Баг тут же положил девушке еще.

— Благодарю вас. — Йошка пригубила пиво. — Босс — он уже в летах и говорит, что только... — Она наморщила лобик, явно собираясь процитировать Кипяткова. — Только уедине-ение с близким другом на лоне де-евственно дикой природы позволяет ему полноценно отдохнуть, чтобы потом с новыми силами приступить...— Йошка запнулась. Взмахнула недовольно палочками. — Забыла. Словом — приступить.

Что-то тут было не то.

Баг рассмеялся.

— Нет, милая Йошка, вы как хотите, а я на его месте, — он сделал выразительное лицо, — проводил бы эти три седмицы не с другом, а с подругой, вот хоть с такой, как вы. Тем более — вы рядом.

Йошка отложила палочки и вынула из рукава веер. Несколько раз обмахнулась. Потом закрыла пол-лица ароматными сандаловыми пластинками, украшенными тонкой резьбой, и бросила на Бага пристальный взгляд.

“Вроде ведь не жарко в харчевне”,— подумал простодушный Баг.

— Нет, вы... не понимаете, — Йошка справилась с собой и, отложив веер, взялась за пивную кружку.— Тут осо-обое дело...— Она доверительно наклонилась через стол к Багу. Баг воспользовался моментов и тут же аккуратно накрыл ее ладошку своей. Йошка слегка вздрогнула, но руки не убрала; кажется, доверие ее было Багом окончательно завоевано. “Не зайти бы слишком далеко...” — Ладно уж. Дело в то-ом, скажу вам по секрету, что... босс... он мечет свои стрелы не в я-ашмовую вазу, а в медный та-аз... Ну, вы меня понима-аете? — Глаза Йошки блеснули.

“Фу, — огорченно подумал Баг. Вот почему лицо Кипяткова, при всей его обыденной приятности, показалось отталкивающим, понял он. — Фу, преждерожденный Кипятков. Как же это вы так, а?”

Он никогда не относился с предубеждением к тому, что один мужчина может любить другого и это чувство бывает взаимным; просто это казалось Багу не совсем естественным. Естественность наблюдается там, где голубь, возвышенно курлыкая, гарцует на узком подоконнике перед голубицей; где кот очумело орет, унюхав пленительный аромат дорогой его сердцу киски; где осел, забыв о том, чтобы вертеть водонаборный ворот, вовсю заигрывает с ослицей; где хайнаньский макак, распоясавшись, невообразимо козыряет собой, красивым, перед макакой; где конь восторженно ржет, завидев приятные его глазу линии тела кобылицы, — такова природа и властный зов жизни, желающей продлиться в бесконечность времен, навсегда. А в том, чтобы метать стрелы в медный таз, нет естественности — так, баловство одно...

Йошка выпрямилась и осторожно извлекла руку из-под Баговой. Баг сделал вид, что смущен. Он и правда испытывал некоторую неловкость: перед внутренним взором стояла печальная Стася в траурном черно-белом халате. Но охотничий инстинкт вел его дальше.

— Теперь вам ясно? Я для него что-то вроде полезной мебели, как стол или стул. Он, конечно, это тща-ательно скрывает, но я временами все же чувствую: ему даже прису-уствие женщин неприятно. — Йошка вздохнула и принялась ковырять карпа.— Это даже и хорошо в чем-то. Часто такие отношения могут помешать работе, серьезно помешать. Одна моя знакомая, тоже секретарь, даже вышла замуж за босса, но перед этим... У предприятия о-о-очень сильно упали доходы. Вот как.

— Ну... Наверное, вы правы, милая Йошка. — Баг отпил пива. — Гуаньинь милосердная с ним, с вашим боссом... Я все же вас вот о чем спрошу. Вы только не гневайтесь на меня... Эти “Лисьи чары”, которые вы, — он выделил “вы” интонацией, — производите, это хорошие пилюли или нет? Я что-то не пойму.

Дата добавления: 2015-07-20