Мужское и женское в проявлениях

В предшествующих главах мы уже перешли от рассмотрения мужского и женского в их принципиальных, статических основах, внешних формах и категориях, к динамике их взаимодействия. Чтобы успешно продвигаться дальше, необходимо обратить внимание на следующее.

Сегодня в законченном виде нет метафизической и традиционалистской доктрины, рассматривающей диаду как главный ориентир миропонимания. Как мы уже говорили, дальневосточная традиция понимает yin и yang как "Великое Единство" — Tai-? или Tai-ki. Плотин говорил о Едином, предшествующем божественному единству νους и ύλη, бытия и жизненной силы. Тантризм знает категорию Niiguna- Brahman, аналогичную категорию, находящуюся по ту сторону диады Шива — Шакти. С точки зрения высшего принципа невозможно говорить о "равночестности" этих двух начал. Мужское

1 Eschyle. Вит., 658-666.

начало, yang, Шива или "бытие" как часть диады отражает Единое, то есть бытие трансцендентное; оно "представляет" Единое в процессе всеобщих проявлений, в относительности, текучести форм (по Плотину, в категориях Логоса). Что же до "природы", то, если употреблять теологическую терминологию, она не равно- честна, не совпадает с Ним, но создана Им и в этом смысле "вторична".1

Отсюда, естественно, проистекает онтологическое, метафизическое и правовое превосходство мужского начала над женским, которое, однако, не является чем-то безусловным. Даже напротив, в первый момент проявления женское начало оказывается "пробуждающим", активным и стихийно-свободным и может "опережать" чистое, самодостаточное бытие; это "опережение" сохраняется на всей так называемой "ниспадающей" фазе процесса, в период плотиновского πρόοδος, тантрического pravrtti-marga, о котором мы говорили, проводя различие между путями Правой и Левой руки.2 Данная фаза продолжается до достижения равновесия начал, после чего происходит кризис или перелом. Женское, Шакти, может рассеяться в беспредельности или же быть жестоко подавленным мужским принципом, стремящимся вернуться к прежним состояниям, вплоть до полного подавления и приостановления развития, или же результатом окажется некое высшее единство, в определенном смысле воспроизводящее единство первоначальное. Это как бы опрокинутая арка, опускающаяся до нижней точки, до состояния, которое в христианской терминологии может быть названо "консумацией" (это движение можно сопоставить с путем Левой Руки), после чего начинается восхождение, идущее под знаком Шивы, в то время как первая фаза

1 Ссылаясь на Библию, можно утверждать, что Ева происходит ИЗ Адама, из его части (ребра), подобно тому, как человек вообще есть образ Бога. См.: Dogme etrutuel de Haute Magie. Женщина — "часть" мужчины

подобно природе, творению Божию; отсюда и образ Успения Божией Матери, Которую Христос Сам возвел на небо.

2 В природе эта метафизическая ситуация отражается в целом ряде известных биологических циклов; в истории нам также известны периоды матриархата и женских ооществм.

принадлежит Шакти; то же самое можно говорить о творящих и охранительных богах (Браме и Вишну).

Важно подчеркнуть, что эти фазы не есть нечто следующее одно за другим во времени, но совокупность ситуаций, включающих всю множественность отношений между мужским и женским началами, формой и материей, Небом и Землей, yang и yin, когда преобладает то одно, то другое. Они касаются всего — космоса с его периодами, истории с ее эпохами, структуры и направленности религиозных культов, цивилизаций и общественных формаций (извечное противостояние цивилизаций Отцовских и Материнских, андрократических и гинекократических), патриархальных и матриархальных правовых систем и, наконец, просто людей, среди которых преобладание в душе "мужского" или "женского" начала (а пол — это в большей степени душа, чем тело) в конечном счете и определяет деление на "мужчин" и "женщин". Таким образом, данные концепции, могущие сначала показаться чересчур абстрактными, оказываются проводниками в мир подлинных реальностей.

Можно заметить, что все варианты мифа о первородном ipexe заключают в себе воспоминание о разорванном единстве мужского и женского начал и об усвоенном падшим человеком способе существования, лишенном этого единства. Это и есть первая фаза проявления, не оставляющая ничего, кроме полного забвения, погружения во тьму неведения (индийская категория avidya, платоновский миф о Поросе, соединяющемся с Пенней в состоянии опьянения, растворение Нарцисса, νους, которое, обьяnое phyche, погружается во тьму, и т.д.). Это указано в Corpus Hermeticum: "Хотя Муже-жена (андрогин) есть образ Отца (то есть Единого, образом которого является мужчина) и сам по себе превыше сна, сон им владеет".1 Пробуждение, восстановление (или же, в сотериологических категориях, "искупление" и "спасение") происходит во второй фазе, шиваической, фазе восхождения. Предварительное условие для этого — опережение, преодоление сопротивления женствен-

1 CorpusHermeticum. I, 15.

нои силы, стремящейся к хаосу, — это и есть прорыв космического уровня.

Можно долго перечислять мифы, в которых эта идея пластически воплощена. Мы уже упоминали переход от каббалистической концепции изгнания Шехины, которое символизирует "разрыв" в царстве божественных сил (фаза, когда космогоническая Шакги изгоняется и существует сама по себе), к концепции Вечной Субботы, когда все вернется к своим истокам — это будет воссоединение Святого Благословенного со своей Шехиной: брак Святого Благословенного и Шехины есть восстановление единства Божественного Имени, разрушенного грехопадением. Согласно этой спорной традиции, стремящейся к строгому и буквальному исполнению всех божественных предписаний, хасиды должны совершать их в соответствии с формулой: Lechem Jiehud Kutria, berich Ни u-Shekinte ("во имя единства Святого — да будет Он благословен с Его Шехиной").1

В христианском гностицизме2 мы встречаем тему странствований Софии по нижним мирам до ее брака с

Христом (Логосом, отражающим или "содержащим" в Себе Единое, "Сыном" транцендентного бытия) и возвращением в мир Света.3 Такова и символика, выстроенная Симоном Гностиком4 вокруг женщины, ходившей с ним, Елены (имя, означающее Селену, Луну), прежде бывшей блудницей, а затем его женой, пробудившей в себе глубинное чувствование, женщины, которую сам Симон считал воплощением Софии. А вот слова Марка Гностика: "Я есмь сын Отца, который превыше всего

1 G.G. Scholem. les grands courants de la mystigue juivePayot Paiis 1950, p.247,293. M.D.Langer. DieErotikm derKabbala. Prague, 1923, p.l 16.

2 Понятие это можно употреблять лишь условно. Гностические учения были анафематствованы Вселенскими Соборами. Однако это следует правильно понимать. "Анафема" есть не "проклятие", как это часто понимается в "бытовом православии", но простая констатация того, что данное учение, выдаваемое за церковное, не есть учение Церкви. Это лишает гностицизм определения "христианский", но вовсе не отрицает того, что в нем, как и в любых "учениях естественного откровения", содержится множество сведений, относящихся к космическому, тварному миру (Прим. перев.).

3 Mead. Fragments of а faitb foigotten. cit, р.307, 309. Ср. средневековый русский апокриф "Хождение Богородицы по мукам" (Прим. перев.).

4 В Новом Завете — Симон Волхв (Прим. перев.).

существующего, а я существую. Я пришел сюда, дабы различать мое и не мое (т.е., согласно первоначальной диаде, мужское и женское — Ю.Э.), а то, что не вполне мое, принадлежит Софии, которая есть моя женская половина, но она же и сама по себе. Но сам я пришел из-за той стороны существования и вернусь к своему истоку".1 Различные фазы таинственного процесса, о котором рассказывали гностики, довольно точно описаны Иринеем Лионским2 в применении к Адаму, именуемому "неразложимым", "краеугольным камнем" и "человеком славы". Речь шла о барьере, отделяющем человека от его внутреннего Я, небесного архетипа Адама, о грани, за которой — "превращение во все забывшую статую из глины и мела". В явной связи с классической мифологией, рассказывающей о приливах и отливах, об Океане, Воде, которая порождает то людей, то богов (ниспадение сменяется поднятием до небес, обозначающим в цикле "конец царства женщины" — Ю.Э.), гностицизм учил: "Есть высший благодатный человек Адам, и есть смертная человеческая природа; но есть и третья раса, не имеющая Царя, та, которую надо поднять ввысь — она и есть искомая Мариам" (женское как сторона в процессе восстановления). Чаемое высшее

бытие именуется "андрогином", άρσενόθηλυς, который сокрыт в каждом человеке". В качестве примера приводились статуи обнаженных мужчин с поднятыми фаллосами, установленные в Самофракийском храме, один из

них якобы первоначальный Адам, другой — образ человека, родившегося для новой жизни, во всем подобного первоначальному. Эту тему продолжала средневековая герметическая традиция вплоть до начала новой эры. Пернети рассказывает о Блуднице, отожествляемой с Луной, которой Королевское Искусство (алхимия в ее духовном аспекте — прим. перев.) вернуло Девственность, и о Деве, оживленной семенем первочеловека и затем телесно соединяющейся со вторым (мужчина — образ первого Адама, ab origine оплодотворяющего субстанцию — жизнь — Ю.Э.), и от этого зачатия происхо-

1 Mead. Ор cit, р.281-282.

2 Philosophumena. V. 1,6-7, 8.

дит двуполый младенец, который становится основателем наиболее могущественной королевской (царской) расы1. Нечто подобное мы находим и в дальневосточной традиции, говорящей о "тайне трех", заключающейся в том, что Один, соединяясь с двумя женскими началами, возвращается к самому себе. На "выправление" или "трансмутацию" женской полярности направляют как герметический символ "Сына, рождающего свою Мать", так и очень странные слова Данте: "Девственная Мать, дочь своего сына".

Значение этих традиций прежде всего в том, что они прямо связывают нас с древними мистериями, с тайной андрогината и дают возможность по-иному взглянуть на мир вещей и явлений.

Оказывается, что изложенный Платоном и ставший для нас основным в понимании метафизики эроса сюжет — миф об андрогине — приобретает универсальность и служит ключом к пониманию всей подосновы космоса. Поэтому является не лишенным интереса представить дополнительные свидетельства на эту тему.

"Corpus Hermeticum" говорит о первоначальных андро- гинах, которые, "по свершении своего времени", пришли в упадок и вымерли.2

Каббалистическая экзегеза Книги Бытия в своем рассказе о Шехине повествует о том же. Согласно Bereshit- Rabba (I, i, 26) первый человек был андрогином. Женщину, взятую из Адама, звали Aisha, потому что она произошла из мужчины (Aish). Адам дал ей имя Евы ("жизнь", "живущая"), так как через нее же следовало восстановить единство.3 Здесь, а позже у Маймонида4 встречается тот же платоновский сюжет о разделении на две части, а также метафизическая тема "сущего", которое "есть одно, но, с другой стороны, есть два". Леон Еврей (Иегуца Абарданель), желая подтвердить свое толкование библейского мифа о первородном ipexe, делает прямую отсылку к Платону и приходит к плато-

1 Pemety. Dict. mytbo-berm6t Paris, 1758, p.408,522.

2 Corpus Hermedcum (Poimandres). 1,9-15.

3 Langer. Erotic?? der Kabbala. cit, p.III; см.тж. S.Peladan. La science de Vamour. Paris, 1911, ch.II.

4 MoreNevokim. II, 30.

новскому пониманию внутреннего смысла эроса. Библейские слова о том, что человек оставит отца и мать и соединится с женой ("да будут в плоть едину"), Леон Еврей объясняет стремлением двух половин, каждая из которых в отдельности обречена распаду, составить новое единство, поскольку двое вместе "образуют единого человека".1

Этот мотив, имеющий мистериальные корни, не был чужд и греческой патристике, из которой, скорее всего из Максима Исповедника, черпал сведения Иоанн Скот Эригена, оставивший формулировки, достойные упоминания. Эригена указывает, что "разделение сущностей промыслительно началось в Самом Боге и по нисхождению пришло к разделению на мужчину и женщину. Вот почему их восстановление должно начаться с человека, дабы он мог вернуться к Богу, в Котором нет никакого разделения, но все едино (мы находим здесь сходство с Единым Плотина, дальневосточным Великим Единством2 и т.д. — Ю.Э.). Воссоединение творения начинается с самого человека. Как и у Плотина, у Эригены метафизические мотивы представлены в моральных терминах, то есть связаны с грехопадением3 (мы уже видели,что в метафизике соответствует этой концепции: динамико-онтологическая ситуация, соответствующая фазе нисхождения). Так, Эригена указывает, что "если бы первый человек не согрешил, его природа затем не подверглась бы делению на полы", — половое деление есть следствие первородного греха.4 Противоположная перспектива эсхатологична: "Для того, чтобы человеческие существа, разделенные на полы, составили единого

1 Leon Le Juif. Dialoghi d'Amore. &L Caramella, Bari, 1929, p.417 sqq.

2 В то же время у Эригены, находившегося под влиянием восточного богословия, прежде всего преп. Максима Исповедника, речь идет об абсолютно трансцендентальном Боге, находящемся по ту сторону всего тварного мира, а у Плотина и в китайской традиции Единое носит все же внутрикосмический характер (Прим. перев.).

3 Ю.Эвола считает само слово "грехопадение" термином "моральным",

т.е. по римо-католически, хотя сам и отталкивается от католицизма. Трех" — не моральная, а онтологическая категория, отпадение творения от Творца. Моральные категории — проступок, нарушение и т.п. (Прим. перев.)

4 De divisiombus naturae. II, 6; II, 9; II, 12.

человека, в котором нет ни мужеска пола, ни женска, должен пройти земной цикл, после которого не будет времени и наступит рай."1 Христос предвосхитил это онтологическое восстановление — воссоединение бытия. Эригена повторяет сохранившиеся свидетельства древних мистерий и в то же время цитирует Максима Исповедника, согласно которому Христос соединил в себе природу разделенных полов и по воскресении уже "не является ни мужчиной ни женщиной, хотя жил и умер мужчиной".2 В результате совершенного искупления творения человек в принципе также способен к этому.3 Подход Скота Эригены носит характер чисто богослов- ско-эсхатологический. Об эросе как возможном способе восстановления и о какой-то конкретной практике он молчит. С другой стороны, есть основания полагать, что в христианском мире материя андрогина в ее оперативном аспекте существовала в герметико-алхимической среде, и то, что в эллинских текстах именовалось Великой работой соединения мужского и женского, в средневековой литературе, в том числе и относительно недавнего времени, изображалось символом Ребиса, или "двойной жизни", андрогина, соединяющего в себе две природы, мужскую и женскую, солнечную и лунную. Из самых поздних источников укажем на фигуру андрогина, относящуюся к XXXIII Эпиграмме из Scriptum Chymicum Михаила Майера, сопровожденную комментарием: "Гермафродит, похожий на смерть, простертый во тьме, нуждающийся в огне".4 <...> Чтобы завершить это отступление, укажем, что ассоциации между Христом и андрогином, приведенные Скотом Эригеной, были возобновлены Кунрадом. На таблице II его Amphiteatrum Eternae Sapicutiae (1606) изображены возрожденные Адам и Ева под фигурой андрогина с комментарием: "Чело-

1 Jbid,?,4; 11,8.

2 МЛ,?,12; 11,14.

3 Согласно Скоту Эригене разделение полов — следствие "оземления", разложения и отделения земного от небесного. (11,9; 11,12). Ф.фон Ба~

адер (Gesammt Werke,?.III, р.303) утверждает, что Адам имел природу андрогина до тех пор, пока не подвергся искушению.

4 Sur rhistoire du Rebis hermetique, cf. Introduzione alla magia quale scienza dell'Io. v.I,p.312.

век, отвергший бинарное, облекается во Христа и иод-, ражает Христу — Homo binarium repellens, Christo indutus, et eum imitans"1.

В конце концов следует привести еще один пример — невозможно сомневаться в эзотеризме трудов Леонардо да Винчи. На его картинах тема гермафродита играет очень важную роль прежде всего в таких образах, как святой Иоанн и Вакх (Дионис). Кроме того, на многих его картинах повторяется изображение аквилегии, растения, которое считалось "андрогинным".

Дата добавления: 2015-07-21