Если же посмотреть именно с этой точки зрения.

— Тут две линии воздействия, — говорил Богдан. — Литературная и погребальная. Литературная началась раньше... Погребальная начала разыгрываться чуть позже. Вероятно, только когда эта наша обезьяна обнаружила заклятых и взяла над ними власть.

— Ты полагаешь, что литературная началась раньше? Но ведь наша обезьяна столкнула писателей тоже с помощью заклятых.

— Понимаешь, Баг... думаю, что много раньше. Многоходовка поразительная... Ведь писателям в голову не пришло бы писать свои опусы, если бы до этого в газетах не поднялась шумиха, если бы тема уже не оказалась, как у них говорят, раскрученной. А шумиха не поднялась бы, если бы не изначальные репортажи Шипйгусевой. А она нипочем не заинтересовалась бы этой темой, если бы не попавший к ней обрывок нашего предписания. Но, попади он к любому иному журналисту на планете, тот ничего бы в нем не понял. Только и именно Шипигусева — потому что именно ей мы звонили тогда, именно ее видеоматериалами воспользовались. И именно к ней, с точностью невероятной, залетает этот обрывок. Причем поврежденный на редкость удачно: не читается ничего конкретного, ничего о словах власти — но ровно столько, чтобы заинтересовать журналистку и спровоцировать дальнейший шум. Может такое быть случайностью?

— Тридцать три Яньло...

— А когда дело зашло уж достаточно далеко, наш загадочный некто дожал писателей, подослав к ним двух заклятых с их историями. Если бы не предварительный раскрут через средства всенародного оповещения, оба властителя дум нипочем не клюнули бы.

— Пожалуй. Но тогда получается, что обезьяна имеет доступ к нашей закрытой сети?

— Получается. Более того — не только читает, но и работать в ней может. Именно через нее он послал отрывок предписания журналистке. Так, что и обратного адреса не засечь.

— Как ни крути... — немного невнятно пробормотал Баг, губами зажав сигару и тщетно щелкая зажигалкой Дэдлиба; потом сообразил: “Мороз же!”, несколько мгновений погрел ее в кулаке, потряс, щелкнул. Закурил. — Как ни крути, а такое под силу лишь мощной организации. Заморской разведке, например.

— Все же к этому клонишь?

— Да не то что клоню, — несколько раздраженно проговорил Баг. — Просто, понимаешь, ничего в голову не приходит больше. Саха Рябой тебе по нашим сетям гуляет, что ли?

— Это вряд ли, — согласился Богдан. — Кстати, взяли его?

— А то, — небрежно проговорил Баг и пустил в ночную тьму длинную, чуть фосфоресцирующую струю ароматного дыма.

— То есть наша обезьяна провоцирует, но в то же время полный выбор оставляет тем, кем, казалось бы, играет. Не купись писатели на эти истории, не покажись они им совершенно правдивыми лишь оттого, что очень понравились,— ничего бы не было. Никакого плагиата, никакой ссоры, никаких насмешек...

— И в случае с помруном то же самое. Никто Подкопштейна силком не заставлял употребить ловко подставленных ему заклятых для хищения мумии. Сам решил. Удержался бы от соблазна — ничего бы не было.

— Именно. Только во искушение вводит обезьяна своих испытуемых — но уступить искушению или устоять, то во власти их самих...

— Ни один не устоял! — в сердцах сказал Баг.

— Да. Все чувствовали, что у них цель великая...

— Стало быть, попадание заклятых в поле зрения Кормчего — тоже не случайность. Заклятые работали по указаниям обезьяны... Указание было — делать то, что велит Подкопштейн, а потом засветить его, вывалив гроб посреди дороги. Ясно, что это — знак для хемунису.

— Ну конечно. Однозначно читаемая указка: украли не из корысти, а чтобы похоронить.

— Точно. Хитрец...

— Если бы меня не занесло в нужное время в нужное место, — Богдан погладил затылок, — черта с два мы бы что-то заподозрили. Он бы всех переиграл. И нас в том числе...

— М-да. Своевременно тебе пришло в голову Мине помолиться...

— Да я не молился, — с досадой проговорил Богдан. — Просто поговорить с ним захотелось...

— Так это он тебе ответил? Папирусом-то на груди?

Дата добавления: 2015-07-20