Драматург

Анализируя основные источники драматургии аллегории (кн. II, стр. 34-49), мы выделили некоторые положения, кото­рые имеют силу для всей пантомимы. Нам остается их пе­речислить и проследить их действие в области мимодрамы.

Богатейшим источником вашего репертуара в мимодраме могут служить другие искусства — живопись, скульптура, музыка, все жанры в литературе. Существуют определенные критерии отбора, которые, как компас, помогают ориентироваться в безбрежном море самых разных произведений искусств.

Смотреть, искать и брать в различных областях искусства нужно прежде всего то, что по своей природе близко той или иной стороне природы пантомимы и, в частности, мимодрамы.

Литература плодотворна для мимодрамы прежде всего тогда, когда ярко выражена парадоксальность авторской фантазии, когда действие, описанное автором, напряжено до предела, когда герои повествования выпуклы, многогранны, обладают неповторимой индивидуальностью.

Литературная проза имеет немалый опыт перевода на язык мимодрамы. И в качестве главного критерия при выборе драматургической основы для будущего спектакля служит эксцентрический строй мышления, парадоксальность фантазии писателя.

Не случайно таким плодотворным для мимодрамы оказался Николай Васильевич Гоголь — мы приводили примеры из постановок по его произведениям и еще будем неоднократно к ним возвращаться.

Русская и советская литература — богатейший источник для мимодрамы. Перечитайте именно под этим углом зрения Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Достоевского, Чехова, Платонова, Ильфа и Петрова, Шварца, Шукшина, Стругацких. Самое пристальное внимание обратите на сказки. Салтыков-Щедрин, Пушкин, Бажов, сказки разных народов нашей страны — все это настоящий клад для мимодрамы, истинный фейерверк авторской фантазии; Бога­тейшим источником — именно благодаря эксцентрическому строю авторского мышления — может стать для вас поэзия, в том числе поэзия для детей. Пусть не оттолкнет вас слово “детская”! В “Сказ­ке о попе и работнике его Балде” Пушкина или “Мойдодыре” Чуковского вы найдете и мудрость, и доброту, и мягкий юмор, и жест­кий, точно направленный сарказм, и, что всегда свойственно детям, но далеко не всегда взрослым, удивительные по своей неожиданности пути авторского воображения.

Все эти щедрые кладовые откроются вам для поиска репертуара прежде всего благодаря точному направлению отбора.

Однако все перечисленные авторы поведут вас именно в мимодраму а не в аллегорическую пантомиму, потому что задают не только необычную, парадоксальную ситуацию (например, исчезновение носа у героя Гоголя или обыденность чудовищного в “Палате № 6” Чехова), но прежде всего удивительно ярких, парадоксальных героев.

Если аллегорический ход в литературном первоисточнике пита­ет аллегорическое решение в пантомиме, то в мимодраме таким определяющим источником являются ярко выписанные, выпуклые образы героев. Именно они, столь разные, столь непохожие один на другого и внутренне, и внешне, сталкиваются в конфликте в мимодраме. И чем полярнее характеры, чем противоположнее интересы и устремления каждого, тем мощнее столкновение и в литературной первооснове, и в мимодраме, по этой основе поставленной.

“Образы!” — вот что постоянно возвращает Марселя Марсо к мысли о создании мимодрамы по “Идиоту” Достоевского.

Смело беритесь за воплощение в мимодраме тех произведений литературы, которые увлекли вас яркими персонажами. Может случиться, что эти герои заживут у вас на сцене своей самостоятельной жизнью — они имеют на это право именно в силу своей жизненности, выпуклости. Такое случалось не раз и нередко приводило к успеху — ив зарубежной пантомиме, и в русской, и в со­ветской. Логикой своего поведения они могут вывести на новое, свежее прочтение знакомого оригинала — как было в “Романе с контрабасом” по А. П. Чехову в постановке А. А. Румнева или “Электры” Еврипида в постановке А. В. Шаликашвили в Государственном театре пантомимы Грузии. Они могут заставить создать целый спектакль по одной главе романа и превратить в двухактную мимодраму маленький рассказ. Чичиков, Смердяков, Дон Кихот, Гулливер, Хозяйка Медной горы, Буратино, Дон Жуан, Фауст, капитан Немо — все они или уже стали героями мимодрам, или просятся в мимодраму и ждут своей очереди.

Важнейший критерий, по которому можно судить о плодотворности литературы для мимодрамы — критерий действенности, “рвущееся вперед содержание”, — как об этом говорил А. В. Луначарский.

“Медный всадник”, “Сказка о рыбаке и рыбке”, “Сказка о попе и работнике его Балде” Александра Сергеевича Пушкина — произведения весьма и весьма отличающиеся друг от друга, но стоящие в одном ряду по насыщенности, напряженности действия. Не случайно они оказались материалом, плодотворным для мимодрамы — в 1967 году они послужили основой для создания целого спектакля в одном из первых советских профессиональных ансамблей пантомимы под руководством Н. И. Павловского.

Яркие образы, и в первую очередь образ неукротимого бунтаря Хоакина, предельная насыщенность действия в пьесе выдающегося чилийского поэта Пабло Неруды “Звезда и смерть Хоакина Мурьеты” стали плодотворной драматургической основой для великолепного спектакля Гедрюса Мацкявичуса. Это весьма поучительный пример — хорошая пьеса в силу насыщенности, концентрированности действия может стать превосходным источником драматургии в мимодраме.

Точно так же, как для аллегорической пантомимы, искусство живописи, графики и скульптуры является для мимодрамы настоящим кладезем и в ее драматургии, и в режиссуре. По мотивам офортов Ф. Гойи поставлены несколько спектаклей — “Каприччос” в Праге (Л. Фиалка), “Каприччио XX века” в Кауна­се (М. Тенисон), “Каприччос” в Москве (польский режиссер Богдан Глущак, Московский театр мимики и жеста). Несколько спектаклей поставлено по графическим циклам Ж. Эффеля “Сотворение мира” и “Сотворение человека”. Жизнь и творчество Микеланджело послужили основой для создания удивительно глубокого и тонкого спектакля “Преодоление” в студии пантомимы ДК Института атомной энергии имени Курчатова — об этом спектакле писалось и, несомненно, еще будет написано.

Список мимодрам, первоисточником для которых послужили произведения изобразительного искусства, можно существенно расширить — таких примеров немало.

Но следует подчеркнуть, особенно в связи с разговором о мимодраме, что авторский успех в драматургии и режиссерский успех в постановке таких спектаклей всегда приходили тогда, когда основой для работы служил не внешний, литературно-описательный, сюжетный слой рисунков, картин или скульптур, а глубинное проникновение в образны и строй автора, в его профессиональные, чисто графические, живописные и скульптурные средства выразительности, с помощью которых художник или скульптор рисовал, писал или лепил образ своего героя.

И у Гойи, и у Эффеля все рисунки сюжетны и даже объединены в сюжеты. Но ни одного раза в спектаклях, которые были приведены, эти сюжеты не использовались впрямую, хоть в них действовали персонажи или навеянные, или — как у Богдана Глущака — впрямую взятые из первоисточника.

Мы рассмотрели несколько критериев, по которым разные искусства могут оказаться плодотворным источником для драматургии мимодрамы.

Каков бы ни был этот источник — старинные легенды или картины, скульптуры эпохи Возрождения или рассказ о нашем современнике, итогом работы драматурга должна стать пьеса — по всем законам драмы, с напряженным конфликтом и проработанными характерами. В дело вступает режиссер.

Дата добавления: 2015-07-25