Шлем с него сняли. И кто‑то нещадно бил по щекам. От хлестких ударов горела кожа. В голове гудело. А он жадно ловил ртом воздух. И не желал открывать глаза, пока не надышится вволю. Хорош‑ш‑шо! Потом… Потом вдруг стало плохо. Он вспомнил…
– Аделаида?!
Глаза распахнулись сами.
Было все еще темно. Но темнота другая. Ночная, подсвеченная звездами и молочно‑желтой луной. Света хватало, чтобы увидеть…
Малопольская княжна Агделайда Краковская сидела рядом. Живая! Невредимая!
Вот она, его Аделаидка! Кутается в тевтонский плащ. Заглядывает ему в лицо. В блестящих глазах – огоньки надежды. На губах – улыбка.
Бурцеву залепили еще одну звонкую пощечину. Голова дернулась.
– Да хватит же! – взвизгнула княжна.
Бурцев перехватил руку бьющего. Блин! Это Джеймс Банд лупит его почем зря.
– Чего дерешься, брави?
– Ага, очухался‑таки! – удовлетворенно хмыкнул папский шпион. – Наконец‑то! А мы уж думали, ты колдовского дыма надышался.
– Не‑е‑е, – слабо улыбнулся Бурцев.
– Вот и я говорю «не‑е‑е». Рановато тебе загибаться, русич! Должок за тобой. Ты мне еще о Хранителях Гроба расскажешь и грамотки их прочесть поможешь.
– Расскажу, брави, помогу. Только позже. Все – позже.
Аделаида отпихнула Джеймса, повалилась на Бурцева. И – заревела в голос.
– Ну вот, опять, – нежно проговорил он. – Куда же мы без слез‑то, а?!
– А‑а‑а… – тихонько подвывала княжеская дочка.
– Воевода очнулся! – басом прогудел Гаврила.
– Василь! – В поле зрения появился Дмитрий.
– Вацлав! – и Освальд, и Ядвига.
– Вацалав! – и юзбаши Бурангул.
– Васлав! – и китайский мудрец Сыма Цзян.
– Каид! Василий‑Вацлав! – и Хабибулла.
Молча подошли дядька Адам и Збыслав…
Народ обступал плотной живой стеной. Улыбались, гомонили, хлопали по плечу. Все были тут, все были в сборе. Все живы‑здоровы.
А Бурцев осматривался потихоньку.
Громадные обветренные глыбы на взгорье, глубоко вросшие в землю… Не иначе, развалины какой‑нибудь неведомой платц‑башни. И ни намека на центральный хронобункер СС. Получилось, значит! Ушли, значит! И от фашиков, и от газовой атаки, и от ядерного взрыва. Но вот куда ушли‑то?!
Было тепло, душно даже. Опять Палестина? Нет. Вокруг явно не Святая земля. Природа не та. Лес вон рядом густой, буреломный, лиственно‑хвойный, из тех, что в палестинских песках и камнях не произрастает. Скорее уж средняя полоса России? Или Восточная Европа? Или Центральная? Блин, так сразу и не разберешь!
Бурцев снова обратил лицо к ночному небу. М‑да, смотрите, Вацлав, звезды… Эх, был бы он опытным штурманом, астрономом или звездочетом каким, на худой конец! Вычислил бы не время, так место, в которое их занесло. А так… Так его знания исчерпывались Ковшом Большой Медведицы. Ковш вроде был на месте. И вроде ничего в Ковше этом не изменилось. Вроде…
– Сыма Цзян, Хабибулла, – позвал Бурцев по‑татарски. – Вы ведь у нас мудрецы изрядные. В небесных светилах, наверное, смыслите?
– Аюа. Швайа‑швайа, – скромно ответил сарацин. – Да. Чуть‑чуть. Мункыз, конечно, прочел бы звезды лучше. Я же знаю немногое.
– А моя смысляся, – заверил китаец. – Хорошо смысляся.
– Тогда гляньте‑ка на созвездия. Все ли там нормально?
Сначала мудрецы переглянулись между собой. Недоуменно. С тревогой за душевное здоровье воеводы‑каида. Потом все же подняли очи горе. Всматривались долго, внимательно. Все более и более заинтересованно. Тыкали в небо пальцами, о чем‑то тихонько спорили, перешептывались.
– Ну? – поторопил Бурцев.
– Мы сейчас не в Эль Кудсе и не в его окрестностях, – заявил Хабибулла.
Открытие, блин, сделал! Чтобы это понять, на небо смотреть не обязательно. Это и без звезд определить можно.
– Но где же мы тогда, Хабибулла?
– Севернее Палестины. Гораздо севернее. Точнее сказать не могу.
– А созвездия? Сами звезды и их расположение? С ними все в порядке?
– Рисунок небес не изменился. И звезды и созвездия мне знакомы, – осторожно ответил сарацин.
Слишком уж осторожно.
– Но? – навострил уши Бурцев.
– Но яркость некоторых светил не та, что была раньше. Так мне кажется. Посмотри на голубой аль‑таир или на желтый аль‑дабаран…[59]
Бурцев смотреть не стал – поверил на слово. Повернулся к китайцу:
– Ты что скажешь, Сема? Куда нас занесло?
– Моя не знается. Но вся светила висится на своя места. А еще…
Сыма Цзян завороженно пялился на небосвод.
– Что? Что ты там увидел?
– Сиин кэ! – отозвался старик.
– Объясни по‑русски, а? – попросил Бурцев. – Или хотя бы по‑татарски, что ли.
– Сиин кэ! – повторил китаец, не опуская глаз. – Звезда‑гость! Вон тама! Твоя видится? Маленький яркий точк.
Палец Сыма Цзяна указывал куда‑то влево от Млечного Пути.
– И что? Что значит «звезда‑гость»?
– Что раньше она не былася тама, на неба!
– Ты уверен?
– Моя верена‑верена! – Китаец был возбужден чрезвычайно. – Моя изучилась восемь книга «Син чжань»[60]великая древняя мудреца Гань Гун из царства Чу и еще восемь книга «Тянь вэнь»[61]такая же великая мудреца Ши Шень из царства Вэй. В «Гань ши син цзин»[62]нет эта звезда. Нет эта звезда и в списка У Сянь, и в списка Чжан Хэн, и в карта Лу Цзы, и в карта Су Сунн. И у Хуан Шан нет, и в карта Ван Чжунь тоже нет!
От обилия имен древнекитайских астрономов у Бурцева зачесалось в затылке.
– Значит, раньше этой звезды точно не было?
– Моя знается, что моя говорится, Васлав! Об эта звезда еще никогда не писалась древняя мудреца. И эта звезда моя собственная глаза тоже не виделась. Никогда не виделась!
Сверхновая, что ли? Похоже на то. Иначе как объяснить?
– Еще что‑нибудь?
– Хуэй сиин! – торжественно объявил Сыма Цзян.
– Сема, не ругайся! Что за хуэй такой?! Просил же изъясняться понятнее. Китайского тут, кроме тебя, никто не знает.
– Хуэй сиин! Хуэй сиин! Звезда‑метла!
– Метла? Где?
– А вона! Туда посмотрися.
Бурцев постарался проследить за пальцем не по годам востроглазого китайца. И… Оп‑с!
– Комета! – выдохнул Бурцев. – Хуэй, блин, сиин!
– Така‑така, – радостно закивал старик. – Хуэй‑блин‑сиин! Она тоже не былася тама раньше.
Дата добавления: 2015-07-25; просмотров: 45 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Глава 72 | | | Глава 74 |