Читайте также:
|
У ограды Троицкого монастыря Андрейша увидел, как монах в черной скуфейке, дергая за спущенную с колокольни веревку, раскачивает тяжелое било колокола. Стопудовый колокол ударил, и низкий, протяжный звук поплыл над городом. Следом ударили по одному разу в церкви святого Николая и мученицы Параскевы.
«Через час княгиня умрет», — подумал он, убыстряя шаги.
Предчувствие чего-то важного, что должно вскоре совершиться, не покидало Андрейшу. Он волновался все больше и больше.
Напротив гостиного двора он пересек Замковую улицу и очутился в литовской половине города. Улицы и здесь узкие — едва разъехаться двум всадникам. Среди однообразных глиняных домов и серо-зеленых камышовых крыш изредка торчали башенки боярских хором.
Андрейша удивлялся безмолвию и тишине. Его шаги гулко раздавались на пустых улицах. Лавки были закрыты, а в окнах домов он не заметил ни одного любопытного горожанина.
«Слыхал я на торгу, будто ни один литовин на казнь не пойдет смотреть, — вспомнил Андрейша слова церковного сторожа, — ихний жрец так повелел».
Пройдя две-три кривые улочки, юноша услышал скрип немазаных осей. Он остановился и стал ждать. Из-за угла, вихляя большими деревянными колесами, выехала повозка. Ее тащили две черные малорослые коровы. С каждой стороны упряжки, держась за коровий рог, медленно шли девушки в странном белом наряде. Их босые ноги мягко ступали по пыльной дороге, а длинные волосы были распущены по плечам и закрывали лицо. За повозкой, в нескольких шагах позади, шла третья девушка, в зеленых одеждах, с широким белым поясом. Закрыв лицо руками, она горько плакала.
Андрейша понял, что это и есть скорбная телега, на которой везут казнить княгиню Бируту. Улица была узка, и мореход прижался к глинобитной стене дома, чтобы телега не задела его.
Андрейша хорошо разглядел лежавший на телеге длинный кожаный мешок. Он мог бы рукой притронуться к нему, если бы захотел.
«В мешке шевелится кто-то живой», — подумал он со страхом.
Девушка в зеленых одеждах, поравнявшись с ним, перестала плакать и опустила руки. Андрейша оцепенел от неожиданности: на него глядели знакомые голубые глаза.
— Людмила! — крикнул он. — Незабудочка!
— Андрейша, любимый! — Девушка протянула руки к мореходу, но вдруг побледнела и отстранилась.
— Я все расскажу, но не сейчас, после, — шептала она, задыхаясь. — Помоги вызволить от смерти княгиню Бируту. Князь Витовт ничего не пожалеет…
— Мне ничего не надо от князя Витовта, — ответил Андрейша, не спуская глаз с Людмилы. — Я так страдал без тебя…
— Я умоляю, помоги княгине!
— Приказывай! — Андрейша все еще не верил, что встретил невесту. Он сделал несколько шагов рядом с ней.
Телега выехала на маленькую пустую площадь и остановилась.
— Не оборачивайся и не смотри на меня, — шептала Людмила. — Княгиня в этом мешке. Ее должен был спасти Серсил, наш Серсил, но с ним, наверно, что-то случилось. Мы нарочно едем кружным путем, чтобы выгадать время… Какая красивая кольчуга и золотые медведи! — не удержалась девушка. — Тебя послал сам бог!.. Теперь слушай. Купи на торгу белого козла, поспешай вперед нас, мы поедем через дубовую рощу. Где дорога выходит в сосновый бор, спрячься в кустах и жди. Будет телега проезжать возле тебя, выскакивай и кричи пострашнее. Мы разбежимся, а ты развяжи мешок, помоги княгине выбраться и уводи в орешник. Там я буду ждать. А в мешок запихай козла.
«Бесовское наваждение, — подумал Андрейша, слушая прерывистый шепот девушки, — или, может быть, я сплю? Моя Людмила в поганском наряде провожает на казнь княгиню Бируту… Надо купить козла, спрятать в мешок вместо княгини. Людмила в опасности, она кого-то боится. — В голове у Андрейши будто перекатывались раскаленные камни. — Как это могло произойти? А если Людмилу заколдовали? — Он вспомнил, что ее отец был поганский священник, вспомнил жреца в литовском селении на озере и решил делать так, как просила Людмила. — Ко мне пришло счастье, я нашел незабудочку!»— повторял он. Но на душе рядом с радостью теснилась тревога.
— Где искать тебя? — спросил Андрейша, страшась вновь потерять девушку.
— Меня искать не надо, я сама приду.
— Я на постое у попа русской церкви святой Троицы, — не спуская глаз с девушки, сказал Андрейша. — Все сделаю, как велела, незабудочка моя!
Людмила казалась ему еще краше и милей.
— Иди, иди, любимый, — торопила девушка, — а то помешает кто-нибудь.
Андрейша с трудом заставил себя отойти. Телега снова тронулась. Заскрипели колеса.
Придерживая тяжелый меч, мореход бросился бегом на торжище. Там он выбрал белого, самого рослого и жирного козла с рогами, выкрашенными зеленой краской. Таких козлов продавали для приношений в жертву.
Связав козлу ноги, Андрейша вскинул его на плечи и бросился к сосновому леску, о котором говорила Людмила.
Перебежав старый деревянный мост, перекинутый через небольшую речку, он снова очутился в безлюдной и безмолвной части города. Белела на солнце уезженная, пыльная дорога, по которой Андрейша с московскими боярами недавно въехал в город. От быстрого бега с козлом на плечах мореход устал, взмок от пота.
Начинался дубовый лес. В лесу Андрейша все чаще и чаще задевал ногами за корневища и пеньки. Какие-то птицы выпархивали из-под его ног. Он не помнил себя от усталости, когда вошел наконец в молодой сосновый лесок. В густом орешнике, у обочины дороги, он без сил свалился на землю. Где-то совсем близко куковала кукушка.
Как сквозь сон, Андрейша слышал жужжание пчел, пение лесных птиц и таинственный шелест листвы над головой… Знакомый тягучий скрип немазаных колес поднял его с земли. Раздвинув ветви орешника, он стал смотреть.
Вскоре показались черные коровы. Телега медленно двигалась, пыля по дороге толстыми деревянными колесами. На повороте ее скрыли кусты, потом она снова появилась.
Показались девушки в белом. Андрейша решил, что пришла пора действовать, и, яростно гикая и размахивая руками, выскочил из кустов. Девушки кинулись в разные стороны, повозка остановилась, исчезла Людмила.
Коровы безучастно пережевывали бесконечную жвачку.
Андрейша торопливо стал развязывать мешок. Распутав узлы, размотав веревку, Андрейша увидел голову пожилой красивой женщины с распущенными каштановыми волосами. Она была в беспамятстве, глаза закрыты. Андрейша вынул ее из мешка. Княгиня была совсем голая. На ее руках и ногах сверкали тяжелые золотые браслеты.
Людмила уложила княгиню Бируту на кучу зеленых веток, которые успела наломать, и покрыла ее зеленой накидкой со своих плеч.
Княгиня открыла глаза и взглянула на морехода.
— Спасибо тебе, — чуть слышно шевельнула она губами.
— Ты положил козла в мешок? — спросила Людмила.
Андрейша совсем забыл про козла. Он бросился к телеге. Козел по-прежнему лежал связанный на траве. Возле него сидела черная шелудивая собака, невесть откуда взявшаяся. А когда Андрейша раскрыл мешок, оттуда выскочил черный кот, сильно его напугавший.
Почуяв недоброе, козел отчаянно заблеял. Андрейша заколол козла и сунул в мешок. Накрепко завязав мешок, он снова побежал в орешник, но Людмилы там не было.
— Я приду к тебе, Андрейша! — раздался издалека ее голос, словно прошелестел ветерок.
Поняв, что Людмилу он сейчас не увидит, мореход присел на теплый, нагретый солнцем валун при дороге и задумался. Услыхав скрип колес, он поднял голову. Телега снова двинулась. По бокам шли девушки в широких одеждах, по-прежнему держась за рога черных коров.
Скрипучие звуки, отдаляясь, стали затихать. Андрейша долго еще сидел на камне.
«Почему, — размышлял он, — девушки сами не могли освободить княгиню Бируту, а ждали спасителя? Серсил не пришел!» Ну, а если бы Людмила не встретила его, Андрейшу? Девушки спрятались в лесу не напрасно и, наверно, знали, что надо делать. Значит, они действовали заодно с Людмилой?
Чем больше он думал, тем меньше понимал.
Андрейша не мог догадаться о замысле великого жреца. Девушкам было приказано спрятаться в лесу и лежать, уткнувшись лицом в землю, если кто-нибудь нападет на телегу. Вернуться и продолжать путь они могли только после тайного знака Людмилы. Но замысел жреца едва не сорвался. Он не мог предусмотреть, что Серсил не выдержит страшного свидания с богом Поклюсом.
Два басистых отдаленных удара в колокол разнеслись по окрестностям. Это отбивали часы в монастыре святой Троицы. Следом ударили по два раза в церквах святого Николая и мученицы Параскевы.
Возвращаясь в город, мореход шел в молодом сосняке. Тонкий смоляной запах щекотал ноздри. Под ногами похрустывала облетевшая сухая хвоя.
* * *
Андрейше приготовили постель в просторных сенях поповского дома. Всю ночь ему снилось страшное. То черный кот прыгал на грудь, то собака грызла белое тело княгини. Андрейша старался развязать разбухшие узлы на веревке — он торопился, ломал ногти, — а узлы не поддавались. А распутать нужно, обязательно нужно. В мешке кто-то шевелился, и чей-то голос настойчиво звал: «Эй, молодец! Эй, молодец!»
Андрейша проснулся и увидел краснощекую поповну. Она дергала его за ногу и повторяла:
— Эй, молодец, проснись! Проснись, молодец!
Сбившись в углу, прыскали в ладони четверо смешливых дочерей отца Федора.
Юноша сел на постель и с недоумением смотрел на поповен.
— Невеста на крыльце тебя дожидается. Пригожая! — сказала старшая Федорова дочь.
Поповны снова захихикали.
Андрейша, не ответив насмешницам, выбежал на крыльцо и увидел Людмилу. Солнце только всходило, красными лучами освещая девушку. Зеленые одежды, волосы, лицо — все было облито утренним светом.
— Людмила, незабудочка! — Андрейша обнял невесту.
Они долго стояли, прижавшись друг к другу.
— Теперь ты останешься со мной? — спросил мореход, отодвинувшись от девушки и стараясь заглянуть ей в глаза.
— Нет, любимый, я должна ехать вместе с княгиней Бирутой. Она хочет вернуться в храм, откуда ее силой взял в жены князь Кейстут.
— Но почему ты должна?
— Так хочет княгиня Бирута, а я полюбила ее, как мать. И еще великий жрец просил. А тебе он велел сказать, чтобы ты не боялся и ждал.
— Я не хочу оставлять тебя одну!
Андрейша вспомнил разгромленное крестоносцами селение и растерзанное тело ее матери и твердо решил ехать вместе с невестой. Но тут же пришла другая мысль: он не волен в своей судьбе, пока московские бояре не закончат посольские дела. Ох, эта княгиня Бирута! Он жалел, что стал ее спасителем, он ненавидел ее.
— Я поеду вместе с тобой, — твердо сказал юноша. — Подожди самую малость, я скоро освобожусь.
— Все готово к отплытию, ждать нельзя и часа. Я пришла проститься, любимый. — Девушка снова прижалась к груди Андрейши.
— Не могу тебя отпустить, — не уступал он.
— Мы будем с княгиней на большой барке. На ней купец Нестимор и другие литовские купцы везут товары. Гребцы хорошо вооружены. Не бойся, любимый, они не дадут нас в обиду. Я провожу княгиню в Палангу и буду свободна. Ты найдешь меня возле храма богини Прауримы. Каждый день в полдень я буду ждать у входа. А если я останусь с тобой, нас ждут страшные несчастья. Так сказал великий жрец. — В глазах Людмилы мелькнул страх.
За короткий срок Андрейша насмотрелся разных чудес в стране язычников. Он, собственно, не боялся жрецов и верил, что словом божьим их всегда можно победить. Но, с другой стороны, здравый смысл подсказывал ему, что ссориться с могущественными жрецами опасно. А уж если сам великий жрец вмешался в их судьбу…
Как ни тяжело было Андрейше, он решил уступить.
Он долго не выпускал девушку из своих объятий.
— Незабудочка моя, — повторял Андрейша с великой нежностью, — незабудочка… А где Серсил? — вдруг вспомнил он. — Что с ним?
— Он умер, — грустно ответила Людмила. — Его тело нашли недалеко от башни великого жреца.
Глухо ударил колокол, отбивая часы в церкви Пресвятые Троицы, прозвонили колокола других церквей. Людмила спохватилась:
— Меня ждут!
— Я люблю тебя, незабудочка!
— Мы расстаемся в последний раз, я буду думать только о тебе.
Они долго смотрели друг другу в глаза.
Людмила сошла с крыльца и, махнув рукой на прощание, скрылась за углом дома.
Андрейша вернулся в сени и снова улегся на еще не остывшую постель. Он заложил руки за голову и стал думать. «Людмилу околдовали жрецы, она на себя не похожа, что-то скрывает, не договаривает», — терзался он. Вдруг ему вспомнилось, что в глазах девушки мелькнул испуг, и тревога снова заползла в сердце.
На следующий день послы великого московского князя собирались в дорогу. Они хотели добраться в Москву до осенних дождей. Князь Ягайла на прощание расщедрился: дал им в охрану десять русских воинов, родом половчан, запасных лошадей из великокняжеского табуна и отменного харча на две недели.
Вместе с послами литовский князь отправил в Москву боярина Лютовера. Ягайла хотел узнать, какова собой московская княжна: не слишком ли высока, не худа ли. Кто-то из приезжих московских купцов рассказывал, что Софья Дмитриевна пошла в отца — дородна и высока ростом. Ягайла был тщеславен и не хотел, чтобы невеста была выше его. Сладким речам боярина Голицы он не слишком доверял. Лютовер должен был глянуть верным глазом на княжну. А на всякий случай он вез письмо знакомому человеку при дворе московского князя — боярину Кобыле.
Андрейша стал проситься к себе на корабль. Московские бояре отпустили его.
— Найдешь невесту, приезжай в Москву служить князю Дмитрию, — сказал Роман Голица, — великий князь таких любит.
Андрейша поблагодарил за честь, чашу вина выпил, а от службы отказался.
Утром в церкви пресвятой Троицы отец Федор провожал московитян в дальнюю дорогу. Растворив царские врата, он вышел в праздничных ризах, с Евангелием в руках и начал напутственное моление.
Все пали на колени.
После службы отряд Романа Голицы выехал из города, держа путь на Смоленск.
А к вечеру того же дня Андрейша нашел рыбака Кирбайдо, хозяина вместительной лодки, и сговорился с ним о плавании вниз по реке Неману, до самого Варяжского моря.
Дата добавления: 2015-07-20; просмотров: 49 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Глава четырнадцатая. ЯГАЙЛА ОЛЬГЕРДОВИЧ, ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ЛИТОВСКИЙ И РУССКИЙ | | | Глава шестнадцатая. ТИШАЙШАЯ КНЯГИНЯ УЛИАНА |