Болтливый мертвец 30 страница

– Да-да, знакомая песня, – невесело усмехнулся Джуффин. – Можешь себе представить: я не раз слышал ее и в этом Мире.

Я удивленно поднял брови.

– Как это? Здесь же люди триста лет живут, как минимум! А многие, насколько я знаю, – ладно, не будем показывать пальцем! – гораздо дольше, – я лукаво покосился на своего шефа и добавил: – Если разобраться, мы имеем дело с величайшей несправедливостью! Мы тут жрем отведенное нам время столовыми ложками, в то время как мои бедные соотечественники умирают, «не приходя в сознание» – по меткому выражению одного из них.[3]

– Человеческая жизнь – это вообще одна сплошная непрерывная несправедливость, – холодно заметил шеф. – В каком бы Мире ты ни родился, можешь не сомневаться: несправедливостей на твой век хватит, было бы желание их выискивать! И что с того? Да, триста лет – это действительно несколько больше, чем семьдесят. С другой стороны, семьдесят – гораздо больше, чем год. Знаешь, сколько живут мухи? И насколько мне известно, еще ни одна муха не впала в депрессию…

– Так то мухи, – вздохнул я. – Не думаю, что мухам вообще свойственно впадать в депрессию…

– Выходит, людям есть чему у них поучиться, – неожиданно заключил Джуффин.

– Да я и учусь помаленьку… Впрочем, если у вас на примете есть какая-нибудь особо мудрая муха с педагогическими талантами, можете меня ей представить.

– Один – ноль в твою пользу, – признал Джуффин, с удовольствием поднимая руки вверх. – И с чего это меня понесло читать тебе проповеди? Ты у нас уже давно такой взрослый, что страшно делается!

– Мне самому страшно делается, – пожаловался я. – Знаете, когда я услышал, сколько вы тут живете, решил, что теперь еще долго буду оставаться до неприличия молодым. А недавно присмотрелся к своему отражению в зеркале – и на тебе! Какие-то дурацкие высокопарные складки у рта, какая-то скорбная морщина на лбу… Такой стал солидный дядечка, всего за несколько лет! А ведь мне долго удавалось выглядеть как мальчишка. Мои ровесники от зависти кисли!

– Просто смотрись пореже в зеркало, – пожал плечами Джуффин. – А еще лучше – вообще не смотрись, пока не научишься быть старым или молодым по своему выбору, только и всего!

– Сэр Кофа понемногу учит меня менять внешность, но его наука дается мне с трудом, – признался я.

– Я имею в виду совсем другое. Наш Кофа – великий мастер недолговечных иллюзий. Он может казаться молодым или старым, толстым или худым, мужчиной или женщиной, но при этом он остается пожилым человеком с большим жизненным опытом за спиной. Кофа – всегда Кофа, в какие бы маски он ни рядился. А я говорю о возможности выбрать себе возраст, который в настоящий момент кажется тебе наиболее удобным, и погрузиться в него целиком – до тех пор, пока тебе не покажется, что пришло время стать иным. Ты ведь видел оба обличия леди Сотофы? Помнишь, как она выглядит на Темной Стороне и как – у себя в кабинете?

Я кивнул, с удовольствием вспоминая, как на моих глазах пухленькая седая старушка впервые превратилась в ослепительную юную красавицу. Это, конечно, был настоящий шок!

– Ну вот, можешь мне поверить: ее личность и общее самочувствие тоже при этом меняются, – добил меня Джуффин. – Что касается здоровья, с этим у нее всегда в порядке, но молодая Сотофа обладает вспыльчивым характером и открытым сердцем, а пожилая – спокойствием, внешним добродушием и некоторой замкнутостью. Собственно говоря, отличий куда больше, я привел в качестве примера самые очевидные. Это очень похоже на те перемены, которые происходят во внешности и характере все того же сэра Кофы, когда он покидает Ехо. С той только разницей, что Кофа ничего не может с этим поделать, а Сотофа руководствуется то соображениями необходимости, то сиюминутным капризом – всякое бывает…

– Ох, как все сложно устроено! – я демонстративно схватился за голову.

– Даже сложнее, чем тебе кажется, можешь мне поверить, – улыбнулся Джуффин.

– А вы? – осторожно спросил я. – Вы тоже выглядите таким образом только потому, что вам так удобнее?

– Ты имеешь в виду: выгляжу как старая развалина? – расхохотался Джуффин.

Он здорово преувеличивал, конечно: какая уж там «развалина»! Я даже не дал себе труда возражать, только укоризненно пожал плечами: и так все ясно!

– Мог бы и отвесить пару комплиментов усталому старику! – подмигнул шеф. – Я так старательно на них напрашивался… Ничего, сэр Макс, возможно, когда-нибудь и ты будешь с удовольствием прятать свою нахальную мальчишескую рожу под суровыми седыми бровями… Если доживешь до этого светлого дня, конечно! – ехидно добавил он. – А пока мой тебе совет: не отвлекайся на пустяки, пореже смотрись в зеркало, и все будет путем.

– Тогда я перестану бриться, – пригрозил я. – Через пару лет у меня будет борода, как у генерала Бубуты. Представляете, какая прелесть?

– Собственно говоря, меня всегда удивляло, что ты не пользуешься услугами цирюльников, – заметил Джуффин. – Или ты до сих пор не подозреваешь об их существовании?

– Подозреваю, – усмехнулся я. – Но смутно. И ни разу не дал себе труд проверить эту гипотезу.

Шеф изумленно покачал головой и не поленился прочесть мне подробную лекцию о развитой сфере бытовых услуг в столице Соединенного Королевства. Главным выводом, который мне предлагалось сделать, была революционная, на мой вкус, идея, что этими самыми услугами можно пользоваться. Признаться, это мне до сих пор как-то в голову не приходило…

Одним словом, о времени, смерти и праздниках мы больше не говорили. Просто трепались о пустяках. Иногда мне приходилось отвлекаться от болтовни, чтобы здороваться с прибывающими завсегдатаями «Трехрогой луны». И ведь сам не заметил, как умудрился обзавестись кучей приятелей в этом славном местечке!

В общем, как бы я там ни выпендривался со своей «Декларацией независимости от памятных дат», а вечер получился очень милый. Именно о таких вечерах я мечтал когда-то в юности и вот, смотри-ка, домечтался…

В довершение ко всему, шеф заявил, что я омерзительно выгляжу и пара Дней Свободы от забот пойдет мне на пользу. Я открыл рот, потрясенный таким великодушием, да так с открытым ртом и отправился домой.

Добравшись до своего жилища, я уселся в гостиной и принялся составлять грандиозные планы на внезапный уикенд. В последнее время я дома и ночевал-то редко: после нашего с Шурфом побега в графство Хотта мстительный Джуффин припахал меня столь основательно, что иногда мне начиналоказаться, что всяческие мелкие злодейства совершаются в Ехо по его личному поручению и только для того, чтобы не дать мне перевести дух.

Неудивительно, что, сделав первый глоток сладкого воздуха свободы, я растерялся и никак не мог решить: чего, собственно говоря, мне хочется.

Еще пару дней назад я бы непременно заключил, что хочется только одного: спать. Но сегодня я наконец-то умудрился выспаться, поэтому душа просила более экзотических развлечений.

Следующим пунктом программы, разумеется, могла бы стать личная жизнь. Но с личной жизнью следовало повременить по крайней мере до завтра: нынче утром леди Меламори покинула меня с намерением во что бы то ни стало переночевать дома. Дескать, уже дюжину дней там не была. Тоже мне горе…

Но Меламори можно понять: больше всего на свете она боится, что наш роман незаметно превратится в обыкновенную счастливую жизнь вдвоем. На мой взгляд, ничего страшного в этом нет, но у моей прекрасной леди аллергия на все «обыкновенное», даже на счастливую жизнь.

В общем, я все взвесил и решил, что, пожалуй, не стану вламываться в ее дом, с настойчивостью мелкого коммивояжера предлагая себя, любимого. Хотелось бы, конечно, но я был вполне способен повременить до завтрашнего утра. Впереди была почти вечность, целых два дня блаженного безделья!

Стыдно признаться, но ничего оригинального я так и не придумал, а посему просто отправился погулять с Друппи. Мой пес был совершенно счастлив, да я и сам не дурак побродить пешком по ночному городу, поэтому прогулка затянулась надолго, чуть ли не заполночь. А вернувшись домой, я застал в своей гостиной Малое Тайное Сыскное Войско, почти в полном составе. Страшный сон уголовника, да и только!

Отсутствовали лишь Джуффин и сэр Кофа Йох. Оно и понятно: шеф на меня сегодня уже нагляделся, а Кофа просто не мог бросить на произвол судьбы весь город ради какой-то дурацкой вечеринки, на которой к тому же совершенно нечего вынюхивать. Уж о ком, о ком, а о нас этому хитрецу давным-давно известно куда больше, чем нам самим, я полагаю… Все-таки Кофа – человек старой школы!

Мелифаро удобно устроился в центре стола. Он сидел там, скрестив ноги по-турецки, и отчаянно сражался с бутылочкой, запечатанной сургучом. На меня он поначалу не обратил никакого внимания. А когда все-таки обратил, воздел глаза к потолку и тоном мученика заявил: «Никуда от тебя не денешься, Ночной Кошмар!» Да ничего иного я от него и не ждал…

Луукфи Пэнц на сей раз не стал встречать меня обычным в таких ситуациях восторженным воплем: «О, и сэр Макс тут, какая неожиданность!» – но было заметно, что он приятно удивлен моим приходом. Полагаю, парень опять забыл, что это – мой дом, а не случайно выбранный трактир.

Нумминорих тут же принялся теребить Друппи. Минуту спустя эти двое уже носились друг за другом по всему дому, и я бы не взялся определить, чья деятельность была более разрушительной. Впрочем, я уверен, что Нумминорих, как «царь природы», все-таки превзошел своего брата по разуму в искусстве переворачивания мебели.

Сэр Шурф удобно устроился в своем любимом кресле с кружкой в руках – единственный человек, который удосужился со мной поздороваться! Впрочем, он сделал это столь торжественно, что мне вполне хватило.

Меламори тоже была тут. Сидела как ни в чем не бывало, раскачиваясь в кресле-качалке, недавно сделанном столичными умельцами по моему заказу. Она лукаво посмотрела на меня – я, впрочем, и так не сомневался, что эта вечеринка ее рук дело, – и продолжила о чем-то шептаться с Кекки. Хотел бы я знать, о чем можно шептаться в мире, где для секретных разговоров существует Безмолвная речь?!

– Это что, совещание? – весело спросил я.

– Нет, Макс, это просто вечеринка, – совершенно серьезно возразил Шурф. – Для совещаний существует Зал Общей Работы в Доме у Моста.

– Спасибо, что сказал. Теперь буду знать, чем совещание отличается от вечеринки, – улыбнулся я. – Оказывается, важно правильно выбрать место!

– И время, – неожиданно вмешался Луукфи. – С утра, например, вечеринку не устроишь, как ни старайся.

– Почему же? – возразил я. – Если не спать всю ночь, то запросто!

Тут же завязалась обстоятельная дискуссия на эту тему. Я же от участия в диспуте уклонился. Залез с ногами в кресло, вертел в руках кружку, наполовину наполненную каким-то ароматным зельем, и с удовольствием слушал болтовню своих друзей. Умилялся, словом.

– Какой-то ты сегодня молчаливый, – удивленно заметил Мелифаро. – Сглазили тебя, что ли?

– Отстань, – добродушно отмахнулся я. – Не мешай мне вас любить!

– Уважительная причина, чтобы оставить тебя в покое, – серьезно согласился он. – Нас и по отдельности-толюбить довольно сложно, а уж всех вместе… И как тебе удается?

– Белая магия тысяча триста пятнадцатой ступени, – усмехнулся я. – И никаких проблем!

Такие импровизированные вечеринки уже давно сталисвоего рода традицией. Захватчики появляются на моей территории не реже чем раз в дюжину дней, а то и чаще. Неосвоенные пространства Мохнатого Дома кажутся моим коллегам их законными владениями: когда помещение принадлежит человеку вроде меня, совершенно лишенному чувства собственности, любой гость чувствует себя полноправным хозяином.

Большую часть вечеринок я вовсе не почтил присутствием, поскольку по ночам мне по-прежнему приходится дежурить в Доме у Моста. Но мне нравилось знать, что в моей гостиной вечно околачивается кто-то из коллег. В конце концов, без этих людей и их странных чудес моя жизнь была бы неудавшейся шуткой – в любом из Миров! К тому же трехэтажный дом выгодно отличается от однокомнатной квартиры: если ты устал и хочешь спать, к твоим услугам почти целая Вселенная, до краев заполненная одеялами и одиночеством…

Впрочем, через час мои друзья стали постепенно растворяться в оранжевом тумане уличных фонарей. В отличие от меня, утром их ждали дела.

Последней уехала Меламори. Собственно говоря, я сам отвез ее домой: леди решила, что это будет чрезвычайно романтично. У меня на сей счет имелось иное мнение, но, когда за нею закрылась тяжелая парадная дверь и я ощутил на губах горьковатый привкус нежной беспричинной печали, пришлось согласиться: действительно, чертовски романтично! Про себя я порой называл ее поэтом-практиком. Меламори за всю свою жизнь не зарифмовала и двух строчек, но ей это и не требовалось, она оперировала не рифмами, а поступками, создавая свои мимолетные шедевры не из слов, а из событий, вплетала себя в ненадежную ткани реальности, отходила в сторону и одобрительно кивала: «Хорошо!»

Я оставил амобилер у ее дома и вернулся домой пешком. Первая одинокая прогулка за много-много дней. Вылазки в обществе Друппи не в счет: какое уж там одиночество, этот пес не только понимает каждое мое слово, но и в моем переменчивом настроении разбирается не хуже самого сэра Джуффина!

Мои мудрые ноги каким-то образом перехитрили разум, прагматично наметивший самый короткий маршрут, и сделали изрядный крюк, так что домой я вернулся незадолго до рассвета, счастливый, спокойный и немного опустошенный.

«Кажется, я – самый счастливый человек во Вселенной, – удивленно подумал я, забираясь под одеяло. – И как такое со мной могло случиться?»

Не знаю, что именно меня взбудоражило: то ли это нехитрое умозаключение, то ли головокружительная прогулка по ночному городу, то ли предвкушение нескольких свободных дней кряду, но уснуть не удалось. Собственно говоря, спать мне совершенно не хотелось. Зато хотелось курить и писать стихи. «Кури на здоровье, дорогуша, – великодушно сказал я себе. – Но я тебя умоляю: никаких стихов! Не позорься!»

После того как сигарета погасла, я некоторое время старательно ворочался с боку на бок, с удивлением узнавая все симптомы бессонницы. А я-то был уверен, что с этой дурью покончено раз и навсегда! Наконец я решил, что с испытанным злом следует бороться испытанными же методами.

Чем хороша бессонница: я обязан ей своим поверхностным, но обширным образованием. Забраться под одеяло с хорошей книгой – совершенно особенное удовольствие, и строгие умники, предпочитающие читать в специально предназначенных для этой цели библиотечных креслах, никогда не поймут, как много потеряли…

Одним словом, я решил, что в моей постели не хватает сговорчивой подружки в твердом переплете, и отправился на поиски.

Проблем с книгами у меня, хвала Магистрам, быть не могло: когда-то в Мохнатом Доме размещалась библиотека столичного Университета. Библиотека уже давно переехала в новое здание, лучше приспособленное для хранения древних фолиантов. А часть книг осталась в старом здании: то ли потому, что они были слишком потрепанными, то ли для них просто места не хватило, то ли тогдашний директор библиотеки был разгильдяем, вроде меня.

Одним словом, книги достались мне вместе с домом, старой мебелью и кучей исторически ценной пыли, залежи которой я до сих пор время от времени обнаруживаю в дальних углах – даром, что в те времена, когда я был преуспевающим суверенным монархом кочевого народа Хенха из Пустых Земель, здесь суетились две дюжины слуг, которых посадил мне на шею наш заботливый король!

Правда, среди этих букинистических сокровищ было непросто найти что-нибудь удобоваримое: в Соединенном Королевстве как-то не сложилась традиция создания художественной литературы. В моей библиотеке можно обнаружить все что угодно, начиная от древних исторических мемуаров и заканчивая заумными философскими трактатами. Учебники по алхимии и механике – сколько угодно! Медицинские трактаты, географические исследования, школьные учебники по Очевидной магии времен Эпохи Орденов и даже толстые тома, заполненные шедеврами местной поэзии, – пожалуйста! Но ни одного завалящего детектива, хоть головой об стенку бейся!

Впрочем, сейчас у меня была генеральная стратегическая задача: уснуть. Я заранее решил, что меня вполне устроит какой-нибудь философский трактат: и поумнеть не успею, как отключусь! Поэтому я вылез из теплой постели и отправился в книгохранилище.

С тех пор как в мою библиотеку повадился шастать Лонли-Локли, там царил образцовый порядок. Этот потрясающий парень в течение полугода терроризировал моих несчастных слуг, зато теперь все книги стояли на полках, а не были свалены в стопки на полу.

Правда, я никак не мог постичь логику, которой руководствовался сэр Шурф, расставляя книги. Было очевидно, что он раскладывал их не по алфавиту, не по тематике и даже не в хронологическом порядке – но вот как?.. Во всяком случае, сейчас я не собирался искать ответ на этот вопрос. Все, что мне требовалось, – найти книгу, которая сможет меня усыпить. Желательно быстро и ласково…

Некоторое время я слонялся среди стеллажей, недоверчиво поглядывая на толстые корешки книг. Повертел в руках «Хроники династии Клакков». Мне было бы любопытно узнать побольше о королях-вурдалаках, но текст, написанный неизвестным придворным автором пару тысячелетий назад, показался мне совершенно непроницаемым. Буквы знакомые, слова тоже, но смысл витиеватых выражений ускользал от моего разума, изрядно ошалевшего при встрече с иным менталитетом.

Среди груды медицинских трактатов я наткнулся на «Речи Каккулата». Этот оригинальный мыслитель, ученый и философ начала Эпохи Орденов был знаменит тем, что убивал на месте каждого, кто пытался вступить с ним в спор, оглашая окрестности истошным криком: «А ты готов умереть за свою правду?» В возрасте двухсот восьмидесяти лет философ Каккулат героически погиб за собственную «правду», встретив на свою беду достойного противника, искушенного не только в составлении логических конструкций. Я уже давно собирался полюбопытствовать: что это была за правда такая, за которую столько народу полегло, да все руки не доходили. Ну вот, дошли вроде бы…

Я взял под мышку увесистые «Речи» и уже собрался было вернуться в спальню, когда мой взгляд неожиданно упал на ярко-алый переплет одной из книг. Переплет выглядел почти новым, и это меня заинтересовало: в моей библиотеке вроде бы не было ни одной книги в таком хорошем состоянии, кроме восьмитомной «Энциклопедии» Манги Мелифаро и нескольких тонких брошюр со стихами моих приятелей из «Трехрогой Луны», но они лежали у меня в спальне.

– А ну-ка, что тут у нас?.. – пробормотал я, снимая книгу с полки.

На алом переплете красовались буквы цвета свернувшейся крови. Моя находка именовалась «Книга Огненных Страниц» – не больше и не меньше! Открыв ее наугад, я обнаружил, что мне крупно повезло: кажется, я все-таки откопал нечто весьма похожее на беллетристику.

Текст захватил меня сразу же. Я и сам не заметил, как присел прямо на пороге и с головой ушел в книгу.

Я проснулся незадолго до полудня. Голова гудела, как с похмелья, которого у меня не было и быть не могло: я уже сам не помню, когда мне в последний раз случалось надираться.

С памятью вообще творилось неладное. С одной стороны, я совершенно точно помнил, что в полдень мне надо быть на службе. В то же время, мне смутно казалось, что сэр Джуффин Халли что-то там говорил насчет положенных мне Дней Свободы от забот. Двух или даже трех. Интересные дела!

Мы отправились мыться вместе: я и мои сомнения. В конце концов я решил не мучиться и отправил зов шефу.

«Доктор, у меня провалы в памяти! – торжественно объявил я. – Никак не могу вспомнить: вы вчера отпустили меня на отдых или мне примерещилось?»

«Я тебя отпустил? – удивленно отозвался он. – Вот уж не думаю! Боюсь, тебе просто приснился сладкий сон, которому, увы, не суждено сбыться. Сейчас нам всем очень долго будет не до отдыха. В полдень у нас совещание, и я надеюсь, что ты не опоздаешь».

«Не опоздаю. Во всяком случае, не больше чем на четверть часа, – пообещал я. – Я еще не завтракал».

«Нет уж! – твердо сказал шеф. – Завтракал ты или нет – это твои проблемы. А твои опоздания рано или поздно сведут меня в могилу, так что окажи мне услугу: хотя бы сегодня будь вовремя».

«Ладно», – вздохнул я.

Пулей выскочил из бассейна и побежал одеваться. Кажется, под хвост Джуффину в кои-то веки попала вожжа. Я решил, что раз в жизни могу прикинуться очень дисциплинированным молодым человеком. Разумеется, мне было ужасно интересно, как выглядит сэр Джуффин Халли, на полном серьезе отчитывающий меня за пятнадцатиминутное опоздание, но, поразмыслив, я решил, что мне следует ограничиться теоретическими исследованиями в этой области, а с полевой практикой придется подождать до лучших времен.

В Дом у Моста я вошел минуты за три до полудня – оказалось, что мне под силу и такие чудеса!

Впрочем, мои коллеги уже были в сборе. Сидели в Зале Общей Работы – все, кроме Луукфи, который, как я понимаю, остался в Большом Архиве, и Лонли-Локли. Зато физиономии у присутствующих были такие серьезные, словно они решили как-то компенсировать отсутствие нашего «Мастера Пресекающего ненужные улыбки».

– А где же сэр Шурф? – спросил я, усаживаясь на подоконник. – Опаздывает или просто выскочил на минутку кого-нибудь убить?

Коллеги посмотрели на меня с неодобрительным, почти брезгливым изумлением.

– Макс, такими вещами не шутят, – наконец строго сказал сэр Кофа. – Что это значит: «вышел на минутку кого-нибудь убить»?! Можно подумать, у нас тут банда разбойников, а не Тайный Сыск! Такие высказывания, да еще и в устах сотрудника, нас компрометируют.

– И будь любезен, сядь в кресло, – вмешался Джуффин. – Не мельтеши. Все-таки у нас совещание, а не вечеринка!

«Они меня разыгрывают, – подумал я. – Точно, разыгрывают! Возможно, именно поэтому и Шурфа нет. Такой серьезный парень любой розыгрыш может испортить… Ладно, пусть себе наслаждаются!»

– И все-таки, где Шурф? – снова спросил я, послушно занимая свободное кресло. – И почему мы не пьем камру? Что это за совещание – за пустым-то столом?

– Сэр Лонли-Локли решил больше не обременять себя Королевской службой, – сухо сказал Мелифаро. – Он подал в отставку.

– Извини, но мне не смешно, – отозвался я. – Придумай что-нибудь получше.

– Я могу придумать все, что пожелаешь, – усмехнулся он. – А потом, если очень попросишь, зарифмовать. И даже прочитать в «Трехрогой Луне», на радость всем любителям поэзии. Но мне показалось, что ты хочешь узнать правду. Тебе не смешно? Если честно, мне тоже…

– Так что, Шурф действительно подал в отставку? Это не розыгрыш? – изумленно уточнил я, обводя глазами своих коллег. На их лицах я не заметил и тени улыбки, даже на физиономии Нумминориха, который, по моим наблюдениям, просто физически не способен так долго и старательно сохранять серьезный вид.

– Это не розыгрыш, – наконец откликнулся Джуффин. – Но о Шурфе и его отставке можно поговорить позже. А сейчас перейдем к делу, если сэр Макс не возражает…

– А камру в «Обжоре» кто-нибудь уже заказывал? – напомнил я. – Извините мое занудство, ребята, но я не успел позавтракать…

– Это твои проблемы, сэр Макс, – сухо сказал шеф. – Вот закончим совещание, пойдешь в какой-нибудь трактир и выпьешь там столько камры, сколько в тебя влезет. А на службе надо работать. Или хотя бы не мешать другим своим чавканьем.

«Точно, вожжа под хвост попала! – изумленно подумал я. – И еще какая! Чтобы сэр Джуффин Халли проводил совещание, не уставив весь стол кувшинами с камрой и подносами с печеньем… Да еще и эта дурацкая фраза: „На службе надо работать» – прямо готовый лозунг над столом генерала Бубуты, только еще про дерьмо надо что-нибудь вставить… Заболел он, что ли? Но ведь он не может просто так взять и заболеть. Кто угодно, только не Джуффин!»

Пока я пытался понять, какая муха укусила нашего шефа, он приступил к делу. Манера его изложения тоже настораживала. Она, собственно говоря, настораживала больше всего.

Даже когда столице Соединенного Королевства угрожали по-настоящему серьезные опасности, вроде эпидемии анавуайны, Начальник Тайного Сыска проводил совещания в манере ведущего хорошего ток-шоу: говорил емко и увлекательно, оставляя собеседникам возможность разбавить его монолог своими репликами. Сейчас же шеф был смертельно серьезен, словно собрал нас здесь для того, чтобы огласить свое завещание. Впрочем, до завещания дело все-таки не дошло. По крайней мере, пока.

– Значит, так, господа, – начал Джуффин. – Мы с вами стоим на пороге великих и, в то же время, не слишком приятных событий. Кто-нибудь из вас знает о цветении Пустого Сердца?

Мои коллеги изумленно переглянулись. Только Нумминорих нерешительно промямлил:

– Кажется, я что-то читал в хрониках Древней Династии…

– И что же ты там вычитал? – почему-то неодобрительно спросил Джуффин.

– Я точно не помню, – смущенно признался Нумминорих. – Кажется, это волшебный цветок, который нужно полить чьей-то кровью. Только я забыл, чьей именно и зачем это следует делать… Я всегда думал, что это просто легенда.

– В таком случае, не перебивай меня, сэр мыслитель! – сердито сказал Джуффин. – Лучше послушай, что я вам расскажу. Пустое Сердце – это действительно своего рода цветок, хотя к ботанике это явление не имеет никакого отношения. Оно всегда расцветает неподалеку от Сердца Мира. К счастью, это случается очень редко. Я сказал «к счастью», потому что цветение Пустого Сердца всегда ведет к кровопролитным беспорядкам среди населения. Никакая гражданская война не может сравниться с безумием, которое охватывает людей, когда они начинают драться друг с другом за право напоить Пустое Сердце своей кровью, – хотя бы потому, что в битве за Пустое Сердце каждый сражается только за себя. Нам с вами немного не повезло: очередное цветение Пустого Сердца совпало с нашим пребыванием на государственной службе. Собственно говоря, это произойдет через несколько дней. Через три или четыре дня – точнее пока сказать не могу…

– Извините, Джуффин, – сухо сказал Кофа, – но я не понимаю: с какой стати появление какого-то цветка, будь он хоть дюжину раз волшебный, должно стать причиной, как вы выразились, «беспорядков»? Я знаю настроения в городе лучше, чем кто бы то ни было. И поверьте мне, ни о какой гражданской войне сейчас и речи быть не может. Столь стабильной ситуация в столице Соединенного Королевства не казалась мне уже давно.

– Неудивительно: она и есть самая что ни на есть стабильная, – пожал плечами шеф. – И оставалась бы таковой еще очень долго, если бы не этот грешный цветок. Угораздило же нас стать свидетелями величайшего чуда новой эпохи, будь оно дюжину раз неладно!.. Если вы еще не поняли, цветение Пустого Сердца лишает разума всех, кто находится поблизости, – без исключения! Это действует примерно как Смертные шары нашего сэра Макса. – Он ехидно покосился на меня и добавил: – Вообразите, что сэр Макс оглушил своими Смертными шарами все население Ехо и окрестностей. А потом отдал приказ: «А теперь ну-ка все быстренько обнимите меня!» Представляете, какая будет давка? И как его несчастные жертвы станут драться друг с другом, чтобы получить возможность выполнить приказ своего господина? Их-то больше сотни тысяч, а обняться с Максом сможет разве что дюжина самых шустрых… Так вот, с Пустым Сердцем дело обстоит еще хуже, поскольку зовет оно к себе всех, сила его притяжения непреодолима, а нужен ему только один человек – любой, кто первым успеет выполнить его приказ. Напрягите воображение и представьте себе, чем это чревато!

– Оно, как вы выразились, «зовет» вообще всех людей? – уточнил Мелифаро. – То есть даже грудные младенцы вылезут из колыбелек и поползут в направлении этого вашего цветка?

– Нет, насколько мне известно, детей оно щадит. В древних эльфийских «Хрониках Безумий» высказано предположение, что это как-то связано с половой зрелостью. Полагаю, так оно и есть, поэтому младенцы никуда не поползут. Возможно, самые дряхлые старики тоже останутся дома. А вот подростки, например, с удовольствием примут участие в битве. И начнут со своих мамаш, я полагаю!

– Плохо дело, если так, – резюмировал Мелифаро.

Он отвернулся и уставился в одну точку. Мне показалось, что даже яркий оранжевый цвет его лоохи поблек и незаметно превратился в благородный песочный оттенок. Парень выглядел гораздо элегантнее, я бы искренне порекомендовал ему всегда так одеваться… но почему-то именно сейчас мне стало здорово не по себе от такой перемены.

Сэр Кофа с отсутствующим видом смотрел в окно. Можно было подумать, что он-то как раз собрался нынче же вечером эмигрировать из Соединенного Королевства, а поэтому мрачные прогнозы касательно грядущих беспорядков на улицах столицы были ему до лампочки. Кекки впилась глазами в равнодушное лицо Кофы, словно пыталась найти там хоть какую-то утешительную информацию.

Меламори внимательно разглядывала свои руки. Мне показалось, что она очень хочет заплакать, но уже давно забыла, как это делается, и теперь пытается вспомнить.

Нумминорих уставился на меня несчастными, округлившимися, как у испуганного ребенка, глазами. Я не смог оставаться равнодушным и послал ему зов: «Всегда есть какой-нибудь выход, парень, и сейчас он найдется, вот увидишь!» Нумминорих тут же оттаял, едва заметно кивнул мне и улыбнулся краешком губ – черт, тоже мне, нашел кому верить, бедняга…

– Если бы здесь был сэр Шурф, он бы непременно прочел нам обстоятельную лекцию об этом грешном цветке, подробно перечислив, из каких книг извлечены цитаты. И это было бы весьма кстати, поскольку лично мне по-прежнему непонятно, что это за хрень такая, ваше «Пустое Сердце», каким образом оно порабощает человеческую волю и, самое главное: что будет с тем «счастливчиком», который первым пробьется к цветку и отважится «напоить его своей кровью»? – Я посмотрел на мрачного, как грозовая туча, Джуффина и мужественно выдавил из себя некое подобие улыбки. – Но если уж его нет… Что ж, Магистры с ней, с лекцией! Скажите лучше, какие мы будем принимать меры?

Дата добавления: 2015-08-10