Глава 16. Дэн толкнул конверт через стол.

Дэн толкнул конверт через стол.

— Это тебе.

— Подарок?

— Открой, – сказал он, устремив на меня горящий взгляд.

От него меня словно вдавило в спинку кресла. Я помедлила, прежде чем взять конверт в руки. Из него выпали два листа, скрепленные степлером. Цифры, даты. Результаты анализов. Я только хлопала глазами, читая список. Холестерин, эритроциты, липопротеиды высокой плотности. На другой странице то же самое.

Я икнула от удивления.

Гонорея, хламидиоз, ВИЧ – все отрицательно. Сложив бумагу, я положила ее обратно в конверт, прочистила горло и сделала глоток воды со льдом. Дэн смотрел на меня выжидающе.

— Что я могу сказать, – наконец произнесла я, поняв, что он с нетерпением ждет ответа. – Кажется, ты здоров.

Также я узнала, сколько ему лет и группу его крови.

— Я подумал, что, если ты об этом узнаешь, тебе станет легче.

Я моргнула.

— Легче насчет чего?

— Насчет нас.

Я снова хлопнула ресницами.

— Я не совсем понимаю, о чем ты, – сказала я, но это была неправда.

Дэн улыбнулся.

— Элли, я никогда не спрашивал, принимаешь ты противозачаточные таблетки или…

— Ты хочешь отказаться от презервативов.

Дэн пожал плечами, на его щеках проступили два бледно-розовых пятна. Я смотрела на него – интересно было наблюдать за тем, как он краснеет. Для разнообразия.

— В общем… да.

— В общем, принимаю.

— Хорошо, – улыбнулся он.

Я скрестила руки на столе. Рядом лежала еда из китайского ресторана, после еды Дэн обещал мне кино на своем телевизоре с большим экраном, но сейчас мне пришло в голову, а не было ли все это только предлогом для этого разговора.

Я некоторое время молчала – пусть попотеет, – прежде чем решила ответить честно.

— Я специально никогда не занималась сексом без презерватива, Дэн.

Он закашлялся.

— Специально? А как ты занимаешься им случайно?

— Это было не случайно, – ответила я. – Так вышло.

Я по-прежнему держала в руках конверт, на счет «пять» проводя большими пальцами по гладкой бумаге, затем пауза. Пять. И снова пауза.

Его улыбка увяла.

— Элли?

Я пожала плечами и положила конверт на стол.

— У меня тоже есть результаты анализов, которые можно делать ежегодно. Могу тебе их показать. Я тоже чистая.

— Элли… – Он протянул руку через стол, подложил свою ладонь под мою – я позволила ему это сделать, – и переплел свои пальцы с моими. – Если ты по каким-то причинам не можешь или не хочешь, то все нормально.

Я взглянула на наши переплетенные руки.

— Это означает полное доверие, Дэн.

Он мягко пожал мою руку.

— Если ты спрашиваешь, сплю я с кем-нибудь еще, то отвечу: нет.

Я легко кивнула и посмотрела ему в глаза:

— Я тоже нет.

Не знаю, какого ответа он от меня ждал, но на лице Дэна возникло несомненное выражение облегчения.

— Хорошо.

— Но тебе надо спросить, Дэн, не планирую ли я переспать с кем-нибудь еще, – добавила я бесцветным тоном. Я была настолько уверена в своей неуязвимости, что не могла этого не сказать.

— Ты планируешь, Элли?

Я покачала головой.

— Я тоже нет. – Дэн улыбнулся. – Если ты, конечно, не хочешь еще разок встретиться с Джеком.

Я прыснула со смеху.

— Тогда Джеку разрешается надеть презерватив. Впрочем, я больше не планирую с ним встреч.

— Хорошо, – еще шире улыбнулся Дэн. – Правда, я не думаю, что теперь мне понравится смотреть, когда ты будешь с кем-нибудь еще.

В его утверждении мне послышался незаданный вопрос. Я помедлила, прежде чем переспросить:

— Нет?

— Нет, – подтвердил Дэн и сжал мою руку. – Определенно нет.

Он встал, обошел стол и заставил меня подняться. Его руки легли мне на талию так естественно, что я даже удивилась, что родилась вне его объятий, хотя была словно создана для них.

Дэн отвел меня в спальню, и этот раз все для нас было словно первые. Наверное, иначе и быть не могло, так как между нами все изменилось после этого маленького разговора, возможно, как и мы сами. Сдернув покрывало, он уложил меня на мягкие простыни, моя голова опустилась на удобные пуховые подушки. Дэн снял с нас обоих одежду и лег со мной рядом. Мы были полностью обнажены, и между нами не было никаких преград.

Он стал целовать мое лицо – лоб, глаза, кончик носа, щеки, подбородок, чуть ли не с трепетом коснулся моих губ. Его прикосновение было таким легким, едва ощутимым, и он так быстро от них оторвался, что можно было подумать, что мне это показалось.

Его губы опустились вдоль изгиба моей шеи, помедлив у впадинки рядом с ключицей – я почувствовала его язык, но губы уже проследовали к моему плечу и стали опускаться вдоль руки. Он поцеловал мой локоть изнутри, запястье, где его пересекал шрам, прижался губами к ладони и заставил меня согнуть пальцы, как бы вверяя себя мне.

Я отдалась во власть чувств, позволяя Дэну любоваться и восхищаться собой. Его губы лесенкой соскользнули по грудной клетке и ребрам к маленькому холмику моего живота. Оказавшись напротив моего пупка, Дэн выдохнул, и меня захлестнуло страстное желание. Он легонько куснул сначала одно бедро, затем другое, и мое тело откликнулось на эту ласку вспыхнувшим огнем, открываясь ему навстречу.

Дэн провел рукой по треугольнику волос у меня между ног, и мои глаза распахнулась. До этого я пребывала в сладостном небытии, в которое меня повергли эротичные, возбуждающие ласки его рта, но после этого мое тело напряглось, я неосознанно свела ноги вместе.

— Элли. – Дэн подвинулся вверх, накрывая меня своим телом.

Я была благодарна ему за это – его тепло согревало, так как мне стало холодно, я начала дрожать. Опершись на локти, он заглянул мне в глаза. Его твердый член уткнулся, хотя и не давил особо сильно, мне в живот.

— Могу я тебя поцеловать? – тихо спросил он. – Просто поцеловать. Это все. Я обещаю.

Я покачала головой. Он потянулся, коснулся ладонью моей щеки, провел пальцами вдоль бровей. От его нежности дыхание у меня перехватило, губы приоткрылись.

Я хотела что-то произнести, но не смогла.

— Элли, ты мне веришь?

Я верила. Достаточно, чтобы заняться с ним сексом без презерватива. Верила ему, когда он сказал, что, кроме меня, не встречается ни с какой другой женщиной. Я уже давно не верила никому так, как ему.

— Да, Дэн, я тебе верю.

Он улыбнулся:

— Тогда позволь мне себя поцеловать.

Я не люблю, когда мое прошлое оказывает влияние на поступки, которые я совершаю в настоящем. Даже сейчас обстоятельства моей прошлой жизни не отпускали меня, и мне это не нравилось. Что я не могла иметь нормальных отношений с мужчиной, иметь друзей, просто быть счастливой. Но даже если я это сознавала, то была бессильна изменить.

Кажется, сейчас мне это было по силам. Хотя бы попробовать все изменить.

— Хорошо.

Дэн снова стал осыпать поцелуями мое тело, нависая надо мной. Его теплое дыхание ласкало мне кожу, но это тепло не помогало моим мышцам расслабиться. Я была так напряжена, что, наверное, завтра у меня будет болеть все тело. Я подсознательно ждала, что Дэн не сдержит свое обещание, обманет мое доверие, не удовольствуется одним поцелуем.

Его поцелуй был теплым, губы – мягкими. Я судорожно глотнула воздух. Резко, так что даже стало больно в груди. Еще один поцелуй – и Дэн замер.

— Хочешь, чтобы я остановился?

— Нет.

Я покачала головой, прикрыла рукой глаза и постаралась расслабиться. То, что я закрыла лицо, каким-то образом помогло. Все по-другому. Я с Дэном. Так и должно быть. Нет ничего неловкого в том, если он поцелует меня между ног, если его рот доставит мне удовольствие. Потому что это Дэн, и одного этого достаточно, чтобы все было хорошо.

Я снова почувствовала его губы на своем теле. Еще один поцелуй. Я следила за тем, чтобы волосы не отрастали, поэтому его губы беспрепятственно добрались до моей кожи. Дэн поцеловал клитор, и я сжала виски пальцами.

Когда он в первый раз коснулся меня языком, я вскрикнула, мои бедра дернулись сами собой. Я закрыла лицо обеими руками. Меня раздирали два противоречивых чувства: мне хотелось, чтобы он остановился и чтобы продолжал свои ласки. Дэн немного раздвинул мои бедра рукой и лизнул меня снова. В этот раз я проглотила свой вскрик.

Дэн продолжал целовать и лизать мой клитор, обводя пальцами контуры моего тела. Мне было хорошо, даже лучше, чем хорошо. Словно во мне вспыхивали и гасли молнии удовольствия. Дэн был нежен и опытен – движения его рта почти повторяли движения моей руки, то, чего он не мог добиться, лаская меня своей рукой. Его язык был подобен струе воды – щекочущей, скатывающейся вниз по коже. Ничего грубого, резкого, что могло бы сдержать нарастающее желание.

Я услышала его стон и чуть не забылась сама.

Если вы когда-нибудь решались сделать то, что прежде мешал вам сделать страх, переступали через него, чувствуя, что в будущем ваши усилия будут вознаграждены, только тогда вы сможете понять, что я испытывала в тот момент.

— Хочешь, чтобы я остановился? – По его голосу слышалось, что говорить ему так же трудно, как мне – отвечать.

— Нет, – выдохнула я, убрала руку со своего лица и коснулась его головы. Пропуская его волосы через пальцы, почувствовала, как они защекотали костяшки. – Нет, Дэн, пожалуйста, не останавливайся.

Он довел меня до грани оргазма и задержал меня там. Эта вершина отличалась от прежних – если раньше я как будто падала с головокружительной скоростью, сейчас я как взмыла с нее ввысь.

Оргазм пришел не как освобождение, не как вспышка. Я всегда представляла оргазм в виде пружины, которая все сжимается и сжимается, пока наконец не распрямится, высвобождая всю скопившуюся в ней энергию. Но этот оргазм, вызванный губами Дэна, пришел как шелест листвы на деревьях или круги на поверхности пруда. Я чувствовала каждый спазм – раздельный, четкий, сопровождающий трепет клитора. Стук сердца отдавался в ушах. Я не взорвалась, я расплавилась. Растворилась. Превратилась в сплошное удовольствие.

Чуть позже, осознав, что я снова дышу, Дэн подался вверх и крепко прижал меня к себе, заглядывая в лицо. Восхищение сияло в его глазах.

— Я хочу заняться с тобой любовью, – прошептал он.

— Да, Дэн, – ответила я. – Пожалуйста.

Мы оба простонали, когда он вошел в меня, впервые без всякой преграды между нами. Я не думала, что ощущение будет совсем уж иным, верила, что это больше усилит его удовольствие, чем сможет повлиять на мое, но мозг – это недооцененный сексуальный орган. То, что он движется внутри меня без презерватива, что я чувствую именно его, уже одно это рождало бурю ощущений.

Дэн замер, спрятав лицо на моей шее.

— О боже…

Я провела руками по его спине, чувствуя выступающий позвоночник, косточки-близнецы у его основания. Он вошел в меня глубже, вышел, словно экспериментируя. Снова вошел.

Опершись на руки, он приподнялся и смотрел на меня, двигаясь быстрее. Я вместе с ним. Еще быстрее. Мое тело встречало его влажным жаром. Толчки стали резче. Я подняла бедра, чтобы он мог погружаться в меня еще глубже.

Дэн издал хриплый возглас, движения стали неровными. Мышцы на его руках, шее и груди вздулись, лицо напряглось. Глаза его были закрыты.

— Дэн, – настойчиво сказала я, как до этого не раз просил меня он. – Я хочу, чтобы ты кончил.

Он открыл глаза и издал низкий крик. Его тело дернулось. Я чувствовала, как он содрогается внутри меня, и представляла, как он заполняет меня своим жаром. Он рухнул на меня всем весом, но мне было приятно его ощущать. Его лицо на моей шее было горячим. Он поцеловал меня в плечо.

Мы молчали, пока выравнивалось наше дыхание, воздух охлаждал кожу, взмокшую от сжигавшей нас страсти. Дэн скатился с меня, наклонился, взял простыню, накрыл нас ею и снова прижал меня – моя спина у его груди. Я чувствовала ягодицами его член – мягкий, влажный, скользкий, но в тот момент у меня не было сил, чтобы встать.

Дэн поцеловал меня между лопаток. Я положила руку под щеку. Он гладил мое бедро. Простыня скользила по моему телу, словно перекатывающиеся на море волны.

— Он был старше меня, – сказала я. – Говорил мне, что любит. Что из всех девчонок, которых он знал, я самая красивая и что он никогда не сможет никого полюбить так, как он любит меня. Что он умрет, если я не буду с ним.

Рука Дэна на мгновение замерла. Затем он продолжил гладить мое тело.

— Ты его любила?

— Не так, как он хотел. – Я закрыла глаза, думая, что, возможно, Дэн уже ждет слез, которые последуют, но я знала, что он ждет напрасно. Я по-всякому старалась забыть то, что было, но мне никогда не удавалось полностью избавиться от воспоминаний. – Но как бы то ни было, я позволяла ему делать то, что он хотел. Потом он всегда говорил «спасибо», словно это могло все исправить. Иногда он не просто хотел, чтобы я что-то делала. Иногда он хотел делать что-нибудь со мной. Как ты. Больше я не позволяла этого никому.

Дэн снова поцеловал меня в плечо. Он помедлил так, прежде чем спросить:

— Сколько тебе было?

— Когда началось – пятнадцать. Восемнадцать, когда закончилось.

Дэн сжал меня крепче. Почувствовав, что я не напряглась и не вырываюсь, сжал еще чуть сильнее.

— Что заставило его прекратить?

Я оттолкнула простыню и села. Посмотрела на лежащего на спине Дэна через плечо.

— Думаю, он имел в виду то, что говорил. Что умрет, если я не буду с ним.

— Я ожидала какой-нибудь банальности, приглушенного от ужаса выдоха, выражения шока. Дэн просто сел рядом, обхватил меня руками, заключая в объятия.

Я ждала, что он спросит, кто это был, этот парень, который любил меня так сильно, что был готов скорее умереть, чем жить без меня. Дэн не спросил. Поэтому говорить я не стала.

Летние дни были продолжительнее ночей, и к тому времени, когда наступала темнота, я уже чувствовала себя усталой. Мы провели день на местном фермерском рынке, на августовском солнцепеке, и мне было лень возвращаться домой. Это случалось все чаще – мне все реже хотелось уходить. Я даже начала оставлять свою зубную щетку и смену одежды.

— «Две правды и одна ложь», вот как это называется, – произнес за моей спиной Дэн.

Над нами работал вентилятор. Потоки прохладного воздуха ласкали кожу. Я взглянула, как вращаются лопасти, и зевнула, довольная на этот момент тем, что сижу полуодетой, полусонной, чуть задумчивой.

— Типа того. Ты говоришь мне две правды и одну ложь, а я пытаюсь догадаться, что из того, что ты скажешь, – ложь.

Я повернула голову – совсем чуть-чуть, – чтобы взглянуть на него. Дэн совсем не выглядел так, словно провел весь день на солнце, в отличие от меня. Я размякла, в то время как он был свеж как огурчик. Солнце выявило веснушчатый узор на его носу, окрасило бронзой его щеки, высветило морщинки в углах его глаз. В ожидании моего ответа он подпер щеку рукой.

— Зачем?

— Потому что это весело, – сказал он. – Пьянящая игра.

— Мы ж не пьем, – заметила я, разморенная и довольная кроватью и свежим воздухом, чтобы даже подумать о том, чтобы приподняться.

— Я боюсь высоты. Однажды я съел червяка. Мое второе имя Эрнест.

— Могу я надеяться, что третий факт – ложь? – Я перевернулась на бок и положила ладонь под щеку, имитируя Дэна.

Он улыбнулся.

— Надеяться ты можешь, но это правда.

— Я верю, что ты съел червяка. Значит, ты боишься высоты.

— Очень хорошо, – похвалил он. – Видишь: работает? Твоя очередь.

Если бы не мое абсолютное нежелание двигаться, я бы отказалась. Грубить тоже не хотелось.

— Я однажды пропела «Это песня, которая никогда не закончится» 157 раз подряд. Мне нравится красный цвет. И я никогда не была в Мексике.

— Легко, – сказал он. – Ты ненавидишь красный.

Я заинтересованно посмотрела на Дэна.

— Почему ты ответил не задумываясь?

— Я никогда не видел, чтобы на тебе было что-нибудь красное.

— Но ты нечасто видел меня в одежде разных цветов, – заметила я.

Дэн улыбнулся.

— Верно, но насчет красного я уверен. К тому же не только ты одна не была в Мексике – в это легко поверить. И я уже знаю твою любовь к цифрам, поэтому 157 – это подсказка. Правда, я никогда не слышал этой песни.

— Я могла бы спеть ее для тебя, – сказала я, – но ведь она не имеет конца.

Я снова легла на спину и стала смотреть в потолок. Примерно с минуту я наблюдала за тем, как лениво вращаются лопасти вентилятора. Дэн не двигался. Он лежал на боку и смотрел на меня. Я чувствовала его взгляд.

— Ты знаешь про любовь к цифрам? – спросила я легко, небрежно, словно я спрашивала просто так, от нечего делать.

Дэн протянул руку и намотал прядь моих волос на палец.

— Да.

— Это… это так очевидно? – спросила я, не отрывая взгляд от потолка. На нем было тридцать четыре трещины.

— Нет. Просто я заметил, что ты всегда точно знаешь точное число чего бы то ни было. Сколько раз мы объехали квартал, чтобы найти место для парковки. – Я услышала в его голосе необидную насмешку. – Сколько шариков в вазе.

— В день, когда я ее уронила.

— Да.

Я сделала ровный вдох, стараясь, чтобы меня не слишком сильно волновал тот факт, что Дэну стала известна эта черта моего характера. Странное это было чувство. И оно смутило меня куда более сильно, чем то, что он видел меня почти в любой сексуальной позе. Я чувствовала себя обнаженной больше, чем когда я была без одежды.

— Тебе не нравится, что я об этом знаю.

Я повернулась на бок, отворачиваясь от него.

— Нет, Дэн, не нравится.

Он коснулся моего плеча, подвинулся ко мне. Наши ноги подошли друг к другу как кусочки пазла, как если бы мы были вырезаны из воска, чтобы потом быть склеенными вместе. Дэн вздохнул. Я почувствовала его дыхание на своей коже.

— Почему, Элли? Почему это важно?

Я не могла говорить. Не могла объяснить, почему считать для меня так важно. Что я привыкла к этому, так как это позволяло мне не думать о вещах, которые причиняли мне такую сильную боль, что… Я не могла ответить. Даже самой себе.

— Об этом неловко говорить.

Дэн ответил не сразу, начав ласкать мое тело – плечо, вниз по руке, окружность бедра, бок, затем снова наверх. Его живот и член были прижаты к моим ягодицам, и мне пришло в голову, что наша нагота его не возбуждает. Что мы достигли той черты, после которой нагота означала комфортное состояние для нас обоих, и что его руки на моем теле могли не только возбуждать, но и успокаивать.

Что рядом с ним я больше не чувствовала себя уязвимой.

Я закрыла глаза от обжегших меня слез и закрыла их ладонями, чтобы слезы удержать. Дэн молча продолжал гладить мое тело. Я хотела от него отодвинуться, но не стала. Хотела встать с кровати, одеться, вернуться домой к моим чистым, прохладным простыням и белым, голым стенам. К своему одиночеству.

— Элли, – спустя некоторое время сказал Дэн. – Я не ломал кости. Я никогда не катался на коньках. И я не люблю.

Я видела шрам, оставшийся у него после падения с велосипеда, когда его увезли в госпиталь со сломанной ногой. Я видела его фотографии, сделанные зимой на пруду его бабушки и дедушки.

— Дэн, не надо.

Он устроился еще ближе ко мне и прижался губами между моих лопаток – он особенно любил целовать это место.

— Ты такая красивая, Элли. Почему ты не позволяешь мне…

Это слово послужило мне стимулом. Я подвинулась, села, свесив ноги с постели.

— Нет. Перестань. Дэн, ты все испортишь.

Кровать запрыгала, когда он тоже сел.

— Как я могу все испортить? Что «все», ты можешь мне ответить?

— Я встала и стала искать свою одежду. Нет, я не хотела слышать то, что он был должен сказать. Не хотела. Не могла. Поэтому я не буду его слушать.

— Элли, посмотри на меня.

— Все это… секс, – сказала я. – Наше с тобой знакомство. Двое тех, кто совместим в постели. Дружба.

— Это не все, – сказал он.

Я нашла свою рубашку и быстро натянула ее. Трусики. Длинная цыганская юбка, которую я надела, собираясь на рынок. Нашла только одну туфлю.

Дэн сидел на постели и смотрел на меня.

— Что ты делаешь?

— Одеваюсь.

Я поймала его взгляд. Лицо, которое, несмотря на все мои усилия, стало мне таким знакомым, хмурилось. Дэн обхватил руками колени.

— Иду домой, – добавила я.

— Почему? Потому что я заставил почувствовать себя не в своей тарелке? Из-за этого?

— Да! – Я повернулась к нему, держа в руках туфлю. – Или этого недостаточно?

— Нет, недостаточно!

Он повысил голос, и я отступила, выставив туфлю наподобие щита. Осознав, как нелепа моя реакция, тут же смутилась и почувствовала, как к щекам прилила жаркая волна. Вид у Дэна была обиженный, затем разгневанный.

— Ты ведешь себя так, словно думаешь, что я тебя ударю.

— Я ответила, не глядя на него:

— Вовсе так не думаю.

— Но думаешь, что я причиню тебе боль, ведь так? Обида и боль в его голосе заставили мне отвернуться.

Найдя вторую туфлю, я ухватилась за комод и, используя его в качестве опоры, обулась. Один плюс один равно двум. Один плюс два равно трем. Я считала про себя, и мне было все равно. Мне нужно было загрузить мозг какой-то задачей, чтобы не смотреть на Дэна.

— Ты все-таки это делаешь, – укорил он меня, вставая с постели и шагая ко мне. – Не впускаешь меня в свою жизнь.

— Мне надо идти.

Дэн ухватил меня за рукав у порога и дернул назад. Я не сопротивлялась. Положив ладони мне на руки, он развернул меня лицом к себе.

— Элли, почему ты думаешь, что я причиню тебе боль?

— Я не думаю, что ты собираешься причинить мне боль, – после продолжительного молчания произнесла я. Каждое слово далось мне с трудом, оставляя после себя кровоточащую рану, словно я выдергивала из кожи колючки. – Это я причиню тебе боль.

— Так не причиняй. – Он нежно дотронулся до моего лица пальцами. – Ты не причинишь, Элли.

— Причиню, Дэн. – Я заглянула в его глаза. – Знаю, что причиню.

— Нет. – Он принуждал меня смотреть ему в глаза, нежно удерживая мое лицо. – Ты ведь не хочешь этого.

Я высвободила руки.

— Я не говорила, что хочу. Я сказала, что причиню. Я не хочу, но причиню, потому что по-другому не получится.

— Не обязательно.

Если бы он стал меня умолять, я бы взглянула на него с презрением и ушла, но Дэн продолжал говорить со мной в том ключе, в каком всегда говорил с самого начала. Словно знал меня лучше, чем я себя. Он заблуждался.

— Мне нужно идти, Дэн. Пожалуйста. Не усложняй все, что и без того уже сложно. – Я принялась застегивать блузку дрожащими пальцами.

— А почему это сложно? Давай сделай, чтобы было проще!

Я оторвалась от пуговиц, чтобы взглянуть на него.

— Ты говорил, что не станешь…

Дэн качнул головой и протянул руки, растопырив пальцы. Жест «прости меня».

— Я знаю, но…

— Нет! – закричала я, и Дэн отступил от моего крика. – Никаких оправданий! Ты сказал, никаких привязанностей, Дэн. Ты сказал так с самого начала. Я тебе с самого начала ясно дала понять, что хочу, и ты сказал, что не будешь… привязываться.

Я не могла кричать – горло словно сковало обручем. Я едва дышала. От гнева и досады у меня так дрожали руки, что я не могла попасть пуговицей в нужную петлю. Стиснула зубы, чтобы не позволить словам сорваться с губ. Я не хотела продолжать, но знала, что все-таки скажу, невзирая ни на что. От собственного бессилия я схватилась за полы блузки, одна выше другой, так сильно, что помяла ткань.

— Ты сказал, что не будешь привязываться. – Я сделала глубокий вдох, только поэтому мой голос почти не дрожал.

Дэн молчал. Он стоял передо мной, словно позабыв о своей наготе. Я не могла на него смотреть. Не могла смотреть на его тело, которое знала как свое собственное. Взяв пару тюбиков скраба с комода, я запустила ими в Дэна. Они ударились ему в грудь. Он подхватил их, чем уберег меня от выяснения с ним отношений, тем самым избавил меня от чувства стыда.

— Элли, мы сделали все, что возможно между мужчиной и женщиной. Почти все. Мы делали то, о чем я раньше даже не мечтал. Чем я раньше не хотел заниматься ни с какой другой женщиной. Когда я просыпаюсь, а тебя нет рядом со мной, я скучаю.

— Точно так же ты бы скучал по кошке или собаке, если бы привык к тому, что они спят рядом, но в один день вдруг решили бы поспать на кресле.

— Дэн положил руки на бедра.

— Я скучаю, когда ты не со мной. Если я встречаю что-нибудь смешное, я начинаю неосознанно искать тебя, чтобы ты тоже это увидела. Если это невозможно, мне хочется рассказать тебе об этом, чтобы хотя бы увидеть, как ты засмеешься. Ты так красива, Элли, когда смеешься.

— Прекрати! Перестань говорить то, что ты знаешь, я не люблю слышать!

Я снова направилась к двери, и Дэн преградил мне путь.

— Почему ты не впускаешь меня к себе?

— Ты был во мне по меньшей мере сто раз.

Я знала, что мои слова жестоки, что голос звучит грубо. Я ждала, что его взгляд потухнет или загорится гневом.

— Ты позволяла мне себя трахать, – спокойно сказал он. – Но никогда не впускала меня к себе по-настоящему.

Меня это остановило.

— Мне жаль.

— Тогда не уходи. Останься со мной. Я сделаю попкорн.

— Мне придется его сосчитать, – предупредила я, позволяя заключить меня в объятия.

— Я помогу, – сказал Дэн. – Каждый кусочек.

Я снова не сопротивлялась, когда он обхватил меня руками, баюкая.

— Прости, Дэн.

— Ш-ш-ш, – сказал он. – Тебе не за что извиняться.

— Я купила книгу в независимом магазине, входящем в сеть книжных магазинов, повинуясь капризу, и подарила ее Дэну. «Триста шестьдесят позиций в сексе». Имена авторов, весьма креативные – Колыбель Любви и Голубой Клинок, – обещали что-нибудь для любой комбинации полов.

Дэн рассмеялся, когда ее открыл, но тут же стал листать страницы.

— Эта?

Я взглянула на карандашный рисунок. На нем были изображены мужчина и женщина – он держал ее вверх ногами, – и, судя по всему, они занимались оральным сексом.

— Надо думать, – засмеялась я.

— Дэн опустил глаза на книгу.

— А по-моему, прикольно.

— Нет. – Я взяла у него книгу и шелестела страницами, пока не нашла более реалистичную позу. – Вот эта.

— Пишут, что требуется кресло-качалка, – заметил Дэн, взглянув в книгу.

Я с намеком показала ему глазами в угол его спальни, где, почти невидимое под ворохом одежды, журналов и ненужной почты, – вещи, которые Дэн сваливал по привычке, – стояло плетеное кресло. Через секунду это все было убрано, через другую – развернуто Дэном с усмешкой на лице. Еще несколько мгновений – и его ремень был расстегнут, молния спущена, брюки упали до колен.

Я следила за ним, сидя на постели, по-прежнему с книгой в руках.

— Ну ты и самец.

Он усмехнулся шире, и при это ничуть не выглядел пристыженным.

— За это ты меня и любишь.

Я не стала отвечать на это заявление, встала и стянула через голову рубашку. Мои соски уже напряглись, влагалище увлажнилось.

Мы были любовниками пять месяцев. Я не хотела его любить, но не могла его не желать.

Дэн снял с себя остатки одежды и сел в кресло. Он легонько поглаживал свой восставший член, пока я, извиваясь, освобождалась от юбки. Вряд ли это было похоже на стриптиз, но страсть в его глазах убеждала меня, что для него не важно, что я не крутилась вокруг шеста или то, что я была не в туфлях на шестидюймовом каблуке.

— Подожди.

Я замерла, засунув пальцы за резинку трусиков.

Дэн повернул палец вокруг оси.

— Повернись.

Я повернулась. Сердце пропустило удар, когда я услышала тихий одобрительный свист – я купила трусики-тонги импульсивно и не сказала Дэну, что собираюсь их надеть. Мягкая кружевная ткань оказалась гораздо более приятной, чем я предполагала.

— Боже, – пробормотал он. – Дай-ка мне взглянуть на тебя впереди.

Я подчинилась, довольная его реакцией. Цвет трусиков спереди – абсолютное персиковое кружево – почти сливался с цветом кожи, отчего создавалось впечатление, что на мне ничего не надето.

— Оставь их, – сказал Дэн, откидываясь в кресле и начиная поглаживать себя сильнее.

Я вытащила пальцы из трусиков и двинулась к нему. Дэн протянул мне руку, помог просунуть ноги через подлокотники кресла и сесть к нему на колени. Мы сидели лицом друг к другу – поза, знакомая нам обоим, за исключением дрожащего под нашим весом кресла.

— Именно эту позу ты хочешь испробовать первой? – Он привлек мою голову к себе, чтобы поцеловать меня.

— А что, забавно, – нахмурилась я. – Не будь таким пессимистом.

— Элли, с тобой забавно все.

Такое слышать тоже было очень приятно, и я не сумела утаить улыбку. Опустив руку, я отодвинула тонкую кружевную полоску между своих ног, и Дэн со вздохом помог мне его оседлать.

— Совсем неплохо, – сказал он, когда я устроилась на нем удобнее. Он поднял руку к моей груди и, поглаживая ее, стал стягивать чашечки лифчика вниз, целуя каждый сосок.

— Не много пользы оттого, что ты только его спустишь. Я лучше совсем его сниму, – предложила я.

— Шшш, – велел Дэн. – Трахни меня.

Довольно грубо, но я содрогнулась всем телом, внутренние мышцы сжались, обхватывая его. Я чуть улыбнулась, когда Дэн негромко простонал. Я снова заставила внутренние мышцы сократиться и стала двигаться, оттолкнувшись от пола и раскачивая кресло.

Секс без усилий – кресло совершало все движения за Дэна. Все, что оставалось делать мне, – продолжать отталкиваться. Мы качались, толкая его в мое тело. Кружево моих трусиков терло клитор, вызывая у меня дрожь и стоны. Я запрокинула голову. Дэн сосал мои соски.

Я уже чувствовала приближение оргазма, когда зазвонил мой телефон. Дэн взглянул на меня поверх моей груди, его лицо было залито легким румянцем. Мы не прекращали качаться. Телефон продолжал звонить.

— Голосовая почта, – пробормотала я. Оргазм был слишком близко, чтобы даже подумать о том, что надо бы ответить.

Дэн кивнул и снова взял сосок в рот. Кресло качалось сильнее, толкая его еще глубже в меня. Небольшого трения моего клитора о его живот для меня было мало, но, до того как я успела просунуть между нами руку, Дэн предупредил мое движение, прижав к нему большой палец. Его прикосновение еще более приблизило меня к черте, и я от удовольствия пробормотала что-то нечленораздельное.

Мой телефон зазвонил снова.

— Фак, – промямлила я.

— Так и есть, – сказал Дэн, и мы засмеялись.

Смех, как и манера общения Дэна – эта его легкость и непринужденность, – толкнул меня за черту. Оргазм наступил почти сразу. Я всхлипнула, вцепившись в плечо Дэна, и достаточно сильно, чтобы остался след. Телефон звонил. Откровенно говоря, это уже стало выводить меня из себя.

Почти сразу после меня кончил Дэн с приглушенным хриплым стоном и толчком такой силы, что кресло заскользило по полированному паркету. Мы сели удобнее, наше дыхание звучало в унисон. В этот момент снова зазвонил телефон, и дыхание у меня пресеклось.

— Мне лучше ответить.

— Достанешь? – Дэн сжал меня за бедра. – Я подержу.

Проще, конечно, было бы встать, но Дэн соблазнил меня ему поддаться. Я наклонилась назад, пальцем подхватив сумку и дергая ее на себя, в то время как Дэн помог мне привстать.

— Ты очень гибкая, – сказал он. – Думаю, несколько позиций из книги тебе по силам.

Я снова засмеялась, хотя от звонка телефона была уже готова заскрежетать зубами. Если бы звонок был один, то все нормально. Четыре могли означать, что звонила моя мать. Я нажала на кнопки, чтобы прослушать голосовую почту, после чего удалила сообщение. Спокойно, не проявляя никаких внешних признаков своего состояния. Так, во всяком случае, мне казалось. Однако, встретив вопрошающий взгляд Дэна, поняла, что мне просто хотелось так думать и на самом деле я себя выдала.

— Ты побелела как мел. – Дэн потер мои руки. – Что случилось?

— Отец, – ответила я слабым, каким-то чужим голосом. – Он умирает.

Дата добавления: 2015-08-10