День 18. Сегодня я чувствую себя хорошо

Сегодня я чувствую себя хорошо. Выспалась, но никаких снов не видела, так что не о чем рассказать. Мама говорит, что ей вообще никогда ничего не сниться. Но чтобы ей могло сниться? Бесконечные ряды обуви?

Итан сидел на кровати, когда я вся раскрасневшаяся вышла из ванной, обернутая полотенцем. Ну, и как полагается хорошей девочке: там, где должно быть прикрыто – оно и прикрыто. На столе стояла кружка горячего чая и шоколадный круассан. Я отщипнула кусочек круассана и сунула его в рот, облизнув пальцы, по которым потекла шоколадная начинка.

– Чего‑то хотел?

Итан быстро помотал головой.

Я пожала плечами и продолжила есть, ничего не говоря. Когда я закончила есть и слизала весь шоколад со своих пальцев, я села рядом с Итаном на кровать. Полотенце чуть было не свалилось с меня.

– Язык проглотил? – поддела я его.

– Утро доброе, Грейс. Ты сегодня выглядишь…как‑то по‑другому, – сказал он.

– Большинство людей тоже выглядят по‑другому без одежды, – он выглядел смущенным. Его глаза отчаянно пытались заглянуть в мои, как будто там в глубине он мог разглядеть самую суть меня. Я выдержала его взгляд. Темные круги у него под глазами, были похожи на синяки.

– Итан, я…

Он поднес свой палец к моим губам, чтобы я замолчала. Он заправил мне за ухо несколько прядей влажных волос и прошептал.

– Пей свой чай. – А потом он ушел. Вот так.

Я плюхнулась уже полностью на кровать и вздохнула. Сбитая с толку и разочарованная.

А потом я сделала так, как он мне и сказал.

Я валялась в кровати почти всё утро, особо ни о чём не думая. Не то чтобы я была несчастна. Просто существовала. Прежде чем поняла, что Итан снова здесь в комнате, принес мой обед. Я была чертовски голодна, хотя это странно, для человека, который не хрена не делал всё утро. Когда он вернулся за моей тарелкой, я слизывала последние капли подливки с моего ножа. Мама была бы в ужасе. Похоже Итан был доволен. – Было вкусно?

– Ммм, жаренная курица – моя любимая. Ты не можешь в воскресенье не приготовить на обед чего‑нибудь эдакого. – В моей голове всплыли воспоминания, как мама ставила на стол блюдо с жаренной картошкой. Большую часть этой картошки она раскидывала на наши тарелки (мне и папе) и всего ничего оставляла себе. И каждую неделю папа повторял (БЕЗ ДУРАКОВ), – Лучшей картошки в жизни не пробовал! – А мама закатывала глаза и отвечала, – Джим, да ты каждую неделю это повторяешь! – Но на самом‑то деле было видно, что ей очень приятны его слова. И можно было с уверенностью сказать, что эти двое любят друг друга.

Итан окликнул меня по имени и по тону его голоса, что это уже не в первый раз. И воспоминания исчезли, вот так просто.

– Что? – спросила я, раздраженно. У меня было не так уж много счастливых воспоминаний, таких как это.

– Я спрашивал тебя про твою семью.

– Зачем?

– Мне интересно.

– Почему?

– Хочу понять, почему ты такая, какая есть.

– И ты думаешь, что меня надо спрашивать про мою семью? А что насчет твоей семьи? Почему ты такой?

Он посмотрел на меня, этими своими глазами с поволокой и мягко сказал.

– Мы говорим не обо мне.

– Почему же? Почему мы всё время говорим только обо мне? Ты же знаешь, я не очень‑то интересна!

– О, ну, я бы так не сказал, Грейс, – его голос звучал так, будто он не спал уже тысячу лет. А потом он посмотрел очень пристально мне в глаза и спросил, – Ты скучаешь по своему отцу?

– Всё время. Я всё время по нему скучаю. – Я сглотнула, стараясь задушить крик, который готов уже вот‑вот вырваться из горла. Должно быть Итан сразу же понял, что у меня нет настроения и дальше продолжать изливать ему свою душу. Он больше ничего не сказал, просто забрал мою тарелку и ушел. Но прежде чем выйти за дверь он ласково (даже как‑то по‑отечески?) сжал моё плечо своей рукой.

И только когда за ним закрылась дверь, я поняла, что прежде ничего не рассказывала ему о папе. Откуда он узнал? Как он узнал?

* * *

Почему я такая какая есть? Что за идиотский вопрос? Почему кто‑нибудь именно такой, а не другой? Природа или воспитание? Может и того и другого понемногу. Может быть на некоторых не влияет ни то, ни другое. Возможно, предполагалось, что эти люди пойдут по определенному пути, а потом произошло что‑то ужасное. И для них уже ничего не будет как прежде. Всё возможно.

Дата добавления: 2015-07-25