С театра военных действий. В освободительной борьбе своих сородичей

в освободительной борьбе своих сородичей. Право же на это сербы имеют, так как Сербия — конституционная страна и ее народ — свободный народ. Волнения среди южных славян не прекратились, а, напротив, усиливаются с каждым днем».

О злостном характере производимых сербами грабежей сви­детельствует следующая прокламация патриарха *, выпущен­ная в Гроскикинде 24 февраля:

«Ввиду усиления грабежей, чинимых как вспомогательными, так и нашими войсками, я вынужден отдать следующее распоряжение: 1) за­прещается покупать угнанный скот и другое похищенное имущество. 2) В случае, если купивший будет уличен в этом, он лишается как при­обретенной добычи, так и уплаченных за нее денег. 3) Все похищенные вещи должны конфисковываться там, где они обнаружены, причем соот­ветствующие власти обязаны докладывать мне об этом».

Но сербов, которые все же ведут национальную борьбу, более всего возмущает выступление высокородного бана Ела-чича, являющегося в качестве бана одновременно главой Во­енной границы ¹³⁹, в пользу германизации. «Constitutionelles Blatt aus Böhmen» публикует следующее сообщение от 1 марта из района Савы:

«Бан Елачич стал притчей во языцех; последние его деяния окутаны покровом тайны, и южные славяне взирают на него с недоверием. Здесь очень плохо воспринят его приказ патриарху, гласяпщй, что на терри­тории здешней Военной границы снова надлежит ввести немецкий язык. Воистину бан Елачич не учел всего значения этого распоряжения. Сербы разожгли национальную войну только с целью избавиться от гнета чу­жеземного народа, уберечь от гибели свою литературу (!), свое искус­ство (!), свои песни, все свои национальные сокровища, к которым они привязаны всем сердцем; добровольно они не подчинятся этому приказу. Впрочем, какими бы соображениями ни руководствовался достопочтен­ный бан, мы ни минуты не сомневаемся, что патриарх отменит этот приказ».

Высокородный рыцарственный бан явно играет самую жалкую роль. Отправленный некоторое время тому назад по подозре­нию в неблагонадежности в Пешт, он служил правительству для того, чтобы прикрывать своим именем и своей ответствен­ностью все непопулярные у славян правительственные акты. Этот аристократ сразу же связался с австрийцами и навсегда порвал с мадьярами. Теперь, когда уже слишком поздно, он видит, что, несмотря на всю свою славянскую хитрость, он по­зорно обманут императорскими властями и уже не может отка­заться поставить свою подпись под столь гнусным документом, каким является его недавнее заявление о мнимой размолвке с Виндишгрецом. Он получил по заслугам.

* — Раячича. Ред,

Дата добавления: 2015-07-20