Лакшман Шарма

Преданные, плененные милостью Бхагавана, реагировали на нее по-разному. Муруганар писал стихи, в которых прославлял и благодарил Бхагавана, и поток его вдохновенной поэзии не иссякал до конца его жизни. Мудальяр Патти и Эчамма чувствовали, что должны ежедневно подносить ему пищу, и их служение продолжалось не одно десятилетие. Раманатха Брахмачари с радостью служил преданным Бхагавана, освобождая их от утомительных бытовых забот. Лакшман Шарма, впервые встретившийся с Бхагаваном в конце 1920-х гг., посвятил остаток своей жизни переводу наставлений Бхагавана на санскрит и составлению комментариев к ним на тамильском и английском языках. Лакшман Шарма рассказал о том, как началось его увлечение длиною в жизнь:

Однажды, когда я оказался в святом присутствии Бхагавана, он спросил меня: «Ты читал „Улладу Нарпаду“?»

Я ответил: «Нет, я не умею читать на тамильском».

Я и в самом деле совершенно не знал классического тамильского языка, но в тот момент мне пришло в голову, что это прекрасная возможность изучить его. И я сказал: «Если Бхагаван научит меня, я выучу его»[141].

Несмотря на то что Лакшман Шарма сам был тамилом, он не знал всех грамматических правил литературного тамильского языка. Грамматическая структура литературного тамильского языка отличается от структуры разговорного. Эти различия столь велики, что даже образованные тамилы, не изучавшие специально правила классического письменного тамильского языка, часто испытывают сложности с пониманием классических текстов. Лакшман Шарма хорошо знал санскрит и был знаком с философией веданты, но все же без помощи специалиста не мог прочесть «Улладу Нарпаду» – поэму Бхагавана о природе реальности, состоящую из 42 стихов. Бхагаван согласился давать ему частные уроки литературного тамильского языка и объяснять значения написанных им стихов. Занятия начались с тщательного прочтения «Улладу Нарпаду Анубандхам» – сорока дополнительных стихов к основной поэме, поскольку в них содержались основные принципы учения Бхагавана. Не считая Муруганара, Лакшман Шарма – единственный из всех встреченных мною преданных, кому Бхагаван давал такие серьезные частные уроки, объясняя смысл своих трудов. Благодаря такому личному наставничеству Лакшман Шарма стал наиболее компетентным из всех, кто комментировал труды и философию Бхагавана. Лакшман Шарма рассказывает, как проходили уроки:

Бхагаван начал обучать меня. Мне нужно было, чтобы процесс обучения шел медленно, по одному стиху за раз. Чтобы Бхагаван мог удостовериться, что я в полной мере понял то, что он мне рассказывал, я сочинял стихи на санскрите, в которых передавался смысл каждого стиха. Прежде чем перейти к следующему стиху, я показывал этот стих Бхагавану, чтобы он мог проверить, насколько точно я передал смысл его слов. Если Бхагаван не выражал одобрения, я переделывал стих столько раз, сколько было нужно, пока его не удовлетворял результат. Так я изучил все сорок два стиха и перевел их на санскрит. Проделав эту работу, я обнаружил, что, однажды переведя этот труд, я уже не могу остановиться. Текст «Улладу Нарпаду» полностью завладел мной. Что-то заставляло меня продолжать перерабатывать санскритскую версию снова и снова.

Я показывал каждый переработанный стих Бхагавану и не приступал к следующему, пока не получал его одобрение. Когда я во второй раз дошел до конца этой поэмы из сорока двух стихов, я вернулся к началу и начал заново. Мне было не жалко ни времени, ни усилий, чтобы достичь результата, который я себе наметил: подготовить почти идеальный и точный пересказ этого священного текста на санскрите. Этот санскритский текст получил название «Сат Даршанам» («Видение реальности»).

Когда я редактировал свой перевод, в Раманашрам приехал Шри Капали Шастри, выдающийся представитель школы Кавьякантхи Ганапати Муни. Услышав о санскритском варианте «Улладу Нарпаду», он попросил у Бхагавана разрешения взглянуть на него. Бхагаван разрешил. Читая текст, Капали Шастри указал на неправильный стихотворный размер, образцом для которого послужил размер «Вивекачудамани». Он настаивал на том, что размер неправильный, и стихи были переделаны так, чтобы он остался доволен.

Затем он предложил Бхагавану передать этот санскритский текст Кавьякантхе, жившем в то время в Сирси, недалеко от западного побережья. Капали Шастри получил согласие, и ему дали копию «Сат Даршанам», которую он отвез в Сирси.

Кавьякантха Ганапати Муни не просто просмотрел текст, переданный ему. Он составил собственный пересказ и дал ему то же название, таким образом фактически заменив присланный ему текст. Новую версию прислали Бхагавану, к ней было приложено письмо с извинениями. Казалось, Кавьякантха сознавал, что он поступил неправильно. В письме он пытался загладить свою вину, выражая мне почтение и благодарность за то, что я указал ему направление. Бхагаван дал мне новую версию и зачитал вслух письмо, полученное от Кавьякантхи.

Я должен сказать, что когда впервые увидел эту новую версию, я был буквально очарован ее безупречным стилем, несмотря на то, что местами переводчик явно неправильно понял оригинал Я сразу же сказал, что в целом новое переложение намного лучше, чем любой текст, который я мог бы написать сам.

Я сказал Бхагавану: «Это подошло бы для моей собственной параяны (песнопения священных текстов). Зачем мне улучшать и перерабатывать мою версию?»

Бхагаван, не раздумывая, сделал хункару – решительный жест неодобрения, и сразу же приказал мне возобновить редактирование. Он также попросил меня использовать стихотворный размер с более длинной строкой, чтобы точно передать смысл оригинала[142].

Несмотря на то, что Лакшман Шарма был в восторге от «безупречного стиля» новой версии поэмы, Бхагаван сразу же заметил, что Ганапати Муни исключил многие его утверждения, в которых высказывалась суть адвайты, или затушевал их смысл. Так получилось из-за того, что он использовал стихотворный размер с короткой строкой, позволивший ему выбрасывать слова и идеи, которые ему не нравились. Ганапати Муни, несмотря на горячую преданность Бхагавану, не был согласен с его философией адвайты. Он был последователем философии шакта, в которой считается, что и мир, и индивидуальная душа реальны, а не иллюзорны.

Попросив Лакшмана Шарма переложить эту поэму в стихотворный размер с более длинной строкой, Бхагаван хотел, чтобы не осталось возможностей для неверного истолкования его слов. Лакшман Шарма продолжает:

После того как Ганапати Муни сделал свой собственный перевод «Сат Даршанам», Капали Шастри написал на него комментарий. Вскоре после этого две этих работы были напечатаны и опубликованы под называнием «Сат Даршана Бхашья». Перевод текста и комментариев на английский язык был опубликован позже.

Автор этой книги сделал все возможное, чтобы читатель не понял, что Бхагаван учит адвайте. Такая точка зрения опровергалась всевозможными способами. Этот перевод был составлен таким образом, что казалось, будто Бхагаван не говорил о нереальности этого мира. Бхагаван, как и все учителя адвайты, также учил, что индивидуальная душа иллюзорна. Эти слова были намеренно опущены. Вместо них [Кавьякантха] изложил свои собственные воззрения – что индивидуальная душа в состоянии освобождения продолжает жить как сущность, отдельная от Бога, который есть единая высшая реальность. То, что этого утверждения не может быть в сочинении Бхагавана, знают почти все его ученики.

Об этих и других искажениях, за которыми стояла школа Кавьякантхи, позже сообщили Бхагавану. Он объяснил, что Кавьякантха и его ученики – убежденные последователи культа шакта, и потому не хотят пересказывать сочинения учителей адвайты в их первозданном виде[143].

Лакшман Шарма составлял и пересматривал свои переводы «Улладу Нарпаду» лишь для того, чтобы лучше понять наставления Бхагавана, но когда была опубликована «Сат даршана бхашья», он почувствовал, что необходимо написать и опубликовать комментарии, в которые будут включены разъяснения Бхагавана.

В предисловии к одной из книг Лакшмана Шарма рассказывается, что случилось после этого:

Два или три года он (Лакшман Шарма) много раз пересматривал свой перевод. Бхагаван руководил этой работой и помогал ему. Он всегда ценил его искренние усилия и однажды заметил: «Постоянно выверять свой перевод столько раз – для него это серьезный тапас».

Вначале Лакшман Шарма вовсе не собирался опубликовывать свой перевод «Улладу Нарпаду» на санскрите, поскольку составлял его для себя, и уж тем более не собирался писать никаких длинных истолкований трудов Бхагавана[144]. Однако к концу 1931 г. была опубликована одна книга («Сат даршана бхашья») – подразумевалось, что это комментарий на труды Бхагавана. Когда Лакшман Шарма прочитал ее, он, к своему неудовольствию, обнаружил, что в ней дается очень искаженное истолкование наставлений Бхагавана.

Он подошел к Шри Бхагавану и сказал: «Если ваши наставления так искажают еще при вашей жизни, что же будет с ними в будущем? Люди подумают, что вы согласны с этой книгой! Разве не следует публично осудить такое неверное истолкование вашего учения?»

Но Шри Бхагаван ответил: «Одно и то же учение по-разному отражается в умах разных людей, в зависимости от чистоты их умов. Если ты думаешь, что можешь изложить эти наставления более точно, можешь написать свои собственные комментарии[145]».

Несмотря на то что Бхагаван знал, что перевод «Сат Даршана» не в полной мере отражает его учение адвайты, он не хотел публично критиковать его. Когда речь шла об истолковании его наставлений, он никогда не вставал на сторону одних преданных против других, хотя всегда с радостью разъяснял их правильное значение, когда у кого-либо из преданных были сомнения относительно их смысла.

Комментарий к «Улладу Нарпаду», который Лакшман Шарма написал позже, был без всяких оговорок одобрен Бхагаваном и написан при его участии – об этом повествует следующая история. Рассказывает Аннамалай Свами:

Поскольку Бхагаван думал, что Лакшман Шарма непременно должен ознакомиться с текстом [ «Улладу Нарпаду»], он предложил ему разъяснить его, строчку за строчкой. В последующие недели Лакшман Шарма пользовался редкой привилегией – с ним лично занимался Бхагаван. Бхагаван разъяснял ему значение каждого стиха, а он записывал, и впоследствии использовал эту информацию при написании комментария к этой работе на тамильском языке…

Этот комментарий вначале издавался в виде серии в еженедельной газете «Джана Миттиран». Когда номера этой газеты с соответствующими публикациями оказались в ашраме, Бхагаван вырезал комментарии и положил их рядом со своим диваном.

Лакшман Шарма хотел, чтобы ашрам напечатал этот комментарий в виде книги, но Чиннасвами отказался, потому что они с Лакшманом Шарма перед этим поссорились из-за какого-то предмета, не имевшего отношения к этой работе. В конечном итоге Лакшману Шарма пришлось опубликовать эту книгу на свои средства.

Бхагаван почти никогда не вмешивался в повседневные дела администрации ашрама, но когда узнал, что Чиннасвами отказался напечатать эту книгу, сделал исключение. Он подошел к помещению, где жил Чиннасвами, и пятнадцать минут стоял перед его окном, глядя внутрь. Чиннасвами проверял какие-то счета и не видел его. Наконец кто-то пришел и сообщил ему, что Бхагаван давно уже стоит перед его окном. Когда Чиннасвами встал, чтобы поприветствовать Бхагавана, Бхагаван сказал: «Все говорят, что комментарий Лакшмана Шарма к „Улладу Нарпаду“ – самый лучший. Никто не изучил „Улладу Нарпаду“ так, как Шарма. Почему ты отказался опубликовать его книгу?»

Чиннасвами понял этот «намек». Он согласился опубликовать книгу от имени ашрама, как только выйдет из печати тираж, заказанный Лакшманом Шармой.

Когда книга вышла из печати, он скупил большую часть тиража, который не успели продать, наклеил слова «Шри Раманашрам» поверх названия и адреса издательства и продавал эти книги в книжном магазине ашрама[146].

Бхагаван ясно давал понять, что это его собственный комментарий и истолкование. До того как комментарий Лакшмана Шармы был опубликован в виде книги, когда Бхагавана спрашивали о значении какого-нибудь стиха из «Улладу Нарпаду», он доставал свой альбом с газетными вырезками, куда вклеивал заметки из еженедельной газеты «Джана Миттиран», и показывал соответствующее место в комментариях.

В течение следующих нескольких лет Лакшман Шарма составил много разъяснений и комментариев к другим трудам Бхагавана. Его санскритские переводы «Улладу Нарпаду» и «Улладу Нарпаду Анубандхам» были опубликованы под названием «Откровение» [147]. В 1937 г. он выпустил «Маха-йогу» – перевод на английский язык уроков по истолкованию «Улладу Нарпаду», которые давал ему Бхагаван. Он также перевел 300 стихов из «Гуру Вачака Ковай» – наставлений Бхагавана в изложении Муруганара, и опубликовал их под заголовком «Гуру Рамана Вачана Мала» [148].

Лакшман Шарма написал большинство своих работ под псевдонимом «Кто». Когда его спрашивали, почему он выбрал такое имя, он отвечал: «В этих книгах я писал только то, что узнал от Шри Бхагавана и Шри Муруганара, и поэтому я думал: „Кто написал это?“ [149]»

В 1950-х гг. Лакшман Шарма написал еще одно сочинение на санскрите – «Шри Рамана Паравидья-упанишада», в котором были систематически изложены наставления, данные ему Бхагаваном. Этот труд вместе с переводом Лакшмана Шарма на английский язык и его же комментариями выходил в виде серии в журнале The Call Divine, в котором впервые публиковались многие книги Раманашрама, но так и не был издан в виде книги. В нем наставления Бхагавана были изложены в стихотворной форме – так же, как в «Гуру Вачака Ковай». Некоторые из этих стихов представляют собой переводы уже существовавших материалов, таких как поэмы и переводы самого Бхагавана, но большая часть стихов – собственные переложения Лакшманом Шарма наставлений, которые он слышал от Бхагавана.

Оставшаяся часть главы – избранные стихи. Заголовок представляет собой перевод Лакшмана Шармы «Шри Рамана Паравидья-упанишады». Подзаголовки мои. В некоторых местах я менял последовательность стихов, чтобы стихи, объединенные одной темой, стояли вместе.

Дата добавления: 2015-07-20