К. МАРКС. организма и что всякая такая функция, каковы бы ни были ее содержание и ее форма

организма и что всякая такая функция, каковы бы ни были ее содержание и ее форма, есть, в сущности, затрата человече­ского мозга, нервов, мускулов, органов чувств и т. д. Во-вто­рых, что касается того, что служит для определения количе­ства стоимости, то есть продолжительности этой затраты, или количества труда, то нельзя отрицать, что это количество труда совершенно отчетливо отличается от его качества. При всех общественных укладах человека должно было интересовать то время, которое необходимо для производства средств по­требления, хотя и не одинаково на различных ступенях циви­лизации ^х). Наконец, раз люди так или иначе работают друг на друга, их труд тем самым получает общественную форму.

Итак, откуда же возникает загадочный характер продукта труда, как только он приобретает форму товара? Очевидно, из самой этой формы.

Равенство различных видов человеческого труда приобре­тает форму качества — стоимости продуктов труда; измерение индивидуальных видов труда их продолжительностью приобре­тает форму величины стоимости продуктов труда; наконец, отношения производителей, в которых проявляется обществен­ный характер их труда, приобретают форму общественного от­ношения продуктов труда. Вот почему эти продукты превра­щаются в товары, то есть в такие вещи, которые восприни­маются и не воспринимаются нашими чувствами, то есть в общественные вещи. Так световое воздействие какого-нибудь предмета на глазной нерв представляется не как субъективное раздражение самого нерва, а как чувственно воспринимаемая форма какой-либо вещи, которая существует вне нашего глаза. Следует добавить, что в акте видения свет действительно отбра­сывается одним внешним предметом на другой предмет, на глаз; это физическое отношение между физическими вещами. Но форма стоимости и отношение стоимости продуктов труда абсолютно ничего общего не имеют с их физической природой. Это только определенное общественное отношение людей между собой, которое приобретает здесь фантастическую форму отношения вещей. Чтобы найти аналогию этому явлению, надо было бы забраться в туманные области религиозного мира. Там про­дукты человеческого мозга представляются самостоятельными предметами, одаренными собственной жизнью, имеющими связь с людьми и друг с другом. То же самое происходит в мире това-

•> У древних германцев арпан земли измеряется трудом одного дня; отсюда назва­ние арпана: Tagewerk, Mannewerk и т. д. (Juraale или jumelle, terra jurnalls или diurnalis). Между прочим, выражение «journal» земли существует все еще в некоторых частях Франции.

[фрагменты из французского издания I т. «капитала»] 175

ров с продуктами человеческих рук. Это можно назвать фети­шизмом, который присущ продуктам труда, коль скоро они выступают как товары, фетишизмом, который неотделим от этого способа производства.

Вообще предметы потребления становятся товарами только потому, что они суть продукты частных работ, выполняемых независимо одна от другой. Совокупность этих частных работ образует общественный труд. Так как производители вступают в общественный контакт лишь путем обмена своих продуктов, то и общественный характер их частных работ проявляется прежде всего только в рамках этого обмена. Другими словами, частные работы фактически выступают как звенья обществен­ного труда лишь благодаря тем отношениям, которые обмен устанавливает между продуктами труда и косвенно между производителями. Поэтому последними отношения их частных работ воспринимаются как они есть, то есть не как непосред­ственные общественные отношения лиц в самом их труде, а как общественные отношения между вещами.

Лишь в обмене продукты труда приобретают в качестве стоимостей идентичное и единообразное общественное сущест­вование, отличное от их вещественного и многообразного суще­ствования в качестве предметов потребления. Это расщепление продуктов труда на предмет потребления и предмет стоимости расширяется на практике с того момента, когда обмен приобре­тает распространение и значение, достаточное для того, чтобы предметы потребления производились ради обмена, чтобы стои­мостной характер этих предметов имелся в виду уже при самом их производстве. С этого момента частные работы производи­телей получают на деле двойной общественный характер. С од­ной стороны, они должны быть полезным трудом, удовлетво­ряющим общественные потребности и проявляющимся, следо­вательно, в качестве составных частей совокупного труда, звеньев общественного разделения труда, которое складывается стихийно; с другой стороны, они удовлетворяют разнообразные потребности самих производителей, и поэтому каждый вид полезного частного труда может быть обменен на все другие частные виды полезного труда, то есть он имеет репутацию равного с ними. Равенство работ, которые toto coelo * отли­чаются друг от друга, может состоять лишь в отвлечении от их реального неравенства, в сведении их к их общему характеру затраты человеческой силы, человеческого труда вообще. И только обмен осуществляет это сведение, ставя лицом

* — do всех отношениях. Ред.

7*

Дата добавления: 2015-07-20