Лжедмитрий II, или Тушинский Вор

Торжество Василия Шуйского было преждевременно. Правда, Лжедмитрий II в панике бежал из-под Белева в Комарицкую волость, но в январе 1608 г., собрав под свои знамена уцелевших защитников Тулы, он перешел в Орел, а весной двинулся к столице. Во главе войск самозванца встал литовский гетман Роман Рожинский.

Апреля — 1 мая 1608 г. воины Лжедмитрия II разгромили под Белевом царского брата, князя Дмитрия Шуйского. В июне Лжедмитрий II появился под Москвой и обосновался станом в селе Тушине. По названию своей резиденции Лжедмитрий II получил закрепившееся за ним имя Тушинского Вора.

Происхождение Тушинского Вора окутано легендой. Новый летописец замечает: «Все же те воры, которые называлися царским коренем, знаеми от многих людей, кой откуду взяся. Тово же Вора Тушинского, которой назвался в Ростригино имя, отнюдь никто ж не знавше; неведомо откуды взяся. Многие убо, узнаваху, что он был не от служиваго корени; чаяху попова сына иль церковного дьячка, потому что круг весь церковный знал».

Среди современников бытовали несколько версий относительно происхождения самозванца. Воевода Лжедмитрия II князь Д.Мосальский-Горбатый «сказывал с пытки», что самозванец «с Москвы, с Арбату, из Законюшев, попов сын Митька». Другой бывший сторонник Лжедмитрия II, сын боярский А.Цыплятев, в расспросе перед тотемскими воеводами говорил, что «царевича Дмитрея называют литвином, Ондрея Курбского сыном». Московский летописец и келарь Троице-Сергиева монастыря Авраамий Палицын называют самозванца выходцем из стародубской семьи детей боярских Веревкиных.

Наиболее полные сведения о происхождении Лжедмитрия II удалось добыть иезуитам. Согласно их расследованию, имя убитого царевича принял крещеный еврей Богданко. Он был учителем в Шклове, затем перебрался в Могилев, где прислуживал попу, «а имел на собе одеянье плохое, кожух плохий, шлык баряный [баранью шапку], в лете в том ходил».

За проступки шкловскому учителю грозила тюрьма. В этот момент его заприметил участник московского похода поляк М.Меховский. Вероятнее всего, М.Меховский оказался в Белоруссии не случайно. По заданию Болотникова, Шаховского и Лжепетра он разыскивал подходящего человека на роль воскресшего «царя Дмитрия». Оборванный учитель показался ему похожим на Лжедмитрия I. Но бродяга испугался сделанного ему предложения и бежал в Пропойск, где был пойман. Оказавшись перед выбором — наказание или роль московского царя, он согласился на последнее.

Новый Лжедмитрий был похож на своего предшественника только фигурой. С.Ф.Платонов отмечал, что Лжедмитрий I «был действительным руководителем поднятого им движения. Вор же [Лжедмитрий II] вышел на свое дело из Пропойской тюрьмы, объявил себя царем на Стародубской площади под страхом побоев и пытки. Не он руководил толпами своих сторонников и подданных, а, напротив, они его влекли за собою в стихийном брожении, мотивом которого был не интерес претендента, а собственные интересы его отрядов».

Версия о том, что Лжедмитрий II был подготовлен эмиссарами вождей московского восстания, вполне согласуется с его действиями. Лжедмитрий II, как ранее Болотников и Лжепетр, активно призывал на свою сторону боевых холопов, обещая им дворянские поместья. Разгром королевским гетманом Жолкевским рокоша Зебжидовского привлек на сторону Лжедмитрия II большое число польских наемников.

Одним из наиболее удачливых воевод нового самозванца стал изгнанник-шляхтич Александр-Иосиф Лисовский. Но были и другие — гетман Ян-Петр Сапега с восьмитысячным отрядом присоединился к Тушинскому Вору с позволения короля Сигизмунда III, стремясь отомстить московитам за гибель и плен польских рыцарей.

Тушинский лагерь представлял собой собрание людей различных народностей (русские, поляки, донские, запорожские и волжские казаки, татары), объединенных под знаменами нового самозванца ненавистью к Шуйскому и стремлением к наживе.

Подступив к столице, самозванец попытался с ходу взять Москву, но натолкнулся на упорное сопротивление царского войска. Тогда воеводы Лжедмитрия II решили блокировать столицу, перекрыв все дороги, по которым шло снабжение города и сношение Москвы с окраинами. С этого времени тушинцы предпринимали регулярные походы на север и северо-восток, в Замосковные города, стремясь отрезать Василия Шуйского от районов, традиционно его поддерживавших, — от Поморья, Вологды, Устюга, Перми и Сибири.

С появлением Лжедмитрия II у стен столицы наступил длительный период противостояния и двоевластия. И в Москве, и в Тушине сидели царь, царица (Марина Мнишек, освобожденная из ярославской ссылки согласно русско-польскому договору, перебралась в лагерь самозванца в сентябре 1607 г.), патриарх (в Тушино был увезен захваченный в плен в Ростове митрополит Филарет Романов). У обоих царей были Боярская дума, приказы, войско, оба жаловали своим сторонникам поместья и мобилизовали ратных людей.

Воровская Боярская дума была достаточно представительной и являла собой сплетение боярских группировок, оппозиционных Шуйскому: главой Думы был «боярин» князь Д.Т.Трубецкой; значительную силу представляли родственники «патриарха» Филарета: М.Г.Салтыков, князь Р.Ф.Троекуров, князь А.Ю.Сицкий, князь Д.М.Черкасский. Служили Лжедмитрию II и любимцы его предшественника: князь В.М.Мосальский-Рубец и другие Мосальские, князь Г.П.Шаховской, М.А.Молчанов, дьяки И.Т.Грамотин, П.А.Третьяков.

Весной 1608 г. главнокомандующий войсками самозванца Рожинский захватил всю полноту власти в Тушинском стане, и влияние поляков на органы управления территорией, подвластной Лжедмитрию II, еще больше возросло. Самозванец начал назначать поляков воеводами в подвластные ему города; обычно назначались два воеводы — русский и иноземец.

Перелом в отношениях Тушинского лагеря с районами Замосковья и Поморья произошел после появления в войске самозванца солдат Яна Сапеги. Между Рожинским и Сапегой был произведен раздел сфер влияния. Рожинский остался в Тушинском лагере и контролировал южные и западные земли, а Сапега стал лагерем под Троице-Сергиевым монастырем и принялся распространять власть самозванца в Замосковье, Поморье и Новгородской земле.

На Севере тушинцы действовали иначе, чем на Западе и Юге; они беззастенчиво грабили население; польские и литовские полки и роты разделили дворцовые волости и села на приставства и начали самостоятельно собирать налоги и кормы. Наемники сформировали структуры власти, главной задачей которых стал грабеж населения.

Сохранились многочисленные челобитные Лжедмитрию II и Яну Сапеге крестьян, посадских, землевладельцев с жалобами на бесчинства иноземного войска. «Приезжают к нам ратные люди литовские, и татары, и русские люди, бьют нас, и мучат, и животы грабят. Пожалуй нас, сирот твоих, вели нам дать приставов!» — отчаянно взывали крестьяне. Бесчинства тушинцев стали причиной широкого восстания земщины в покоренных городах Северо-Востока, начавшегося в конце 1608 г.

Тем временем Лжедмитрий II всё более и более превращался в марионетку в руках польских наемников. Крах Тушинского лагеря был вызван несколькими факторами. Следует упомянуть, во-первых, восстание в Замосковных городах, поддержку которых сумел использовать воевода Шуйского — молодой и талантливый полководец князь М.В.Скопин-Шуйский, двинувшийся со шведским вспомогательным войском на выручку Москве из Новгорода; во-вторых, — начало открытой интервенции короля Сигизмунда III.

В сентябре 1609 г. король Сигизмунд III осадил Смоленск. Среди русских и польских сторонников Тушинского Вора началось брожение. Образовалась значительная партия, выступавшая за приглашение на русский престол польского королевича Владислава, а то и самого Сигизмунда III. В свою очередь, Сигизмунд III призывал тушинцев идти служить к нему под Смоленск. Рожинский, и ранее не оказывавший самозванцу должного почтения, начал открыто угрожать лжецарю расправой. Тогда Лжедмитрий II решился на побег. Спрятавшись под дранкой в телеге, самозванец покинул Тушино и бежал в Калугу.

В калужский период своей авантюры Лжедмитрий II начал наконец играть самостоятельную роль. Убедившись в вероломстве польских наемников, самозванец взывал уже к русским людям, пугая их стремлением короля захватить Россию и установить католичество. Этот призыв нашел отклик среди многих.

Калужане с радостью приняли самозванца. Тушинский стан распался. Часть сторонников Вора ушли к королю, другие переместились за самозванцем в Калугу. Бежала к своему мнимому супругу и Марина Мнишек. Движение Лжедмитрия начало принимать национальный характер; видимо, не случайно многие ярые сторонники Лжедмитрия II стали впоследствии активными деятелями Первого и Второго ополчений.

В то же время, Лжедмитрий II не верил в собственные силы и, не слишком надеясь на поддержку казаков и русских людей, искал помощи у Я.Сапеги, окружил себя охраной из немцев и татар. В Калужском лагере самозванца царила атмосфера жестокости и подозрительности. По ложному навету Лжедмитрий II приказал казнить своего верного сторонника шотландца А.Вандтмана (Скотницкого), бывшего калужским воеводой у Болотникова, и обрушил свой гнев на всех немцев. Установившиеся в Калуге порядки, близкие к опричным, послужили причиной гибели самозванца.

Тем временем польский гетман Жолкевский 24 июня 1610 г. разгромил войско князя Д.И.Шуйского у села Клушина под Можайском. С юга на Москву двинулся Лжедмитрий II. Его войско осадило Пафнутьев-Боровский монастырь и, взяв его с помощью измены, учинило страшную резню.

17 июля возмущенные дворяне свели с престола, а на следующий день насильно постригли в монахи царя Василия Шуйского. Новый летописец повествует, что сторонники Лжедмитрия II стали «съезжаться» с москвичами и предложили им низложить своего царя, пообещав в ответ отстать от самозванца; далее планировалось сообща выбрать нового государя. Когда же москвичи после низложения Шуйского напомнили сторонникам Вора об их обещании, те, «оставя Бога и Пречистую Богородицу и государево крестное целование, отъехавше с Москвы и служиша неведово кому, и те посмеяшеся московским людем, и позоряху их, и глаголаху им: “Что вы не помните государева крестного целования, царя своего с царства ссадили; а нам-де за своего помереть”».

Боярская дума, опасаясь «холопей» и казаков Лжедмитрия II, поспешила заключить с гетманом Жолкевским договор о призвании на русский престол королевича Владислава. Многие дворяне, бывшие в Калужском лагере, покинули самозванца и отправились на службу к «Владиславу Жигимонтовичу» в Москву. Но вместе с тем росло количество сторонников самозванца среди московских низов, холопов и казаков.

В августе Лжедмитрий II подступил к Москве и обосновался станом в селе Коломенском. Реальная угроза со стороны самозванца побудила Боярскую думу к более тесному союзу с Жолкевским; бояре разрешили гетману пройти через Москву — для того, чтобы отразить Вора. Лжедмитрий II бежал из-под Москвы в Калугу. Наступил конец истории Лжедмитрия II.

Осенью 1610 г. из королевского лагеря под Смоленском в Калугу прибыл касимовский хан Ураз-Мухаммед. Касимов был верной опорой Болотникова, а затем и Лжедмитрия II; поэтому самозванец принял хана с почетом. Однако, получив донос, что хан хочет изменить ему, Лжедмитрий II заманил его на охоту и приказал убить. По сообщению эпитафии Ураз-Мухаммеда, это произошло 22 ноября.

Но и самозванец ненадолго пережил касимовского хана. Начальник охраны Лжедмитрия II, ногайский князь Петр Урусов, решил отомстить самозванцу за смерть хана. У Урусова была и другая причина для мести — Лжедмитрий II приказал казнить своего верного сторонника, окольничего И.И.Годунова, приходившегося свойственником ногайскому князю.

Декабря 1610 г. Лжедмитрий II выехал на санях на прогулку. Когда самозванец удалился на версту от города, князь Петр Урусов подъехал к его саням и выстрелил в него из ружья, а затем отсек саблей голову25. Совершив убийство самозванца, татары, составлявшие его охрану, ускакали в Крым. Весть о смерти Вора в Калугу принес шут самозванца, Петр Кошелев. Калужане похоронили тело убитого в Троицкой церкви.

Через несколько дней после смерти самозванца Марина Мнишек родила сына, которого крестили по православному обряду именем Ивана — в честь его мнимого деда. Остатки армии Лжедмитрия II принесли присягу новорожденному «царевичу».

Казачьи самозванцы

«Казакам понравились самозванцы», — резюмировал сведения о движении в казачьем Поле великий русский историк С.М.Соловьев.

Выше уже упоминалось, что благодаря расспросным речам Лжепетра нам известен механизм появления самозванцев в казачьих ватагах. И хотя самозванческие легенды в большинстве своем до нас не дошли, грамота Лжедмитрия II, возмущенного чрезмерным количеством «родственников», сохранила, по крайней мере, имена «царевичей».

В Астрахани появились «царевич Август, князь Иван» — «сын» Ивана Грозного, а также царевичи Лаврентий, Петр, Федор, Клеметий, Савелий, Симеон, Василий, Ерошка, Гаврилка, Мартынка — «сыновья» Федора Ивановича. Большинство этих самозванцев разбойничали на Юге, не играя никакой роли в событиях, разворачивавшихся в центре России. Иные вместе со своими казаками добирались до двора мнимого родственника.

Зимой 1608 г. под Брянск к Лжедмитрию II прибыли донские казаки с «царевичем» Федором Федоровичем, «сыном» царя Федора. Лжедмитрий II пожаловал казаков, а своего «племянника» приказал повесить. Когда Лжедмитрий II стоял в Тушине, на Нижней Волге объявились «царевичи» Август, Лавр (Лаврентий) и Осиновик — «сын» царевича Ивана Ивановича. Самозванцы разобрались с самым слабым из своих товарищей — Осиновиком — и повесили его, а сами прибыли с отрядами в Тушино. Лжедмитрий II, хотя и не сразу, но также повелел повесить своих «родственников» на Московской дороге.

Самозванчество, принявшее столь широкий размах в казачьих юртах, скорее всего, служило прикрытием самого обыкновенного разбоя. Вместе с тем нельзя не отметить определенную уникальность ситуации — такого количества самозванцев среда казачества не порождала никогда, кроме Смутного времени. Имена самозванцев, как торжественные «царские» (Август, Лаврентий, Клементий), так и простонародные (Мартынка, Ерошка), отражают глубинное восприятие самодержавной идеи в казачьей среде, попытку применить сакральное в обыденном, повседневном.

Документы содержат и известие о появлении в Печерниках — небольшом городке Рязанской Украйны — самозваного Лжебасманова, малолетнего «сына» окольничего И.Ф.Басманова, брата фаворита Лжедмитрия I. В конце 1609 — начале 1610 г. Печерники были захвачены воеводой П.П.Ляпуновым, а малолетний самозванец Ануфрий был брошен на съедение медведю. Наиболее близкая аналогия этому случаю — «аристократическое» окружение Емельяна Пугачева: «фельдмаршал граф Чернышев» (Чика Зарубин), «граф Воронцов» (Шигаев), «граф Орлов» (Чумаков) и другие.

Несомненно, изучение эпидемии самозванчества среди казачества в Смутное время даст возможность сделать важные выводы в области социальной психологии, однако реальное влияние подобных лжецарей и лжецаревичей на события было незначительно.

Сами творцы подобных самозванцев, казаки и черные люди, прекрасно сознавали свою решающую роль в созидании претендентов на власть. В апреле 1625 г. ряжский ямщик К.Антонов, вспоминая события Смутного времени, говорил в кабаке: «От тех-де была царей... которых выбирывали в междоусобную брань меж себя наша братия мужики, земля пуста стала».

Лжедмитрий III, или Псковский вор

Смерть Лжедмитрия II оказала огромное влияние на дальнейшие события Смуты. Движение, направленное против поляков и их русских сторонников, смогло освободиться от авантюрисма, связанного с личностью самозваного претендента. Теперь основными лозунгами противников польского владычества стали изгнание иноземцев из Москвы и созыв Земского собора для выборов нового царя.

Анархические элементы потеряли свою главную опору; лишившись идеи поддержки "законного царя", они превратились в обыкновенных разбойников. Сын Марины Мнишек Лжедмитрия II, Иван, получивший в Москве прозвище Вороненка, был слишком мал, чтобы стать вождем движения. В среде казаков и черных людей, не преследовавших цели восстановления правопорядка (к чему стремились руководители Первого и Второго ополчений), продолжалось брожение. Призраку было суждено воскреснуть в третий раз - прежде чем с легендой о "царе Дмитрии" было покончено.

Через три месяца после гибели Лжедмитрия II в Ивангороде появился человек, который принял имя убитого, в очередной раз повторив легенду о своем чудесном спасении. Самозванец (по одним известиям Сидорка, по другим - дьякон Матюшка из Заяузья) получил признание не сразу.

Первыми пришли к нему казаки, находившиеся в Пскове. Псков начиная с 1608 г. был верной опорой Тушинского Вора. Попытки М.В.Скопина-Шуйского привлечь псковичей к движению против тушинцев наталкивались на упорное сопротивление; в городе шла борьба между "меньшими" и "большими людьми".

Особое значение Пскова среди земель, подвластных Лжедмитрию II, определялось тем, что в древнем северном городе чеканились монеты самозванца, обладавшие - в отличие от других русских монет - повышенным весом. Согласно предположениям нумизматов, повышение веса монет Лжедмитрия II может быть связано либо со стремлением самозванца снискать себе популярность, либо с тем, что чеканка опиралась на монетную стопу польской системы, обладавшую большим весом, чем московская.

После смерти Лжедмитрия II Псков принял сторону Первого ополчения, и весной 1611 г. псковичи просили у воевод ополчения помощи против нового самозванца, наступавшего со стороны Ивангорода.

После распада Первого ополчения центром освободительного движения стал Нижний Новгород. Князь Д.М.Пожарский с товарищами рассылал по городам грамоты, в которых заявлял, что не желает на государство ни короля, ни Маринки с сыном, ни того вора, что стоит под Псковым. Пока Пожарский создавал новое ополчение и шел из Нижнего к Москве, Лжедмитрий Ш сумел,однако, добиться успеха и 4 декабря 1612 г. вступил во Псков.

Победы нового самозванца произвели немалое впечатление на казаков, стоявших под Москвой в таборах, оставшихся от Первого ополчения. Казаки отправили во Псков послов - стрелецкого голову Казарина Бегичева и Нехорошка Лопухина. К тому же времени(начало 1612) относится известие, что в Астрахани, у князя Петра Урусова, убийцы Лжедмитрия II, объявился еще один претендент на имя царя Димитрия, т.е. Лжедмитрий IV, о котором, впрочем, более ничего не известно.

Казачьи самозванцы поддержали авантюру псковского самозванца. Казарин Бегичев, "не пожале своей души и старости, увидев вора, воскричал великим гласом, что истинной государь наш, калужской". Ярый сторонник Тушинского Вора Иван Плещеев убедил остатки Первого ополчения принести присягу Лжедмитрию III, что и произошло 2 марта!612 г. Грамота троицких властей к руководителям Второго ополчения повествует, что князя Д.Т.Трубецкого и дворян подмосковного стана "привели ко кресту неволею, такоже целовали крест, по их воровскому заводу, боясь от них смертного убийства".

Присягу Лжедмитрию III принесли южные и северские города, ранее поддерживавшие калужского самозванца, а также Алатырь и Арзамас, но большинство замосковных городов отказались признать нового Вора.

Торжество Лжедмитрия III не было, однако, его личной заслугой. Дальнейшие события свидетельствуют, что самозванец практически не играл никакой самостоятельной роли. Его власть над Псковым была эфемерной, несмотря на то, что Лжедмитрия III признали псковские воеводы Хованский и Вельяминов, получившие от самозванца боярские чины. В апреле 1612 г. В Подмосковном стане возникли колебания; И.Плещеев отправился во Псков опознавать самозванца. Посланец отказался принять Лжедмитрия III государем, и тот попытался бежать вместе с воеводой князем И.Хованским, но 20 мая был схвачен за городом и арестован; 1 июля его повезли в Москву.

Самозванец был посажен в клетку и выставлен на всеобщее обозрение, всякий мог обругать его и плюнуть ему в лицо. О дальнейшей судьбе Лжедмитрия III известно немногое - по-видимому, вскоре после воцарения Михаила Романова он был казнен таким же образом, как и большинство других самозванцев, - повешен.

Потомственный самозванец

Многие современники Смуты видели причину грозных потрясений своего времени в злодейском убийстве царевича Дмитрия. Однако мимо их внимания прошло то, что Смутное время, начавшееся с убийства одного ребенка, завершилось казнью другого - Ивана, "царевича Ивана Дмитриевича", сына Лжедмитрия II и Марины Мнишек,получившего прозвище Воренка.

Сын самозванца родился через несколько дней после его смерти и был признан сторонниками Лжедмитрия II "благоверным царевичем". Над жизнью несчастного ребенка тяготело его происхождение - сын мнимого царя был обречен разделить судьбу самозванческого движения. Самим своим существованием он представлял потенциальную династическую опасность, которая усиливалась тем, что вскоре малолетний претедент обрел сторонников среди казаков и бывших тушинцев.

Приверженцы "легитимной власти"(королевича Владислава, Земского собора, Романовых) были суровы к малолетнему самозванцу. Авраамий Палицын писал, что после смерти Лжедмитрия II "остася сука[Марина Мнишек] со единым щенятем. К ней же припряжеся законом сатанинским поляк Иван Заруцкий, показуяся, яко служа ей и тому выблядку". Летом 1611 г. патриарх Гермоген призывал служилых людей и казаков, чтобы они "стояли крепко в вере" и заявлял: "Отнють на царство проклятого Маринкина паньина сына... не благословляю."

Первоначально Калужский лагерь признал права Воренка, но вскоре былые сторонники Лжедмитрия II присягнули королевичу Владиславу. Марина Мнишек с сыном перебрались в Коломну.

Имя "царевича" Ивана Дмитриевича вновь оказалось на слуху летом1611 г. Казачьи отряды в Первом ополчении возглавлял атаман Иван Мартынович Заруцкий - один из выдающихся деятелей смуты, судьба которого типична для того времени, породившего массу смелых авантюристов.

Польский шляхтич Иван Заруцкий провел свое детство в татарском плену, а когда вырос, бежал к казакам. За храбрость и решительность он был выбран в старшины, а затем стал атаманом. В 1607 г. он принял деятельное участие в зарождении интриги Лжедмитрия II, став одним из творцов нового самозванца. В 1608 г. с отрядом 5000 донских казаков Заруцкий присоединился к Тушинскому лагерю и получил чин боярина и должность начальника Казачьего приказа - учреждения, не существовавшего в системе органов государственного управления Московского государства. Летом 1609 г. Заруцкий с казаками спас Тушино, остановив натиск войск Шуйского на реке Ходынке.

После распада Тушинского лагеря он ушел в Калугу, а затем присоединился ко Второму ополчению. Именно во время стояния под Москвой Первого ополчения, по свидетельству " Нового летописца", у Заруцкого с казаками и некоторыми боярами и дворянами появилась "лукавая мысль" посадить Воренка на царство. Вскоре после этого интриги Заруцкого стали причиной убийства одного из руководителей Первого ополчения, П.П.Ляпунова.

После появления Лжедмитрия III Заруцкий выступил за признания нового самозванца, но, когда эта авантюра провалилась, вновь обратился к кандидатуре Ивана Дмитриевича. Современники утверждали, что Заруцкого и Марину Мнишек связывала личная привязанность. Согласно Пискарескому летописцу, Заруцкий " жену свою постриг, а сына своего послал в Коломну к ней, Маринке, в стольники, а хотел на ней жениться, и сести на Московское государство, и быти царем и великим князем".

Глава Второго ополчения, князь Д.М. Пожарский, призывал не признавать Воренка. Заруцкий пытался противостоять движению ополчения к Москве и послал в Ярославль казаков убить Пожарского, но этот замысел не удался. Тогда 28 июля 1612 г., И.М. Заруцкий увел из подмосковных таборов своих сторонников-казаков(числом до двух с половиной тысяч).

История похода И.М.Заруцкого и его попытка утвердиться в Астрахани, провозгласив государями "царицу Марину Юрьевну и царевича Ивана Дмитриевича", детально описана в монографии А.Л.Станиславского. Казаки Заруцкого двинулись из-под Москвы в Коломну и вскоре, ограбив город, покинули его. Из Коломны Заруцкий пошел на Переславль-Рязанский, но был отражен и засел в другом городе Рязанской земли - Сапожке.

Противостояли Заруцкому служилые люди Рязанщины и воевода Второго ополчения М.А.Вельяминов, который смого мобилизовать служилых инородцев края - мещеру, мордву, кадомских, и темниковских татар. В то же время немалое количество служилых людей Рязанской Украины, в том числе служилые по прибору - стрельцы и пушкари, поддерживали Заруцкого и "царевича" Ивана. Еще в начале 1612 г. арзамасские стрельцы хотели целовать крест Ивану Воренку; сторонники сына Марины Мнишек убивали, пытали и вешали дворян и детей боярских.

Осенью 1612 г. положение Заруцкого было критическим, но, неожиданно для земских воевод, власть Воренка признали большинство городов Рязанской земли - Михайлов, Пронск, Ряжск, Донков, Епифань. Верх в этих городах взяли служилые люди по прибору и мелкие землевладельцы, традиционно связанные с вольным казачеством.

Избрание на престол царя Михаила Романова существенно поколебало позиции Заруцкого. В марте 1613 г. он завязал переписку с правительством новоизбранного царя. В тенденциозной официальной передаче содержание грамот Заруцкого сводилось к стремлению выдать Марину с сыном, поскольку "детца ему негде".

Из полков Заруцкого началось дезертирство, возникли разногласия между самим атаманом и Мариной Мнишек. Согласно показаниям перебежчиков "Зарутцкой-де будто хочет итти в Кизыл-баши[Персию], а Маринка-де с ним идти не хочет, а зовет его с собой в Литву". Так или иначе - Заруцкий ушел из Рязанской земли, двинулся было к Туле, после жестокого боя взял Крапивну, но затем повернул на юг, к Ливнам и Воронежу.

Под Воронежем отряд Заруцкго настигло войско царского воеводы князя И.Н. Одоевского. В конце июля - начале июля между силами Одоевского и Заруцкого произошло несколько сражений, исход которых не вполне ясен. Во всяком случае, Заруцкий, сохранив определенное число своих сторонников, переправился через Дон.

Пройдя через степи, Заруцкий подошел к Астрахани и был принят астраханцами, которым объявил, что Московским государством "Литва завладела". В Астрахани Заруцкий, по-видимому, утверждал, что жив и царь Дмитрий Иванович. Сохранилась челобитная, поданная в Астрахани на имя царя Дмитрия Ивановича, царицы Марины Юряевны и царевича Ивана Дмитриевича. Заруцкого, Марину и Ивана Воренка признал ногайский князь Иштерек и население терского городка.

Заруцкий пытался опереться и на персидского шаха Аббаса и вступил с ним в дипломатическую переписку, но дни атамана были уже сочтены. Казачий предводитель грабил В Астрахани персидских и среднеазиатских купцов, пытал и казнил "добрых людей", разъезжал по городу с ногаями и хвалился пойти походом на Казань: "Знаю я московские наряды: покамест люди с Москвы пойдут, я до той поры возьму Самару, да и над Казанью промысел учиню".

Однако агитация, которую вело против Заруцкого правительство царя Михаила Федоровича, возымела свое действие. Казаки, собравшись в круг, ругали Заруцкого и Марину и склонялись к тому, чтобы перейти на сторону законного государя. Насилие, творимое Заруцким и его сторонниками, возмутило и астраханцев. Весной в городе началось восстание; Заруцкий сел в осаде в городском кремле.

К этому времени к Астрахани подтянулись первые отряды войска И.Н. Одоевского. Ночью 12 мая 1614 г. Заруцкий с Мариной, Иваном Воренком и казачьим отрядом вырвался из Астрахани. Стрелецкий голова В. Хохлов нанес ему поражение, но атаман с царицей и ее сыном спаслись и бежали к Яику. 24 июня они были окружены войском стрелецких голов Пальчикова и Онучина в Медвежьем Остроге - и выданы казакам.

Опасаясь присутствия пленников в Астрахани, Одоевский немедленно отправил их в Москву. Их везли раздельно; атамана сопровождали 230 стрельцов, Марину с сыном - 600. В случае нападения "воровских людей" охране было наказано убить пленников. В Москве атамана Заруцкого предали мучительной казни - посадили на кол; несчастного "царевича" Ивана повесили, а Марина была заточена в тюрьме. По русским известиям, она умерла с горя, согласно польским - задушена. Жители Коломны до сих пор называют одну из кремлевских башен Маринкиеной, говоря, что в ней содержалась в заточении Марина Мнишек.

Польско-шведская интервенция

Поляки в то время очень часто воевали с Россией. Они просто не могли не заметить ту слабость в которой последняя находилась. В 1606 г. произошло восстание Болотникова, которого поддержал юг России. В 1607 на Русь из Польши двинулась армия якобы вновь спасшегося царевича Дмитрия (Лжедмитрия II). С трудом в 1608 г. войска Шуйского разбили Болотникова, казнив его. Сложнее дело обстояло с Лжедмитрием II, кторого прозвали Тушинским вором. Он стоял во главе 30-тысячной польской армии, к тому же к нему присоединялись казаки и простые люди не признававшие Шуйского или просто желавшие нажиться грабежами. Они покорили много городов к западу от Москвы. Большинство из которых сдавались без проблем, серьёзные проблемы их нашли при штурме Троице-Сергеевой лавры. Защитники которой стояли на смерть. Василий Шуйский обратился за помощью к Шведам, они согласились за деньги помочь русским. Вероятно, это спровоцировало Польшу уже открыто напасть на Русь, т.к. Польша со Швецией были врагами тогда. В 1609 войска польского короля Сигизмунда III приступили к штурму Смоленска. И всё же русские войска во главе с талантливым полководцем Скопиным-Шуйским разбили Тушинского вора. Но в мае 1610 г. этот замечательный воевода умер, вероятно его отравили бояре. Поляки постепенно побеждали русские войска, ко всему прочему Шведы перестали нам помогать и даже захватили русский город Новгород. В июне 1610 г. в результате заговора бояр Василий Шуйский был свергнут и пострижен в монахи. Москвой стали править совет бояр (Семибоярщина). Они решили пригласить на русский престол польского королевича Владислава и впустили поляков в Москву. Россия находилась в очень тяжелом положении, многие русские люди просто организовывались в банды и занимались грабежами, так себя вели июжные казаки. Это был апогей смутного времени в России.

Дата добавления: 2015-08-10