Эпилог терциус пророк восьмого легиона

1.
Дверь заскрипела на несмазанных петлях, открываясь, и пророк поднял взгляд. Он не удивился, увидев своего гостя.
– Апотекарий, – произнес он без улыбки. – Приветствую.
Апотекарий старался не смотреть ему в глаза.
– Время пришло, – сказал он.
Пророк встал на ноги, прислушиваясь к гудению сочленений своего доспеха.
– Я так понимаю, остальные уже ждут?
Апотекарий кивнул.
– Они присоединятся к нам по пути. Ты готов?
– Конечно.
– Тогда пошли. Совет уже идет.
Они шли по узким, извилистым коридорам в самом сердце «Погибели Солнца», а вдалеке раздавались крики и стоны с множества палуб. Пророк провел закованной в броню рукой по испещренным узорами стальным стенам.
– Когда-нибудь и у меня будет такой корабль, – сказал он.
– Это пророчество, – спросил апотекарий, – или надежда?
– Скорее надежда, – признался пророк. – Но весьма вероятная, если сегодня все пройдет хорошо.
Двое шли дальше, грохоча бронированными сапогами по палубе. Скоро к ним присоединился третий. Он был в таком же полночно-синем керамите, но его шлем был вытянут и похож на маску рычащего демона. На ней были нарисованы две красно-серебряные дорожки слез. Силуэт пристроился позади них и пошел, сгорбившись и переваливаясь с боку на бок, на четвереньках, как верный пес.
– Вариель, – прохрипел новоприбывший через вокс. – И тебя приветствую, пророк.
Вариель промолчал, хотя пророк склонил голову в приветствии.
– Люкориф, – сказал он. – Ты поговорил с другими Кровоточащими Глазами?
– Да. Больше трех сотен из культа на собрании. Я говорил и с другими лидерами Кровоточащих Глаз. Еще видел дюжину других культов. Все хорошо. Кажется, намечается что-то очень важное.
– Так и есть.
Они шли дальше. Вариель время от времени сверялся с нартециумом и подкручивал какие-то ручки, казалось, совершенно случайным образом. Пророк не стал интересоваться, что у апотекария на уме. Мысли Вариеля всегда были лишь его прерогативой – он не любил делиться ими с кем-нибудь еще.
Скоро к троице присоединились еще двое, оба – в гигантских терминаторских доспехах. Их клыкастые и рогатые шлемы были склонены в почтительном приветствии. Крылатый череп легиона гордо красовался на их круглых наплечниках.
– Малек, – сказал пророк. – Гарадон. Рад снова видеть вас.
– Ничего особенного, – ответил Гарадон. Он стоял, закинув на плечо тяжелую булаву.
– Где же нам еще быть? – добавил Малек. Его огромные рукавицы скрывали в себе кривые когти, ныне спрятанные под броней.
– Может, повидать других Атраментаров? – спросил раптор, свисая с потолка.
– Успеется, – ответил Малек. – Бывшей Первой роте нечего сказать друг другу в эти ночи. Все встречи так или иначе заканчиваются дуэлями, чтобы выяснить, чей командир сильнее.
– В культах то же самое. Да и в легионе.
Казалось, Люкорифа это забавляло.
– Видать, вы зря просидели столько лет в Мальстрёме, если надеялись, что что-то поменяется.
– Мальстрём… – хохотнул Гарадон. – Любопытная догадка. Маловато ты о нас знаешь, крикун.
Малек лишь хмыкнул и ничего не сказал.
Малек и Гарадон встали по обе стороны от пророка, и они пошли колонной по коридору. Вариель решил отойти назад. Пророка в первую очередь должны видеть в сопровождении двух самых уважаемых Атраментаров легиона. Он даже не собирался с этим спорить.
Наконец, они пришли к залу совета в самом сердце корабля. Даже сквозь закрытую дверь были слышны вопли и проклятья.
– Они кричат или смеются? – прохрипел Люкориф.
– И то, и то, – ответил Малек, открывая дверь.
Их процессия вошла в зал, присоединившись к самому большому совещанию командиров Восьмого легиона за последние десять тысяч лет.

2.
Почти три часа пророк молча слушал. Он переводил взгляд с одного силуэта у центрального стола на другой, подмечая детали их доспехов, их цвета, их истории, написанные шрамами, выбоинами и трещинами.
Как всегда, собравшиеся лорды и колдуны Восьмого не могли прийти к согласию. Многие призывали хотя бы на время присоединиться к Походу Абаддона. Это будет уже Тринадцатый – и первый, чья цель будет окончательно завоевать Кадию. Некоторые взывали к осторожности и терпению, предлагая оставить Черный Легион сражаться на передовой, а Повелителям Ночи – предаться рейдам по тылам.
Были и те, кто не хотел этого слышать, кто отказывался участвовать в Черном Крестовом Походе, невзирая на возможные кары. Эти души давно забыли Долгую Войну и жили лишь ради себя и той славы, которую они могли снискать, будучи налетчиками.
Пророк никого не судил, каким бы ни были их решения – отважными или трусливыми, мудрыми или необдуманными. Все они, так или иначе, были его братьями.
Спор перешел к обсуждению отдельных битв. Какие флоты куда направить. Что из намерений Разорителя кому известно. Как, основываясь на этих намерениях, лучше будет нанести удар по ненавистному Империуму, или же как предать Черный Легион и разграбить то, что от них останется.
Когда пророк наконец открыл рот, он произнес одно-единственное слово.
– Нет.

3.
Повелители Ночи не сразу замолчали. Некоторые споры были слишком бурными и жаркими, чтобы сразу заглохнуть. В это время те, кто был ближе всего к пророку, стали внимательно его рассматривать. Лорды и их почетные гвардии – у кого воины, у кого терминаторы, у кого рапторы – глядели на него с внезапным, холодным интересом. Хоть он даже еще не представился, но воинов, стоявших с ним плечом к плечу, знали все.
– Что ты сказал? – спросил ближайший лорд, чью тираду пророк так бесцеремонно прервал.
Пророк сделал шаг вперед, заняв место у стола.
– Я сказал – нет. Ты утверждаешь, что завоюешь победу в предстоящей битве на барьере Арсил. Это не так. Ты умрешь на борту своего флагмана, искалеченный, вопя от ярости. Последнее, о чем ты подумаешь – куда же делись твои ноги и твоя правая рука.
Лорд глухо и злобно что-то прошипел через решетку вокализатора.
– Ты мне угрожаешь?
– Нет, Зар Тавик. Я тебе не угрожаю. Но я видел твою смерть. Мне нет причин лгать тебе.
Названный по имени издал лающий смешок.
– Нет причин? А может, ты хочешь отстранить меня от битвы и забрать всю славу и победу себе?
Пророк склонил свой шлем, допуская такой вариант.
– Не хочу спорить. Где ты умрешь – для меня абсолютно не важно.
Молчание расползалось вокруг стола, подобно зловонному запаху. Другой командир, раптор в посеребренном доспехе, повернул к пророку свой демонический шлем.
– А как же умру я, видящий?
Пророк даже не посмотрел в его сторону.
– Ты умрешь здесь, капитан Калекс. Этой же ночью. Твоей последней мыслью будет неверие.
Настало секундное молчание. Когти Калекса обхватили рукояти висящих на его поясе цепных мечей.
– И откуда же ты можешь это зна…
Раптора отбросило назад, его кровь залила стоящих рядом. Малек из Атраментаров опустил свой двуствольный болтер. Из его бронзовых стволов шел дым.
Пророк улыбнулся.
– Как я и говорил.
Стоящие рядом с ним лорды отшатнулись: кто-то пытался осторожно отойти, кто-то готовил оружие. Калекс был одним из немногих, у кого не было почетной гвардии, и никто не стал тянуть жребий, чтобы отомстить за него. Тяжелое молчание распространилось по комнате, расходясь вокруг пророка и его братьев.
– Многие падут в предстоящем Крестовом Походе. Без разницы – поклянемся ли мы в верности Абаддону или откажемся в нем участвовать.
– Лови момент…– раздался голос Люкорифа по воксу.
Пророк указывал на одного лорда за другим.
– Даржир. Тебя предадут Несущие Слово на пункте Корш, оставив тебя в одиночку прорывать имперскую блокаду. Йем Керил. Ты падешь в последнем штурме пролома Гресон против ордена Покорителей. Твой пост займет лейтенант Скаллика. Его убьют через три ночи, когда на его «Лендрейдер» наступит титан под прикрытием отделения Имперской Гвардии. Ториель Белая Длань. Легион будет считать тебя пропавшим в варпе, когда ты уйдешь, поклявшись никогда не сражаться под тем, что ты называешь «рабское клеймо» Абаддона. Истина близка – на тебя нападет один из сержантов твоих же Когтей, пока судно будет в варпе; ты собьешься с курса и Море Душ затопит твой корабль.
Пророк говорил и говорил, пока не назвал поименно целую треть собравшихся: одни умрут в предстоящем Черном Крестовом Походе, другие – отказавшись от него.
– Война дорого нам обойдется. Цена ее – кровь и души, ночь за ночью. Но победа того стоит. Оборона Империума будет сломлена. Нам больше не придется прятаться в ночи, выползая из Ока Ужаса. Горло империи отныне будет обнажено для наших клинков. Вот что нам предлагает Абаддон.
– Раньше он говорил то же самое! – крикнул один из лордов.
– Нет, – прошипел Люкориф. – Не то же самое. Другие Походы были просто походами. Раньше Разоритель покидал Око лишь ради очередного безумства Черного Легиона. Сейчас не так. Грядет война. Мы сломим Кадию и сможем вечно грабить и разорять Империум, когда захотим.
Пророк кивнул, соглашаясь со словами раптора.
– Кто-то из нас многие века оставался братьями по легиону. Кто-то имеет с легионом общего лишь имя. Есть те, кто забыли даже наши цвета. Я вижу здесь несколько банд со своими цветами и знаменами – значит, они достаточно сильны, чтобы отбросить прошлое и встать на свой, новый путь. Но одно нас объединяет – то, что этот Поход, Тринадцатое Восстание, будет той самой войной, которую мы так долго ждали. Чем больше своей крови мы добавим к волнам – тем больше будет наша победа.
– Но столько смертей… – практически выплюнул еще один лорд. – Цена слишком высока, даже если ты говоришь правду.
– Я вижу эти смерти во всех подробностях каждый раз, когда закрываю глаза, – сказал пророк. – Больше мне ничего не снится. Я вижу смерть каждого, в чьих жилах кровь Восьмого Легиона. Так и наш примарх знал, что его судьба – погибель. Так и наши колдуны видят свои смерти и смерти тех, кто их окружает. Но моя душа видит…дальше. Не важно, откуда ты. Если в твоих жилах кровь Восьмого – значит, я видел, как ты умрешь. Большая часть смертей смутны и неразличимы. Легкая прихоть судьбы способна их изменить. Некоторые – неизменны и одинаковы в сотне разных видений. Все что вам остается в таком случае – продать свою жизнь подороже. Но большая часть – не такие. Запомните, братья – судьба не высечена в граните.
Тишина стала величественной, всеобъемлющей и подавляющей. Вариель и Люкориф подошли ближе и встали рядом с Малеком и Гарадоном. Пророк набрал воздуха, чтобы снова заговорить.
– Знаете ли вы, какова величайшая угроза нашей победе в Последней Войне Абаддона? – спросил он собравшихся воителей.
– Мы сами, – пошутили несколько из них в унисон. Пророк подождал, пока смех утихнет.
– В кои-то веки – нет. Империум получит могучего союзника. Того, кого мы не можем оставить за своей спиной. Тот кусок древнего мусора, что вечно кружит вокруг Ока. То прибежище ксенотварей, которое до сих пор противостоит Просвещенным Легионам.
– Ультвэ, – произнес один лорд.
– Черные эльдар, – сказал другой.
Раздалось недовольное бормотание, как и ожидал пророк. Восьмой Легион, как и все войска Ока Ужаса, потерял множество воинов и кораблей за прошедшие тысячелетия из-за махинаций треклятых эльдар с Ультвэ.
Пророк снова кивнул.
– Искусственный мир Ультвэ. Десятки лет назад они пришли за Десятой ротой. Они гнались за ними меж звездами, лихорадочно пытаясь оборвать одну-единственную жизнь, прежде чем свершится пророчество. Они уже проиграли, хотя до сих пор этого не знают. Их ведьмы и колдуны увидели недопустимое будущее – будущее, в котором Пророк Восьмого Легиона объединит своих братьев и принесет страх и пламя в их бесценный мир. Эти твари практически вымерли. Они боятся вечного проклятья больше, чем чего-либо еще. Вот где Восьмой Легион нанесет первый удар. Вот где будет наш первый бой. Мы принесем эльдарам резню и ужас, и затопим их умирающий мир слезами убитых.
– А зачем? – спросил лорд Хемек из Крыла Ночи. – Зачем проливать кровь эльдар, когда у нас под рукой орды Имперской Гвардии? Мы и ими сможем утолить свою жажду.
– Месть! – ответил ему кто-то. – Ради возмездия.
– Мне не за что мстить эльдарам, – сказал Хемек. Его шлем был увенчан легионскими крыльями из кобальта с черными прожилками. – У всех нас есть свои обиды, и мои к Ультвэ не относятся.
Пророк позволил им поспорить несколько минут.
– Ситуация выходит из-под контроля, – сказал Вариель по закрытому вокс-каналу.
– Я разберусь, – ответил пророк. Он поднял руку, призывая к тишине. Потребовалось некоторое время, но вскоре все замолкли.
– Я видел, как вы умираете, – сказал он. – Все вы. Все ваши воины. Эти смерти определяет судьба. Но судьбу всегда можно отринуть. Мы не можем позволить эльдарам вступить в эту войну нетронутыми. Никто из вас не представляет, сколько нас умрет в таком случае. Услышьте мои слова, и я спасу легион от этих потерь.
– Мои колдуны говорят о тех же дурных знамениях, – провозгласил один из лордов. – Их варп-зрение далеко не столь надежно, как некогда видения Талоса, но в свое время оно послужило мне неплохо.
Несколько голосов выразили согласие. Судя по всему, многие разделяли аналогичную позицию.
– А как тебя зовут? – вежливо спросил пророк.
– Кар Зоруул, когда-то из Сороковой роты. Руководствуясь указаниями моих колдунов, я и так планировал напасть на эльдаров, как и несколько братских нам банд.
Хемека это не убедило.
– То есть ты пришел, чтобы предупредить нас об эльдарах?
«Все или ничего», – подумал пророк.
– Эльдар представляют серьезную угрозу, – сказал он, – но я не ради них сюда пришел. Я пришел ради того, что будет после них. Кто-то из вас уже встречался с Абаддоном. Кто-то встретится в ближайшие месяцы, когда его Крестовый Поход наберет обороты. Чтобы выжить, чтобы переломить хребет Империуму и увидеть последние ночи Императора мы должны вступить в эту войну, как бы ни хотелось обратного. Нас ждут великие дела, братья. Наступают последние дни Императора. Темное Тысячелетие подходит к концу. Вот оно – наше время, господа. Легионы больше не зажаты в Оке. Мы – на пороге окончательной победы.
На несколько мгновений – снова тишина. Пророк улыбнулся под шлемом – они хотя бы задумаются. Он и не ожидал победить за одну ночь. Медленно, но верно он переманит их всех к себе, предлагая помощь, поддержку и советы, как избежать печальной судьбы.
– Говорят, – тихо сказал Ториель Белая Длань, – что Талос выжил на мертвом мире. Говорят, что Малек и Гарадон вернулись, чтобы встать с ним плечом к плечу, и как мы видим – оба этих почтенных Атраментара сегодня с нами. Насколько все это правда, Вариель?
Апотекарий промолчал, взглянув на пророка.
– Да какая разница? – хмыкнул лорд Даржир. – Зачем мы вообще должны верить этому уроду и слабокровке? Я чую изменения в тебе, малыш. Твое геносемя старо, но в тебе оно едва созрело. Ты лишь младенец в тени богов.
– Я никого не прошу мне верить, – улыбнулся пророк. – Мне и моим братьям без разницы.
– Так значит, ты не Талос? Это какая-то шутка?
– Нет, – ответил пророк. – Я не Талос и это не шутка.
– Назови свое имя, – потребовал один из тех, кого не назвали среди смертников.
Пророк облокотился на центральный стол. Красные линзы его шлема оглядели всех присутствующих. Его доспех был мешаниной из разных типов, каждая бронепластина была изрезана нострамскими рунами. На его кирасе расправила крылья аквила, ритуально разбитая ударами молота. На одном плече висел плащ из бледной старой кожи, прошитый грубыми черными стежками. Черепа и шлемы имперских космодесантников свисали на цепях с пояса и наплечников. На бедрах было два орудия. Первое – двуствольный болтер, покрытый древними письменами; на нем было имя «Малхарион». Вторым был меч-реликвия, украденный у Кровавых Ангелов бесчисленное число веков назад. Его некогда золотой клинок ныне был обесцвечен до серебра – знак того, что его недавно перековывали.
Шлем пророка был груб и проклепан, лицевая пластина была выкрашена под череп, а над ним вздымались церемониальные крылья легиона. Глазницы черепа рыдали черными молниями, как будто его кости треснули. По центру лба одна-единственная черная нострамская руна выделялась на белой кости.
Он медленно, не делая резких движений, снял шлем и открыл собравшимся молодое, гладкое лицо без единого шрама. Черные глаза блестели в слабом освещении зала, глядя то на одного воина, то на другого.
– Мое имя – Децимус, – ответил Повелитель Ночи. – Пророк Восьмого Легиона.

Дата добавления: 2015-08-10