Земляне. Чтобы не сбавлять скорость, русалки неслись почти у самой поверхности воды

Чтобы не сбавлять скорость, русалки неслись почти у самой поверхности воды. Вдруг молодой вожак, вздрогнул и начал слабеть. Кровь сочилась у него прямо из кожи, и широкое марево потянулось за ним. То же самое творилось и с остальными русалками.

- Они развернули Убивающее! – взвизгнула Лайла.

- Вон уже виден частокол! – прокричал полностью седой, но еще крепкий мужчина, - Быстрее вперед! Мы можем успеть выстроить круг! Уйти мы уже не успеем.

Иешуа

Иешуа бежал. Мама дала ему силы. Его ноги почти не касались камней, песка, травы. Только бы успеть! Только успеть. Внутренним зрением он окинул то место, где убили Иуду…

Уходя из города, Иуда зашел на рыночную площадь и смешался с толпой. В толпе легче всего затеряться. Походив между прилавками, между расхваливающими свой товар торговцами, от одной кучки громко галдящих покупателей к следующей, Иуда нырнул в переулок, и дворами начал пробираться за город. На поясе болтался кошель с тридцатью серебряниками.

- Пусть думают, что ты действительно предал его, - сказал Понтий Пилат, глядя на Иуду строгим взглядом бывалого боевого офицера, - иначе кто-нибудь может догадаться, что я пошел на сделку с бунтарем. Его арестуют завтра днем. Я отправлю распоряжение на заставу – вас всех беспрепятственно выпустят за территорию Империи. И уходите быстрее, пока остальные евреи совсем не обезумели. Помните – смерть учителя и мир в провинции - в обмен на жизни его жены и учеников. Я свое слово сдержу. Кстати, казнь я тоже попытаюсь отменить – но здесь уже ничего не обещаю. И еще, запомни, я – не заключал с ним сделку, ты – пришел и сдал его. Даже своей жене в постели не вздумай выболтать правду. Понял? Все, иди.

У меня нет жены, Игемон,- пробормотал, выходя, Иуда.

Последнюю часть пути Иуда бежал, переходя на шаг только тогда, когда его могли увидеть. Он торопился скорее за город.

- Иешуа! Друг! Как же так!?

Иуда знал, что будет тяжело, когда просил, когда умолял, когда требовал у Богов, чтобы ему позволили родиться раньше срока. Там, где помнишь все свои имена и все свои жизни, и всех своих друзей.

Иуда знал, чтобы помогать Иешуа в этой страшной миссии: быть с ним вместе, взять на себя часть его непомерного груза, и своей силой и своей жизнью увеличить шансы на победу, а не бегать двенадцатилетним пацаном, в то время, пока Иешуа будет надрываться один – за все это нужно будет платить. Закон – один для всех, даже если речь идет о жизни целого народа. Но то, что придется собственными руками отправлять Иешуа на казнь!

Почему я не могу заменить тебя на этом кресте?! Почему я должен собственными руками отправлять тебя туда?!

Ты же знаешь – так вышло, что я – лидер. И только моя смерть может успокоить народ.

Иешуа! Что же пошло не так? Мы шли на эту страшную миссию с верой в победу. Освободить наш многострадальный народ. Вывести его из под власти кровавого Чернобога - Яхве. Чуть ли не с самого нашего рождения он использует нас как охотничьих псов, и как пушечное мясо для своих кровавых забав. Мы вырезаем для него целые народы и делаем их его рабами. Но люди не видят этого. Он залепил им глаза и уши, и теперь они видят и слышат только то, что Яхве говорит им сам. Послушные рабы кровавого Бога. Мы пытались сделать так, чтобы они заново научились видеть и слышать. Увидели живой мир и живых Богов, вместо тех картинок, которые подсовывал им Яхве. Ты не спорил с ними – ты пытался использовать их же доводы, чтобы они смогли заглянуть дальше, глубже. Иногда ты выходил к ним один и подолгу беседовал с ними. Иногда мы проповедовали втроем – ты, я, Магдалена. Ты показывал людям насколько прекрасным должно быть то существо, которое сотворило наш Мир.

Мы знаем, когда все двенадцать Богов сливаются в одно, подобно тому, как люди сливаются в одно существо в момент оргазма, получается Жива – Вселенская Мать. И только в таком состоянии Боги могут творить Миры. А потом, снова разъединившись, они начинают учить, подсказывать, помогать тем, кого сотворили. Каждый учит своей части целого. Один – обучает воинов, другой – странников и путешественников. Одна Богиня учит любви, другая – твердости и стойкости духа. Они подкидывают ситуации, в которых человек может что-то понять, что-то постичь, прочувствовать и – и вырасти внутренне, продвинуться на ступеньку дальше.

Часто человек чувствует голос Бога, как ощущение, что нужно идти ТУДА. И никогда не знаешь, что ТАМ будет – может быть – тебя уводят от какой-то опасности, может быть – тебе дадут ситуацию или место, или встречу с кем-то или с чем-то, где ты можешь получить новые знания, стать совершеннее, может быть – ТАМ нужен именно ты – случилось что-то, кому-то причиняют вред, что-то извращают, кого-то убивают, и именно ты лучше всего можешь разрешить ситуацию, поэтому тебя просто туда вызывают. Человек может выбирать себе любой из путей, а значит и Бога, который учит идущих этим путем. Только Жива, вселенская Мать, может сочетать в себе все, потому что она состоит из всех двенадцати слившихся в священной любви Богов. И каждый путь важен, потому что нет целого без части.

Иешуа хотел, чтобы люди увидели, как прекрасна и совершенна Жива. Как прекрасны люди в момент священного слияния любви, когда сиреневатые вспышки и всполохи, почти видимые глазом окутывают их тела, когда уже не понятно кто есть кто, потому что они слились в одно существо. И как прекрасны слившиеся в священном слиянии любви Боги. Иешуа не спорил с людьми – да, есть единый Бог – вот он. Иешуа пытался помочь им, давал почувствовать несоответствие между кровавым и жестоким Чернобогом Яхве, надевшим на людей рабские ошейники, выдававшим себя за единого творца, и прекрасной и совершенной Живой – слиянием двенадцати Богов, истинным творцом.

Иуда перемахнул через забор и побежал по пустынному переулку. Погруженный в мысли и переживания о Иешуа, он не заметил мелькнувшую над забором узорчатую ермолку.

Какая странная компания из двенадцати человек прибилась к нам! Они везде ходили вслед за Иешуа, задавали умные вопросы, хмыкали, угукали, поддакивали и соглашались. Иешуа много разговаривал с ними, даже пытался их учить. Но они все время были словно отделены невидимой стеной. Они со всем соглашались, были на проповедях, даже частенько пытались вставлять умные фразы, вроде бы в тему, но почему-то всегда далекие от сути. Они даже пытались комментировать его слова, но почему-то всегда смысл комментариев был парадоксально далек от истинного значения его слов. Один раз Иешуа сказал мне:

Я не понимаю их. Они – как бы мои ученики, и – не мои. Они делают вид, что все понимают, следуют за мной по пятам, но между ними и мной – стена. Такое ощущение, что им важно не то, что мы им говорим, а сам факт считаться моими учениками.

Я чувствовал эту стену, когда мы говорили с ними втроем – Иешуа, я и Магдалена. Они делали вид, что слушают и понимают. Они пытались задавать вопросы, вставляя туда слова или кусочки из какой-нибудь проповеди Иешуа. Но сами вопросы и те комментарии, которые они пытались давать людям на наших проповедях, говорили о том, что они не поняли ничего. Называть себя учениками Иешуа было для них важным, и выглядело как самоцель. Зачем им это?

Ты знаешь, - сказал мне как-то Иешуа, - Петр и Лука говорили мне про тебя всякие гадости. Пытались настроить меня против тебя. А Матфей и Марк говорили мне гадости про Магдалену.

- Я ничего не понимаю – если они хотят перессорить нас, тогда кто они, от кого они, чьи они? Или им просто зачем-то нужно все твое внимание, Иешуа?

Ты знаешь, - ответил Иешуа, - я устал от тех склок и подводных течений, которые они пытаются создавать вокруг нас. Я решил посмотреть их, и наткнулся на глухой щит.

Но ты же можешь прочитать человека сквозь любой щит?

Я не смог прочитать их. Кто мог поставить такой щит? Вряд ли, они сами.

Ты не смог прочитать их?! Да что же это такое? Чьи могут быть эти люди?

Иуда нырнул в следующий переулок и опять не заметил за спиной узорчатую ермолку.

Наконец, выскочив за окраину города, он побежал бегом, оглядывая по пути окрестности и ища подходящее место.

Русалки быстро слабели. Течение сносило их назад почти с той же скоростью, с которой они плыли вперед. Кровавое марево расползалось от их тел. Один за другим они выдыхались. Кровь покидала их. Тугие мышцы превращались в дряблые тряпки. Постепенно кровь уходила, и тогда они падали под собственным весом. Их руки и ноги безвольно обвисали, и течение уносило трупы вниз по реке. Кровавое облако окружало их тела, смешиваясь с кровью казненных людей. И отрубленные головы катились по дну гонимые течением. Среди них были очень маленькие, принадлежавшие младенцам. Те, кто несли с собой Убивающее не щадили никого.

Дата добавления: 2015-07-25