Французская журналистика 17 века.

В дореволюционной Франции цензурные запреты носили «драконовский» характер – одна из королевских деклараций (1757) объявляла смертную казнь «всем, кто будет уличен в составлении и печатании сочинений, заключающих в себе нападки на религию или клонящихся к возбуждению умов, оскорблению королевской власти и колебанию порядка и спокойствия государства».

Цензурным преследованиям подверглась знаменитая «Энциклопедия» Дени Дидро и Жана Д'Аламбера, когда в 1759 г. генеральный прокурор Франции объявил данное издание государственным заговором, нацеленным на подрыв общественного строя и уничтожение религии. В период с 1711 по 1775 гг. цензурный запрет был наложен на 364 произведения, причем после 1770 г. основным преследованиям подвергались книги, брошюры и памфлеты политического содержания. Увеличилось и количество «королевских цензоров» – если в 1742 г. их число составляло 78, то оно возросло до 119 к 1774 г.

До Французской революции о независимой политической прессе говорить практически не приходилось – она просто не могла существовать в условиях тотальной предварительной цензуры, но просветительские идеи находили свой путь к читательской аудитории. «Властителями дум» были философы, а философия французского Просвещения была публицистична, вдохновлялась идеей исторического прогресса и видела в истории «школу морали и политики».

Приближение революции резко политизировало ситуацию во Франции. Возросла роль печатной периодики. Как писал Гюстав Лансон, основное «явление этого периода – нарождение газетной литературы. Были и раньше газеты, но их власть начинается с революции».

Политическая газета родилась во Франции именно в 1789 г., когда практически все политические партии осознали важность периодической печати. Почти все лидеры революции выступали в качестве редакторов собственных газет – Мирабо, Марат, Бабеф, Робеспьер, Демулен.

Один из наиболее талантливых журналистов этого периода, Камиль Демулен, писал в своей газете «Les Revolutions de la France et de Brabant» («Революции Франции и Брабанта»): «Сегодня журналисты – общественная власть. Они разоблачают, декретируют, управляют удивительнейшим образом, оправдывая или осуждая. Каждый день они поднимаются на трибуну <...> они среди тех, чей голос слышат 83 департамента. За два су можно услышать этого оратора. Газеты каждое утро сыпятся как манна небесная и <...> подобно солнцу, ежедневно выходят освещать горизонт».

На первом этапе Французской революции (май 1789 – август 1792) произошло событие, стимулировавшее жизнь периодических изданий. Свобода печати была юридически закреплена в «Декларации прав человека и гражданина» (26 августа 1789 г.). В ней, в частности, говорилось, что «свободное сообщение мыслей и мнений есть одно из наиболее драгоценных прав человека; а потому каждый гражданин может свободно говорить, писать и печатать, лишь под условием ответственности за злоупотребление этою свободой в случаях, определенных законом». Это же положение было отражено в Конституции 1791 г. Итогом стал количественный рост периодики – если в 1788 г. во всей Франции было 60 периодических изданий, то в период с 1789 по 1792 гг. появилось более 500 газет.

В этот период вернувшийся из Америки Жан-Пьер Бриссо стал одним из лидеров революционной прессы, а его газета «Patriot Français» («Патриот Франции», 1789–1793) – символом новых преобразований. Известность получил Жан-Поль Марат, устами которого «заговорило четвертое сословие». Марат максимально использовал возможности своего печатного органа «I'Аmi du peuple» («Друг народа», 1789–1793) для воздействия на общественное мнение.

Начиная с 1793 г. Французская революция вступила в фазу «пожирания собственных детей». Согласно одному из новых декретов Конвента, смертной казни подлежали авторы и издатели всякого рода произведений печати, высказывающихся за роспуск народного представительства или в пользу восстановления королевской власти. Один за другим восходили на эшафот те, кому еще недавно рукоплескал Конвент.

Якобинская диктатура не смогла долго продержаться и сменилась периодом Директории (1795–1799), установленной так называемой Конституцией III года (1795), которая проявила по отношению к периодической печати не меньшую жестокость, чем ее предшественники. В 1797 г. был издан указ, предписывавший расстреливать каждого, кто сделает попытку к восстановлению королевской власти. В этот период были арестованы многие писатели, обвиненные в заговоре против республики. Сорок пять газетных издателей и редакторов были сосланы безо всякого суда, а 42 газеты были закрыты. При этом в Конституции III года были вновь провозглашены основные принципы свободы слова и печати.

Революционный генерал Бонапарт, любимый полководец Директории, практически без сопротивления захватил власть 18 брюмера 1799 г., объявив себя первым консулом Франции. Наспех составленная «Конституция VIII года» (1799) учредила консулат, вопрос о печати вообще обошла молчанием. «Консульский указ о газетах», вышедший 17 января 1800 г., привел к закрытию 60 из 73 газет, издававшихся в Париже, а на министра полиции была возложена обязанность следить, чтобы на территории Парижа и Сенского департамента не появилось ни одной новой газеты, а «редакторы газеты были неподкупной нравственности и патриотизма».

У Бонапарта в начале его правления не было желания восстановить цензуру, но он стремился поставить под свой контроль все печатные издания. Прекрасно понимая силу прессы, он как-то сказал, что «четыре враждебно настроенные газеты опаснее ста тысяч штыков», и эта его позиция во многом объясняет дальнейшее развитие ситуации с периодикой во Франции.

Победные войны Бонапарта в Швейцарии и Италии привели его к идее объявить себя пожизненным консулом, а в 1804 г. сенат провозгласил его императором французов под именем Наполеона. В Конституцию империи, принятую 18 мая 1804 г., были включены четыре статьи, призванные гарантировать свободу печати, которые на самом деле практически аннулировали эту свободу.

Наиболее заметным явлением периода Империи следует назвать газету Луи Франсуа Бертена, которая оставила яркий след в истории французской журналистики XIX столетия. Бертен в период Революции сотрудничал в таких периодических изданиях как «Journal Français» («Журнал Франции»), «Eclair» («Молния»). Его политическим идеалом была конституционная монархия, в своих статьях Бертен активно поддерживал роялистское движение времен Директории. В 1797 г. газета «Eclair» была запрещена, а сам Бертен был вынужден скрываться, чтобы избежать ареста.

За свою независимость и едва скрытые роялистские намеки Бертен попал на 9 месяцев в тюрьму, а затем был выслан в Италию, где подружился с другим изгнанником – Франсуа Рене де Шатобрианом. Шатобриан впоследствии тепло отзывался о Бертене в своих мемуарах, подчеркивая, что «все политические взгляды на земле не стоят одного часа искренней дружбы».

В 1804 г. Бертен получил разрешение вернуться во Францию, но его газета была переименована в «Journal de 1'Empire», и к ней был приставлен специальный цензор (вначале им был Фьеве), которому издатели должны были выплачивать огромный гонорар (24000 франков в год).

Газета Бертена интересна не только своим противостоянием режиму Наполеона, но и введением новых журналистских форм и жанров, которые в дальнейшем вошли в практику всей европейской журналистики. Речь идет о фельетоне. Самого слова «фельетон» еще не было во французском языке XVIII столетия, оно появилось лишь в 1800 г., когда Бертену пришла в голову идея выпускать добавочные листы к своей газете «Journal des Débates» (feuilleton – листок, листочек).

Затем в 1803 г. он изменил формат газеты – удлинил его, и добавочная часть, отделенная от газеты «линией отреза» (белым пропуском), стала называться фельетоном. В дальнейшем термин «фельетон» использовался в значении:

а) литературного материала «подвала» газеты;

б) литературного произведения малой формы публицистически-злободневного характера, помещенного либо в «фельетон» газеты, либо в дополнительных частях журнала (обозрение, смесь).

Именно во втором значении этот термин закрепляется и получает широкое распространение во Франции, затем в Германии и в России, но сам процесс трансформации фельетона из рубрики в жанр занял достаточно длительный промежуток времени, окончательно определившись в жанровом аспекте только к началу XX столетия.

3 августа 1810 г. Наполеон подписал декрет, согласно которому в каждом департаменте (исключая департамент Сены) можно было издавать только одну газету, которая должна была находиться под властью местного префекта, а в конце того же 1810 г. был подготовлен проект декрета о парижских газетах. Декрет разрешал публиковать политические известия только трем газетам, периодичность выхода которых ограничивалась тремя днями в неделю. В газетах вводился также запрет на фельетон.

Сфера допустимого для освещения во французской прессе колебалась в соответствии с текущими политическими обстоятельствами. По словам Е. Тарле, «нельзя было писать о революции, о последних Бурбонах, с 1809 г. нельзя было с похвалой писать о римской курии, о папе Пии VII, и вообще рекомендовалось поменьше писать о папах; до 1807 г. можно было писать о России, но по возможности бранное, после 1807 г. тоже можно, но непременно похвальное, с 1811 г. опять можно, но больше бранное, нежели похвальное».

Наполеоновская политика по отношению к прессе сказалась и на немецкой журналистике. Действие французского декрета о печати 1810 г. не только распространялось на оккупированные территории Рейнского союза, но и оказывало влияние на соседние государства. Так, правительство Пруссии запретило ежедневную газету Генриха фон Клейста «Berliner Abendblatter» («Берлинские вечерние листки») за политические комментарии. В самой же Германии всем газетам было предписано перепечатывать политические новости только из официальной французской газеты «Monituer». «К 1812 г. во всей огромной области «32-й дивизии» осталось всего две местные газеты («политические», т.е. имевшие право перепечаток политических известий из парижских газет): одна в Гамбурге («Korrespondent») и другая в Бремене. Обе издавались с двойным, параллельным франко-немецким текстом, поэтому даже для перепечаток сколько-нибудь обстоятельных у них не хватало места. Впрочем, гамбургской газете хотели было разрешить выходить без французского текста, но Наполеон промолчал, когда министр внутренних дел ему об этом доложил». В Италии, также находившейся под французской оккупацией, могли действовать только проправительственные издания, типа «Monitore di Roma» («Римский наставник»), скопированные с французских образцов.

После падения режима Наполеона на территории бывшей Священной Римской империи в 1815 г. был создан Германский союз, объединивший 35 княжеств и 4 вольных города. Была принята конституция союза, которая провозгласила, что первое союзное собрание должно заняться выработкой гарантий свободы печати. Тем более, что цензура была уже отменена в Баварии, Вюртемберге и ряде других территорий. Однако окончательного освобождения от цензуры Германия так и не получила вплоть до 1848 г.

По данным Г.Ф. Вороненковой, «заключение Карлсбадской (Карловарской) конференции от 20 сентября 1819 г., обосновавшей необходимость введения повсеместной государственной цензуры на сообщения политического характера и, в первую очередь, на любые сообщения о деятельности союзного собрания, периодической печати и любого печатного произведения объемом до 20 страниц, оказалось убедительным для верховной власти. Приняв их, власть признала возможность существования цензуры, хотя к тому времени конституции отдельных земель и государств Германии допускали свободу печати: с 1818 г. – Бавария и Баден, с 1819 г. – Вюртемберг. Карлсбадские решения дали повод для так называемого «преследования демагогов», а также разрешили запрет на профессиональную деятельность в течение 5 лет «провинившимся» редакторам».

Во Франции в 1814 г. Конституционная хартия восстановила свободу слова, которая тут же была перечеркнута законом от 21 октября 1814 г., вводившим предварительную цензуру для всех периодических изданий и сочинений, объем которых не превышает 20 печатных листов. Но даже эти ограничения по сравнению с антижурналистской наполеоновской политикой казались послаблениями, и к 1824 г. в Париже выходило 12 ежедневных газет. В период с 1814 по 1830 гг. французское правительство семь раз меняло цензурные правила.

В Германии Союзным актом в 1815 г. было объявлено, что будет выработано одинаковое законодательство о свободе печати для всех союзных государств, но это обещание не было выполнено. Вместо этого в 1819 г. был издан закон о печати, почти дословно повторявший французское законодательство 1814 г., и немецкой прессе пришлось дожидаться свободы слова до 1848 г.

Во Франции гарантий свободы слова удалось добиться после событий июля 1830 г., когда было издано пять указов, в которых король своей личной властью, без участия палат, изменил правила проведения выборов, а также ввел крайне строгие цензурные правила относительно книг и особенно газет.

По инициативе редактора газеты «National» Армана Карреля журналисты объявили, что не подчинятся незаконным ордонансам Карла X и выпустили газеты без цензурного разрешения. Париж встал на баррикады. Карл X поспешил взять свои указы обратно, снял наиболее одиозных министров, но было поздно. Временное правительство, состоявшее из ведущих журналистов и депутатов, приняло решение передать королевскую власть Людовику-Филиппу Орлеанскому, не претендовавшему на абсолютную власть. Начался период Июльской монархии, и была принята новая Конституционная хартия, в которой было записано, что «цензура не может быть никогда восстановлена».

10) Английская ж-ка 17 в.

Английскую журналистику 1-ой половины 17 века можно охарактеризовать как крайне слабую. Периодики не было вообще. Первая еженедельная газета “Weekly News” (1622) просуществовала всего 10 лет, а затем была закрыта Звёздной Палатой. (высшее судебное учреждение Англии в 15—17 вв. (получило название от украшенного звёздами потолка зала в королевском дворце в Вестминстере). Причина была, якобы, в том, что она выступила против испанского посла в Англии.
Английская журналистика середины 17 века по своей сути памфлетная. Английская буржуазная революция 17 века, результатом которой было установление в Соединенном королевстве парламентского правления, фактически привела к тому, что существовавшая до того времени цензура если не была отменена, то, во всяком случае, потеряла свое значение: книги печатались совершенно свободно, без каких-либо цензурных стеснений. Поэтому в это время появляется огромное количество памфлетов, посвященных этой теме.
Довольно интересные мысли высказаны в памфлете Мильтона и каждая доказывает бесполезность цензуры. “Цензура бесполезна, цензура вредна, цензура унижает человеческое достоинство”. Вот основная мысль “Ареопагитики”. Мильтон приводит массу толкований по этому поводу. Если цензура и будет действовать против “соблазнительных революционных и клеветнических книг”, т.е. ставит своей целью улучшение нравов, “то должны поступать так же и со всеми увеселениями и забавами, - со всем, что доставляет человеку наслаждение”. Принести пользу могут только “...не принудительные законы добродетельного воспитания, религиозной или гражданской культуры...”. Цензорами должны быть люди выше среднего уровня. Где отыскать людей, которые будут тратить своё время на подобные занятия? Никто, кроме расточителей своего времени. А если это так, то легко представить себе этих людей: “то будут люди невежественные, властные и нерадивые”. Цензоры будут выедать из книг все то, что не соответствует их невежественному пониманию, или даже подвергать книги уничтожению. Здесь Мильтон опирается на то, что образованный человек, умный, с высокими идеалами не будет тратить своё драгоценное время на то, чтобы убирать из книг какие-либо мысли. Еще один важный момент в “Ареопагитике” - неизбежность столкновения цензуры с культурой. Цензура непременно встает на пути самой истины, замедляя и затрудняя доступ этого самого драгоценного товара. “Цензура приносит вред даже тем, что запрещает вредные книги”. Мильтон хочет сказать, что человек должен быть сам для себя цензором, уметь отличать хорошее от плохого. Как уже говорилось, цензоры должны быть непогрешимыми, чтобы исполнять своё прямое назначение, однако по каким параметрам государство выбирает цензоров не очень ясно. “Государство может управлять мной, но не критиковать меня; оно так же легко может ошибаться в цензоре, как цензор в авторе”. Дионисий: “Читай всякие книги, которые попадут в твои руки, ибо ты можешь сам все правильно обсудить и исследовать”.
Во время Буржуазная революция (1640-1660) в Англии активизировалось 4 политических блока: Ревеллеры (левое крыло индепендентов) - партия мелкой буржуазии, которая приобрела независимость в 1647 г. Они выступали за свободу торговли, проповеди и печати. Диггеры - “чернь”, “землекопы”. Ультра радикалы. Уравнительный коммунизм. Пресвятореанцы - верующие. Индепенденты - средний класс.. Борьба между ними нашла своё выражение в публицистике того времени. Однако пресса не была абсолютно свободной. Политическая борьба - усиление нападок на парламент спровоцировало восстановление цензуры (1643).
Свободу (правда не в полном объёме) Английская публицистика получила лишь в XVIII веке. Билль о правах” принят парламентом в октябре 1689 в результате “Славной революции” 1688 - ограничивает права короны, ведет к переходу к парламентской монархии. Полное название - “Акт декларирующий права и свободы поданных и устанавливающий преемственность престола. Установил ряд конституционных ограничений королевских прав, позволявших крупной буржуазии и землевладельцам диктовать короне свою политику. Согласно '' Б. о П. '' без согласия парламента король не имел права издавать, отменять, ограничивать действия законов, также запрещался сбор денег на нужды короны без санкции парламента. Запрещалось содержание армии в мирное время, были ликвидированы особые суды по церк. и др. делам ('' Звездная Палата'' и ''Высокая Комиссия ''). '' Б. о. П. '' право подачи петиций свободы парламентских дебатов и выборов в пар-т (для аристок-ии и бурж.)сделал первые шаги к компромиссу круп. бурж. И дворянства. Свобода слова была провозглашена как право (никто не может преостановить - она регулируется парл-ом. Наряду с '' Декл. Прав чел-ка '' и первой поправкой к Конст-и США ''Б. о. П.'' играл огромную роль для свободы и норм. функционирования печати того времени. В период англ. бурж. рев. Все классы общества вовлечены в идейно-полит. борьбу. В неё родились основные общ. Теории того времени. Борьба, которая велась между королём и парл., парл. и народом отражалась столкновениями на стр. печ. изданий. В англ. публи-ке отражались все основные аспекты бурж. рев. Публ-ка была рупором идеологов рев-ии. Они оценили роль печатного слова для формирования общ. мнения. Развив. Англ. жур. участвуя в рев. боролась за своё право на существование и своб. печати. (эта борьба проходила в условиях борьбы против кор. монополий на печать. Освобождение от королевской монополии давало большую свободу прессе, но все видные деятели рев. выделяли свои взгляды на свободу прессы. Не Мильтон не Лильберн не рассматривали св. печати как нечто абсолютное. (Мильтон признавал необходимость ограничения для папистских сочинений и клеветнических изданий. А Лильберн выдвигал ограничения на свободу слова для роялистов т.к. протиранические издания не имеют право на существование. Памфлетная пуб-ка стала мощнейшим оружием во время англ. рев. во многом предопределившем исход рев. и несмотря на то, что жур-ка не была тогда столь мощной как сейчас её роль в рев. трудно переоценить.

12) Ж-ка Э.П.

журналистика жанровый тематический античность

Задача просветительской журналистики - исправлять нравы общества посредством просвещения и развлечения. Поэтому язык просветительских изданий отличался простотой и ясностью, чтобы быть понятным и доходчивым максимально большему числу читателей.

Начало европейского Просвещения связано с идеями английских деистов и философов конца 16 столетия. Принятие в 1689 году «Билля о правах» стало знаменательным событием не только для Англии, но и для всей Европы, ибо в «Билле о правах» была заявлена новая модель взаимоотношения личности и государства. Высказанное Локком положение о том, что «мы рождаемся свободными, так же, как мы рождаемся и разумными», для многих звучало подлинным откровением (в работе «О гражданском правлении», 1690). Цит. по Ученова В.В. У истоков публицистики, с. 63 Вольтер писал, что «Локк развернул перед человеком картину человеческого разума, как превосходный анатом объясняет механизм человеческого тела». См. там же.Многие французские просветители (Монтескье, Вольтер, Прево) отправились в Англию, чтобы на месте ознакомиться с тем, что казалось им самим передовым и плодотворным в области культуры, идеологии и государственного устройства. В этот период и стали появляться первые журналы.

Какими же были условия появления первых европейских журналов. Условия эти определялись в первую очередь созданием в 17 веке определенной интеллектуальной среды, вошедшей в историю под названием «Республика литераторов» или «Республика ученых». Это понятие отразило новую форму общения европейских интеллектуалов, ориентированных на антисхоластические методы познания. Это своего рода интернациональное «братство литераторов», объединенных задачей поиска истины в «невидимые колледжи», свободные от теологических догм. Помимо личных встреч члены этих групп нуждались в научной переписке, без которой трудно себе представить духовную жизнь Европы этого периода. Переписка эта была иного свойства, нежели эпистолярное наследие античности, средневековья или Ренессанса: каждый, стремящийся к знанию, должен был ориентироваться теперь не на Учителя и его интерпретаторов, т. е. не на готовое знание, а на самого себя и на других как равноценных личностей (в смысле равного их участия в формировании нового знания). Стали создаваться научные общества, способные к привлечению и аккумулированию средств на издания (в том числе и периодические).

Слово «журнал» восходит к латинскому «дьерналис» («ежедневный»), что напоминает «акта дьерна» Юлия Цезаря. Особенность первых европейских журналов - преимущественно научная ориентация, но научная переписка не могла вовлечь в коммуникацию достаточно большое число участников. Информационно-пропагандистские возможности периодического издания были несоизмеримо выше. Первый европейский журнал («Журнал ученых», 1665-1828) был создан по инициативе французского министра финансов Жана-Батиста Кольбера, которого часто сравнивают с кардиналом Ришелье. Кольбер задумал периодическое издание, которое бы освещало научные, критические и литературные проблемы, стоящие перед интеллектуальной элитой Европы. Цензурные преследования, существовавшие в большинстве стран Европы, заставили обратить внимание журналистов на возможность публикаций своих изданий в Голландии. Влиятельный французский мыслитель, философ-скептик Пьер Бейль, которого Г. Геттнер характеризовал как «смелую фаустовскую натуру, в которой неустанно бродят все глубочайшие вопросы человечества» См. там же., был вынужден за свои религиозные убеждения эмигрировать в Голландию. Там в 1684 году он стал печатать периодическое философско-литературное издание «Новости литературной республики». В предисловии к первому номеру Пьер Бейль писал, что «мы свободны от неразумной пристрастности. Мы будем выступать скорее в роли докладчика, чем в роли судьи, и мы приведем выдержки из книг, направленных против нас, столь же добросовестно, как и книг, выступающих за нас» Ученова В.В. У истоков публицистики, с. 76.. Издание Бейля имело широкий резонанс, утвердив авторитет редактора в европейских интеллектуальных кругах. Во Франции распространение «Новостей литературной республики» было запрещено. В журнале Бейля содержались рецензии на книги по вопросам философии, богословия, истории и литературы, а также полемические сочинения политического и религиозного характера. Французских религиозных ортодоксов раздражала независимость материалов, публикуемых в издании Бейля. Да и в более терпимой к инакомыслию Голландии ряд публикаций привел к тому, что независимый редактор лишился места профессора истории и философии в Роттердамском университете. Нападки недоброжелателей и пошатнувшееся здоровье заставили Бейля через три года прекратить свое издание. Бонаж де Боваль продолжил труд Бейля, переименовав журнал в «Летопись творений ученых», который в новом виде и просуществовал до 1709 года.

А в 1688 году Жан Леклерк, эмигрант и идеологический противник Бейля, предпринял в Амстердаме издание журнала «Всеобщая историческая библиотека», который просуществовал пять лет и прославился тем, что уже в первых номерах Леклерк опубликовал обширные извлечения из основополагающего труда великого английского философа Джона Локка «Опыт о человеческом разуме», вызвав бурную полемику во многих странах Европы. Журналы литературно-критического содержания во Франции ведут свое начало от периодического издания «Галантный Меркурий», основанного в 1672году. Королевскую «привилегию» на издание получил популярный в то время драматург и полемист Жан Донно де Визе, известный литературный противник Мольера. В первые годы журнал выходил нерегулярно, однако с 1677 г. де Визе сделал это издание ежемесячным. Особенным успехом у читающей публики пользовался раздел новостей, который можно было назвать разделом светской хроники.

Просвещение совпало со становлением и расцветом журнальной периодики, и в этом совпадении имеется своя закономерность. В период, когда властителями дум были философы и писатели, роль печатного слова в формировании общественного мнения возросла многократно. Этот период иногда называют эпохой персонального журнализма - практически за каждым периодическим изданием стояла личность редактора или издателя, проводившего свою идеологическую политику. Писатели и философы часто обращались к созданию журналов для пропаганды собственных взглядов. Журналы, как концептуальные периодические издания, стали одним из основных коммуникационных каналов для распространения просветительских идей на широкую читательскую аудиторию. Итак, мы с вами поняли какие важные изменения произошли в Европе при ее вступлении в «век Просвещения» периода конца 17 начало 18 века. Они связаны с серьезной модификацией культурной обстановки эпохи. Священный текст с его сакральным отношением к слову постепенно уступал первенство тексту научному, опирающемуся на разумное постижение действительности, на опыт, помогающий познавать законы природы и общества. Считается, что именно в это время знание приобретает информационную форму, перестает быть чем-то априорно данным человеку, который, следуя ренессансным традициям, начинает читать мир как книгу, но не просто читать: появляется ощущение того, что действительность можно усовершенствовать.

Развитие журналистского профессионализма происходило столь же динамично в этот период, как и становление самой прессы. А такое явление как персональный журнализм требовало от человека профессионального универсализма. Вернемся не надолго к творчеству Даниеля Дефо: его журнал «Ревью» (1660-1731) был исключительно продуктом труда, таланта и подвижничества. Дефо сам писал материалы на политические, коммерческие и социальные темы, будучи одновременно репортером, правщиком, комментатором. Он считал своими журналистскими достоинствами умение отбирать факты и использовать их, а также владение богатым словарным запасом, способность критически оценивать собственную работу. Дефо был не чужд и политической активности, которая принесла ему серьезные неприятности, а затем вынудила стать главой секретной службы английского премьер-министра (принять это предложение писателя побудило тяжелое материальное положение его семьи). Ричард Стиль, который, как мы уже знаем, считается одним из основателей английской журналистики, был не только редактором, но и основным автором своих изданий.

История подтверждает, что звездными часами персонального журнализма стали периоды наивысшего общественно подъема, когда необычному времени требуются исключительные личности. Как пример, служение истине становится лейтмотивом творчества тех французских журналистов, которые создавали свои произведения в годы Французской революции 1789 года, когда взлет персонального журнализма наиболее ярок. Французские просветители-энциклопедисты в середине 18 века обратились к проблеме специфики журналистского труда. По их мнению, есть два типа журналиста: один светит «отраженным светом», обозревая и комментируя новинки литературы, науки, искусства и т. д.; другой обладает достаточным талантом и смелостью, чтобы служить прогрессу. Все это происходило в 18 веке. А чуть позже, в19 веке стал формироваться «новый журнализм», когда фундаментальной функцией издания признавалось распространение информации. Преобладающее место стало принадлежать не «взглядам и мнениям», а «новостям» и погоне за сенсацией. Хотя в этот период времени имели место две концепции, отражавшие разные представления о назначении журналиста: политический борец и социальный философ, и нечто вроде предпринимателя, исходящего из соображений выгоды.

13) Английская периодика 18 века.

Английские газеты XVIII века. Быстрыми темпами в XVIII столетии шло развитие прессы в Англии. Причина в том, что английская печать эпохи Просвещения развивалась в относительно более благоприятных условиях, чем печать других европейских стран. «Славная революция», принятие «Билля о правах» (1689) и отмена цензуры (1695) ─ все эти события привели к всплеску английской периодической печати в начале века. Возникли многочисленные новые газеты («Дейли курант», «Уикли ньюс», «Лондон пост», «Интеллидженс форин энд доместик» и др.) и первые журналы («Тэтлэр», «Спектэйтор»). В 1706 г. была основана первая английская вечерняя газета «Ивнинг пост» («Вечерняя почта»). Вскоре за ней увидела свет вечерняя «Лондон ивнинг пост» («Лондонская вечерняя почта»), выходившая с 1727 по 1797 гг. Первое десятилетие XVIII в. было отмечено рождением провинциальных газет. Дж. Свифт писал в 1710 г. в одном из своих писем: «Между тем памфлетов и газет стало столько, что их не прочесть и за целый день…».

Важным фактором развития газетной периодики в Англии стала война между Англией и Францией за испанское наследство (1701─1714), породившая большой поток новостей из Франции. Кроме того, английское правительство было заинтересовано в ежедневном информационном канале, по которому оно могло бы разъяснять обществу свою позицию в этом конфликте. Так, в 1702 г. была основана первая английская ежедневная газета ─ лондонская «Дейли курант». Ее основатель Сэмюэль Бакли заявлял, что цель газеты ─ «сообщать новости, сообщать их ежедневно и беспристрастно». «Дейли курант» просуществовала до 1735 г.

Результатом победы Англии и ее союзников в войне с Францией стало укрепление международного авторитета Англии и рост ее влияния на мировую политику. Лондон стал центром духовной, культурной и политической жизни страны. Англия в начале XVIII в. была центром просветительской мысли и «меккой» для многих европейских просветителей, которые отправлялись туда, дабы познакомиться с передовой английской культурой и социальными институтами. Посетивший Англию Монтескье полагал, что она являет собой наиболее оптимальную модель государственного устройства, в которой воплотился одновременно и республиканский и монархический дух. Англия, с точки зрения французского писателя, демонстрирует наивысшую степень свободы, возможной в современном монархическом государстве. Вольтер в «Письмах об английской нации» (1733) противопоставлял абсолютистской Франции более свободную и передовую Англию. Известным англоманом был вынужденный бежать от преследования церковных властей в Англию аббат Прево.

В правление королевы Анны (1702─1714) английская печать сделалась выразительницей общественного мнения и обрела значительное влияние в обществе. В это время в активную журналистскую деятельность включились крупные английские писатели Д. Дефо, Дж. Свифт, Г. Филдинг, С. Джонсон и др.

Дата добавления: 2015-08-10