О Специфике Философии

Ну хорошо, скажет утомленный этими рассуждениями читатель, пусть философия не наука, что из этого? Не лучше ли нам, философам, быть ближе к науке, подражать ей в решениях проблем, набираться у нее ума-разума, а не бежать от нее в безвоздушную сферу ненаучных спекуляций?

Может быть, и лучше. Но сейчас, когда нам нужно вывести марксистскую философию из летаргического сна, поднять ее на уровень современных требований, важно осознать специфику этой особой сферы духовной деятельности. Слишком долго нам под видом единственно верного и подлинно научного учения преподносили определенную концепцию марксистской философии, восходящую к Г.В.Плеханову и канонизированную в "Кратком курсе истории ВКП(б)". Объявив марксистскую философию научной, ее вырвали из живого, изменяющегося потока мировой философской мысли, оборвали ее связи с иными философскими течениями и с самой жизнью. Вместе с культом Сталина складывался и культ определенной, весьма упрощенной и прямолинейной системы марксистской философии.

Как раз в связи с этим в 30-е годы В.И.Вернадский писал: "Попытки создания единой философии, для всех обязательной, давно отошли в область прошлого. Попытки ее возрождения, которые делаются в нашем социалистическом государстве созданием официальной, всем обязательной диалектической философии материализма, учитывая быстрый и глубокий ход научного знания, обречены. Едва ли можно сомневаться сейчас после 20-летней давности, что сама жизнь без всякой борьбы ярко выявляет их эфемерное значение"¹¹. Увы, Владимир Иванович не мог себе представить, что во имя идеологических догм можно уничтожить саму жизнь, если она не хочет подчиниться этим догмам...

Философия - не наука, это - как все мы опять-таки признаем - мировоззрение, т.е. система взглядов на мир, на общество на свое место в этом мире и обществе. Характерной же чертой мировоззрения является то, что наряду с некоторым представлением о мире оно включает в себя еще и отношение к этому миру, его оценку с позиции некоторых идеалов. Причем это оценочное отношение пронизывает все мировоззренческие представления и даже в значительной мере детерминирует их. Именно поэтому утверждения философии, даже если они имеют вид описаний, носят двойственный - дескриптивно-оценочный - характер. В научном знании нет оценочного элемента, оно представляет собой чистое описание. Мы утверждаем, что Луна - спутник Земли или что при нормальном давлении вода кипит при 100°C, не думая при этом, хорошо это или плохо, добро это или зло, нравится нам это или не нравится¹². Однако когда что-то говорит о мире философ, он всегда выражает свое отношение к миру, он всегда оценивает его.

Мировоззренческие отношения и оценки всегда субъективны - они определяются особенностями носителя мировоззрения, его местом в обществе, его интересами и т.п. Следовательно, философия всегда носит личностный характер. Научное знание безлично и интерсубъективно, философия - субъективна и личностна. Если два человека различаются чертами характера, местом в обществе, воспитанием, интересами, отношением к миру и обществу - они будут иметь разные мировоззрения, следовательно, окажутся сторонниками разных философских направлений, если попытаются выразить свое мировоззрение в систематической и явной форме.

В науке результат носит, в общем, безличный характер. В нем, как правило, не остается никаких следов личности того, кто получил результат. И хотя законы науки часто носят имена открывших их ученых, это - лишь дань уважения и признательности потомков. Но никто сейчас не будет изучать, скажем, оптику по трудам Гюйгенса, Ньютона, Френеля или Юнга, она гораздо лучше, полнее, точнее изложена в современном учебнике.

На философском же труде всегда лежит отпечаток личности философа, устраните этот отпечаток - и вы уничтожите сам труд, поэтому никакое переложение не заменит чтения оригинала. В этом отношении философия близка искусству. Например, очень многие писали у нас о Великой Отечественной войне, но Некрасов писал о ней не так, как Бабаевский, а Симонов - не так, как Твардовский или Астафьев, и т.д. Многие художники писали обнаженную натуру, но уберите из мировой живописи "Купальщицу" Ренуара или "Венеру" Боттичелли - и никакие копии и описания не возместят потери. Так же обстоит дело и в философии. Никто не напишет второй раз "Диалогов" Платона, "Творческой эволюции" Бергсона, "Трех разговоров" Беркли или "Наука логики" Гегеля.

Отсюда следует, что каждый философ основную свою задачу должен видеть в том, чтобы ясно выразить свое личное мировоззрение, и организация философских исследований должна быть подчинена реализации именно этой цели. Не повторение известных тривиальностей, не поиск общезначимых истин, а формирование и выражение своего личного взгляда на мир, своего личного отношения к миру - вот высший долг философа. И отпечаток неповторимой личности на философском труде - тот отпечаток, который так легко и уже привычно стирают наши обсуждения и редакционные поправки, с тем чтобы сделать философское произведение наукообразным и, следовательно, безликим, именно он-то и представляет собой главную ценность философского труда.

Миллионы людей живут и работают, порабощенные суетой повседневности, и у них нет ни возможности, ни сил для того, чтобы осознать принципы своего мировоззрения и сформулировать их в ясном виде. Это иногда делают писатели, ученые, но это - профессиональное дело философа. Философ должен сознательно выработать и выразить свое видение мира, свое отношение к миру, свою оценку мира и общества.

Поскольку он живет в определенную эпоху и в определенном обществе, в своих философских воззрениях он неизбежно выразит мировоззрение определенных социальных слоев и групп - тех людей, которые близки ему по своему видению мира. И история нам показывает, что практически каждая значительная философская система отобразила в себе отдельные характерные особенности мировоззрения своей эпохи. Если же философ некритически принимает навязываемую ему философскую систему, то его деятельность не только бесполезна, но даже социально вредна. Уж лучше бы ему выращивать турнепс!

Множественность философских систем, идей, взглядов - не признак кризиса или разложения, как мы привыкли считать, а, напротив, свидетельство того, что философы хорошо делают свое профессиональное дело - создают системы мировоззрения, выражающие умонастроение и мировосприятие все большего числа различных социальных групп. Для нас же разнообразие идей и мнений особенно важно сейчас, когда общество нуждается в широком спектре разнообразных моделей и целей последующего развития, чтобы иметь возможность выбрать наилучшую и наиболее подходящую для нашей страны.

Вместе с тем отсюда следует, что нельзя ставить человеку в вину его философское мировоззрение. Оно определяется многими факторами, главными из которых являются индивидуальные особенности человека, его воспитание, место в обществе и т.п. Все это часто не зависит от человека, как не зависит от него его рост или цвет волос.

И как бессмысленно преследовать человека за то, что он брюнет, скажем, а не блондин, точно так же бессмысленно обвинять его в том, что он идеалист, а не материалист, позитивист, а не экзистенциалист, христианин, а не м мусульманин. Это кажется вполне тривиальным, но как часто свое отвращение к каким-то идеям и взглядам мы переносим на сторонников этих взглядов! Понимание того, что философские системы дают не разные описания действительности, из которых лишь одно может быть истинным, а все остальные - ложны, но выражают разные отношения к миру разных людей, служит основой терпимости - той терпимости, которую мы так привыкли презирать и поносить.

И в заключение - вопрос, который давно уже просится на язык. Хорошо, могут мне сказать, пусть утверждения философии не истинны и не ложны, пусть они лежат вне науки. Но ведь это справедливо и для ваших собственных утверждений! Как же к ним тогда относиться, если они не освящены авторитетом научной истины? А как хотите. Как философ я не претендую на выражение научной истины. Нравятся вам те рассуждения, которые вы только что прочитали? Соответствуют ли они вашим представлениям о философии, о науке, об истине?

Если - да, если они убеждают вас, то вы можете верить в то, что они истинны. Если же прочитанные рассуждения вызывают в вас чувство протеста или даже отвращения, отбросьте их, не задумываясь о том, истинны они или ложны. Женщины на полотнах Модильяни - кирпично-красные и с перекошенными глазами. Но если человеку нравится живопись Модильяни, бессмысленно доказывать ему, что таких женщин в природе нет, что такого рода живопись искажает реальность. "При чем здесь реальность?" - спросит он.

В самом деле, при чем?

Дата добавления: 2015-07-25