Болтливый мертвец 34 страница

Но я не умер, разумеется. Я автоматически умылся, оделся – о завтраке даже думать было противно – и дисциплинированно поехал на службу.

Джуффин сидел в своем кабинете, свежий и бодрый, словно у него за спиной была не бессонная ночь на рабочем месте, а продолжительный отпуск на лоне природы.

– Неприятности вам к лицу, сэр, – без тени улыбки сказал я.

– К сожалению, не могу ответить тебе тем же, – насмешливо отозвался он. – У тебя редкий дар превращать чудесное событие в личную трагедию, сэр Макс. Но я думаю, ты мог бы не столь активно его эксплуатировать…

– Не говорите ерунду, – деревянным голосом отозвался я. – Вы же меня заколдовали, да? Я чувствую себя непонятно зачем ожившей мумией.

– Не преувеличивай, – отмахнулся шеф. – «Заколдовал» я его, видите ли… Просто позаботился, чтобы твои бурные переживания не свели тебя с ума и не нарушили мои планы, вот и все! Мне уже стало скучно наблюдать твое суетливое, но бездеятельное беспокойство. Признаться, ты меня немного разочаровал напоследок. Я-то надеялся, что за эти годы ты хоть чему-то у меня научился…

Я пожал плечами – дескать, отцепитесь, – уселся в кресло и уставился в одну точку.

«Интересно, – думал я, – неужели Джуффину нравится иметь дело с таким тюфяком, в которого он меня превратил? Ну, если нравится, значит, так ему и надо!»

Забавно: мои мыслительные процессы не претерпели почти никакого изменения. Я отлично понимал, что именно со мной происходит, понимал, что это, в сущности, ужасно, но… Мое понимание больше не имело никакого значения, как не имеет значения журчащий за стеной монолог героя телефильма, который смотрят жильцы соседней квартиры.

Я чувствовал на себе тяжелый взгляд шефа и смутно осознавал, что под непереносимой тяжестью этого взгляда проваливаюсь все глубже и глубже, в густой мутный туман полной апатии. Что ж, Джуффин поступил милосердно, хотя вряд ли им руководило желание облегчить мне жизнь…

Следующие три дня почти не сохранились в моей памяти: оказывается, очень трудно запомнить события, если они не сопровождаются привычными эмоциями. Помните вкус диетической манной каши, сваренной на воде, без соли и сахара? Нелепое сравнение, но лишь так можно хоть в каком-то приближении описать эти три дня, заполненные сумбурными, но однообразными хлопотами.

Смутно помню, что сначала улицы Ехо опустели. Всюду мелькали только бело-голубые лоохи адептов Ордена Семилистника всех рангов. Потом куда-то подевались и они; моя ненадежная память и житейская логика хором подсказывают, что их тоже усыпили. Да я и сам, кажется, принимал самое активное участие в этом историческом мероприятии.

По крайней мере, я все время был при деле – настолько, что мне почти не удавалось поспать, хотя сейчас я представления не имею, чем именно занимался. Колдовал – так, что ли? Очень может быть, что и колдовал. Да так, как мне прежде и не снилось. Впрочем, в эти дни даже неопытный Нумминорих вел себя как бывалый отставной Магистр какого-нибудь грозного Ордена. А тихий обитатель Большого Архива, обаятельный, рассеянный и неловкий сэр Луукфи Пэнц, словно бы взялся исполнять главную роль в пьесе о бурной юности знаменитого Лойсо Пондохвы да и вжился в образ. Впрочем, ничего удивительного: поют же некоторые домохозяйки под гипнозом почище Марии Каллас… а толку-то!

Утро четвертого дня я встретил на нашей половине Дома у Моста. Я безучастно созерцал восход солнца. Не потому, что это зрелище доставляло мне удовольствие, просто так вышло, что пару часов назад я устало рухнул в одно из кресел в Зале Общей Работы, лицом к окну, в надежде, что удастся задремать. Но так и не задремал.

Вместо сновидений мне пришлось пялиться на узкие ярко-оранжевые полосы, окрасившие небо над островерхими крышами опустевшего Старого города. Поскольку устал я за последние дни так, как, пожалуй, еще никогда не уставал, созерцание было сродни глубокому сну с открытыми глазами.

Оранжевое солнечное сияние постепенно заполнило все пространство перед моими глазами; наконец мне показалось, что я нахожусь в центре большого костра, а еще через секунду почувствовал его обжигающий жар и пулей выскочил из кресла, спасая свою шкуру.

Почти сразу я понял, что никакого костра, разумеется, не было и в помине. А потом осознал, что проснулся. То есть не просто вернулся от дремотного оцепенения к бодрствующему состоянию. Проснулся старый добрый Макс, которого и в помине не было рядом со мной в последние дни. Мои сердца в бешеном ритме колотились о ребра, мне хотелось плакать, кричать, биться головой о стенку, потому что я снова считал, что все пропало и я уже не успею хоть что-то исправить. Но сейчас это идиотское истерическое состояние казалось мне почти благом: по крайней мере, я снова был живым – приятное разнообразие… А потом в моей груди лениво зашевелился меч короля Мёнина, и знакомая тупая боль сразу привела меня в чувство, куда эффективнее, чем стакан холодной воды или звонкая пощечина.

– Ох, как же все хреново! – тихо сказал я вслух. И замолчал, поскольку мне требовалось немного подумать: может быть, еще можно успеть спасти ситуацию. Да уж, отважная дурочка надежда действительно умирает последней, и я до сих пор не могу решить: нравится мне это или нет…

– Хреново, говоришь? – бодро откликнулся из-за полуоткрытой двери своего кабинета Джуффин. – Магистры с тобой, сэр Макс! По-моему, лучше просто не бывает!

Повинуясь скорее порыву, чем здравому смыслу, я зашел в его кабинет и некоторое время с холодным любопытством разглядывал своего шефа.

Он еще больше помолодел, теперь это сразу бросалось в глаза. Еще несколько дней назад мне показалось, что Джуффин благополучно избавился от груза пары-тройки нелегких столетий, но тогда дело было скорее в радикальной перемене его настроения: государственный чиновник высшего ранга начал превращаться в знаменитого Кеттарийского Охотника – еще бы он не переменился! А теперь кроме озаряющего его лицо лихорадочного, опасного, но чарующего внутреннего огня яобнаружил и более очевидные перемены. Куда-то исчезла паутинка мелких морщин, окружавших его раскосые глаза, почти разгладились глубокие складки у рта, губы стали ярче, а впалые прежде щеки заметно округлились.

Словом, перемен было много, и далеко не все поддаются описанию. Важно общее впечатление: тот сэр Джуффин Халли, с которым я имел дело все эти годы, выглядел как чрезвычайно бодрый и энергичный, но все же весьма пожилой джентльмен. Теперь же, скажем, у меня на родине ему не дали бы и пятидесяти – даже с поправкой на здоровый образ жизни и личное могущество.

Я всегда предполагал, что в молодости шеф был довольно красив, но даже не подозревал насколько. Впрочем, сейчас его обаяние на меня не слишком-то действовало – наверное, просто потому, что я знал: этот невероятный дядька больше никогда не будет моим другом. Впрочем, вряд ли он вообще когда-то им был. Мало ли что мне, дураку, казалось!

Но считать его своим врагом… Черт, это по-прежнему было выше моих сил. Больше всего на свете мне сейчас хотелось, чтобы Джуффин сумел убедить меня, что мы не враги и никогда ими не станем. Я, чего греха таить, вполне был готов ему подыграть.

Ага, размечтался…

– Ну и зачем вы превратили меня в бессмысленного болвана? – наконец спросил я. – До сих пор со мной всегда можно было договориться, разве не так?

– Ха, смотри-ка, очухался! – жизнерадостно констатировал Джуффин. – Вообще-то, по моим расчетам, это замечательное событие должно было произойти немного позже, ну да ладно, ты всегда был шустрым… Кстати, а почему ты решил, будто я превратил тебя именно в «бессмысленного болвана»? Признаться, мне показалось, что ты еще никогда так здорово не соображал, как в последние дни. Я уж было начал покусывать локти, что не наложил на тебя эти чары с самого начала. Скольких глупостей можно было бы избежать… Да шучу я, шучу! – почти сердито рявкнул он, заметив, как я меняюсь в лице. И добродушно добавил: – Совсем спятил, бедняга! Куда подевалось твое чувство юмора, Макс? И как, интересно, ты собираешься жить дальше без своего единственного достоинства?

– Может быть, вы и шутите, – мрачно сказал я. – И вполне может статься, что я спятил. Но мне действительно не смешно. Более того, мне настолько паскудно…

– Твое драгоценное настроение – это твоя проблема, – холодно заметил Джуффин. – Скажи сразу: ты ругаться пришел или просто поболтать? Если ругаться, имей в виду: у меня нет времени на такие глупости. А вот ежели спокойно поговорить, то на сие святое дело несколько минут у меня, пожалуй, найдется… Только не спрашивай снова, почему я тебя заколдовал, ладно? По этому поводу могу сказать одно: мне было нужно, чтобы ты занимался делом, а не бился головой об стенку. И уж тем более не занимался организацией массового дезертирства моих сотрудников в разгар самой важной стратегической операции за последние шесть тысяч лет…

– Ладно, – нетерпеливо сказал я. – Заворожили вы меня, и Магистры с вами! И со мною заодно, на себе я уже крест поставил. Но почему вы так упорно не хотите отпускать ребят? Зачем они вам здесь нужны? Только не нужно снова рассказывать мне о вашем уважении к «свободе выбора» – после всего, что вы со мной вытворяли!

– Ну, положим, ты и все остальные, мягко говоря, не одно и то же, – заметил Джуффин. – Впрочем, по сути ты совершенно прав: я действительно не хотел, чтобы Кофа, Мелифаро, Нумминорих и Луукфи куда-то уезжали, – он внезапно встал, пересек кабинет, уселся на подлокотнике моего кресла и доверительным шепотом продолжил: – Они мне нужны. И не только потому, что мне не хватало хороших помощников, чтобы усыпить весь город, – хотя и это тоже, конечно… Пойми ты, наконец, мой бедный перепуганный сэр Макс: битва за Пустое Сердце должна быть настоящей битвой, а не вялым расшвыриванием по сторонам кучки беспомощных горожан. Есть вещи, которые следует делать красиво или не делать вовсе. Даже если за красоту жеста приходится платить кровью – своей или чужой, не важно! Пока ты этого не поймешь, можешь считать, что еще и не начинал учиться магии…

– Я действительно не понимаю, – упрямо сказал я. – И не хочу понимать.

– Хочешь не хочешь, а придется, – хладнокровно заметил Джуффин. – У меня, знаешь ли, уже давным-давно был готов изумительный план развития событий – четкий, продуманный, можно сказать, безупречный. Можешь мне поверить: я располагал достаточным количеством времени, поскольку еще сто лет назад я уже точно знал, чего жду и к чему готовлюсь. Разумеется, судьба неоднократно вносила в мою работу свои коррективы… Но к тому моменту, когда я нашел крошечный бутон Пустого Сердца среди древних камней под стенами Холоми, мне стало ясно, что мы с судьбой достигли совершенства в искусстве составления планов и менять больше ничего не надо… Кстати, могу по большому секрету сказать тебе, что истерика леди Меламори и ее поспешный отъезд были частью моего плана. Девчонки мне тут совсем не нужны: если верить Кодексу Траххов, Пустое Сердце неравнодушно к женщинам, да настолько, что готово помогать им в битве. Смахивает на обычное древнее вранье, но мне лишние сюрпризы ни к чему… Бедная девочка: теперь она, надо думать, сгорает от стыда за свое поведение! Если еще увидитесь, можешь ее утешить. Объясни, что на самом деле она совсем не трусиха. И уж тем более не «предательница»! В молодости люди любят цеплять на себя всякие дурацкие позорные ярлыки, а потом сутулятся под их гнетом до глубокой старости… Скажи этой девочке, что так уж вышло: роль, отведенная ей в моем плане, оказалась очень маленькой и не слишком выигрышной. Не беда: будут в ее жизни и другие спектакли.

– Что ж, – вздохнул я, – по крайней мере, это куда лучше, чем героическая гибель в финале!.. Спасибо, что вы мне это сказали: я-то, грешным делом, тоже припас для нее пару-тройку соответствующих ярлыков.

Один из самых тяжелых камней свалился с моего сердца: наше с Меламори прощание оставило у меня на душе омерзительный осадок, а теперь вдруг выяснилось, что автором сценария была не она – что ж, и на том спасибо!

– А вот отъезд из Ехо наших четверых коллег в моем плане не предусмотрен, – завершил Джуффин. – Ты уж извини, что с тобой не посоветовался, – ехидно добавил он.

– И как же должны развиваться события согласно вашему плану? – устало спросил я, решив не обращать внимания на его ядовитый тон.

– Увидишь, – невозмутимо ответствовал Джуффин. – Не уверен, что тебе понравится, но со временем ты оценишь мои усилия, обещаю!

– Если оно у меня еще будет, это самое время, – равнодушно отозвался я.

– Согласно моему сценарию, ты все-таки должен уцелеть, – лукаво подмигнул Джуффин. – Грех это: Вершителями разбрасываться. Вашего брата в этом Мире и так днем с огнем не доищешься!

– Это называется: рациональное использование ресурсов, – заметил я. Признаться, мне и в голову не приходило шутить. Условный рефлекс – так, что ли?

– Именно! – обрадовался шеф. – И больше не ной, чтобы я кого-то там отпустил, ладно? Все равно уже ничего не изменишь: времени не осталось что-то менять. А последние часы в этом прекрасном Мире мне испортишь… Можешь поверить, у меня сейчас и без того нервы на пределе!

– Пару часов? Всего-то?!

– Ну да, – подтвердил Джуффин. – Но тебе не следует слишком волноваться насчет предстоящей битвы с нашими коллегами, – заговорщическим шепотом добавил он. – Они сейчас, конечно, в такой хорошей форме – слов нет! Но я, видишь ли, немного слукавил, когда сказал тебе, что ты единственный, кому удастся сохранить разум, когда Пустое Сердце раскроет свои лепестки.

Я удивленно уставился на него: что еще за сюрпризы припрятаны в рукаве у этого хитреца? В мое сердце тут же постучалась незваная гостья. Юродивая дурочка надежда заглянула ко мне на минутку, чтобы шепнуть: «Сейчас он скажет, что в очередной раз разыграл тебя в воспитательных целях, дружелюбно сообщит, что ты опозорился, и все станет на место…»

«Ага, размечтался!» – снисходительно буркнуло второесердце. Оно всегда было много мудрее, чем моя бедная голова…

– Я тоже буду в полном порядке, – подмигнул мне Джуффин. – Можешь мне поверить: у меня есть что противопоставить этому грешному цветку. Я пойду к Пустому Сердцу, повинуясь не его зову, а собственному трезвому расчету. Покинуть наш прекрасный Мир, превратившись напоследок в сбрендившего идиота, не способного контролировать собственные действия, – это не по мне! Я сделаю свой последний шаг добровольно, ясно осознавая, что и зачем я делаю, – в противном случае все грядущие чудеса не имели бы никакого смысла, во всяком случае для меня… Поэтому тебе не стоит беспокоиться о сражении с нашими коллегами. Я буду рядом и в случае чего помогу.

– Если так, то я вообще не понимаю, зачем я вам понадобился. Вы спокойно могли отпустить меня куда угодно: вы же справитесь со всеми четверыми одной левой!

– Ну, видишь ли… Вообще-то, я, конечно, всю жизнь работал без страховки. Но в таком ответственном деле лучше иметь помощника. Тот самый случай, когда я просто не могу позволить себе никаких неожиданностей! А кроме того… Неужели тебе не приходит в голову, что я просто решил сделать тебе подарок? Скорее всего, незаслуженный, но я, знаешь ли, не люблю мелочиться… Ты станешь свидетелем величайшего из чудес этого Мира, хочешь ты этого или нет!

– Ну да, только за билет в первый ряд придется заплатить четырьмя головами, – мрачно кивнул я. – Глупыми горячими головами, которые почему-то решили остаться в Ехо и посмотреть, что будет… Или это вы их приворожили?

– Не сгущай краски, – беззаботно отмахнулся Джуффин. – Ребят приворожил не я, а возможность приобщиться к тайне Пустого Сердца. Они куда мудрее тебя, сэр Вершитель, и отлично понимают, что в этом Мире является сокровищем, а что – карнавальной мишурой, которую можно сжечь в саду, чтобы не путалась под ногами… И потом, никто не заставляет тебя их убивать. Правая перчатка сэра Шурфа в твоем полном распоряжении – чего же тебе еще? Чем ты недоволен, сэр зануда?

– Не знаю. Просто все не так, как надо…

– А как надо? – ехидно спросил Джуффин. – Ты знаешь? Давай, рассказывай!

– Не знаю, – повторил я. – Но не так. Как-то иначе. Впрочем, уже все равно ничего не изменишь, да?.. А знаете, что хуже всего? Я вам больше не верю. Совсем.

– Что ж, значит, ты стал немного умнее, только и всего, – усмехнулся Джуффин. – Верить вообще никому нельзя. Неужели я никогда тебе этого не говорил? А уж верить мне… Выразить не могу, насколько это глупо!

– Да, – равнодушно согласился я. – Можете поставить мне двойку. Дневника у меня, правда, нет… Ничего, можете на лбу нарисовать, кровью нерожденного младенца – так даже эффектнее.

– Иди проветрись, сэр Макс, – добродушно сказал Джуффин. – Прогуляйся или перекуси – когда еще доведется! На трактиры, правда, рассчитывать больше не приходится, но ведь Щель между Мирами никуда от тебя не делась… А то шутки у тебя получаются натужные. И совсем не смешные – куда хуже, чем обычно. Хотя ты и в лучшие времена был не таким великим остроумцем, как тебе самому почему-то казалось – уж прости меня за откровенность… Все равно мне нужно закончить пару дел, а ты меня отвлекаешь. А через час я буду в твоем полном распоряжении – до самого конца!

Он звонко рассмеялся, явно наслаждаясь тягостным впечатлением, которое произвела на меня его формулировка: «до самого конца». Все к лучшему: я наконец-то понял, что уход Джуффина не принесет мне ничего, кроме неописуемого облегчения. Сэр Джуффин Халли, человек, который долгое время был центром моей маленькой личной Вселенной, мой добрый друг и эксцентричный учитель, веселый товарищ по самым невообразимым переделкам и заботливый опекун, спасавший мне жизнь столько раз, что я уже давно перестал понимать, кому из нас она теперь принадлежит, – одним словом, господь бог и добрый дядюшка в одном лице, исчез еще несколько дней назад. Я больше не сомневался, что возвращаться он не собирается.

Я послушно поднялся и покинул его кабинет. Вернулся в Зал Общей Работы, уселся на подоконник и попытался собраться с мыслями. Ни есть, ни тем более гулять по опустевшим улицам города, который еще недавно казался мне лучшим местом во Вселенной, мне не хотелось. Думать о том, как я буду жить потом, когда вся эта дрянная история с Пустым Сердцем так или иначе завершится, мне тоже не хотелось. Откровенно говоря, меня попросту тошнило от необходимости жить дальше! Впрочем, от мыслей о смерти меня тошнило еще больше. Болезненные спазмы скрутили мой живот, стоило только повторить про себя любимую фразу наших давних арварохских приятелей: теперь, дескать, «легче умереть»…

Несколько минут спустя в Зал Общей Работы вошел Мелифаро, бледный и осунувшийся, но на первый взгляд вполне вменяемый. Я был готов броситься ему на шею: именно он мне и требовался, по крайней мере для начала.

– Почему ты еще никуда не уехал? – спросил я, вглядываясь в его безучастное лицо. – Времени уже, наверное, почти не осталось, но еще можно успеть…

– Успеть – что? – холодно спросил он. – Уйти с твоей дороги, сэр Вершитель?

– Что ты мелешь?! – оторопел я. – С какой «моей дороги»?

– Макс, мы уже все знаем про Пустое Сердце, – сказал Нумминорих. Я и не заметил, когда он появился в дверном проеме. – Сэр Манга нам объяснил.

– Что он вам объяснил? – упавшим голосом спросил я.

– А как ты думаешь? – мрачно спросил Мелифаро. – Между прочим, мой отец когда-то был не последним человеком в Ордене Потаенной Травы – прежде чем стать путешественником. Ты не знал или просто забыл? Или ты просто не в курсе, что члены этого Ордена очень любили раскапывать всякие зловещие тайны древности? Так что Манга отлично знает, что такое Пустое Сердце. И, в отличие от тебя, охотно делится своими знаниями со всеми желающими… Правда, сам-то он схватил в охапку матушку и моего старшего братца Бахбу и уехал в Ландаланд, как только узнал, что цветок вот-вот расцветет. Но это его личный выбор…

Я открыл было рот, но Мелифаро пресек мои попытки объясниться.

– Не надо ничего объяснять, Макс, – он говорил мягко, но безучастно – таким тоном терпеливые люди обычно разговаривают с докучливыми чужими детьми. – Так уж вышло, что нам предстоит сражаться друг с другом за право прикоснуться к величайшему из чудес Вселенной. Я уже понял, что ты этого не хочешь. Можешь поверить, мы с Нумминорихом тоже не в восторге от такой перспективы. Но тут уж ничего не попишешь: таковы правила игры. А от своего шанса я не откажусь, как бы мал он ни был.

– Но… – начал было я.

На сей раз меня перебил Нумминорих.

– Макс, я знаю, ты хочешь как лучше. Ты всегда хочешь как лучше. Но лучше не будет. От твоих слов ничего не изменится, только грустно станет. Не будем портить пустыми спорами свои последние часы в этом прекрасном Мире, ладно?

– О’кей, – вздохнул я. – Больше никаких разговоров.

Я уже и сам понял, что дискуссия тут не поможет, да и времени не было на болтовню. Оставался один выход: действовать, а там – по обстоятельствам!

Раздумывать тоже было некогда, поэтому я сделал самое простое, что пришло в голову: быстро провел левой рукой вдоль тела Мелифаро. Как и следовало ожидать, он мгновенно уменьшился и исчез между большим и указательным пальцами моей умелой конечности.

Я с облегчением перевел дух: Нумминорих не казался мне серьезным противником. Я был совершенно уверен, что уж его-то в случае чего и за шиворот уволоку – куда угодно, хоть в иной Мир! Поэтому, когда парень попросту исчез, не сходя с места, у меня рот распахнулся от изумления. Нумминорих, надо понимать, ушел отсюда Темным Путем – грандиозное достижение для новичка.

«И когда это он успел стать таким крутым? – изумленно подумал я. – Неужели Джуффин научил, в связи с грядущими событиями? Вообще-то, с него станется: еще неизвестно, кого из нас этот хитрец на самом деле собирается приносить в жертву!»

Мои размышления были прерваны самым неприятным образом: жгучая боль в левой руке внезапно пронзила меня насквозь. Кисть судорожно дернулась, большой палец, который был прижат к ладони, самовольно покинул свой пост, и сэр Мелифаро с кошачьей грацией приземлился на все четыре конечности. Я еще не успел сообразить, что происходит, а он уже выпрямился и укоризненно посмотрел на меня.

– Макс, я же сказал тебе: ничего не надо. Не дергайся, ладно? В следующий раз просто останешься без руки. У меня и сейчас было искушение, но… Мы с тобой слишком долго были друзьями. К тому же я обязан тебе жизнью, а такие вещи, к сожалению, всегда имели для меня большое значение. Надеюсь, это пройдет…

Он говорил тихим, бесцветным голосом, как начинающий актер при первой читке новой пьесы.

Его монолог звучал настолько фальшиво, что мне стало тошно. Тот сэр Мелифаро, которого я знал все эти годы, должен был ругаться, как неотесанный лесной разбойник, обрушить на мою бедную голову град язвительных насмешек или деловито объяснить, что к чему, опрокинув меня на лопатки своей безупречной логикой, – в зависимости от настроения. Черт, да я бы предпочел, чтобы он просто дал мне по морде: по крайней мере, такой поступок вполне соответствовал моим представлениям о норме.

Но он и не думал драться. Просто отвернулся и, кажется, с нетерпением ждал, когда я уберусь куда-нибудь подальше. Все равно куда – лишь бы с глаз долой.

Я отвернулся и молча вышел из Зала Общей Работы. Это было сокрушительное поражение. Мне следовало постараться смириться с судьбой – хотя бы для того, чтобы не сойти с ума прямо сейчас, а продержаться еще пару часов. Но способность призывать на помощь смирение никогда не была моим сильным местом. Поэтому оставался только один выход: не думать. Вообще. Ни о чем. Отменить мысли, выключить их таинственный источник – и дело с концом.

Самое удивительное, что мне это как-то удалось. Я вышел из Управления и зашагал вверх по улице Медных Горшков, почти не осознавая, где я нахожусь и что делаю, а просто трудолюбиво передвигая ноги: левой, правой, левой, правой… Ритм ходьбы успокаивал меня, даже завораживал, почти как ритм шаманского бубна.

Решение пришло само собой. Я даже не пытался его найти, просто шел себе и шел по пустынному городу, ежась от холода – и не свежий весенний ветер с Хурона был тому виной. Это был мой собственный внутренний холод – почему бы и нет, согреваются же некоторые счастливчики внутренним огнем!.. Кажется, даже сердце мое уже побелело от инея, и это, в общем, было к лучшему. Своего рода местный наркоз, этакая новокаиновая блокада, патентованное средство от болевого шока.

Убаюканный благословенным холодом и ритмичным перестуком собственных подошв, я вполне мог бы бесцельно бродить по Ехо, дивному городу из моих оживших снов, до тех пор, пока тяжелая рука Джуффина не ляжет на мое плечо: дескать, пора. Собственно, я и собирался…

Но решение все-таки пришло. Я совершенно точно знал, что оно не было рождено моим притихшим разумом, а появилось откуда-то извне, оттуда, где меня не было и быть не могло.

«Темная Сторона» – всего два слова, но этого было вполне достаточно. Довольствуются же водители парой-тройкой геометрических фигур, нарисованных на блестящей поверхности дорожного знака, когда хотят определить свой дальнейший маршрут. «Темная Сторона – а ведь это, пожалуй, выход, – изумленно подумал я. – Какой-никакой, но лучше чем ничего. Много лучше».

Уверенность Джуффина в своих силах – этот иезуит даже отпустил меня погулять: дескать, никуда ты теперь не денешься, дружок; обидная и, можно сказать, позорная неудача, которую я потерпел при первой же попытке эвакуировать Мелифаро и Нумминориха в безопасное место, – все это парализовало мою волю. Я отказался от борьбы, решил: пусть все идет как идет. Иного выхода вроде бы все равно нет. Удрать? Но я мог не сомневаться, что сэр Джуффин Халли глазом не моргнув достанет меня – хоть в Кумоне, хоть на Арварохе, хоть в ином Мире. Какая, к черту, разница, он всегда с удовольствием охотился в любых угодьях! Джуффин был на добрых семьсот лет старше и большую часть своей жизни угрохал исключительно на занятия магией. Моя партия могла заранее считаться проигранной: посадите начинающего шахматиста за одну доску с чемпионом мира и посмотрите, что будет…

И вдруг я понял, что какой-то шанс у меня все-таки имеется: при условии, что я сумею навязать противнику свое поле битвы. Единственным местом, где я мог как-то потягаться с Джуффином, была Темная Сторона, магическое пространство, где мое могущество не поддается никакому описанию, где каждое мое слово немедленно приводится в исполнение, что бы я ни вякнул: достаточно сказать – и все, сделано!

Все это хорошо, но на Темную Сторону еще надо было как-то попасть. О том, чтобы заручиться помощью Стража, сейчас и мечтать не приходилось: старый добрый сэр Мелифаро закончился вместе с моей (столь же старой и доброй) жизнью, уступив место странному, непредсказуемому незнакомцу. Теперь он всерьез собирался сражаться со мной за право обладания дрянным колдовским цветком, который, надо отдать ему должное, оказался сильнее моей бесконечной любви к этому Миру.

Но рискнуть все-таки стоило. А почему бы и нет? Можно подумать, мне еще оставалось что терять!

Прежде мы, как правило, уходили на Темную Сторону из подземелья под Домом у Моста. Вообще-то, это совсем не обязательно, но мои старшие коллеги неоднократно твердили, что этот путь – самый короткий и легкий, вполне доступный даже новичку.

Я был не таким уж новичком, но до сих пор мне никогда не доводилось предпринимать подобное путешествие в полном одиночестве. Все, что мне оставалось, – спуститься на несколько сотен ступенек вниз и попробовать проделать сей трюк самостоятельно.

Как только решение было принято, тут же пробудился мой инстинкт самосохранения. Доберусь я до Темной Стороны или нет, это еще вопрос. И ни в коем случае не следовало забывать, что мне предстоит иметь дело с сэром Джуффином Халли – человеком, который обладает сволочной способностью читать в моем сердце. Он всегда видел меня как на ладони, следовательно…

Я откуда-то знал, что следует делать. Фокус был не из легких, но, когда тебя загоняют в угол, обычно обнаруживаешь, что можешь горы свернуть.

Мне удалось инсценировать вполне качественное раздвоение личности. «Я гуляю», – думал я. Вернее, не просто думал, а отчетливо проговаривал про себя, не размыкая губ: «Вот, гуляю себе и гуляю – а чем еще теперь заниматься?.. Какие пустые улицы, черт бы их побрал! Вообще-то, я люблю пустые улицы, но сейчас – ненавижу… И все-таки я гуляю, гуляю, гуляю – наверное, в последний раз, дырку в небе над этим грешным мистическим бурьяном, которому так некстати приспичило вылупиться…»

Вскоре я решил, что такой монотонный внутренний монолог звучит недостаточно достоверно, и начал разнообразить его художественными описаниями улиц. Получалось очень даже ничего. Хвала Магистрам, я изучил Старый город лучше, чем линии на собственных ладонях! Теперь мне не составляло труда рисовать перед внутренним взором разноцветные фасады невысоких просторных домов с остроконечными крышами, мелкие камешки мозаичных мостовых, пестрые вывески над многочисленными трактирами, магазинчиками и лавками мастеровых и великое множество других незначительных, но очаровательных деталей и описывать, описывать, описывать это неброское уютное великолепие, не умолкая ни на миг…

А ноги тем временем несли меня к Дому у Моста. Я здорово надеялся, что мне удалось провести Джуффина, потому что если не удалось… Откровенно говоря, я предпочитал не задумываться о возможных последствиях.

Удача пока не оставляла меня: в коридоре Управления было пусто. Я бегом бросился вниз, туда, где начиналась узкая лестница, крутые ступеньки которой устремлялись под землю. Наспех сфабрикованный сэр Макс тем временем предавался ностальгической экскурсии у стен Мохнатого Дома. К этому моменту я достиг выдающихся успехов: мой бывший «царский дворец» был куда более реален, чем самый достоверный из миражей, ноздри мои трепетали от терпкого запаха обвивших его вечнозеленых растений; казалось, еще немного, и я смогу прикоснуться к мягким, как у лиственницы, иголочкам…

Дата добавления: 2015-08-10