|
Вопрос: Ведь совершенно очевидно, что существует страдание. Будь это даже на самом деле сон или иллюзия, для того, кто в данный момент страдает, это не так.
Карл: Страдание переживается Я не как страдание. В этом не меньше блаженства самопознания, чем в радости. Страдание и радость неотделимы.
В.: От этого нет толку, когда я себе это так объясняю на рассудочном уровне.
К.: Рассудок здесь для того, чтобы проводить различие. Он проводит различие между радостью и страданием. Между хорошим и плохим переживанием. Однако то, что сотворило рассудок, суть рассудка, больше не различает между радостью и страданием.
В.: Ну, мне бы хотелось взглянуть на человека, который страдает от сильных болей и при этом блаженно улыбается.
К.: Переживающего не существует! Это отправная точка. Переживающий, переживание и переживаемое возникают вместе. Они едины. Пока ты соотносишь себя с переживающим, ты отделен от переживания и переживаемого.
В.: Значит, путь заключается в том, чтобы не идентифицировать себя с этим?
К.: Любой наркотический опыт служит для этого.
Морфин принимают для того, чтобы погасить сознание, идентифицирующее себя с телом. И с погашением идентификации прекращается боль. Когда мне было пять лет, один зубной врач дал мне веселящий газ. Я моментально вышел из тела и смотрел, как врач удалял мне зубы. Никакой боли больше. Настоящее колдовство! И сознание свободно парит в пространстве.
В.: Но когда действие прекращается...
К.: Тогда боль немедленно возвращается. Спасения нет.
В.: Но так это же я и имею в виду! От боли так просто не отделаться.
К.: Когда есть тот, кто мог бы испытывать боль, тогда боль возникает.
В.: То есть, когда есть тело, тогда возникает боль?
К.: Нет, боль возникает с идеей «я испытываю боль».
В.: Хорошо, и у тебя такой идеи нет? Если я тебе сейчас воткну нож в руку...
К.: Тогда будет ощущение боли. В этот момент будет боль.
В.: Хорошо, что ты в этом признаешься.
К.: В этот момент происходит совершенное переживание боли. Вскоре после этого переживание исчезает. Больше нет того, кто складывает во времени нечто подобное в кучу в качестве опыта. Кто консервирует «мое-переживание-боли» за пять минут до этого. Или переживание за год до этого. Это может еще присутствовать как эффект памяти, однако больше нет того, кто говорит: «Это была моя боль».
В.: Теперь ты это сказал.
К.: Не я. Говорение говорит само по себе. Говорение говорит. Однако не существует моего говорения. Не
существует «я сказал».
В.: Каково тебе сейчас?
К.: Как всегда. Даже если ты спросишь меня на смертном одре: как всегда. То, что я есть, всегда здесь. Поэтому я могу только сказать: у меня все как всегда.
В.: С небольшой поправкой на то, что теперь ты обходишься без веселящего газа.
К.: О, я приложил много усилий, чтобы добраться до веселящего газа. Моя мать предостерегала меня от сладостей: попадешь к зубному врачу! А меня это вдохновляло: Да-а-а! Я был единственным в классе, кто любил бывать у зубного. У одного есть опыт, что в каком-то месте он входит в ад, у другого опыт, что именно в том самом месте он выходит из ада. Подобно тому, чья боль становится настолько сильной, что больше невыносима, — тот покидает боль.
В.: Тот падает в обморок.
К.: А обморок означает, сознание освобождается от тела. Ты все еще сознание, но тебя больше нет в теле. Ты больше не поддаешься определению. Там, где возникает это «больше невыносимо», там оно исчезает. Само собой.
В.: Обморочный — бессильный.
К.: Неосиливший. Это как в случае ищущего. Когда поиск больше невыносим, индивидуальное сознание растворяется. Не потому, что кто-то что-то совершил и сделал для этого. Это просто невыносимо. Тогда индивидуальное сознание растворяется в космическом. Потому что этот ад отделенности был невыносим.
В.: И тогда это растворение в двойном смысле, то есть так же и исцеление?
К.: Нет. Здесь нет преимущества. То, что может раствориться, может снова образовать соединение. То, что составляет единство, может снова распасться надвое. Уйти от идеи двойственности в это единое космическое сознание, в это Ничто, быть в центре вселенной, быть пронизывающим себя сознанием: я прошел через это. И я увидел, что в этом нет преимущества. То, чем я был по своей сути, было в точности тем же, что и до этого. Присутствую ли я в качестве «я»-сознания или в качестве космического сознания — я не есть сознание. Сознание — аспект времени. Это отражение моего существования. И всякая боль и всякий опыт являются частью сознания. Основополагающее лечение: быть до сознания. До времени.
Дата добавления: 2015-08-02; просмотров: 41 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
ВСЕ ДОРОГИ ВЕДУТ К ЛЮБВИ | | | МОЕ ТЕЛО, МОЯ БОЛЬ |