Тетради по эпикурейской философии. Лишенное определенности, которое именно поэтому и опре­деляется внешней для него

лишенное определенности, которое именно поэтому и опре­деляется внешней для него рефлексией. Здесь выясняется, что метод измышляющего, представляющего сознания борется лишь со своей собственной тенью; какой окажется тень, — это зависит от того, как на нее смотрят, от того, как отражающее — из этого своего отображения — обратно отражается внутри себя. Подобно тому, как при рассмотрении органического в себе, в субстанциированной форме, обнаруживается противо­речивость атомистического воззрения, — так теперь, когда предмет сам принимает форму чувственной достоверности и представляющего рассудка, это философствующее сознание раскрывает то, что оно делает. Там представляемый принцип и его применение объективируются как нечто единичное, и благодаря этому вызывается борьба противоречий как анта­гонизм самих субстанциированных представлений. Здесь, где предмет, так сказать, висит над головами людей, где он бросает вызов сознанию своей самостоятельностью, чувственной неза­висимостью и таинственной далью своего существования, — сознание доходит до признания своей деятельности, оно созер­цает, что оно делает, выясняя смысл предсуществующих в нем представлений и выдавая их за свое достояние. Ведь вся дея­тельность сознания есть лишь борьба с далью, тяготевшей как заклятие над всем древним миром; принципом сознания ока­зывается лишь возможность, случай; оно старается каким-либо образом осуществить отождествление себя со своим объектом и признает это, когда эта даль противостоит ему как предметно независимые небесные тела. Ему безразлично, как объяснить их; оно утверждает, что возможно не одно объяснение., а не­сколько, т. е. что любое объяснение удовлетворяет его; таким образом, оно признает, что его деятельность есть действующая фикция. Итак, в древнем мире, философия которого не обхо­дится без предпосылок, небесные явления и учение о них представляют собой вообще тот образ, в котором этот мир, даже в лице Аристотеля, созерцает свое несовершенство. Эпикур высказал это, и в этом заключается его заслуга, желез­ная последовательность его воззрений и выводов. Небесные явления бросают вызов чувственному рассудку, но он преодо­левает их упорство и хочет, чтобы о них вещал лишь его соб­ственный голос.

[86] «...Ведь не на основе пустых аксиом и законов надлежит произво­дить исследования природы, а всякий раз так, как это подсказывают сами ее явления... [87] [Наша жизнь] нуждается не в никчемных рассуж­дениях и в пустых предположениях, а в [том], чтобы мы жили безмятежно» (стр. 61).

Дата добавления: 2015-07-20