Противоправное нанесение ущерба (damnum iniuria datum)

Этот состав предполагает высокую степень обобщения и в древнейшую эпоху был неизвестен. XII таблиц предусматривали несколько специфических гипотез, из которых известны само­вольная вырубка деревьев (actio de arboribus succisis или actio arborum furtim caesarum), повреждение, нанесенное чужому рабу (os fractum).

Ответственность за противоправное нанесение ущерба получает самостоятельную трактовку в законе Аквилия (lex Aquilia) 286 г. до н. э. Закон состоял из трех глав: вторая предусматривала пре­следование (в форме manus iniectio) дополнительного кредитора (adstipulator) за прощение долга из стипуляции во вред основному кредитору посредством acceptilatio. В классическую эпоху эта потребность удовлетворялась посредством actio mandati (Gai., 3.216)⁷³.

Первая глава предусматривала ответственность за убийство чужого раба или скота в размере наивысшей цены уничтоженной вещи в течение года. Обязанность уплатить штраф собственнику (damnas esto dare, — D.9,2,2 pr; Gai., 3,210) была санкционирована посредством manus iniectio.

⁷² Это, видимо, и оправдывало существование особого иска с
взысканием in simplum по истечении года, тогда как по actio furti пес
manifesti можно было бы взыскать ущерб in duplum.

⁷³ Естественно, в III в. до н. э. actio mandati не существовало. Не
зная об этом, Гай говорит, что единственным оправданием особого сред­
ства защиты от произвола дополнительного кредитора было удвоение от­
ветственности в случае отрицания вины (adversus infitiantem in duplum
agitur).

Раздел VIII. Обязательственное право (часть II)

Третья глава относилась к любым повреждениям любых ве­щей: виновный был обязан (опять-таки под угрозой manus iniectio) уплатить собственнику Штраф в размере наивысшей це­ны вещи в течение последних 30 дней (Gai., 3,218).

В рамках процесса per formulas возникли иски in ius, основан­ные на отдельных главах закона Аквилия, — actiones legis Aqui-liae. Если ответчик отрицал свою вину, ответственность увеличи­валась вдвое, если нет — формула иска призывала судью непо­средственно произвести aestimatio на основе признания (confessio) ответчика (D.9,2,23,10; 26). В последнем случае присуждение было in simplum: штрафной характер санкции выражен в том, что в расчет принимается не номинальная стоимость вещи, а наивыс­шая за последний год или месяц. Ответственность по actio legis Aquiliae не переходила по наследству, иск допускал кумулятив­ную конкуренцию с нештрафными исками и кумулятивную кон­куренцию лиц. В классическую эпоху этот иск считается смешан­ным — actio mixta: посредством его преследуется и имуще­ственный, и штрафной интерес (Gai., 4,9). Очевидно, эта трактов­ка явилась результатом анализа санкции in simplum, когда aestimatio стала восприниматься как отвечающая имуществен­ному интересу пострадавшего. Отныне кумулятивная конку­ренция с нештрафными исками не допускается (Gai. D.19,2,25, 5)⁷⁴. В Институциях Юстиниана (1.4,6,19) иск трактуется как actio mixta.

Вменение на основании закона Аквилия носило субъектив­ный характер: "iniuria" ("противоправно", "quod поп iure fit", — D.47,10,1 pr) уже в республиканскую эпоху получает интерпрета­цию как указание на виновное поведение — culpa (см. суждение Квинта Муция в D.9,2,31), а не просто на объективную связь меж­ду поступком и наступлением ущерба. Однако во внимание принималась даже небрежность — culpa levissima (D.9,2,44 pr).

Виновное поведение может преследоваться и на основании соответствующего контракта. В этом случае усматривается ущерб, нанесенный "iure", то есть в рамках исковой системы ius civile. При этом альтернативная конкуренция actio legis Aquiliae и иска из контракта оказывается самоочевидной. Например, лекарь, подрядившийся лечить больного раба, не справился со своей обязанностью, и раб умер. Заказчик может выбрать между взысканием за неисполнение по actio locati (подрядчик отвеча­ет за imperitia) и возмещением ущерба по actio legis Aquiliae

⁷⁴ Кумулятивная конкуренция со штрафными исками сохраняется. Например, если раб был украден, а затем убит, преступник отвечает и по иску из воровства, и по actio legis Aquiliae (D.9,2,27 pr).

Глава 9. Обязательства из деликтов (ex delicto)

(по мнению Прокула, — D.9,2,7,8). Другой пример (Paul., 10 ad Sab., D. 9,2,18):

Sed et si is qui pignori ser- Но и если тот, кто принял раба в

vum accepit accidit гит vel качестве залога, убьет его или по-

vulneravit, lege Aquilia et ранит, отвечает и по закону Ак-

pigneraticia conveniri potest, вилия, и по иску о залоге, но истец

sed alterutra contentus esse должен будет удовлетвориться

debebit actor. одним из исков.

В законе предусматривалась ответственность только за пря­мой ущерб, нанесенный непосредственно в результате физиче­ских действий виновного: damnum corpore corpori datum (ущерб, нанесенный телом телу). В остальных случаях претор на основе decretum давал пострадавшим иски in factum или actiones utiles, построенные по аналогии — ad exemplum legis Aquiliae. Решения принимались от случая к случаю, и интерпретация юристов не получила воплощения в преторском эдикте. Только при Юсти­ниане было установлено, чтобы во всех случаях, не подпадающих под действие закона Аквилия, предоставлялся иск in factum (см. интерполяцию в D.9,2,33,1).

Только для тех случаев, когда ущерб наступал без нанесения ра­бу физических повреждений (например, раба склонили к бегству, к пьянству, к растрате), претор предусмотрел в эдикте actio servi corrupti (иск об испорченном рабе) с присуждением in duplum.

По закону активно управомоченным на иск лицом призна­вался только квиритский собственник ("dominus", "erus", — D.9,2, 11,6). Постепенно (видимо, в форме actiones ficticiae, in ius) защи­та была распространена и на лиц, отличных от квиритского собст­венника: на бонитарного собственника, на добросовестного вла­дельца вообще, на узуфруктуария (и на простого пользователя), на ссудопринимателя, а также в некоторых случаях на залогового кредитора и на арендатора (D. 9,2,11,8—10; 27,14; 30,1).

Под влиянием суждений Нерация и Юлиана aestimatio начинает учитывать не только стоимость самой вещи, но и упущенную выгоду пострадавшего (D.9,2,21,2; 22; 23 рг-6), например, стоимость наследст­ва, которое не успел получить убитый раб (Gai., 3,212).

В первой половине I в. до н. э. претор вводит специальный иск для преследования за умышленное нанесение ущерба группами вооруженных лиц — dolo malo vi hominibus armatis coactisve damnum datum. Иск предусматривал взыскание ущерба в четы­рехкратном размере, если он вчинялся в течение года с момента преступления, и простое возмещение (in simplum), если позже.

Раздел VIII. Обязательственное право (часть II)

§4. Оскорбление личности (iniuria)

Законы XII таблиц выделяли три гипотезы личного оскорбле­ния: membrum ruptum (членовредительство), os fractum (сломан­ная кость, тяжкое телесное повреждение) и iniuria — любое дру­гое личное оскорбление. Неопределенность состава и разная степень обобщения во всех случаях указывают на то, что XII таб­лиц объединили опыт регулирования правонарушений, сло­жившийся в разные эпохи. Так, при членовредительстве, наряду с возможностью композиции, нормальным наказанием считается возмездие по принципу талиона (talio). В остальных ситуациях против нарушителя предусматривался штраф: 300 ассов за os fractum⁷⁵ и 25 за iniuria.

По lex Cornelia de iniuriis 81 г. до н. э. наиболее тяжкие пра­вонарушения против личности стали рассматриваться как crimi-па (преступления) и преследоваться по iudicia publica. С началом Принципата в рамках cognitio extra ordinem учреждается quaes-tio de iniuriis' как публичная альтернатива частному иску по уго­ловным делам.

Гипотезы, представленные в законах XII таблиц, — и те, ко­гда допускалась talio, и те, которые предусматривали штраф, — были переданы на рассмотрение судов рекуператоров (recupera-tores), и возмещение подлежало оценке на основании bonum et aequum. Эти, менее тяжкие, покушения на личность преследо­вались по общему иску — actio iniuriarum aestimatoria (оценоч­ному иску об обидах), введенному в преторский эдикт в середине II в. до н. э. Iniuria — это цивильный деликт (Gai., 3,182), но преторский характер защиты сказался в том, что формула actio iniuriarum была лишена intentio: за demonstratio сразу следовала condemnatio, призывавшая рекуператоров вынести приговор на сумму, названную истцом (aestimatio). Эта оценка указывалась в формуле и задавала максимальный предел возможного присуж­дения (taxatio). Управомочение на иск было связано с личной оби­дой и не переходило по наследству (Gai., 4,112).

Наряду с общей iniuria, преторский эдикт предусматривал в качестве основания для actio iniuriarum еще три гипотезы, кото­рые демонстрируют постепенное утверждение понимания личного оскорбления как покушения на честь и достоинство:

— convicium adversus bonos mores (нападки, противореча­щие добрым нравам), согласно которой преследовались угрозы и грубые словесные оскорбления;

⁷⁵ За сходное правонарушение против раба предусматривался штраф в 150 ассов. Эта гипотеза совпадает с нанесением имущественного ущерба хозяину раба и, очевидно, отпала с принятием lex Aquilia.

Глава 10. Квазиделикты (quasi ex delicto)

— adtemptata puditicia (оскорбленная невинность), которая относилась к нападениям или грубому обращению с женщинами знатных фамилий, а также с малолетними любого пола;

— ne quid infamandi causa fiat (да не предпринимается дей­ствий с целью опорочить), которая обнимала все возможные слу­чаи морального ущерба, связанные с покушением на честь и до­стоинство.

Глава 10 Квазиделикты (quasi ex delicto)

В обязательства как бы из деликта (obligationes quasi ex delicto), в соответствии с систематикой Институций Юстиниана (1.4,5), включают гипотезы виновного поведения, преследовав­шиеся посредством преторских исков. Критерий отбора этих си­туаций неясен.

Судья считался обратившим процесс на себя (iudex qui litem suam fecerit) в случае, если его решение (sententia) оказывалось в противоречии с формулой или с фактами, приведенными сторона­ми, а также при любом умышленном ("dolo malo", — D.5,1,15,1) нарушении порядка судебного разбирательства, затрагивавшем интересы сторон. Пострадавший защищался посредством иска in factum (actio adversus iudicem qui litem suam fecit), в котором condemnatio ставилась в зависимость от соразмерного усмотрения судей (in bonum et aequum). Если правонарушение совершил filius familias (D.5,1,15 pr), иск дается в объеме пекулия против домовладыки.

Преторский эдикт содержал статью об ответственности за вы­литое и выброшенное из окон дома (edictum de effusis et deiectis), которая предусматривала иск in factum c condemnatio в двойном размере (in duplum) понесенного ущерба. В случае гибе­ли свободного человека предусматривался фиксированный штраф в размере 50 золотых солидов по юстиниановскому курсу (что, видимо, соответствует 50 тыс. сестерциев). В случае нанесения телесных повреждений соразмерный штраф устанавливался по решению судей (in bonum et aequum). Пассивно управомоченным на иск лицом признавался habitator, будь то собственник жили­ща, или квартиросъемщик, или постоянно проживавший там гость (hostis): "qui ibi habitaverit" (D.9,3,1 pr и 9). Ответственность наступала за объективный факт, независимо от того, совершил ли деяние сам жилец или третье лицо. Иск входил в категорию actiones populares: его мог вчинить любой гражданин.

Раздел VIII. Обязательственное право (часть II)

Ответственность за простое создание угрозы для прохожих предусматривалась в edictum de positum (D.9,4,5,6), согласно ко­торому habitator отвечал в объеме 10 солидов перед любым граж­данином по actio in factum (тоже actio popularis) в том случае, если на крыше или на карнизе дома был установлен предмет, ко­торый при случайном падении мог нанести ущерб ("cuius casus nocefe cui possit"). Объективный характер вменения был смягчен допущением ноксальной ответственности в случае, если виновным в создании общественной угрозы признавался раб.

Ответственность за деяние третьего лица предусматривалась также по actio furti и по actio damni adversus nautas caupones stabularios, которые в преторском эдикте были соотнесены с actio furti и с actio legis Aquilia. Хозяин корабля, гостиницы или по­стоялого двора отвечал in duplum в том случае, если кто-либо из служащих или проживающих у них лиц (исключая пассажиров или путешественников) совершал воровство или наносил иму­щественный ущерб пассажиру или постояльцу. В средние века их ответственность трактовалась как вина в подборе персонала (cul­pa in eligendo), но в античности ответственность наступала без всякой вины — за деяние третьего лица. Если воровство совер­шал раб, хозяин освобождался, совершая noxae deditio в пользу пострадавшего. Поскольку nauta, caupo, stabularius отвечали так­же по receptum за сохранность вещей пассажиров и постояльцев (custodia), они признавались управомоченными на цивильный иск из воровства (actio furti) против действительных воров (D.47,5,1,4).

Раздел IX НАСЛЕДСТВЕННОЕ ПРАВО

Наследственное право регулирует судьбу правоотношений субъ­екта после его смерти. Центральным понятием этой отрасли права является преемство (successio) правовой ситуации другого лица — de cuius (от выражения: "is de cuius hereditate agitur" — "тот, чье наследство является предметом судебного разбирательства") в ре­зультате его смерти (mortis causa). Различаются универсальное преемство (successio per universitatem, in universum ius), когда на стороне нового лица воспроизводится юридическая ситуация пред­шественника как таковая, и сингулярное' (successio singularis, in singulas res), когда субъект преемства воспринимает лишь отдель­ные права, прежде принадлежавшие другому лицу.

Феномен преемства выявляется не только при актах mortis cau­sa, но и inter vivos. Универсальными преемниками считаются супруг (или его домовладыка) в отношении супруги in manu, усыновитель в отношении усыновленного лица sui iuris (в результате adrogatio), bo-norum emptor в отношении лица, чье имущество подверглось bono-rum venditio (Gai., 3,77 sqq). Эффект универсального преемства при venditio bonorum обеспечивается преторскими средствами и выявля­ется, таким образом, в плане ius honorarium. Преемство в результате conventio in manum и adrogatio происходит в плане ius civile, но не является собственно универсальным, поскольку долговые обязатель­ства супруги или усыновленного прекращаются вместе с capitis de-minutio minima и не переходят на главу их новой familia (Gai., 3,83— 84). Как сингулярное преемство inter vivos может быть представлена любая ситуация производного приобретения.

Универсальным преемством mortis causa являются hereditas — наследование по ius civile и bonorum possessio — наследование по ius honorarium. Гипотезами сингулярного преемства mortis causa следует считать отказ по завещанию (legatum) и фидеикомисс (fideicom-missum) — приказ наследодателя наследнику по завещанию пере­дать наследственную массу третьему лицу (restitutio hereditatis). Пе­риод, когда фидеикомисс был способом универсального преемства, длился недолго (после принятия SC Trebellianum в 56 г. н. э. и до принятия SC Pegasianum в 75 г. н. э.) и не противоречит квалифика­ции этого института как successio singularis, поскольку переход дол­говых обязательств покойного на фидеикомиссария обеспечивался искусственным позитивно-правовым вмешательством. Различение в предмете наследственного права универсального и сингулярного пре­емства определяет структуру дальнейшего изложения.

Раздел IX. Наследственное право

Глава 1 Универсальное преемство mortis causa

Дата добавления: 2015-08-10