Читайте также:
|
Когда Аврааму было сто лет и жене его Сарре немногим меньше, к ним в шатер явилось три человека (посланника Бога), которые предсказали, что когда через год посланники вернутся, то у Авраама и Сарры родится сын. Сначала Авраам и Сарра усомнились, но Бог произнёс, что произойдет от этого сына многочисленный сильный народ, и нет ничего для Господа невозможного. И действительно, как и предсказывалось, родился сын Исаак. Через какое-то время Бог решил искушать Авраама, проверить силу его веры. Он приказал взять тому Исаака, привести сына на гору в земле Мориа (что в трёх днях пути) и там принести его в жертву. Авраам так и поступил, уповая, видимо, на волю Господа, но, когда рука его уже опускалась с ножом, спустившийся с небес Ангел остановил Авраама. Он сказал, что видит, насколько тот боится Бога. И тогда Авраам вместо сына принёс в качестве жертвенного дара овна. Ангел же вторично подтвердил благословение народу, который произойдет от Авраама. Мораль. Теперь говорят: «на горе Иеговы усмотрится».
На первый взгляд в описанных выше событиях наблюдается, по крайней мере, один парадокс: а как же заповедь «не убий»? Столкновение логики и абсурда и является самым интересным в данной проблеме.
Исследование «тревоги Авраама» играет важную роль в мировоззрении философа Кьеркегора. Его работы в данном направлении дали начало развитию экзистенциализма, сильно повлиявшего на философию в двадцатом веке. Основные вопросы, поднимаемые экзистенциализмом: человеческое переживание своего бытия, обретение свободы в пограничных ситуациях, наличие альтернатив действия как источник жизнеутверждающих сил. Термин «тревога Авраама» был введён представителем атеистического экзистенциализма Жан-Полем Сартром в статье «Экзистенциализм - это гуманизм».
Кьеркегор выделяет четыре типа людей: обывателей, живущих неосознанно, эстетиков, делающих осознанный выбор в пользу того или иного характера ведения своей жизни, этиков, которые оценивают свою жизнь с позиции разума, долга и ответственности за поступки. Религиозный человек (четвёртый тип) понимает несовершенство жизни в предыдущих качествах, он знает, что совершенен только Бог, а он грешен и нуждается в Боге. Вера позволяет достигнуть четвёртого состояния духа за счёт иррационального скачка.
Прежде чем выработать определенную позицию Кьеркегора одолевали сомнения. «Для него главное было сопровождать Авраама в трехдневной поездке, которую Авраам совершил с такой душевной скорбью, имея возле себя Исаака». В центре внимания философа - человек. Его интересует, как Аврааму удалось сохранить веру.
Кьеркегор считает, что нельзя судить Авраама с позиции проверки на потерю наилучшего (его связь с Господом противопоставляется отцовской любви). Для понимания глубины проблемы Кьеркегор доводит до крайности как веру Авраама, так и его любовь к сыну и приходит к парадоксу, который философ не может понять, но видит в нем наивысшее проявление веры. Вера в силу абсурда. Авраам верил, что Господь не потребует Исаака. Абсолютное смирение представляется как рыцарство веры. Здесь появляется тонкая грань, которую необходимо различать, и которую сам философ не может до конца преступить: верил ли Авраам в исход жертвоприношения или знал о нём? Не превращается ли в данном случае вера в знание? Мы должны понимать, что рыцарство веры выше рыцарства покорности, так как покорность не возвышает дух человека. Становится неясно, а была ли тогда тревога за сына вообще.
На примере этой истории ставится вопрос: возможно ли теологическое упразднение этического. Будут ли частные интересы важнее высшего предназначения, или, наоборот, главенствует отречение от частного в пользу общих интересов (своего рода гражданский подвиг). Существует ли абсолютный долг перед Богом в принципе?
Выбор внутри человека. Абсурдность ситуации выступает одновременно и как высшее проявление веры. Через абсурд Авраам приходит к необходимости выполнить долг, поверить в сверхъестественный исход событий. С точки зрения разума нерелигиозного человека веру Авраама не объяснить.
«Я могу вдуматься в героя, в Авраама же моя мысль проникнуть не может. Как только я пытаюсь подняться на его высоту, я сейчас падаю, так как то, что мне открывается, оказывается парадоксом. Но я оттого не принижаю значения веры, наоборот: для меня вера есть высшее, что дано человеку, и я считаю нечестным, что философия ставит на место веры что-то другое и веру высмеивает. Философия не может и не обязана давать человеку веру, но она должна знать свои пределы, она не должна ничего отнимать у человека и менее всего вправе она своей болтовней лишать человека того, что он имеет, точно это было пустяком и ничтожностью».
«Сделать последнее движение, парадоксальное движение веры для меня просто невозможно. И я бегу укрыться в горечь покорности». Покорность – сознательное понимание веры. Кьеркегору не подняться до собственного идеала веры, до четвёртого типа сознания.
«Рыцарь веры – единственный счастливый: он господствует над конечным, в то время, как рыцарь покорности здесь только пришелец и чужак».
Российский философ-экзистенциалист Л. И. Шестов в своей работе «Кьеркегор и экзистенциальная философия» поднимает очередные вопросы, ставящие под сомнение право Авраама на поступок, который тот собирался совершить.
«Тут, конечно, нужно остановиться и спросить в свой черед: по какому праву Киргегард утверждает, что вера находится за пределами философии? И можно ли так «легко» отделаться от притязания философии, «быть абсолютным судьей?»
«Голое утверждение, что вера держится Абсурдом – никому не покажется убедительным: если вера все свои упования возлагает на Абсурд, то тогда все что угодно сойдет за истину, только бы оно отзывалось нелепостью».
«В свой черед Авраам даже в ту минуту, когда нож уже сверкал в его руке, не отрекся от «конечного» Исаака, и он стал для бесчисленных поколений будущего Отцом веры, – и Кьеркегор не находит достаточно сильных слов и образов, чтобы прославить его дерзновение».
Ж.-П. Сартр в статье «Экзистенциализм – это гуманизм» высказывает сомнения: почему Авраам был так уверен, что именно Бог приказывает ему, а не некто другой. По мнению философа, выбор лежал в первую очередь на личности: как Авраам понимал данную ситуацию. И если вначале он общался непосредственно с Богом – неким абсолютом, которого ни с кем не спутаешь, то с другой стороны, ангел, останавливающий руку с занесённым ножом, - не абсолют, а лишь посланник Бога.
Может ли быть тогда, что Авраам колебался и не был истинным «рыцарем веры», раз согласился прекратить жертвоприношение сына, сразу приняв факт божественного происхождения посланника. В славянском апокрифе «Откровение Авраама» герой подвергается покушению дьявола Азазила, но ангел приказывает тому оставить Авраама. Как разрешал ситуацию Авраам, когда имел дело не Богом, а с другими высшими силами? Теперь не узнать, о чём действительно размышлял, что переживал Авраам.
Французский теолог и философ, священник-иезуит Пьер Тейяр де Шарден «переворачивает» проблему, задаваясь вопросом: а не Авраам ли испытывал Бога? Мысль выглядит весьма антропоцентричной. Продолжить предположение можно, полностью перейдя в плоскость этического (морального): может быть, Исаак испытывал своего отца.
Председатель «Союза воинствующих безбожников» СССР Е. М. Ярославский в книге «Библия для верующих и неверующих» уделяет большое внимание «тревоге Авраама». В предисловии написано: «Эта книга – испытанное оружие атеистического просвещения и воспитания». И хотя очевидна тенденциозность проводимых Ярославским исследований, безусловно, стоит уделить внимание и атеистическому толкованию истории.
Автор указывает, что описанные в Ветхом Завете события происходили во время распространённых в то время человеческих жертвоприношений. Отсюда Ярославский делает вывод, что случившееся с Авраамом является символом перехода принесения в жертву богам животных вместо людей. Авраам не принес в жертву Исаака, но в Библии факты жертвоприношений людей были.
Ярославский ставит под сомнение целесообразность для Бога и людей произошедшего испытания. Если Бог всезнающ, видит будущее, получается, что решение Авраама он знал наперёд, и испытание оказывалось ненужным (но это взгляд на ситуацию опять-таки с позиций человеческого представления о Боге и мироустройстве).
Также Ярославский усматривает определённый коммерческий расчёт во взаимоотношениях Бога и человека. Авраам выполнил свою часть уговора, и, в свою очередь, Бог обещает, что от этого человека произойдёт сильный и многочисленный народ.
Интересные идеи по поводу «тревоги Авраама» можно почерпнуть на профильных теологических и философских форумах в сети Internet.
Юридический аспект истории на одном из форумов определяется тем, что Исаак дан Аврааму Богом как дар, при обычных обстоятельствах сын не появился бы (в силу преклонных лет родителей). Авраам заключил с Богом завет о своих потомках. Абсурд ситуации сохраняется, но возможно присутствие подсознательной надежды на данное Богом обещание. Тогда действительность достижения Авраамом состояния «рыцарства веры» (веры в силу абсурда, а не логики) снова подвергается сомнению.
Мотивы Бога видятся некоторыми авторами абсолютно ясными: искушение Авраама. Жертва как таковая ему была не нужна. Он хотел видеть, насколько далеко готов пойти Авраам. Иначе говоря, это была проверка на прочность, - годится ли Авраам на то, чтобы от него произошёл избранный народ.
Решимость Авраама отдать жизнь сына полностью равнозначна тому, что эта жизнь уже отдана, и что проверка пройдена. Бог не хотел жизни Исаака, но фактически ее получил. Не мог ее не получить в результате. По его же собственным «правилам»: намерение приравнивается к поступку. Бог после успеха Авраама на этом испытании стал должником всего человечества.
Возврат такого долга предполагает даже не добрую волю Бога, а принципиально иное отношение Бога к людям.
Далее проводятся интереснейшие параллели с распятием Христа (словно бы ситуация «тревоги Авраама», но человек и Бог меняются местами). Бог-отец придает ценность долгу, который должен отдать, Бог-сын – безропотная жертва, Святой дух – абсолют, высший судья.
Жертвой должен был быть человек, рожденный так же как Исаак, - против законов природы. Матерью Бога-сына стала девственница. Иисус принесён (и приносит себя сам) в жертву ради всего человечества. Происходит «братание» Бога и людей. Бог жертвует сыном, как и прародитель избранного народа, но уже по-настоящему. В этом важная особенность «юридической сделки», и в этом проявление роли Бога в развитии человеческой культуры.
Автору данной статьи хотелось бы поделиться рядом мыслей, возникших при рассмотрении столь разных точек зрений на вопрос «тревоги Авраама».
В самом начале Библии говорится, что Бог изгнал человека из рая тогда, когда тот познал от дерева "добра и зла", когда начал различать, что есть добро, а что зло. Тогда и обрушились все беды на людей. В муках стали рожать жёны, а мужья начали в поте лица добывать хлеб.
Также уже из Нового Завета известно, что Христос завещал: не судите да не судимы будете.
Рай был разрушен с появлением субъективных оценочных суждений, основанных на противостоянии в разуме человека понятий добра и зла, являющихся по определению относительными и зависимыми от контекста. Кьеркегор же указывает, что противоположностью греха есть не добро, а вера, которую может достичь человек четвёртого типа, согласно классификации философа.
В ситуации с жертвоприношением сына Авраам приходит к изначальному пониманию веры. Он находился над привычной человеческой моралью, но в сфере божественного (был «чист» как человек до изгнания из рая).
С другой стороны, Бог – единственный, кто распоряжается жизнью в рассматриваемой ситуации, но делает он это руками посредника. Бог должен был быть уверен в Аврааме как в себе. Опять возникает вопрос смысла проверки. Такое «отстранение» от непосредственного участия в делах человечества даёт повод для осуществления казней инквизицией, сеющих смерть походов крестоносцев и прочих подобных грехов, совершаемых людьми именно во имя Бога.
Если же представить на секунду, что Авраам не исполнил завет, пожалев сына, не смог подняться с уровня этического до уровня духовного прорыва, то наказал бы Бог его в данном случае? К тому же Бог уже дал обещание, что от Авраама произойдёт сильный и многочисленный народ. Если бы Авраам не сдержал своё обещание, нарушил ли и Господь своё? Но тогда возникли бы сомнения в его всесилии.
Возвращаясь к толкованиям Ярославского, можно задаться вопросом: видит ли Господь будущее. Если это так, то для человека как для личности нет альтернатив, стирается грань добра и зла как результат выбора человека. Авраам и Исаак выступают в таком случае орудиями, а не личностями. Но не стоит забывать, что дихотомии добра и зла Кьеркегор противопоставляет более сложную концепцию противостояния греха и веры.
Нужно учитывать, что события, описанные в Библии, не могут обойтись хотя бы без некоторых логических построений, так как истории, составляющие Ветхий и Новый Заветы используют причинно-следственные связи, база которых в то же время покоится на вере в сверхъестественное. Попытки исключительно логического анализа Библии рано или поздно приводят к абсурду.
Тем не менее, исследовав различные источники, составив своё представление о разрешении «тревоги Авраама», можно сказать, что как с помощью разума нельзя отстоять позиции религиозного представления истории, так и с помощью религии нельзя прийти к абсолютному духовному осознанию, не говоря уже о логическом понимании, проблемы. И тот, и другой путь приводит к появлению абсурдных ситуаций. Представляется, что в таком случае важно не впадать в крайности: делать выводы, рассматривая проблему тенденциозно. Как раз «балансирование» на грани абсурда приводит к появлению многочисленных интересных мнений и идей, более того, расширяет горизонты как атеистического, так и религиозного мировоззрений.
Список литературы:
Библия. Ветхий Завет
Кьеркегор, С. Страх и трепет. – М.: Республика, 1993
Дата добавления: 2015-07-20; просмотров: 572 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| III. Трансформируйте предложения | | | Ключевые даты и события |