Читайте также:
|
— Понятия не имею! — с болью сообщил он. — Понятия не имею! Помощничек... такую глупость сделать! У меня просто душа в пятки ушла, когда я услышал по радио... И я его, помощничка этого, ведь не видел больше, так что и спросить не мог, с какой такой радости он, по сути, дал хемунису знак... — Кормчий запнулся, а потом наклонился через стол к Богдану и доверительно сообщил: — А ведь поначалу я, My Да, еще и обрадовался. Когда хемунису заявились... Я сразу сообразил, что они потребуют открыть гроб. Мне бы сразу это сделать — они бы ушли... А я решил их опозорить вконец. Чтоб они скандал перед камерами устроили из-за гроба, чтобы вдоволь накричались, чтобы на нерв все изошли... Я-то знал, что в конце им уступлю — и в гробу не будет их проклятого помруна! Что мне стоило им сразу уступить...
Он подпер щеку кулаком и умолк. Богдан несколько мгновений поразмышлял, что бы еще спросить, — но все казалось предельно ясным. То есть с Кормчим все казалось предельно ясным. Дело же в целом по-прежнему пребывало в полном мраке. Одно было ясно, пожалуй — Кова-Леви тут ни при чем. Не он обезьяна.
И не Анпичментов. В этом Богдан тоже рискнул бы поручиться.
— Хорошо, подданный, — сказал Богдан, из последних сил превозмогая головную боль. — Сейчас вас уведут, и... отбывать вам пожизненно с бритыми подмышками, помяните мое слово.
Дата добавления: 2015-07-20; просмотров: 41 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Богдан показал Кормчему фотопортрет Кулябова. | | | По лицу все уже понявшего Бага пробежала ядовитая ухмылка. |