Слепая фемида

РЕЦЕПТ ПРОФЕССОРА ШПАННЕРА

Анатомический институт медицинской академии

Данциг

15 февраля, 1944 года. Делбрюкаллея 7 6.

Директор-профессор, доктор Шпаннер

ПРОИЗВОДСТВО МЫЛА ИЗ ОСТАТКОВ ЖИРА

10 — 12 фунтов жира 10 литров воды.

1000 граммом раствора натрона для твер­дого мыла или 1000 граммов налиумоксида для жидкого мыла и 1 пригоршня соды. Ва­рить в котле три часа, прибавить полную пригоршню поваренной соли, немного пова­рить и оставить застыть. Застывшую по­верхность снять, разрезать и снова пере­варить от полутора до двух часов с одним-двумя литрами воды. Вылить в плоские миски и оставить застыть. Разрезать на куски для употребления. Раствор, который остается после первого остуживания, может употребляться в разбавленном виде для чистки. Чтобы устранить неприятный за­пах, можно добавлять в мыло перед засты­ванием вещество для запаха, например, бензальдегид.

Этот рецепт мыла из человека разрабо­тал профессор Шпаннер, анатом, директор Данцигского анатомического института. Профессор по собственной инициативе придумал себе такую «научно-исследова­тельскую работу».

В своем институте он для этого соору­дил специальную лабораторию. Вдохнов­ленный задачей утилизации трупного мате­риала для «общественной пользы», почтен­ный профессор приказал сотрудникам в 1943 году накапливать «сырье», а сам на­пряженно работал над рецептом мыла.

Работами Шпаннера, так же как и подоб­ными работами других ученых, врачей, ин­тересовалось гитлеровское правительство. Институт посещали и министр здравоохра­нения Конти, и министр просвещения Руст, а также специалисты из других медицин­ских институтов.

У Шпаннера многому можно было по­учиться. Он напал на «золотую жилу», на актуальную для фашистского государства проблему промышленной утилизации труп­ного «человеческого материала». Эта про­блема чрезвычайно занимала ученых му­жей от антимедицины.

Сырье — горы трупов — результат дея­тельности человекоистребительной индуст­рии— нуждалось в рациональном исполь­зовании, в научно продуманной перера­ботке!

Шпаннер разработал также процесс об­работки человеческой кожи. Свои техно­логические изыскания он проводил на спе­циально доставлявшихся к нему в инсти­тут обезглавленных трупах мужчин и жен­щин...

Все это происходило в середине XX века!

Свободные от химеры, именуемой со­вестью, нацистские врачи сметали жизни с лица земли.

Когда же настал час возмездия и приш­лось нести ответ за содеянное, о том, как поступить с их жизнью, суд решал осто­рожно, подыскивая веские доводы для объективной оценки их ответственности и вины.

Дело медиков рассматривалось первым из семи военных трибуналов США после Нюрнбергского суда над главными воен­ными преступниками и велось без малого год: с октября 1946-го по июль 1947 года. В процессе медиков советские юристы уча­стия не принимали.

Весы Фемиды, ко всеобщему удивлению, перестали клониться в одну сторону — оче­видной вины подсудимых. Уже во время суда над главными военными преступни­ками вскрылись коренные противоречия между странами-победительницами в по­нимании самой идеи правосудия.

Разве можно было тогда допустить хоть на секунду мысль о возможности сотруд­ничества с убийцами, с бывшими эсэсовца­ми, палачами, извергами?

А вот что писал английский журнал «Ньюс Ревью» именно в те годы: «В вопро­се о немецких преступниках Англия и США должны руководствоваться в своей полити­ке скорее интересами будущего, нежели прошлого». Установка на сохранение кад­ров не согласовывалась с задачей трибу­нала — установить истину и покарать ви­новных.

Американский трибунал проводил пер­вый в истории процесс над преступной ме­дициной. Нацистских врачей судили, каза­лось бы, по всей юридической форме и на тех же основаниях, что и всех прочих воен­ных преступников. Однако, взяв для судо­производства ту же самую точку нравст­венного отсчета, суд, по существу, игнори­ровал этическую уникальность врачебной профессии. Совершенно новый вид орга­низованной медицинской преступности был поставлен на одну доску со всеми други­ми нацистскими преступлениями.

К суду по делу медиков были привлече­ны из всей гитлеровской медицинской «гвардии» 23 человека.

Только двое из них не имели врачебного звания.

Как же распорядился суд их судьбой?

Треть обвиняемых была оправдана, дру­гая треть осуждена к разным срокам тю­ремного заключения, то есть получила воз­можность жить.

Наконец, семь человек — последняя треть — приговорены к смертной казни через повешение.

Это была скромная дань американского правосудия на алтарь справедливости.

Приговоренные к разным срокам заключения нередко отпускались досрочно. На­пример, «доктор» Розе находился в «по­жизненном заключении» всего восемь лет.

Садистка Герта Оберхойзер, искалечив­шая тысячи детей и женщин в Равенсбру­ке, вышла из заключения до срока, уст­роилась в Шгокзее «по старой специально­сти»— детским врачом. Вильгельм Бейгльбек — срок 15 лет — уже с 1952 года работал главным врачом больницы. Из тех, кому удалось уцелеть, некоторые снова вернулись к врачебной практике. Не укла­дывающийся в сознании парадокс: руки, некогда вливавшие яд в вены, теперь выписывают рецепты, обследуют детей и т. п.

Дата добавления: 2015-08-02