Кабинет директора школы. Появляются Лопотухин и дя­дя Коля.

Дядя Коля. Слышь, Василий! Что-то мне не по себе...Нервни­чаю я...

Лопотухин. Брось, дядя Коля. Все в норме.

Дядя Коля. А если он обо всем догадается?

Лопотухин. Да как он догадается? Он же мо­его отца ни разу в жизни в глаза не ви­дел... Ты, дядя Коля, главное, построже со мной. Посуровей. Как он тебе начнет жа­ловаться, ты сразу на меня кидайся: «Ах ты, такой-сякой, немазанный!» Понял?

Дядя Коля. Понял... Ох, погорим мы с тобой, Вася! Чует мое сердце...

Лопотухин. Не боись! (Входит в кабинет.) К вам можно, Юрий Леонидович?

Федоров. В чем дело, Лопотухин?

Лопотухин. Вы велели отца привести. Я привел.

Федоров. Где же он? Пусть войдет.

Лопотухин (в коридор). Входи, папа.

Дядя Коля. Вызывали?

Федоров. Вызывал. Проходите, садитесь. Разговор у нас с вами серьезный...

Л о п о т у х и н. Мне выйти?

Дядя Коля. Нет уж. Постой тут, послушай, как родного отца срамить будут.

Федоров. Речь пойдет о поведе­нии вашего сына.

Дядя Коля. Да уж, конечно. О чем же еще-то?

Федоров. Не скрою, его поступки в последнее время вызывают у нас серьезное беспокой­ство. Василий систематически опаздывает на уроки.На днях умудрился опоздать даже на очень важную контрольную по математике. Но вместо того, чтобы извиниться перед Аллой Константи­новной, довел молодого педагога до нервно­го потрясения.

Дядя Коля. Негодяй!

Федоров. После всего этого я распо­рядился выставить вашему сыну двойку в четверти по математике.

Дядя Коля. Правильно.Так ему, подлецу, и надо!

Федоров. Теперь.Не знаю, чем это объ­яснить, то ли разнузданной фантазией ва­шего сына, то ли обыкновенным хулиган­ством... Но вот уже несколько дней Василий морочит голову всей школе какой-то летающей тарелкой.

Дядя Коля. Ну, прохиндей!

Федоров. Рассказывает о каких-то гуманои­дах. Уве­ряет, что они обещали забрать его с собой в иные миры...

Дядя Коля. Все!.. Хва­тит... (Лопотухину.) Сейчас я тебе покажу летающую тарелку. Сей­час ты у меня увидишь иные миры!.. А ну, снимай штаны!

Лопотухин Что?!

Дядя Коля. Снимай штаны, говорю.

Федоров. Что вы собираетесь делать?!

Дядя Коля. А ничего!.. Выдеру его сейчас как Сидорову козу!

Попотухин. Ой, прости, папочка! Ой, не на­до! (Начинает снимать штаны.)

Федоров. Василий! Не смей сни­мать штаны. Ты где находишься?!

Дядя Коля (размахивая ремнем). Снимай!

Федоров. Не смей, Василий! Прошу вас! Успокойтесь! Это не метод! Дядя Коля. Он другую педагогику не понимает. Снимай штаны.

Федоров. Прошу вас, успокой­тесь! Признаться, я не ожидал, что ваша реакция окажется столь бурной.

Дядя Коля. Это еще цветочки. Ягодки дома будут. Он мою реакцию знает.

Федоров. Но крутые меры никогда не приводят к положительным результатам. Выдающиеся педагоги — Песталоцци, Макаренко, Сухомлинский — считали физические наказания...

Дядя Коля. Думаете, его папаша не порол?

Федоров. Кого?

Дядя Коля. Ну, этого вашего Сухомлинского. Еще как порол-то!

Федоров. С ума можно сойти! Но ваш Василий... Неуже­ли он заслуживает…

Дядя Коля. Вы же сами говорили. На уроки опаздывает. Система­тически.

Федоров. Ну и что? Возможно, он «со­ва».

Дядя Коля. Кто? Васька — сова?!

Федоров. Понимаете, лю­ди делятся на два типа — «совы» и «жаво­ронки». «Жаворонки» легко просыпаются по утрам, активны в начале дня. А «совы» — наоборот. Очень энергичны вечером. И с боль­шим трудом поднимаются утром.

Дядя Коля. Что же он и про этих гуманоидов выдумал, по­тому что сова?

Федоров. Ну, это другой вопрос. У мальчика, очевидно, хорошо развита фантазия. И потом... Вот вы говори­те — выдумал. А ведь, как знать... Воз­можно он и не выдумал?!

Дядя Коля. Как это не выдумал?

Федоров. Понимаете… С этими летаю­щими объектами... С ними далеко еще не все ясно. Вы слышали о наскаль­ных рисунках в пустыне Сахара?

Лопотухин. В пустыне?

Федоров. Да. В пустыне Сахара обнаружено множество рисунков на скалах. Этим ри­сункам тысячи лет. И среди них встречают­ся какие-то странные фигуры, напоминаю­щие космонавта в скафандре и в шлеме.

Лопотухин. В мотоциклетном?

Федоров. Нет. В космическом скафандре и космическом шлеме. Спрашивается, почему доисторическому человеку пришла в голо­ву странная фантазия изобразить совре­менного космонавта?

Лопотухин. А может, он его видел?

Дядя Коля. Кто видел? Кого?

Лопотухин. Доисторический человек — кос­монавта.

Федоров. А так называемые «дороги инков» в Перу.

Дядя Коля. Какие еще дороги?

Федоров. На плоскогорье в Андах — полосы выравненного грунта, расположенные в геометрическом порядке. Некоторые из них параллельны. Некоторые пересекаются. Археологи называют эти линии «дорогами инков». Но какой смысл имели для древних инков параллельные дороги, обрывающиеся внезапно? Дороги, которые не ведут никуда?

Дядя Коля. Я не знаю.

Федоров. В том-то и дело! Глядя на эту площадку с воздуха, ее можно срав­нить только с современным аэродромом. Это взлетно-посадочные полосы, построенные тысячи лет назад. Кем?.. Для кого?..

Дядя Ко л я. Я не знаю.

Федоров. А древний эпос «Гилгамеш»? Двенадцать глиняных табличек из библиотеки ассирийского царя Ассурбанипала? Так там прямо говорится о небесных ко­лесницах, которые взлетали со страшным шумом и грохотом. И что самое удивитель­ное, подробно описаны перегрузки, кото­рые испытывает человек при полете на современном космическом корабле... Да что там Гилгамеш! Вот послушайте (берет книгу, читает.) «И было в тридцатый год, в четвертый месяц, в пя­тый день месяца, когда я находился среди поселенцев при реке Ховаре, отверзлись небеса и я видел видения божии. И вот бурный ветер шел от севера, великое облако и клубящийся огонь, а посередины его как бы свет пламени из сере­дины огня». Разве это не описание полета космического корабля?

Лопотухин. Что это за книга?

Федоров. Библия.

Дядя Коля (не поверил ушам). Священное писание?

Федоров. Да. Одна из древнейших книг человечества... Вы скажите, что все, что тут описано, — это далекое прошлое?

Дядя Коля (напуган). Я ничего не говорил.

Федоров. Хорошо... Тогда вот ( достает пачку фотографий) Видите?! Эти снимки сделаны у нас. На нашей территории!

Лопотухин. Тарелки!.. Юрий Леонидович, откуда у вас эти фотографии?

Федоров. От Аллы Константиновны.

Лопотухин. Ау нее откуда?

Федоров. Это все, что у нее осталось от мужа. Он был журналистом. Увлекся неопознанными объектами. Начал собирать свидетельства, фотографии. Соорудил на чердаке что-то вроде обсерватории.

JI о п о т у х и н. А потом?

Федоров. Однажды вечером отправился к себе на чердак и... пропал.

Дядя Коля. Как пропал?

Федоров. Исчез. Бесследно. Вместе с телеско­пом.

Дядя Ко л я. Страшное дело!

Федоров. С тех пор Алла Константиновна не может спокойно слышать ни о каких летающих объектах.

Лопотухин. Понимаю...

Дядя Коля (вдруг, Федорову). Слушай,отец!.. Так если эти несчастные тарелки в самом деле летают, за что же ты тогда Ваське двойку в четверти закатал? А? Почему ме­ня в школу вызвал?

Федоров. А как, по-вашему, я должен был по­ступить?.. Вы пред­ставьте себе: приходит человек в школу и с порога кричит: «Я летающую тарелку видел!»

Дядя Коля. Ну и что?

Федоров. Да мало ли что каждый из нас мо­жет увидеть! Иной раз такое увидишь, что и в страшном сне не приснится. Разве об этом обязательно кричать на всю школу... Наш ученик Шафиров за­теял никому не нужное расследование. Разыскал какого-то дядю Колю сантехни­ка, который полностью подтвердил рассказ вашего сына... Кстати, вы не знаете этого дядю Колю? Что это за тип? Ему можно до­верять?

Дядя Коля. Николаю Васильевичу? Можно!

Федоров. А не мог он просто сговориться с вашим сыном?

Дядя Коля. Нет, с Васькой он не сговари­вался. Это я точно знаю.

Федоров. Нда... По школе ползут самые нелепые слухи. Все только и рассуждают, что о летающих объ­ектах. Катастрофически снизилась успеваемость. Не говоря уже о дисциплине. Даже перво­классники ходят по

коридорам и поют. «Гуманоид в небе мчится и кричит: бросай учиться!»

Дядя Коля. Вот шпана!..

Федоров. Не сегодня-завтра эта история станет известна в роно, а там и в городе. Представляете, какой это может вызвать резонанс?

Дядя Коля. Да уж... Резонансу будет на­валом!

Федоров. Поэтому, я думаю, мы могли бы найти разумный компромисс. Прийти к со­глашению. С тобой, Василий.

Лопотухин. Со мной?

Федоров. Да... Я бы не настаивал на этой двойке в четверти. Как вы понимаете, не в моих интересах сни­жать общий процент успеваемости. Если бы... ты согласился публично заявить, что вся эта история с тарелкой —шутка!

Л о п о т у х и н. Шутка?!

Федоров. Да, просто шутка.И ты придумал этот фантастический рассказ, чтобы оправдать опоздание на контрольную работу. Алла Константиновна охотно помо­жет тебе. Подумай, Вася... нам всем трудно... Сдела­ем так. Я вас оставлю сейчас вдвоем. Об­судите мое предложение. Обдумайте его. ( Дяде Коле.) Наде­юсь на вашу помощь...

Дядя Коля (горячо). Юра!.. Не боись! Все будет путем!

Ф ед о р о в. Спасибо... (Вышел.)

Дядя Коля Ну, отец! Втравил ты меня в историю.

Лопотухин. А что?.. Лихо получилось. Ты, дядь Коль, молоток! Как ты меня пороть собрался?! Я и то поверил. Ну, артист!

Дядя Коля. Слушай, Вась... А ты что, в са­мом деле ее видел?

Лопотухин. Кого?

Дядя Коля. Да хреновину эту...

Лопотухин. А ты разве не видел?

Дядя Коля. Ни черта я не видел. Как я ее мог видеть? Где?

Лопотухин. Как же не видел? Ты во дворе стоял, а тут она...

Дядя Коля (удивлен). Я во дворе стоял?

Лопотухин. Ты.

Дядя Коля. Один?

Лопотухин. Нет, не один.

Дядя Коля. А с кем?

Лопотухин. С кем всегда, с Иван Степанычем и Степан Иванычем.

Дядя Коля. А они что-нибудь видели?

Лопотухин. Кто?

Дядя Коля. Ну, Степаныч с Иванычем.

Лопотухин. Откуда я знаю. Это же ты с ни­ми стоял, а не я.

Дядя Коля. А я с ними правда стоял или ты это тоже выдумал?

Лопотухин. Зачем же мне выдумывать, если ты сам сказал.

Дядя Коля. Кому сказал?

Лопотухин. Шафирову.

Дядя Коля. Какому Шафирову?

Лопотухин. Ну, Шафирову, который рассле­дование проводил.

Дядя Ко л я. Не может быть.

Лопотухин. Как же не может быть, когда Шафиров говорит, ты ему все подтвердил, весь мой рассказ. Слово в слово. Темнишь ты что-то, дя­дя Коля.

Дядя Коля. А зачем мне темнить?

Лопотухин. Не знаю. Темнишь, значит, надо.

Дядя Коля. Ну, ты, отец, не сердись... Не рас­страивайся. Может, я ее правда видел, а потом забыл... После малого зала.

Лопотухин. Как забыл?

Дядя Коля. Очень просто: забыл и все... И ты забудь.

Лопотухин. Почему это я забыть должен?

Дядя Коля. А ты что, сам не понимаешь?

Лопотухин. Не понимаю.

Дядя Коля. Ты на Юру посмотри!

Лопотухин. На какого еще Юру?

Дядя Коля. На директора вашего. Заговаривается, про тарелки расска-зывает. Библию чи­тает! А кто, по-твоему, вино­ват? Кто его довел? Ты, Вася, довел! Ты! А ведь Юра хороший мужик. Как за тебя заступаться кинулся. «Мака­ренко, кричит, Сухомлинский!»

Лопотухин. Ну и что?

Дядя Коля. А то!.. Закон жизни знаешь?

Лопотухин. Какой закон?

Дядя Коля. Главный. «Ты — мне, я — те­бе». Если Юра к тебе со всей душой, зна­чит, и ты ему обязан одолжение сделать.

Лопотухин. Что-то я не пойму, дядя Коля, куда ты клонишь. Какое одолжение я обязан сделать?

Дядя Коля. Известно, какое... Какое он просит.Выйди к ребятам и скажи: «Так, мол, и так, мужики, разыграл я вас. Извините. Не было никакой тарелка выдумал я все, когда на контрольную опаздывал».

Лопотухин. А если я не выдумал?

Дядя Коля. Какая разница: выдумал — не выдумал. Скажешь, что выдумал, и дело с концом. И двойки в четверти как не бы­вало.

Лопотухин. Это что же, по-твоему, из-за ка­кой-то паршивой двойки я на такое пойти должен?.. Да никогда в жизни!

Дядя Коля. А ты не горячись, отец. Не горя­чись. Не ты первый, не ты последний. Это­го чудака помнишь, который про вращение Земли кричал?

Лопотухин. Галилея, что ли?

Дядя Коля. Не дурей тебя мужик был. Все говорят: Солнце вокруг Земли ходит, а он заладил свое: нет, это Земля крутит­ся! И хоть ты кол ему на голове теши... А потом?

Лопотухин. Что потом?

Дядя Коля. Вызвали его куда надо, попро­сили по-хорошему, он и говорит: «Все, говорит, ребята! Пошутил я».

Лопотухин. Неправда! Он сказал: «А все- таки она вертится!»

Дядя Коля. Брось. Кому он это ска­зал? Тебе?

Лопотухин. Не мне. Вообще сказал. «А все- таки она вертится!»

Дядя Коля. А ты и поверил?

Лопотухин. Что Земля вертится?

Дядя Коля. Да нет. Черт с ней, с Землей. Пусть вертится. Я спрашиваю, ты что, по­верил, что он это сказал?

Лопотухин. Конечно, сказал.

Дядя Коля. Ничего он не сказал. Это уж после дружки его придумали, какой-нибудь Степаныч с Иванычем. Де­скать, во какой он у нас молодец. Сначала говорит: «Пошутил», а потом: «Вертится она, и все тут!»

Лопотухин. Ну хорошо! А Джордано Бруно?

Дядя Коля. Что Джордано Бруно?

Лопотухин. Ничего! Его на костре сожгли, а он все равно...

Дядя Коля. Так ты что, хочешь, чтобы тебя тоже на костре сожгли?

Лопотухин. Не сожгут. Не те времена. Сей­час тебе не средние века.

Дядя Коля. А вот насчет этого не беспокой­ся. Надо будет, сожгут как миленького.

Лопотухин. Ну и пускай жгут!

Дядя Коля. Ишь ты какой! Пускай жгут... Нет, Вася, я тебе так скажу: лучше ка­кой-никакой Галилей, чем, сам понимаешь, какой-то Джордано Бруно.

Лопотухин. Для кого лучше-то?

Дядя Коля. Для тебя лучше!.. И вообще, ты чего разорался-то? «Джордано Бруно, Джордано Бруно!» Ты себя с этим Бруно не равняй. Он, между прочим, в школу не опаздывал. А ты опаздываешь. Системати­чески!

Лопотухин. У меня уважительная причина: я — «сова».

Дядя Коля. И контрольные по математике тоже не срывал.

Лопотухин. Откуда ты знаешь?

Дядя Коля. И над молодыми учительницами не измывался. И двойки в четверти ему не ставили.

Лопотухин. Откуда ты знаешь-то? Может, у него двоек еще побольше моего было.

Дядя Коля. Не было у него двоек.

Лопотухин. Почему это не было? У меня есть, а у него не было?

Дядя Коля. У тебя есть, а у него не было.

Лопотухин. Это почему это?

Дядя Ко л я. Потому что ты — Лопотухин, а он — Бруно! Да если бы у него двойки были, его бы еще в школе сожгли. Это с тобой тут нянчатся, воспитывают тебя, уговаривают.

Лопотухин. А не надо со мной нянчиться! Не надо воспитывать!

Дядя Коля. Нянчиться с тобой не надо?

Лопотухин. Не надо!

Дядя Коля. Уговаривать тоже бесполезно?

Лопотухин. Бесполезно.

Дядя Коля. Ну что ж... Тогда снимай штаны.

Лопотухин Что?!

Дядя Коля (не спеша расстегивает ремень). Штаны, говорю, снимай.

Лопотухин. Зачем?

Дядя Коля. Выдеру тебя сейчас... Как Сидорову козу.

Лопотухин. Ты... Ты что?.. Не имеешь права!... Это... Это непедагогично!

Дядя Коля. Сейчас мы с тобой все обсудим. Права. Обязанности. Педагогику. Про Галилея потолкуем, про Джордано Бруно... (свирепо.) Сни­май штаны! (Гонится за Лопотухиным.)

Лопотухин. Дядя Коля!.. Ты что?.. Офонарел? Не имеешь права!.. Юрий Леонидович! Помогите! На помощь!

Дядя Коля. Извини, отец... Для твоей пользы... Исключительно...

Лопотухин. Ой, не надо! Ой! Дядя Коля! Ой, перестань! Ой, хватит! Ой, довольно!..

Сцена 6

Вожатская. Полуэктов и строгие девочки. Шафиров. В стороне Алла Константиновна Родионо­ва, Петров, Павлов, Малахова.

Полуэктов. Мы собрались сегодня по личной просьбе Юрия Леонидовича, а также Васи­лия Лопотухина, который хочет сделать очень важное заяв­ление. К сожалению, Юрий Леонидович не смог присутствовать: его срочно вызвали в роно. Вместо него пришла Алла Констан­тиновна. На повестке дня у нас два вопро­са: первый — заявление Лопотухина, вто­рой — разное. Кто за такую повестку дня, прошу голосовать. Принято единогласно. Переходим к перво­му пункту повестки дня. Слово для важ­ного заявления предоставляется Лопотухину. Давай, Вася, заявляй.

Лопотухин Сейчас... (Достал сложенный лист бумаги.) «Заявление. Я, Ло­потухин Василий, считаю своим долгом официально заявить, что все мои рассказы о летающем объекте являются вымыслом...»

Полуэктов (вздрогнул). Что?!

Лопотухин. «...являются вымыслом. Эта исто­рия была придумана мной, чтобы оправ­дать опоздание на урок математики. Я при­ношу извинения у Аллы Константиновны за срыв очень важной контрольной работы и обещаю, что подоб­ные факты больше не повторятся».

Полуэктов. У тебя все?

Лопотухин. Все.

Полуэктов Та-ак... Хо­рошо заявил, Лопотухин... Лучше некуда...

Родионова. Я очень рада, что Василий, на­конец, осознал свои поступки и набрался мужества осудить свое поведение.

Полуэктов. Интересно у тебя получается, Лопотухин. Сначала ты обижаешься, что тебе не верят, тре­буешь, чтобы мы создали специальную ко­миссию. Мы идем тебе навстречу.Твоё сообщение полно­стью подтверждается. Я назначаю встречу с научными сотрудниками из Планетария... И вот как раз в этот момент ты выступа­ешь с каким-то идиотским заявлением...

Родионова (нервно). О чем ты говоришь, Полуэктов? Что значит — сообщение подтверждается?

Полуэктов. Шафиров, поговори сам с этим деятелем.

Шафиров. Хорошо... Поговорим... Значит, Василий, ты всё выдумал?

Лопотухин (не поднимая головы). Выдумал.

Шафиров. И никто не приземлялся у вас во дворе?

Лопотухин. Не приземлялся.

Шафиров. Хорошо...Тогда чем ты объяснишь такой, например, факт. На указанном тобой месте наша комиссия обна­ружила большое количество странных ме­таллических шариков. Откуда они появи­лись?

Лопотухин. Не знаю.

Шафиров. Пойдем дальше... Чем ты объяс­нишь, что сантехник Николай Васильевич в точности по­вторил твой рассказ?

Лопотухин. Не знаю.

Павлов (вскакивает). А собаку? Как ты собаку объяснишь?

Лопотухин Какую собаку?

Павлов. Малаховскую собаку! Джерри! Вот такусенькая собачонка, а стала, как ло­шадь.

Петров (мрачно). И лысая!

Павлов. Можешь ты это объ­яснить, Лопотухин?

Л о л о т у х и н. Нет. Не могу.

Шафиров Странно все это, Ва­силий! Важное заявление делаешь, а объ­яснить ничего не можешь...

Родионова. Что ты хочешь сказать, Шафиров? Что эта мифическая тарелка на самом деле была?

Шафиров. Была!

Родионова. И Лопотухин ее видел?

Шафиров. Конечно, видел!.. Неужели непо­нятно, что врет Лопотухин? Раньше правду говорил, а теперь врет!

Полуэктов. Это правда, Лопотухин?

Лопотухин. Что правда?

Полуэктов. Что ты врешь?

Лопотухин. Не знаю.

Полуэктов. Как это не знаешь?! Ты можешь ответить Шафирову на его вопросы? Можешь все разъяснить?

Лопотухин. Не могу.

Полуэктов (зло). А кто может? Кто тогда может?

Малахова (вдруг, негромко). Я могу.

Полуэктов. Что ты можешь, Малахова?

Малахова. Разъяснить могу.

Полуэктов. Что разъяснить?

Малахова. Все.

Полуэктов. Ну, разъясни, пожалуйста.

Малахова. Пожалуйста... (Шафирову.) Ду­рак ты, Шафиров!

Шафиров. Что?!

Малахова. То!.. Умный, умный, а дурак.

Павлов Как ты смеешь, Малахова! Про Шафирова! Такое! Да ты!..

Малахова. А ты вообще сиди помалкивай — вон, как Петров.

Петров. А чего Петров? Чего Петров-то?

Малахова. Собака у меня выросла?

Павлов. Выросла!

Малахова. И облысела?

Павлов. Облысела!

Малахова. Вот тупари!

Павлов. Кто тупари? Кто тупари, Малахова? Ты говори, да не заговаривайся!

Малахова. Ты тупарь! И Петров! И Шафи­ров ваш тоже полный тупарь!

Павлов (кричит). Не трожь Шафирова!

Малахова. Трудно было догадаться, что собаку я подменила?!

Павлов. Как подменила?

Малахова. Элементарно. У нас в десятом подъезде ………………….. живет. Как раз тоже гулять вышел, когда вы своей наукой занимались, по всяким там меридианам ползали. Ну, попросила я его у хозяйки на пять минут и провела перед вами. А у вас челюсти отвисли: «Выросла! Облысела!»

Павлов (загрустил). Подменила?

Петров (развеселился). Подменила!

Лопотухин. Зачем?

Малахова (резко). Надо было!

Павлов (с надеждой). А дядя Коля?

Малахова. Что дядя Коля?

Павлов. Николай Васильевич... Он ведь тоже видел!

Малахова. Что видел?

Павлов. Тарелку!

Малахова. Бутылку он видел, твой дядя Ко­ля, а не тарелку.

Павлов. Неправда! Николай Ва­сильевич... он... он музыку любит! В филармонию ходит!

Малахова. Успокойся. Любит он музыку. Ходит в филармонию, в малый зал. Тем более ходить далеко не надо. У нас этот малый зал в соседнем «Закусочной» помещается. Там у них и музыка, и песни, и даже танцы бывают.

Павлов. Но ведь он же все подтвердил.

Малахова. Что я ему рассказала, то и под­твердил. Да дядя Ко­ля ради того, чтобы лишний раз в малый зал сбегать, что угодно подтвердит... Прав­да, может Ашхабад с Душанбе перепутать.

Петров. Точно! Перепутал! Ду­шанбе с Ашхабадом перепутал!

Шафиров. Ну ладно, Малахова. Хватит!

Малахова. Что хватит?

Шафиров. Предполо­жим, что все, что ты говоришь, правда! Собаку ты подме­нила, дядю Колю ты подкупила. Ну, а ша­рики? Металлические шарики, которые мы обнаружили? Или ты скажешь, что это ты их разбросала?

Малахова (снисходительно). Шарики, Ша­фиров, это обыкновенная дробь.

Ш а ф и р о в. Какая дробь?

Малахова. Обыкновенная. Охотничья. У меня папа охотник.

Шафиров. Ошибаешься, Малахова. Не обыкновенная это дробь. Может быть, твой папа и охотник. Но дробь эта не обыкновенная.

Малахова. А какая же?

Шафиров. Радиоактивная! Мы ее проверили на счетчике Гейгера. Трещит счетчик, Ма­лахова. Трещит, как полоумный. Откуда у твоего папы-охотника появилась радиоак­тивная дробь? Зачем она ему?

Малахова (растерялась). Я не знаю.

Родионова. Господи! Шафиров! Ну о чем ты говоришь? «Проверили на счетчике Гей­гера. Счетчик трещит, как полоумный...» О чем ты говоришь?! Да счетчик Гейгера в нашем физическом кабинете это старая рухлядь, собранная из описанных деталей. Он начинает тарахтеть, стоит по нему как следует стукнуть.

Шафиров. Не может быть!.. Ведь нам его спонсоры недавно подарили!

Родионова. Все может быть, Шафиров. Все!.. Кроме летающих тарелок.

Полуэктов. Слушай, Малахова. А зачем ты все это сделала?

Малахова. Что?

Полуэктов. Да все. Дробь насыпала. Соба­ку подменила. С дядей Колей сговорилась. Зачем?

Малахова (смутилась). Надо было.

Полуэктов. Зачем? Непонятно...

Первая девочка. А чего тут непонятного? Влюблена Малахова в своего Васечку Лопотухина.

Вторая девочка. С третьего класса.

Малахова. Кто влюблен? Кто влюблен? Сами вы влюблены, дуры ненор­мальные.

Первая девочка. Мы-то нормальные...

Вторая девочка. Мы-то не влюблены...

Первая девочка. А ты боялась, что Лопо­тухину влетит за вранье, вот и решила все подстроить, как будто тарелка прилетела.

Родионова. Девочки! Как не стыдно сплетничать! Прекратите!

Первая девочка. Мы не сплетничаем, Алла Константиновна.

Вторая девочка. Мы же не по углам шеп­чемся.

Первая девочка. Мы же на совете!

Полуэктов. Тихо! Во­прос об отношениях Лопотухина и Мала­ховой мы обсудим во втором пункте по­вестки дня, в разном.

Шафиров. Ну, хорошо... Пусть все это Малахова... Пусть это ее штучки... Но ведь землетрясение в Ашхабаде было! И как раз в чет­верг, когда Лопотухин обещал. Не могла же Малахова землетрясение устроить.

Полуэктов. Эх, Шафиров! Понадеялся я на тебя, а ты...

Шафиров. Что я?

Полуэктов. Ничего. Плохо поработала твоя комиссия. Недобросовестно. Придется тебе за это ответить.

Павлов. Почему это Шафирову придется от­ветить? Мы втроем работали, втроем и от­вечать.

Петров. Еще чего?... Втроем отвечать? Ша­фиров председатель, пусть он и отвечает.

Шафиров. Но ведь Земле­трясение было! А Лопотухин его предска­зал?

Полуэктов. Вынужден тебя огорчить, Шафиров. У меня в Ашхабаде тетя.

Шафиров. Ну и что?

Полуэктов. Ничего. Трясет их там чуть ли не каждую минуту. Так что предсказывай землетрясение на любой день — не оши­бешься. Тебе все ясно?

Шафиров (с болью). Да, мне все ясно. Очень хорошо мне все тут разъяснили. И Мала­хова. И ты. И Алла Константиновна. Спа­сибо вам большое.

Полуэктов. Ты, кажется, чем-то недоволен?

Шафиров. Я всем доволен. Спасибо. Вот только одного не могу понять... Что же это мы за люди такие? Почему это мы все мо­жем разъяснить и ни во что не верим? В парапсихологию не верим. В Атлантиду не верим. В летающие тарелки, и то не верим. Как же мы живем-то?

Петров. А чего?... Мы хорошо живем.

Полуэктов. Правильно, Петров! Можешь не беспокоиться, Шафиров. Мы очень даже хорошо живем.

Шафиров. А на небо тебе никогда не хочет­ся посмотреть?

Полуэктов. Куда?

Шафиров. На небо.

Полуэктов. Что на него смотреть? Чего мы там не видели?

Лопотухин (вдруг). Скучно...

Полуэктов Что?!

Лопотухин. Так... Ничего... Скучно тут у вас.

Полуэктов. А ты, Лопотухин... Если тебе скучно, можешь отправляться в иные ми­ры. Тебя ведь, кажется, приглашали?

Слышится лихая песня перво­классников: «Гуманоид скажет «Здрасте», разорвет меня на части». Донесся протяжный свист, крякнуло, зашипело. Все в недоумении. «Что это?» Вошел гость. Вылитый Юрий Леонидович Федоров. Только на голове шлем, похожий на мотоциклет­ный.

Г ость. Василий Лопотухин!

Лопотухин. Я здесь!

Гость. Выполняя данное тебе обещание, мы отклонились от курса и совершили посадку рядом с твоей любимой школой. Готов ли ты, Василий, отправиться с нами в дале­кий, неведомый тебе путь?

Лопотухин. Да. Я готов!

Гость. Тогда... поехали?

Лопотухин. Поехали!

Сцена 7

Дата добавления: 2015-07-20