Как выбирали невест

Рассказывали анекдот о том, как Екатерина II подбирала невесту для своего внука Константина. Было известно, что из Германии везут трех сестер, из которых предстоит выбрать невесту. Императрица смотрела из окна, как кандидатки в невесты выходят из кареты. Одна вылезла и запуталась в юбке – неумеха! «Не подойдет!» – сказала государыня. Другая вылезала долго и осторожно, как краб – копуша! «Не годится!» – Екатерина махнула рукой. И только третья ловко и сноровисто выпрыгнула, в полете расправив платье. «Эта!» – указал на девицу палец государыни.

В 1780‑е годы в жизни известного архитектора Николая Львова произошла романтическая история. Он познакомился и влюбился в Машеньку Дьякову, дочь обер‑прокурора Сената. У молодых людей начался бурный роман. Но родители были против – Львов тогда был без места, без положения, беден! Ему отказали не только от руки Машеньки, но и от дома. Влюбленный Львов в отчаянии бродил вокруг дома обер‑прокурора, передавал через служанок записки Маше и писал стихи:

Мне несносен целый свет –

Машеньки со мною нет…

Нет, не дождаться вам конца,

Чтоб мы друг друга не любили,

Вы говорить нам запретили,

Но, знать, вы это позабыли,

Что наши говорят сердца.

Видя страдания друга, поэт Василий Капнист, помолвленный с сестрой Машеньки, Александрой, придумал авантюру. На правах жениха он возил на балы Александру и ее сестру. И вот однажды Капнист изменил привычный маршрут и завез девушек на Васильевский остров, в гавань, где стояла маленькая деревянная церковь. В ней уже ждали Львов и священник. Машеньку и Николая обвенчали, потом Капнист и сестры как ни в чем не бывало поехали на бал. Несколько лет скрывали молодые свой дерзкий поступок.

Заглянем в источник

Большую известность получила история страданий Александры Григорьевны Салтыковой, жены В. Ф. Салтыкова, брата царицы Прасковьи Федоровны. Урожденная княжна Долгорукая, она была дочерью крупного петровского дипломата Г. Ф. Долгорукого, который долго не мог защитить дочь от издевательств ее мужа. Салтыков мучил жену голодом, бил ее так, что приходилось «кровавые раны» на ее теле лечить докторам. К тому же Салтыков издевался над женой, открыто живя со служанкой. В конце концов Александра в 1719 году бежала к отцу в Варшаву, где он был русским послом. Пришедший в ужас при виде дочери Долгорукий написал челобитную царю, в которой просил его не приказывать вернуть Александру мужу. Когда по воле царя начался разбор дела в Юстиц‑коллегии, то Салтыков все отрицал: «Жену безвинно мучительски не бил, немилостиво с ней не обращался, голодом ее не морил, убить до смерти не желал и пожитки ее не грабил». И далее:

«Только за непослушание бил я жену своеручно, да и нельзя было не бить: она меня не слушала, противность всякую чинила… и против меня невежнила многими досадными словами и ничего чрез натуру не терпела! Бежать же ей в Варшаву было не из чего».

Дело тянулось больше 10 лет, и лишь в 1730 году супругов развели, но Александре пришлось уйти в монастырь.

Г. Скородумов. Портрет княгини Е. Р. Дашковой.

Четвертый год как я женат… – писал с отчаянием Львов, – легко вообразить извольте, сколько положение сие, соединенное с цыганскою почти жизнию, влекло мне заботы… Сколько труда и огорчений скрывать от людей под видом дружества и содержать в предосудительной тайне такую связь… Не достало бы, конечно, ни средств, ни терпения моего, если бы не был я подкрепляем такою женщиною.

Только через четыре года удалось получить согласие родителей. Лишь в последний момент, когда все было готово к венчанию, молодые люди открыли свою тайну потрясенным родителям, и те, чтобы приготовления не пропали даром, обвенчали вместо Маши и Львова лакея и горничную.

Большую роль в заключении браков по традиции играли свахи, собиравшие информацию о потенциальных женихах и невестах и помогавших (не безвозмездно) родителям подобрать своему ребенку соответствующую пару. Свахами, как правило, становились купчихи и мещанки. Они обычно красились и одевались очень ярко. Турецкие шали и броские платья выделяли их из толпы. Свахи, обслуживавшие дворянские семьи, одевались по‑европейски, но вели свои дела так же. Для них составить пару, добиться заключения брака становилось выгодным бизнесом.

Несмотря на изменения, введенные Петром Великим в семейную жизнь русского человека, в XVIII веке муж обладал огромной властью над женой, его с большим доверием слушали судьи при разводе, он оставался безраздельным хозяином общей собственности семьи. Самым обычным в семье были побои и издевательства над женщиной. Такие дела редко становились достоянием общества или разбирательства в суде или ином государственном учреждении.

Женщине была полностью закрыта дорога к должностям и званиям. Лишь в екатерининскую эпоху произошли изменения – директором Академии наук была назначена княгиня Е. Р. Дашкова, пожалуй, первая в России женщина на государственной должности. Но это была особенная женщина.

Но все же в женском обществе России Дашкова была исключением. Больше женщин на высших постах не было (впрочем, как и сейчас). Но тогда парадокс состоял в том, что три четверти XVIII века на русском престоле были одни женщины, однако это не меняло пренебрежительного отношения к способностям женщины. Это было тогда общим местом. Разрабатывая в 1730 году проект создания особого совета при императрице Анне Иоанновне, историк В. Н. Татищев приводил такой аргумент в пользу создания совета: «Понеже женская природа к трудам неудобна». Такое отношение к женщине, как неполноценному существу, сохранялось многие десятилетия и позже. Считалось, что нанесенное лично женщине оскорбление ее не касается, оскорбленным лицом считался ее естественный защитник (муж, отец, брат и т. д.), который и должен был наказать обидчика.

Действующие лица

Дата добавления: 2015-07-20