученице открыть рот. Так что сиди и слушай...
Когда же Констанция повела глазами в сторону низкого диванчика,
стоявшего у северной стены, то обнаружила там свою двоюродную бабушку
Флоримель. Девушка так и не поняла, как ей удалось бесшумно войти в
комнату. Теперь понятно, почему так тихо вел себя шудочо.
Хранительница нарядилась в украшенное цветами кимоно. Общее
настроение, возбуждаемое рисунком, можно было назвать весенним. Она
сидела на низкой табуретке - держалась без всякого напряжения, хотя до
такой степени вытянулась, выпрямила корпус, что на одежде почти не было
складок. И по лицу ей никак нельзя дать семьдесят шесть лет. Властная
сорокалетняя женщина, не более... Глаза голубые, на лице роскошная
дворцовая косметика. Это несмотря на такой поздний час. Взгляд у бабушки
был добрый, но это ничего не значило - в любой момент она могла так
взглянуть на собеседника, что у того сердце убегало в пятки. Уж что-что,
а бросить взгляд Флоримель умела!..
- Шошинша Констанция, - сказала бабушка. - Скоро наступит рассвет, с
ним придет новый день. Знаменательный день для тех, кто учится в
выпускном классе школы Мудрости Дракона. Этой ночью тебя ждет еще один
экзамен, он не будет отмечен ни церемонией в военной академии, ни
праздничным салютом. Испытание будет самым простым, сейчас ты должна
доказать, что понимаешь смысл и внутреннюю гармонию Пути... На этой
великой ценности держались и всегда будут держаться Пять Колонн... Ради
осмысления этой великой идеи был создан наш орден.
Флоримель замолчала. Тишина длилась так долго, что, будь на месте
бабушки любая другая женщина, Констанция решила бы, что она заснула.
Наконец, Флоримель как ни в чем не бывало продолжила:
- Теперь мы можем объявить, что ты, Констанция Курита, больше не
студентка. Ты выдержала испытание. Прими наши поздравления, юкуренша
Констанция. Этот восход солнца ты встретишь уже в ранге адепта - то есть
посвященной - Ордена Пяти Колонн.
От всего происходящего у Констанции помутилось в голове. Оказалось,
очень непросто долго просидеть в полном безмолвии, затем услышать об
исполнении желания, услышать поздравления. Она так долго готовилась к
этому моменту, все не верила, что достойна стать послушницей - и на
тебе! Все случилось в одночасье...
- Дитя, ты хотела что-то сказать? - улыбнулась Флоримель.
- Я в изумлении, - после некоторой задержки ответила девушка. -
Неужели мне удалось так скоро достичь цели?
Флоримель помрачнела.
- Сегодняшняя ночь - только начало. Впереди тебя ждет долгий и
трудный путь. Ты пока еще ничего не достигла, разве что заслужила право
сделать следующий шаг. Посвященному далеко до совершенства. Собственно,
наш идеал - это не цель, не заветная точка, а процесс, постоянное
согласование своих возможностей и поступков с требованиями быстротекущей
жизни. Честь - вот что можно было бы назвать искомым. Ее ищут и находят
только в пути. Если ты когда-нибудь, хотя бы на мгновение, сочтешь себя
совершенной, значит, мы ошиблись в тебе. Но я верю, ты нас не
разочаруешь.
- Благодарю за доверие, дз╦кан Флоримель, - ответила Констанция.
В комнате послышалось странное дребезжание - это засмеялся Давлин
Ода.
- Тебе следовало как-то побогаче, порадостней, что ли, выразить свою
благодарность, Констанция-сома, - сказал монах.
Девушка бросила быстрый взгляд на шудочо. Тот был, как всегда,
невозмутим, что он хотел сказать подобным замечанием, разгадать было
трудно. Она повернулась к бабушке.
Флоримель чуть заметно кивнула, в ее глазах по-прежнему теплилась
заботливая доброта. Затем она обратилась к монаху:
- Ода-кун, вы куда ближе знаете свою подопечную. Едва ли я могу
выказать к ней большую терпимость и доброту, чем вы. Не желаете что-либо
добавить?
- Обязательно, дз╦кан. - Ода, сидя на коленях, поклонился Флоримель.
Выпрямившись, он дерзко глянул на Констанцию. У девушки сердце упало.
Голос наставника стал резким, неприятным.
- Это правда, - обратился он к Констанции, - что с восходом солнца ты
теперь юкуренша, но с заходом солнца ты должна будешь покинуть орден.
- Что?! - Глаза у девушки расширились.
- Скорблю, но это необходимо. Сегодня, после захода солнца, ты уйдешь
из ордена.
Опять наступила тишина. Сколько она длилась на этот раз, Констанция
сказать не могла. Она долго изучала выражение лица монаха, словно
пытаясь отыскать причину такого странного заявления. Затем повернулась к
двоюродной бабушке. Вот когда ее сердце сжал страх - в глазах Флоримель
она прочитала ту же непреклонную решимость.
- Он выразился достаточно ясно, Констанция, - сказала Флоримель. -
Если собираешься сделать следующий шаг, тебе следует оставить орден.
Хранительница замолчала. Никто не решался нарушить безмолвие, пока
она сама не подаст голос...
- Сим, в присутствии Давлина Оды, магистра Пяти Колонн, я объявляю
тебя своей преемницей на посту Хранительницы чести дома.
- Что?!
Констанция даже зажмурилась, выкрикнув этот вопрос. Теперь она уже
ничего не понимала, голова совершенно пошла кругом. Она не знала, что
сказать, куда только подевались находчивость, бойкий язычок. Эти
качества она нередко проявляла в суде. Отец называл подобную бойкость
проявлением "адвокатского сознания".
Опять все в комнате замерло, на этот раз ненадолго. Констанция
Дата добавления: 2015-08-02; просмотров: 45 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| МУЖЕСТВО 1 страница | | | МУЖЕСТВО 3 страница |