Бегство

МАКС КОЛИБРИ

ДВОЕ В РАЮ

[драма]

Бегство

Я бежал от самого себя. Бежал от нее. От ее непонятной любви, постоянных ссор, наших желаний и мечты. Бежал сломя голову, с позором. Как преступник, скрывающийся от преследования.

И бегство это было трудным. На пути то и дело попадались коряги в виде смутных воспоминаний ярких событий из прошлого. Нашего прошлого. Будущего у которого нет. Теперь мы разные вещи.

Кровь из раненного сердца. Разорванная в клочья душа. Все, что осталось от этого пламени. Война была проиграна. А в конце: ни медалей, ни обещанного золота. Лишь отвага, что и сделала из меня труса. Бегущего от нее. Бегущего от себя.

И эта улица с парком, и скверик за ее домом – теперь вызывают лишь невыносимо противный, горький привкус яда. Того, что я так боялся, а теперь упиваюсь без остатка.

И толку теперь от парочки темных пятен на солнце, или очередного вышедшего на большие экраны фильма, или повявших гвоздик в вазоне. Все вмиг потеряло цену, как обвал на бирже.

Вспоминать все что было между нами в эти минуты безнадежного отчаяния – верх безрассудства. Как в поговорке – уже не склеить, ничего не вернуть. Да, мы были молоды, глупы, может, не нашли в нужный момент правильных слов. Я не знаю. Наверное, мы просто перегрели. Она-то точно. Банально, но разочарование пришло неожиданно, когда его и не ждали.

В это невозможно было поверить. Невозможно было осознать. Шелковые нити трещали по швам. Наш корабль стоял на якоре в тихой гавани. Кто мог предположить, что шторм заберется сюда…

В общем, все смешалось в один непонятный клубок, который один я не развяжу. А она не захочет. Перед тем как все началось, сказала, что разочаровалась. Что ей все надоело. Что я невыносимый, гадкий. Длинные гудки по проводам.

Пусть так, но мои руки по-прежнему тянулись к ее фото. Мозг жаждал разгадать все же тайну того пронзительного взгляда. Желание уличить себя в неправоте, понять ошибки повело меня кривой дорогой. Закон причины и следствия. Тяжелый, суровый.

И шаг за шагом, прощупывая прошлое, убеждаюсь лишь в одном – любовь убивала. Медленно, изящно. Как самый изощренный убийца-эстет. Вспоминая все, почувствовал, что сам подставлял самые уязвимые части себя. А она – лишь растаманский идол, угасающий и теряющийся в дымке. Зыбкой, пепельной.

И может хорошо даже, что хлещет дождь, скрывающий слезы, смывающий грим, оголяющий тайны любви. Которые уже и не тайны вовсе, а так – узорчатая вышивка на теле.

Давай теперь расскажем все. И всем. И давай больше. Больше боли. Чтоб ничего не осталось. Только осколки, впивающиеся в плоть, словно лезвия бритвы. И чтоб один осколок обязательно смертельный. А потом последний вздох, вспышка света и ящик. Неизбежно. Ярко.

Только так я смогу отдалиться на максимальное расстояние. Чтобы даже тень не смогла преследовать меня.

К слову о судьбе и с мрачным посылом на верность. Не нужную верность, разорванную в клочья глупыми словами и непонятными решениями. Как гордо поднятый флаг на тонущем корабле. Ведь я был его капитаном.

Кто расставил эти маяки. Кто подключил меня к сети. И почему я слышу в ней лишь сигналы «SOS» с того корабля. Кто просит меня о помощи. Или это всего-навсего игры воображения, баловство и шалости больного сознания. Сколько лет.

Наверное, я никогда уже не пойму смысл своей любви. Такой необузданной и тяжелой. Да и понимание этого если и придет когда-то, то будет признано скорее как данность и никак иначе. Ибо я сам создал себе клетку, сам стал рабом своего сознания.

Я мог не переживать, не убиваться. Перелистнуть страницу, жить дальше, как это сделала она и с неплохим успехом. Но нет ведь. Я все еще бегу. И с каждым днем чувство преследования становится все острее. Меня догоняют, чтобы убить.

Но главное, что, не смотря на всю неизбежность и обреченность моих чувств, я все же остался в сознании. Пусть мысли были не самые радужные, но я был все еще жив. Сердце билось нехотя, с паузами, но билось. И я знал, что понимание бессмысленности всех страданий скоро наступит. Что я перерасту себя, заново обрету смысл. Однако, непросто было именно сейчас. В эту минуту я не мог совладать с собой. Это было не вчера и будет не завтра. Этих категорий нет. А есть сплошное бесконечное «сейчас». Шрам.

Все здоровое и сильное, что было во мне, в какой-то миг просто перестало бороться. Приговор еще не был вынесен, а я уже все подписал и на все согласился. Но понимания этого я не мог стерпеть. Наверное, потому что это был шок. Как непредсказуемое что-то. Сила природы. Гневная.

А параллельно, по накатанной, тихо мерк свет, мертвели клетки. Гнилью отношений пахло так, что постоянно хотелось блевать. И вот она история болезни – рядом, прям на ладони. А раньше не замечал или просто не обращал внимания, что болен. И никакой врач не возьмется лечить. Ведь в большинстве случаев выздоровление придет само. Через ненависть, прощение, понимание или что-то еще такого рода. Но в одном – погубит. На войне без жертв никак.

А после, старику-ветерану останется вспоминать только погибших друзей. Потертые желто-багровые фото. На них дождливая осень, опавшая листва, сухой реп. Вечное томительное ожидание старухи в черном. Что либо просто забыла, либо специально играет с чувствами. Ведь так поступают с калеками.

У фильма с порванной пленкой в кассете всегда неожиданный конец. А кто главный герой был. Кто-то молодой, кто-то живой. Закончивший как несчастный старик.

Фитиль медленно тлел. В пещере страхов и домыслов. Я все же карабкался вверх к белому свету, сквозь бледный туман. И было тесно, трудно дышалось. Лохмотья одежды укрывали плоть. Потертые колени. Мазки крови повсюду.

Я уже не бежал. Яро противореча себе, избегая глупых страхов. Я с трудом полз на коленях. Лишь бы дальше. Без оглядки вглубь себя. Забыть. Выползти. Пусть натыкаясь на острые, как бритва уступы. Ведь все дело было во мне. Ведь я и так потерял все.

Больше никаких ароматов, никаких взглядов, никаких чувств. Уныло. Склонив голову. Тягостно дыша. Не торопя время, уйти с того места. Куда-то на склоны гор, к одиноким утесам, переборов страх.

Но, я не бежал уже. Даже не полз. Невольно оступившись – упал. Без дрожи, без толики боли. Бесславный конец. Ну что ж. Это так. Ведь я не был героем. Если героев, конечно, готовят к такому повороту событий.

И все же, я простой человек. Не герой. Бесспорно.

Распишитесь и получите. Теперь осталось произнести лишь слово, чтобы вспыхнуло пламя.

И слово было сказано…

Надгробную речь произнес какой-то святоша в дорогом одеянии, с бесчестной и противной улыбкой. И все нарядно одетые. С распущенными, развивающимися на ветру волосами. Девушки. Женщины. Мои. До мозга костей отпечатанные в туманом сознании. Все бывшие. Никого настоящего.

Даже она, стоящая где-то в стороне от всей этой незатейливой процессии. Еще один в ее жизни назойливый исход. Просто пережить. Перетерпеть и все. Можно идти дальше, снимая с ночного неба новые звезды. Потом снова их разбивать и доставать новые. До бесконечности. Коллекционируя только самые яркие и понравившиеся.

Меня не будет в этой коллекции. За право попасть туда я должен был побороться. Но мой противник был силен. Еще и хорош собой, как и всякое быдло такого рода. Непоправимо.

Помню слова про какой-то шанс. Наверно это он и был. Шанс погубить себя красиво. Ей на потеху. Не уверен, конечно, но сейчас я вообще ни в чем не могу быть уверен. Ведь меня уже нет, а значит и нет всех этих мыслей.

Сквозь слезы вспоминаю. Ее. То нежную, то злую. Однообразную во всем. Разную в мелочах. Неразгаданную.

Эти глазки, ямки на щечках, маленькую грустную морщинку на лбу. Тщетные попытки реанимации. Ее не вернуть.

Мечта угасла навсегда. Она нашла нового владельца. Лучшего – по ее мнению. Объявила ультиматум. Вмиг разрушила все. Игралась, смеялась. Забавы ради, с серьезным лицом, но легкой ухмылкой потребовала. Турнир. На вылет. На смерть.

А потом словно свинцовый дождь обрушился на мои плечи. Все потеряло цену. Лишь ценность не была утрачена. И я поклялся, что прижму ее к самому сердцу и пронесу сквозь все лишения и беды.

Шприцом вкололи какую-то зеленую муть. Составляющую любви. Не занесенную ни в какую медицинскую книгу.

Ранка от укола еще долго выжигала меня изнутри. Потом я прижег ее спичкой. Когда закурил. Дым клубнями заполнил пустое пространство. Вакуум во мне обрел новые черты.

Теперь это была уже не пустота. Сквозь пелену я видел силуэты, образы. Они кричали. Но не разборчиво. В пятки впился раскаленный солнцем и людским гневом песок. Стены арены взмыли ввысь, окружив меня изнутри. Я был весь разодет в средневековые доспехи. Оружие в руках. Смешно. Я мог бы рассмеяться, если бы помнил, как это делается.

Но, раз так, значит, есть еще силы, призванные хранить меня. Они долго молчали. Ничего не обещали. Взамен потребовали отплатить кровью. Долг. За жизнь. За существование.

Еще одна глава моей скудной потрепанной биографии. Некрещеный. Поспешно заброшенный в прошлое. Славное прошлое. Лицезреть которое, знаю, не придется. Мне. Воину.

Воистину, благая весть. И печальная. Со слезами матери.

Прости, родная. Но все это началось из-за тебя.

Турнир

Руки в кровь. Наспех залатанные раны. Потертые доспехи, сломанный меч. И кругом чьи-то пронзительные крики, отбивающиеся болью в сознании, вопль, скрежет. Столпившиеся на до мной люди. Зеваки, жаждущие увидеть агонию, услышать последний хриплый вздох, звук, перемешанный с кровью и грязью.

Еще бы! Ведь на их глазах в миллионный раз меркнет чья-то слава, подвиг, прерванный в одночасье стремительным ударом. Боги стоят на коленях. И потому вокруг чернь. Мерзость.

Но как приятно лежать в грязи. Зыбкой. Теплой. Не хочется вставать и идти вперед. Как приятно ощущать себя в себе, вернувшись в детство, в пыль пройденных дорог, прожитых дней. Ни к чему целеустремленность, когда рухнули мечты. Все эти принцессы, замки – воздушные призраки, меркнущие мгновение за мгновением.

Время не остановилось, не замедлилось. Нет! Оно потеряло меня. Бесцветная радуга для пса войны. Никто не поверит, никто не поймет. Не простит. Даже дешевая проститутка не вспомнит, когда последняя горсть песка скроет закоченелое тело.

А значит все это только одно – сжать кулаки, зубы оскалить и встать. На зло своему существу. В сотый раз.

Эта чаша гордости иссякла капля за каплей. Ее нечем было заполнить. Мистическое что-то давало мне сил доселе. Оно же теперь втаптывает меня глубже в грязь копытами голодных жеребцов.

И вовсе не люди обступили меня. Бесы. Нельзя было летать так высоко, откидывая прочь чувство осторожности. Гоняться за призраками, будучи наивным лихачом. Потому что они не спали, ожидая меня в царстве героев. Не подносили лавровые венки. Они тихо и бесшумно крались за мной по пятам, выискивая самые неожиданные лазейки в моих многочисленных слабостях.

Но это турнир. В шутку ли думать о чем-то другом в шаге от поражения, или в шаге от победы. Или в шаге от забвения, вот как сейчас.

Все решалось в эти бесконечно затянувшиеся секунды беспамятства. Мне нужно было вернуться. Хотя бы просто встать, чтобы принять поражение с подобающей честью некогда великого героя.

Я не мог больше сражаться. Мой противник знал это, но, как и я, не жаждал пощады. Ведь мы бились за нее. Распутную блудливую мечту. Посреди Колизея. В самом его пекле.

И когда я очнулся, то увидел, что и он уже почти мертв. Да, он держал на до мной свой сверкающий гневом меч, но его глаза были пусты. Он тоже осознал. Что лишь участник шоу. На потеху толпы сражающийся за свою мнимую мечту. Теперь его заполняла пустота. Всего себя он оставил в этой грязи арены. И он забыл за что так упорно дрался. Поэтому бросил меч в сторону и через мгновение рухнул замертво.

Он победил. Я проиграл. Мы бились за право умереть.

В этот час я искренне хотел быть на месте победителя. Но, ОНА не хотела моей победы. И еще, наверное, кто-то свыше. Чья рука и подняла меня из этой грязи. Чтобы я шел и боролся дальше. Еще глубже в себя, окутанный шармом великого обмана. А я же надеялся, что меня просто убьют. Наивно было так полагать.

Приговор я знал еще до того, как его зачитали вслух. Судья наигранно изображал жесткость, она – нервное спокойствие. Присяжные молчали. А мое последнее слово, как оказалось, стало тогда первым в долгой череде разговоров и сплетен. Мир упрямо не хотел отпускать меня. На зло. Поэтому ее мести долго не пришлось ждать.

Турнир отменили, результаты подтасовали, обо всем остальном обещали забыть. Все аккуратно упаковали и сложили в сейф. Потом его утопили где-то. Теперь даже о бессмертном подвиге мечтать не приходиться.

Тогда я захотел наказания по-настоящему большого. Я знал, что ее раздражала моя назойливая тяга к самоуничтожению.

И Колизей превратился в тюрьму. А люди вокруг, кто так яростно выкрикивал мое имя, и стали теми молчаливыми присяжными на суде. Фетиш. Руководствуясь благородными мотивами и волей судьбы. Постановили.

Уже даже не помню что именно.

Тут и там мелькали белоснежные локоны. Я чувствовал ее взгляд. Чувствовал ее дыхание. Аромат.

Нет! Это была уже не она. Не веря в свои собственные мысли, я гнал ее прочь. Потом раскаивался и снова гнал прочь. Путался в фактах. Показания не казались убедительными даже мне самому. Не было никаких шансов. Я признал вину. Зал аплодировал стоя. Бред.

Под конвоем вели по длинному коридору в сторону света. Вывернули карманы, вытряхнули и забрали все самое ценное.

А потом решетка захлопнулась. В голову ударила правда. Ледяным душем. Белой молнией. В кого я превратился. Как же примитивен стал. Захотел одной лишь силой духа преодолеть сопротивление. Наивно.

Теперь любовь запятнана кровью. Утоплена во лжи. И нет причины, чтобы объяснить ее поступок. Повсюду это преследование. Без излишеств. Под музыку. Похоронный марш.

Наша война обрела теперь новое состояние. Раньше я боролся с собой, оставляя за скобками ее чувства. Боялся навредить. Эгоистично и самоуверенно шел на амбразуру сам. Храня ее лишь в своем сердце.

Теперь все будет иначе. Никто не будет прощен. А заточение мое когда-то закончиться. И тогда я отмщу. В самый неожиданный момент для нее. Когда она будет на вершине счастья. Оборву ее экстаз. Нагло.

Но сейчас она вершит закон и казнь надо мной. Ее приговор даже не задел меня, не испугал. Таблетка аспирина. Безразлично глотнул ее. Только пузырьки по стенкам стакана и едва заметный осадок. Хлебни еще, милый.

Господин никто. Министр неожиданности и нелепости. Прости, что не оправдал себя на этом посту. Таком ответственном. Таком ненужном.

Радуга весной. Вся из золота. Запачканная грязью. Смазанная палитра. Пальцами рук.

Это не милосердие. Не абсолютное зло. Не самообман. В такт, убиваясь жаждой плена. Сладкого. Душевного.

Моя жизнь стала теперь бесценной. Она дорожила мною, я знаю. Потому и не хотела вот так просто отпускать. Своими мечтами я задел ее суть. Она была против. Злобно восприняв любовь за обиду.

Поэтому спектакль продолжался. Феерия. С криками «На бис!». В переполненном зале. А лучшие места в партере – для меня.

Дорого, но изящно. Это про нее.

И никакой скромности и дрожи. В кресле уютно. Зритель доволен постановкой. Режиссер, улыбаясь, кланяется. Гениально. Видит бог.

Кривой король в стране слепых. Биением сердца, заглушая звук колоколов. И фанфар. Но он вернется. Рыцарем до конца. Пусть на щите. Все возможно.

Господа! Я играю для вас.

Дата добавления: 2015-08-10