Б »йльгельйу rpMsi#y, iâ—SO ноября i83» t.

если думаешь, что я долгжеи вернуться обратно в лоно хри­стианства. Pro primo *, мае смешно, что ты меня не считаешь уже более христианином и, pro secundo **, что ты думаешь, будто человек, стряхнувший с себя во имя идеи мир представ­лений ортодоксии, способен снова надеть на себя эту смири­тельную рубашку. Подобный случай возможен с настоящим' рационалистом, который убедился в недостаточности своего естественного объяснения чудес и своей тощей морали, но мифо-логизм и спекулятивное мышление не могут спуститься со своих освещенных утренней зарей глетчеров в туманные долины орто­доксии. — Я как раз на пороге того, чтобы стать гегельянцем. Стану ли я им, я, право, еще не знаю, но Штраус так мне осве­тил Гегеля, что это кажется мне довольно правдоподобным. Кроме того, его (Гегеля) философия истории как бы вычитана из моей души. Постарайся же раздобыть штраусовские «Харак­теристики и критические статьи», его работа о Шлейермахере и Даубе прямо-таки замечательна ²⁶⁷. Кроме Штрауса, никто не пишет так основательно, ясно и интересно. Впрочем, он вовсе не непогрешим; но если бы даже вся его «Жизнь Иисуса» ^ш ока­залась сплошь одной грудой софизмов, то это ничего не значило бы, ибо в его сочинении самое важное — это лежащая в основе всего идея о мифическом начале в христианстве; разоблачение ошибочности выводов Штрауса нисколько бы не нарушило зна­чения этой идеи, которая всегда может быть сызнова приме­нена к библейской истории. Но еще важнее та заслуга Штрауса, что он вместе с идеей дал бесспорно великолепное применение ее. Хороший экзегет сумеет найти допущенные им кое-где промахи или указать на крайности, в которые он, клал, но ведь и Лютер не был, неуязвим в частностях; однако это нисколько не вредит делу. Если Толук сказал что-нибудь дельное о Штраусе ^2в8, то это — или чистая случайность, или удачно приведенная реми­нисценция; ученость Толука слишком поверхностна, и к тому же он, лишь впитывает чужое, он даже не критичен, не говоря уже О продуктивности. Здравые мысли Толука можно легко пересчи­тать, а веру в научность своей полемики он сам уже десять лет назад разрушил своим спором с Вегшейдером и Гезениусом. Научная деятельность Толука отнюдь не оставила прочных следов, и его время давно прошло. У Хенгстенберга ведь была, по крайней мере, один раз, оригинальная, хотя, и абсурдная мысль; мысль о пророческой перспективе. — Я не понимаю, как вы можете не интересоваться ничем, что идет дальше Хенгстен­берга и Неандера. Неандер заслуживает всяческого уважения,

Дата добавления: 2015-07-20