Мёртвая Душой. 14 страница. Со скуки я решила отправиться домой к Майки и Фелиции, так как уже узнала

Со скуки я решила отправиться домой к Майки и Фелиции, так как уже узнала, где находится их дом. Написала записку родным, чтобы они меня не ждали, я вернусь нескоро, и я ушла. Фо и Майки живут в бедном квартале, — а я в среднем — дом у них, как и у всех двухэтажный, но обставлен скромно. Я постучала в дверь и ждала. Слышно было, как кто-то носится по дому с криками «Не догонишь». Это не могло меня не заставить улыбнуться.

— Эй, тихо вам! — проговорил знакомый голос.

И дверь открылась. На пороге стоял Майки: волосы у него были растрепаны, дышал он тяжело, лоб весь потный. Он улыбнулся мне той самой своей улыбкой, и внутри меня кто-то снова отплясывал чечетку. Я улыбнулась ему в ответ и в выдохе проговорила что-то вроде «Привет», но я не уверена, что это было на то похоже, потому что я сказала себе это под нос.

Я слышала, как кто-то кричал в доме, хохотал, так заливисто и звонко. Слышала еще один голос, как кто-то, словно слон, бегал по дому. Но все это было так далеко, что можно было с легкостью не обращать внимания.

И мы так и стояли. Я смотрела на его рот и сходила по нему с ума: какая линия рта, какие контуры губ, как его рот изменяется, когда он улыбается! А эти замечательные ямочки на щеках. Как это может не нравится?

И в след этой мысли мне пришла другая: наверное, у него было полно девушек, да и, скорее всего, до сих пор по нему многие сходят с ума. Как я наивно буду выглядеть на их фоне! «Нет, мне нельзя влюбляться, — уговаривала я себя». Но я, к сожалению, так и не поняла, что это уже случилось.

А затем к Майки подбежал мальчик лет восьми-девяти и начал бегать вокруг него, моля о том, чтобы он его спас. Майки смотрел на него с такой любовью.

— Майки, Майки! — радостно визжал мальчик. — Спрячь меня!

— Олли, не видишь, у нас гости, — ответил парень.

Мальчик что-то прикрикнул и бросился бежать в другую комнату, я лишь увидела, как он перепрыгивал игрушки и кресла, как кузнечик. А за ним следом несся еще один парень и кричал что-то вроде «Я тебя поймаю».

— Эй, Патрик, будь осторожнее, поскользнешься, — произнес Майки. И тут же Патрик наступает на одну из игрушек, разбросанных по комнате, и шлепается на пол. В комнату вбегает Олли и начинает хохотать так сильно, что у него из глаз прыснули слезы. Мы с Майки тоже смеялись, держась за животы.

— Помог бы, — жалобно проговорил Патрик Майки, еле-еле поднимаясь с пола и потирая место, на которое он упал.

Затем Майки нас представил. Олли — младший брат, ему восемь. Патрик — старший брат, ему скоро будет двадцать, а он ведет себя все еще как ребенок. Как я поняла, следом за Патриком по старшинству идет Фелиция и Майки — им обоим будет по восемнадцать, и они оканчивают школу в этом учебном году.

Майки поинтересовался, какими судьбами меня сюда занесло, ну, а я сказала, что мне было скучно, и я решила навестить его. Мы пили чай все вместе. Правда, Олли дурачился, но это было так забавно: он показывал мне свою коллекцию игрушек, постоянно откусывал у меня печенье и звал смотреть мультфильмы по «Диснею». Олли такой замечательный. А Патрик интересовался, кто я, что собой представляю, как мы познакомились, — словно отец — а еще он сделал мне комплимент: он просто пришел в восторг от моей татуировки и моего цвета волос. Мы с Майки перекидывались взглядами, порой он смотрел на меня пристально, словно я какая-нибудь драгоценность, а я смущалась и отводила взгляд.

— Так что, вы типо встречаетесь? — внезапно спросил Патрик.

— НЕТ! — одновременно с Майки мы произнесли и рассмеялись. Наверное, он тоже стесняется говорить о таком при родных. Я-то уж точно. Сколько раз меня раньше не пытались разговорить на эту тему — все напрасно, я молчу, как рыба, и краснею, как помидорки.

А затем мы сели к телевизору, и Олли просто требовал, чтобы мы включили ему какой-нибудь ужастик. Ну, мы нашли на телеканале «FOX» недельный повтор «Ходячих мертвецов» — где новый сезон — и сели смотреть все вместе. Нужно было видеть выражение лица Олли! Сначала он хлопал в ладоши и радовался, когда появлялись зомби, но как только они начинали кого-нибудь есть, Олли тут же закрывал глаза, а затем и вовсе уходил из зала. Он стоял за стеной и ждал, пока страшный момент пройдет. Мы так смеялись! Патрик пытался его затащить, но мальчик лишь вырывался с криком и визгом.

А затем пришла Фелиция. Она выглядела очень устало. Она поставила сумки на пол и стала снимать кеды, затем развязала целлофановый передник и бросила его к обуви, туда же полетела и кепка с эмблемой паба, в котором — как я поняла — работает девушка.

— Ты мне что-нибудь купила? — спросил подбежавший к ней Олли.

— Ну, а «кит-кат» подойдет под это «что-нибудь»? — спросила она, помахав батончиком перед носом мальчика.

— Две или четыре палочки?

— Четыре, — произнесла Фо и положила в ладонь Олли батончик, перед этим взъерошив ему волосы.

Затем девушка увидела меня и нахмурилась. Нахмурился и Майки, и Патрик, когда довольный Олли вприпрыжку подбежал к телевизору со сладостью.

— А она что здесь делает? — спросила Фо.

Да, ты меня не любишь, Фелиция.

— Она наша гостья, — громко сказал Патрик. А затем шепотом прибавил: — И сколько ты отдала за все это? — парень кивнул головой в сторону пакетов с покупками.

— Эджей разрешил мне занести деньги позже, — также тихо ответила девушка.

Если у нас в семье с деньгами напряг, то что говорить об их семье? Такой вывод я сделала для себя. И мне стало так стыдно за то, что я тратила деньги на ненужный хлам в то время, как некоторые еле-еле находят копейки на пропитание. Хотя я все еще помню, как сама вот так работала и экономила каждую кроху, лишь бы содержать себя и родителей, которые почти не занимались этим.

Майки о чем-то шептался с Фо и Патриком, я их не слушала — подслушивать ведь плохо. Я просто сидела и ждала, пока они решат свои проблемы. А затем ко мне подсел Патрик, очень громко и сильно плюхнувшись на диван рядышком, и, улыбаясь и подыгрывая бровями, начал говорить:

— Нам тут Майки рассказал, что ему рассказала твоя подруга Лондон о том, что ты хочешь увидеть настоящую зиму.

Боги, как же все сложно!

— О чем это ты?

Он толкнул меня в плечо и, потирая ладони, продолжил:

— У тебя с собой карта, которую подарила тебе подруга?

— Да, а что?

Тогда он схватил меня под руку, на ходу взял с вешалки мои вещи и заставил меня кое-как обуться, а затем запихнул на заднее сидение пикапа. Я не испугалась, скорее, мне было не понятно, что это за внезапная активность начала происходить. Я услышала, как Фо попрощалась с Олли и сказала ему ждать родителей, они придут часа через два. Затем произошло вот что: Фо одевалась, шагая к пикапу, затем села на сидение водителя, рядом с ней сел Майки, а ко мне присоединился Патрик. Фо завела машину, и мы тронулись.

— Что это значит?! — Я ничего не понимаю.

— Похищение! — воскликнул Майки

— Ты когда успел бак заполнить? — спросила Фо у него.

— Сегодня, — ответил он и пожал плечами.

— Вы что, оглохли?! — Продолжаю настаивать.

За плечо меня похлопал Патрик и произнес:

— Эй, тише. Ты сама хотела встретить настоящую зиму, так вот он — твой шанс.

— Я не понимаю.

— Мы едем в Чикаго! — объявил Майки.

Я поджала под себя ноги и обхватила коленки, кладя на них голову. Сначала было прохладно, но, по мере продвижения, становилось все холоднее. Да, это мне не солнечная Калифорния. В ушах — наушники, музыка включена на среднюю громкость, чтобы я могла услышать, если ко мне будут обращаться. Сначала мелькали многоэтажные здания, затем дома, некоторое время мелькали пустыри, затем снова появлялась городская жизнь. Майки положил мне руку на плечо, и я обратила на него внимание.

— А? — произнесла я, вытащив наушник из уха.

— Ты замерзла? — спросил он. Я поджала губы и кивнула.

Майки покрутил какое-то колесико — я не разбираюсь в машинах и их устройствах совсем — и стал проводить рукой возле обогревателя. Затем снова покрутил и провел рукой.

— Сейчас быстро потеплеет, — сказал он. Я кивнула в знак благодарности.

Я люблю музыку — она для меня действует как успокоительное и как поддержка, а также помогает выплеснуть эмоции. Грустно — послушай песни-надежды, не можешь разобраться в своих чувствах — аудио стихотворения помогут тебе. Музыка может выразить любые твои чувства и эмоции, главное — правильно подобрать её.

Спустя еще пару часов мои ноги затекли. Какие только позы я не пыталась принять: сидела, лежала (на Патрике, правда, но он был не против), задирала ноги к окну — лишь бы их вытянуть во всю длину. Часов в десять вечера мы доехали до какой-то забегаловки, где мы поужинали гамбургерами и картошкой фри. Майки постоянно брал картошку с моей тарелки, и из-за этого мы начали дурачиться. Он бросался в меня жаренными картофельными палочками, а я в него палочками в кетчупе. Фелиция смотрела на меня с явным презрением, но её взгляд смягчался, когда она видела, как мы с Майки дурачимся. Патрик, кстати, не присоединился, он сказал, что очень голоден, а наше занятие считает пустой тратой еды.

Только сейчас я поняла, зачем Лондон подарила мне эту кредитку! Путь до Чикаго долгий — полтора суток ехать на пикапе, который, кстати, немало съедает бензина. В ближайшем банкомате я сняла деньги, и мы смогли заплатить за бензин и за наш ужин. Затем мы снова залезли в машину и тронулись.

Я сидела, прижавшись щекой к окну, и смотрела, как на мир вокруг опускается дождь. Дорогу освещали фонари, но их становилось все меньше, а затем освещение и вовсе исчезло. Теперь свет исходил только из фар пикапа. Сначала крупные капли попали в окно, плавно и мягко стекая по стеклу. Я пыталась их ловить своими пальцами на стекле, но это не выходило. Затем дождь начал тарабанить по крыше, в окно он врезался так, словно хотел, чтобы я наконец прикоснулась к нему.

— Ой! — вырвалось у меня, когда я заметила, что окно закрыто не полностью, и вода попадает в машину.

— Окно не закрывается, — сказал Патрик, — давай двигайся, а то намокнешь.

Но я не послушалась: подставила ладонь под капли воды, она вмиг стала мокрая. Ветер задувал в щель, вода заливалась, и становилось еще холоднее. Майки кинул мне какую-то тряпку, чтобы я смогла заткнуть щель, что я, собственно, и сделала.

Через пару часов Патрик сменил Фо за рулем, а Майки пересел ко мне. Мы ехали очень долго, и, наверное, будет ехать еще столько же. Помню, как ребята останавливались, чтобы снова заправиться и купить чего-нибудь сдобного. Дождь к тому времени стал меньше, но продолжал идти. Я вылезла из машины, чтобы хоть как-то разминуться, и попрыгала на месте. Наверное, они думали, что я уснула, потому-то так и долго находилось в этой забегаловке. А затем я нашла их: они сидели в дальнем углу и уплетали свой ужин (или ночноужин), на электронных часах высвечивались цифры: 01:43. Я стояла, уткнувшись носом в шарф, а мои волосы были мокрые от дождя. Я замерзла, но этот холод был мне приятен, словно я всегда его ждала. Когда же сестра с братьями вышли из кафе, то Майки сразу же накинулся на меня со словами, что я заболею. Мне стала вдвойне приятнее от того, что я промокла.

Мы сели в машину. Я повесила промокшую верхнюю одежду на спинки кресел, сняла свои ботинки и закинула ноги на сидение. Меня так жутко потянуло в сон. Майки обмотал мою шею своим шарфом и накинул на меня своё черное пальто: оно было не такое мягкое, как моё, но зато очень теплое. Опираясь о плечо парня спиной, я прижалась головой к спинке кресла и, наверное, так и уснула.

Ехали мы всю ночь. Когда я проснулась, то увидела, что небо затянуто серыми тучами, поэтому не понятно было, день сейчас или все еще ночь. И лишь включенное радио извещала нас о времени. Голос сказал:

— Доброе утро! Сейчас десять часов утра, а некоторые все еще спят, потому давайте разбудим их позитивной музыкой!

И в динамике, по воле случая, зазвучало то, что я крайне не надеялась услышать. В то мгновение, когда заиграла эта песня, мы все сразу переглянулись и, думаю, поняли друг друга. А я улыбнулась. Потому на припеве мы синхронно запели:

— I'm on the highway to hell!

Highway to hell!

I'm on the highway to hell!

Highway to hell!

Затем была Азия с её «В порыве страсти!»:

— Cause it's the heat of the moment.

The heat of the moment.

The heat of the moment showed in your eyes.

После нескольких композиций ведущий произнес что-то о том, что песня следующей группы стала очень популярна за короткий срок, а сама группа родом из Глазго. А затем я узнала голос Кесси и тех двоих парней из её группы! Я чуть ли не прыгнула к динамику, лишь бы вновь услышать их.

— О-у-у-е! Я не самоубийца!

Я еду влюбиться в мир.

И мой скейт размоет все лица,

И я остаюсь один наедине с землей.

Боги, как же я люблю это радио! Определенно люблю! Так всю дорогу мы слушали песни, которые там крутили, не переключая волны. Нам встретилась такая песня… Даже не знаю, как её описать. Она настолько была прекрасна! Сначала по моему телу от слов пробежал холодок, а затем я вся превратилась в одну большую мурашку. И все чувствовали то же, что и я. Наверное, в такие моменты можно понять, что теперь это песня только ваша. И, когда ты её слушаешь, появляется ощущение, словно ты и эта песня — это одна большая вечность. Как жаль, что позже не в тех же условиях, в которых мы сейчас, и с другими людьми, эта песня вряд ли будет вызывать во мне те же чувства. И я подумала: «Наверное, эта песня будет казаться мне нечто большим только при нас четверых. А в остальных же случаях она будет точно такой же, как и все другие».

Я постоянно засыпала, просыпалась, снова засыпала и снова просыпалась. Но по времени прошло всего часа три-четыре. А затем, когда я снова решила подремать, меня за плечо затряс Майки.

— Эмили, смотри! — сказал он и указал пальцем в окно.

Я приподнялась, и от увиденного у меня участилось сердцебиение. Снег! Море снега! Вся местность была укрыта огромным и толстым белым покрывалом. А окна машины покрылись ледовой коркой. И буквально через час нас встречала приветственная табличка «Чикаго!». Озеро Мичиган было сковано льдом, разноцветные блики играли на льдинках от света фонарей. Казалось, будто кто-то разбросал блестки по всему озеру. Дома тоже были украшены, и сейчас, когда солнце уже скрылось за горизонтом, а на небе остались лишь небольшие всполохи последних лучей светила, город горел и переливался яркими фонариками.

— Эй, поехали в супермаркет? — спросила Фо.

— А вы знаете, где он находится? — вмешалась я.

— Да, поехали, нужны же продукты, — сказал Майки.

— Ничего, найдем, — ответил мне Патрик.

И через полчаса езды по городу мы нашли то, что нам было нужно. Двухэтажный супермаркет с различными магазинчиками внутри, но, самое главное, с огромным продуктовым. Оставив машину на парковке, мы вошли внутрь, взяли по тележке, договорились о том, кто и что покупает, и поехали за покупками. Я, одной ногой стоя на тележке, а другой отталкиваясь от пола, шагала по магазину, осматривая, что есть на прилавках. Набрав нужную скорость, я покатилась в другой конец зала, где уже приметила продукты. В тележку полетели фрукты, затем красная рыба (чтобы хоть раз почувствовать себя мажором), различные полуфабрикаты, напитки. Проезжая между рядами с музыкальными инструментами и предметами искусства, я где-то там выхватила дешевый фотоаппарат с кассетной пленкой. Отлично, будут еще фотографии! В конце концов, все мы встретились около кассы. Очередь же тут просто неимоверно большая! В тележке Патрика был один алкоголь! У Майки — фейерверки, новогодние шапочки с бубенчиками, мишура и еще разные штучки для того, чтобы мы смогли воссоздать атмосферу дома, ведь до Нового года осталось меньше пяти часов. А у Фелиции были булочки для приготовления гамбургеров, сыр, колбаса, котлетки-полуфабрикаты, сухарики, чипсы и много разного фастфуда.

Остановились мы в мотеле. Удобства все, да и довольно прилично выглядит наш номер, только одна комната, и мы вчетвером должны поместиться в ней. Люди на улице смеялись, говоря о чем-то своем и проходя мимо. Это предновогоднее настроение, оно сегодня у всех! Когда Фо начала готовить вкусности, чтобы мы смогли перекусить, Майки вытащил меня на улицу.

Ночь накрыла город, из окон домов и высоток светились наряженные ели. Снег шел медленно, словно боялся покрывать Чикаго, но его хлопья были огромные. Он так приятно хрустел и блестел под ногами в желтоватом свете луны и фонарей. Я подставила голые ладони и лицо под ветер, они сразу же покраснели, я чувствовала, как мороз пронзал кончики пальцев своими иголками. На щеку приземлилась снежинка и тут же растаяла. И я поняла, что это не сон, это действительно зима!

— Эми! — позвал Майки.

Я обернулась, и моё лицо оказалось засыпано снегом! Он бросил в меня снежок! Я прикрикнула и бросила снежок тоже. Снег был немного мокрым и лепился очень хорошо. Сделав несколько шариков сразу, метала ими в парня, чтобы он знал, как это, связываться со мной! И мы побежали: то я за Майки, то Майки за мной. Я схватила его за край пальто, а он, повернувшись, схватил меня, и так получилось, что мы оба поскользнулись и покатились по снегу. Сначала засмеялся Майки, да так, что, наверное, его смех был слышан до самого озера Мичиган! А затем подхватила смешинку и я.

Мы лежали на снегу, раскинув руки, и делали снежных ангелов. Над нами пронесся поезд. Майки внезапно подскочил и побежал к столбу. Я осторожно встала, отряхнулась и вытащила из-за шиворота снег. Холод морозил кожу.

— Что ты делаешь? — спросила я, когда увидела, как Майки поднимается вверх по столбу. Он всего лишь помахал мне рукой, мол, лезь за мной. И я полезла: руками и ногами держась за небольшие выступы на столбе. Сверху была небольшая платформа, состоящая из горизонтально приваренных балок. А еще выше, буквально полметра, легла вторая платформа, по которой передвигается наземные поезда.

Парень осторожно забрался на первую платформу и ждал, пока я долезу до его уровня.

— Перелезай, — произнес он.

Но я не могу. Если я обопрусь одной рукой о балку, а другая соскользнет с выступа, я с легкостью сорвусь. Ну, нет во мне никаких физических данных. Я покачала головой в знак отрицания.

— Руку давай, — сказал Майки и протянул мне свою ладонь. Поджав губы, я снова закачала головой. — Не бойся, я выдержу. — Думаю. — Да тут всего высота как с третьего этажа, может быть, даже второй с половиной. Не бойся.

— Утешил. — Усмехнулась и рискнула.

Я подала ему сначала одну свою руку, затем другую. Майки потянул меня на себя. Бездумно я качала ногами, пытаясь ухватиться ими за что-нибудь. Но мне не было страшно, словно я знала — все хорошо. Почувствовав, что половина моего тела лежит на чем-то твердым, я, немного подтянувшись, вскарабкалась на платформу. Встать здесь нельзя, максимум ползать на коленках — настолько узкое пространство.

— Что мы здесь делаем?

— Увидишь, — сказал Майки и треснул меня кулаком по плечу, по-дружески, конечно. Ну, не могла я это оставить просто так, потому начала легонько колотить его в ответ. Мы засмеялись. Парень толкнул меня и отполз назад, потому я, разогнавшись его поскорее ударить в ответ, не ожидая такого, упала. На Майки.

Он пристально смотрел на меня, будто ожидая чего-то. А я смотрела в его глаза цвета топленого молока, думая, почему они мне так дороги. Почему, когда он смотрит на меня вот так, словно я драгоценность, прекраснее которой нет ничего на свете, я вся таю и превращаюсь в мягкую и тягучую карамель?

Майки опустил взгляд, затем снова поднял, глядя мне в глаза. Я знаю, что это за жест, но я не готова. Парень сначала слегка, а затем покрепче обвил меня руками — все в доли секунды — и, заложив ладонь за голову, словно хотел потрогать мои волосы, притянул меня к себе.

— Нет, — произнесла я и отвернулась, вытянув руки вперед. — Не нужно, не порть все, пожалуйста.

Я подумала о том, что было с Брэдом. Воспоминания о нем меня уже не пугали так, как раньше — возможно, они затуманились и стали нечеткими, а, может, это из-за того, что он получил по заслугам, и я это знаю. Ведь все проблемы начались из-за того, что Лондон познакомила меня с ним, мне казалось, что мы можем быть приятелями, но Брэд так не думал. Но Майки… Мне не хочется быть с ним друзьями, но и для такого большого шага я еще не готова.

— Извини. — Опустив глаза, произнес он.

Я перекатилась на спину, прижавшись боком к парню. Сверху железные балки и рельсы. Зачем мы сюда забрались?

— Так зачем мы тут? — спросила я.

— Еще семь минут, — ответил Майки, посмотрев на часы.

И мы начали ждать. Руки я отморозила и начала дышать на них, чтобы согреть — карманы не помогали совсем. Тогда Майки засунул свою руку мне в карман и сжал мою ладонь, видимо, чтобы согреть. Но его ладошка тоже была холодная. И я просто снова проигнорировала этот жест, вытащив руки из карманов.

— Знаешь, — начал Майки через пару секунд молчания, — я ведь давно хотел, чтобы ты обратила на меня внимание. Пытался это сделать, узнав, где ты бываешь, что любишь. Я наблюдал за тобой.

— Наблюдал? — удивилась я.

— Я тебе пугаю?

— Наоборот. — Покраснела. — Просто люди обычно такое не говорят.

— Узнав, как ты любишь книги, я начал читать все подряд, лишь бы моё имя оказалось перед твоим в формуляре.

«Майки Б.» — вспомнила я.

— Но ведь твоя фамилия Милкович, не так ли? — спросила я.

— Нет, Блэк.

— Так ты что, действительно тот самый парень?! — Повысила голос.

— А ты кого ожидала увидеть? — также ответил Майки.

Я ожидала увидеть парня, который ни разу мне не нагрубил, который был бы чутким постоянно, а не зависел от своего настроения. Который бы смотрел на меня своими прекрасными карими глазами и улыбался бы. А у него была самая шикарная улыбка. Прекрасный рот, который бы мне нравился. Милейшие ямочки на щеках… Чудесные русые волосы, в которые можно запустить руки… Нет, я никого другого не ожидала увидеть. Я улыбнулась и покачала головой.

Только тебя.

— Знаешь, а ведь твои песни, правда, красивы. — Я улыбнулась. Он мне солгал тогда. Ну и пусть.

Земля начала уходить из-под ног. От испуга я вжалась в Майки, а он засмеялся во все горло. Все шевелилось, качалось и тряслось. А затем… Казалось, что поезд едет по нам, казалось, что он вот-вот переедет нас, адреналин повышается, настроение тоже. Поезд гудит, рельсы скрипят — закрывайте уши, а то оглохните! Ощущение, словно на нас ссыплются искры, а свет играет с бликами на наших лицах. И мы кричим во все горло от страха, счастья и смеха.

Катаясь по городу, мы встретили Новый год. Все люди вышли на улицы, чтобы отметить этот праздник. Музыка — на полную. Бутылки скотча и пина колады у нас в руках. Патрик за рулем, потому ему пить пока нельзя, он хлебает газировку. Но даже трезвый вид не дает ему нормально вести машину, он постоянно внезапно сворачивает, неровно едет и прикрикивает «О да!». А мы лишь смеёмся. Еще нам звонили родители и друзья — убедиться, что все хорошо, а также поздравить. Думаю, они слышали, как нам тут весело. Затем все поменялось: я сижу на машине сверху, Фо (она относительно трезвая) за рулем, а Майки и Патрик в кузове. И весь город слышал, как мы, завернутые с ног до головы в мишуру и праздничные колокольчики, — со звонкими бубенчиками на шапках — смеялись и кричали «Ю-ю-ю-ю-ю-юю-ю-ю-юху-у-у!».

За какие-то пару дней все так поменялось. Все оказалось куда более сложным после того, когда я узнала, что симпатия Майки не просто увлечение. Но ведь и я к нему что-то, да чувствую. Обратную дорогу мы болтали, смеялись, пели песни. Я, положив голову на плечо Майки, сидела, думая о чем-то своем. У Майки такие изящные руки, длинные и худые пальцы, хотя до моей худобы им еще далеко. И я просто сдалась. Моя рука нашла его ладонь, и наши пальцы сплелись. Мы так близко друг к другу. Майки меня обнял, и я не сопротивлялась, уже поздно — я поняла это.

В моих волосах снег, он падает мелкой крупой, но все-таки это снег. В Калифорнии! Майки гладит мои волосы, и снежинки тают от его прикосновения. Он улыбнулся и сказал, что снежинки полностью сливаются с моими волосами. Я вновь покраснела от смущения: у него странные комплименты, необычные, и мне это в нем нравится.

— Ого, мы привезли с собой зиму! — сказала я, когда увидела, что уровень снега чуть выше подошв на ботинках. Не Чикаго, правда, но уже что-то. Кстати, о Чикаго. Перед тем как уехать, мы разрисовали стену под мостом баллончиками. И там теперь красуется надпись: «Эми, Майки, Фо и Патрик. Калифорния. Сегодня — и навсегда!». Приятно думать, что память обо мне осталась в месте, где я была счастлива.

Майки заглянул мне в глаза:

— Нет, это ты зима, — произнес он и обнял меня.

Я, стоя на снегу, немного потопталась на месте и обняла парня в ответ. Уткнувшись в его пальто, я почувствовала такой знакомый запах тела. Наверное, его ни с чем не сравнить. И снежинки засыпали нас с ног до головы, возможно, ожидая, что же я отвечу. А я всего лишь подумала «Да, я твоя зима». И вжалась в Майки покрепче, прежде чем попрощаться.

Комментарий к главе:

Песни на радио: AC⁄DC — Highway to Hell; Asia — Heat Of The Moment.
Песня Кесс и её группы: Нервы — SK8.

Продолжение следует!

Дата добавления: 2015-07-25