К. МАРКС. сознают как отчуждение

сознают как отчуждение... Для уничтожения идеи частной соб­ственности вполне достаточно идеи коммунизма. Для уничтоже­ния же частной собственности в реальной действительности требуется действительное коммунистическое действие. История принесет с собой это коммунистическое действие, и то движение, которое мы в мыслях уже познали как само себя снимающее, будет проделывать в действительности весьма трудный и дли­тельный процесс. Но мы должны считать действительным ша­гом вперед уже то, что мы с самого начала осознали как огра­ниченность, так и цель этого исторического движения, и прев­зошли его в своем сознании.

Когда между собой объединяются коммунистические ре­месленники, то целью для них является прежде всего учение, пропаганда и т. д. Но в то же время у них возникает благодаря этому новая потребность, потребность в общении, и то, что выступает как средство, становится целью. К каким блестящим результатам приводит это практическое движение, можно ви­деть, наблюдая собрания французских социалистических ра­бочих. Курение, питье, еда и т. д. не служат уже там средствами объединения людей, не служат уже связующими средствами. Для них достаточно общения, объединения в союз, беседы, имеющей своей целью опять-таки общение; человеческое брат­ство в их устах не фраза, а истина, и с их загрубелых от труда лиц на нас сияет человеческое благородство.

1ХХ] (Утверждая, что спрос и предложение всегда покрыва­ют друг друга, политическая экономия тотчас же забывает, что, согласно ее собственному утверждению, предложение людей (теория народонаселения) всегда превышает спрос на них и что, следовательно, в существенном результате всего производства — в существовании человека — получает свое наиболее реши­тельное выражение диспропорция между спросом и предложе­нием.

В какой мере деньги, которые выступают как средство, яв­ляются подлинной силой и единственной целью, в какой мере вообще то средство, которое делает меня сущностью и присваи­вает мне чужую предметную сущность, является самоцелью, это можно видеть из того, что земельная собственность — там, где источником существования является земля, — и конь и меч — там, где они являются истинными средствами сущест­вования, — признаются также и истинными политическими жизненными силами. В средние века сословие становилось сво­бодным, как только оно получало право носить меч. У кочев­ников обладание конем делает человека свободным, дает ему возможность принимать участие в жизни общины.

ЭКОНОМИЧЕСКО-ФИЛОСОФСКИЕ РУКОПИСИ 1844 ГОДА 137

Мы сказали выше, что человек возвращается к пещерному жилищу, но возвращается к нему в отчужденной, враждебной форме. Дикарь в своей пещере — этом элементе природы, сво­бодно предоставляющем себя ему для пользования и защиты, — чувствует себя не более чуждо, или, лучше сказать, не менее дома, чем рыба в воде. Но подвальное жилище бедняка, это — враждебное ему жилище, это «чужая сила, это закабаляющее его жилище, которое отдается ему только до тех пор, пока он отдает ему свой кровавый пот»; он не вправе рассматривать его как свой родной дом, где он мог бы, наконец, сказать: здесь я у себя дома; наоборот, он находится в чужом доме, в доме другого человека, который его изо дня в день подстерегает и немедленно выбрасывает на улицу, как только он перестает платить квартирную плату. И точно так же он знает, что и по качеству своему его жилище образует полную противополож­ность потустороннего, пребывающего на небе богатства, челове­ческого жилища.

Отчуждение проявляется как в том, что мое средство суще­ствования принадлежит другому, что предмет моего желания на­ходится в недоступном мне обладании другого, так и в том, что каждая вещь сама оказывается иной, чем она сама, что моя дея­тельность оказывается чем-то иным и что, наконец, — а это относится и к капиталисту, — надо всем вообще господствует нечеловеческая сила.

Предназначение употребляемого только для наслаждения, не­деятельного и расточительного богатства, когда наслаждающий­ся этим богатством человек, с одной стороны, ведет себя как лишь преходящий, дающий волю своим страстям индивид и рассматривает чужой рабский труд, человеческий кровавый пот как добычу своих вожделений, а потому самого человека — следовательно и себя самого — как приносимое в жертву, нич­тожное существо (когда презрение к людям выражается отчасти в виде надменного расточения того, что могло бы сохранить сотню человеческих жизней, а отчасти в виде подлой иллюзии, будто его необузданная расточительность и безудержное непроиз­водительное потребление обусловливают труд,a тем самым суще­ствование другого), такое предназначение ведет к тому, что осу­ществление человеческих сущностных сил мыслится только как осуществление чудовищных прихотей и странных, фантасти­ческих причуд. Но, с другой стороны, богатство рассматривается всего лишь как средство и как нечто заслуживающее только уничтожения. Поэтому наслаждающийся богатством в одно и то же время и раб и господин своего богатства, в одно и то же время великодушен и низок, капризен, надменен, предан диким

6 М. Я Э., т. 42

Маркс

фантазиям, тонок, образован, умен. — Он еще не ощутил бо­
гатство как некую совершенно чуждую силу, стоящую над
ним самим. Он скорее видит в богатстве лишь свою собственную
силу, и последней, конечной целью [для него является не] бо­
гатство, а наслаждение [...................................................... ] *.

Этой... [XXI] блестящей, ослепленной чувственной види­мостью иллюзии о сущности богатства противостоит деловитый, трезвый, экономически мыслящий, прозаически настроенный, просвещенный насчет сущности богатства промышленник, и если он создает для жаждущего наслаждений расточителя но­вые, более широкие возможности и всячески льстит ему своими продуктами — все его продукты являются низкими компли­ментами вожделениям расточителя, — то он умеет при этом присвоить самому себе единственно полезным образом ту силу, которая ускользает от расточителя. Если, в соответствии с этим, на первых порах промышленное богатство выступает как ре­зультат расточительного, фантастического богатства, то в даль­нейшем собственное движение промышленного богатства вытес­няет расточительное богатство также и активным образом. По­нижение денежного процента является необходимым следствием и результатом промышленного развития. Таким образом, сред­ства расточительного рантье уменьшаются ежедневно в обрат­ном отношении к увеличению средств и соблазнов наслажде­ния. Поэтому он должен либо проесть свой капитал, т. е. ра­зориться, либо сам стать промышленным капиталистом... Правда, с другой стороны, непосредственно в результате промышленного развития постоянно повышается земельная рента, но, как мы уже видели, наступает необходимым обра­зом момент, когда земельная собственность, как и всякая дру­гая собственность, должна перейти в категорию воспроизводя­щего себя с прибылью капитала, а это является результатом того же самого промышленного развития. Следовательно, и расточи­тельный землевладелец должен либо проесть свой капитал, т. е. разориться, либо сам стать арендатором своей собствен­ной земли, т. е. превратиться в возделывающего землю пред­принимателя.

Поэтому уменьшение денежного процента, — рассматривае­мое Прудоном как упразднение капитала и как тенденция к его социализации, — является непосредственно, наоборот, только симптомом полной победы работающего капитала над расточи­тельным богатством, т. е. симптомом превращения всякой част-

* Рукопись здесь в нескольких местах повреждена; нижняя часть страницы оборвана, недостает трех или четырех отрок текста. Ред.

Дата добавления: 2015-07-20