Смысл оргии

В один ряд с явлениями вырождения, подобными бесстыдству современной женщины, или сознательным путем распада в либертинаже ни в коем случае нельзя ставить коллективные оргиастические праздники и ритуалы; опыт их переживания далеко уводит от обычного секса. Исчезает связанный с сексом "комплекс вины", колебания эроса сдвигаются в сакральную, уводящую от простой похоти область. В "примитивных" обществах, испытывающих устойчивое отвращение от обнажения полового акта, такое отвращение немедленно исчезает, если становится частью Некоего культа. Вот пример: в античной Греции женщины совершали действо, именуемое ανασυρμα в определенное время считавшееся божественно установленным; они снимали с себя одежды, демонстрируя самые интимные части тела; с наступлением сакрального времени, женская "прикладная стыдливость" немедленно исчезала.

Наблюдения над метафизикой оргии позволяет предположить, что объяснить ее надо именно после разбора феноменологии профанной любви, но до перехода к анализу иерогамических и сакральных форм. Действительно, оргиастические проявления промежуточны: индивидуальные аспекты эроса уже предопределены, но еще по-прежнему происходит излияние семени в женское лоно и, соответственно, есть возможность зачатия. Однако на протяжении истории при сакральных

коллективных оргиях случаев оплодотворения всегда было очень мало — гораздо меньше, чем можно было бы ожидать — это связано, видимо, с тем, что сила пола в них уже приобретала иную внутреннюю направленность.

Конечной целью оргиастического промискуитета, как мы его понимаем, является нейтрализация и последующее исключение из поведения так называемого внутреннего "социального человека". Этнография в значительной степени утеряла знания о первоначальном, "природном" промискуитете.1 На самом деле у диких племен промискуитет всегда так или иначе ритуален. Как у них, так и в античном мире оргия всегда означала прежде всего временный разрыв социальных связей, общественных ограничений силы эроса. Ослабляя сковывающую "социального человека" дисциплину, промискуитет на время открывал возможность самореализации. В оргии первоначально именно стремление к освобождению. Согласно этнографам, у диких народов ор- гиастическая практика имеет явно сезонный характер, однако все эти описания и толкования, вероятно, имеют дело уже с деградировавшими, затемненными формами. Элементы магии, несомненно, налицо — праздники урожая, плодов и так далее. Однако вне зависимости от них следует все же искать связь промискуитета прежде всего с природно-космическими календарными циклами как таковыми. Так император Юлиан не случайно избрал датой подобных ритуалов день солнцестояния, когда солнце как бы приостанавливает свой путь по орбите и "теряется в бесконечности": это, действительно, самый подходящий космический фон для огриастического и дионисийского освобождения. Таковы Сатурналии, в которых сквозь простонародную распущенность явно проступали очертания древних оргиастических культов. Согласно толкованиям, они обозначали временное возвращение примордиального века, когда царствовал Сатурн-Хронос и не было ни законов, ни социальных различий между людьми. Эзотерическая традиция эти толкования углубляет: Сатурналии пробуждали в историческом времени время мифологическое, то, что

1 См. E.Westermarck. Histoire du mariage. Payot, Paris, ch.IV-VI.

вне времени как такового и вне истории — в вечно прошлом и вечно будущем — вне запретов, ограничений, вне рамок индивидуальною существования.

Поддерживаемые сакральными институтами того времени и "питаемые" царящим в древности "климатом", оргиастические празднования давали людям ощущение катарсиса, очищения мыслей, уничтожения всех условностей обыденного сознания — все это невозможно пережить в рамках профанического эроса, индивидуальных половых связей. Слово "омовение", что более точно, чем "очищение", как бы придает происходившему новый смысл. В традиционной символике "Вода" — первобытная недифференцированная субстанция, предшествующая всякой жизни, точнее, всякой форме, и поэтому освобождающая от любой ограниченности. В большинстве традиций "погружение в воду символизирует возвращение в первоначальную бесформенность, растворение форм и их воссоздание в первозданном виде и полное перерождение мира".1 Воды "очищают" или, в религиозных и эзотерических терминах, "смывают грехи" и тем самым перерождают человека: этот смысл, сохранившийся в различных очистительных ритуалах, присутствует и в христианском таинстве крещения.

Предваряя рассказываемое в следующей главе, отметим, что в традиционной символике Воды аналогичны женскому началу вообще и прежде всего Великой Богине Матери: их общий древний символ — перевернутый треугольник V, очертаниями напоминающий женский лобок и вульву. Отсюда можно понять фундаментальный принцип оргий: освобождающее нисхождение в бесформенность, осененное женским знаком. Для сравнения отметим, что в индийском эпосе появляются под "водяным" именем Apsara женщины-чаровницы, "небесные блудницы", главное занятие которых — совращать аскетов. Рожденные Водами, они содержат Воду в своем имени: ар — вода, sara — происходит от корня sri, что означает "течь", "струиться". Аналогичный смысл имел древний праздник Вод, во время которого обнаженные женщины проходили через воду, вызывая у зрителей

1 M.Eliade Traite d'histoire des religions. Payot, Paris, 1949, p. 168,173.

жажду, преобразуемую в "сияние духа". Этого "акме" любовной оргии не понял в остальном верно характеризующий оргиастическую практику Мирча Элиаде. "В связи с верой в циклическое возрождение космоса, олицетворяемое аграрными культами, — писал он, — возникло неисчислимое множество оргиастических ритуалов, воспроизводящих первоначальный хаос, единство вне противоположностей, существование до сотворения".1 И далее: "Оргия, как и погружение в воду, расстворяет, но в то же время и воссоздает, воссоздает неразделенного, докосмического "нового человека".2

В точном соответствии со смыслом такого космико- пантеистиче с кого откровения, становящегося частью личного опыта, следует вновь подчеркнуть двойную позитивно-негативную возможность эроса. Соединение с Водами, с Бесформенным, если оно затрагивает сверхприродное ядро личности, может это ядро и освободить, но может и разрушить. Сам Элиаде это тоже понимает — не случайно он цитирует Гераклита: "Превращение в воду — гибель души".3 О том же — известный орфический фрагмент: "Вода — смерть души" (Clem., VI, II, 17,1). Отсюда предпочтение, отдаваемое солнечному, "сухому

пути" освобождения и утверждения мужского начала, выводящему из круга рождений, перед "влажным путем", неизбежно связанному с веществом и питанием. Но традиционные символические доктрины вообще разделяют Высшие Воды и Воды нижние. Этот мотив присутствует и в Библии. Особенно ясно его выразил Джордано Бруно: "Есть воды подземные, слепящие, и воды небесные, озаряющие".4 Остается подвести итог — оргия, хотя и может, уничтожая индивидуальные рамки, выводить ее участников на иной план, все же сохраняет, как и всякая человеческая любовь, "двойное лицо", оставаясь промежуточной, серединной формой эроса.

1 Ibid., р.299.

2 Щ р.307.

3 Ibid, р.175-176.

4 G.Bruno. Degli croici fiirori. cit, intr., p.22-23.

Дата добавления: 2015-07-21