POV – Дарелл Фэй. То, что я грёбаный засранец, я знал столько, сколько себя помню

То, что я грёбаный засранец, я знал столько, сколько себя помню. Порой, мне даже хотелось быть хуже, чем я есть на самом деле, и я старался, действительно старался выглядеть ещё большей мразью. Ну, а что? Ничто так не отпугивает других, как гаденькая ухмылочка, пошленький взгляд и сальные шуточки, а то, что я наизусть могу Гёте, например, декламировать – это вообще никому знать не надо. Проще жить, зная, что никто на тебя не надеется, и что ты тоже ни на кого не надеешься, не так ли говорил мне мой папаша, находясь в своём алкогольном бреду? Иногда мне кажется, что моя жизнь похожа на дешёвую мыльную оперу. Как там говорится? Ёжик плакал, кололся, но продолжал жрать кактус? Так вот: это про меня.

Мне пять. У меня счастливая семья, любящие родители и большой и толстый кот с дурацкой кличкой Фантик. Что может быть лучше? Тогда казалось, что жизнь - это один сплошной праздник. Что ж, все дети верят в сказки, и я не был исключением.

Мне десять. Один из самых отвратительных периодов в моей жизни. Тот момент я никогда не забуду, он настолько засел в моей памяти, что я бы и рад его оттуда выковырять, да вот только кажется, что он намертво врос в кору головного мозга.

Был обычный зимний день, такой же, как и все остальные. Я точно помню, что шёл мокрый снег, но ветра почти не было. Из школы нас отпустили пораньше: преподаватель заболел, а заменить его было некем. Домой я не шёл, а буквально летел. Папа ведь обещал мне приготовить моё любимое лакомство – блинчики с кленовым сиропом, а я, будучи тогда ещё сладкоежкой, из-за этого нёсся домой на всех парах, чуть не сшибив с ног пожилую соседку бету, гулявшую с собакой.

И вот, наконец, дом, милый дом. Лучше бы я вообще туда не приходил. Очень хотелось сделать сюрприз любимому папе-омеге, поэтому в наш замок - таким мне тогда казалось жилище, в котором мы обитали - я пробрался довольно тихо, разулся и крадучись направился на кухню, где и должен был находиться папа-Лео.

Уже на подходе мне показалось странным, что оттуда раздаются какие-то странные звуки, но я не придал этому значения: подумаешь, телевизор работает. А ведь стоило остановиться и прислушаться, но нет - ребёнок десяти лет, коим я тогда был, не мог даже представить себе того, что творилось на кухне. Представить-то, конечно, не мог, но вот увидел воочию.

Папа-омежка, как и ожидалось оказался на кухне, но вот то, в каком виде он там оказался, поразило меня до глубины души. Мой хрупкий папочка, которого я так любил и старался оберегать, которого считал самым красивым, самым честным, самым умным - в общем, самым-самым, был не один, а в компании двух огромных, как тогда показалось мне, - мальчишке - альф. Папа опирался руками о стол, стоя в позе раком, как это я сейчас уже понимаю; из одежды на нём был только цветастый фартучек с клубничками. Один альфа трахал его, а второму он в этот момент делал минет. Конечно же, всего этого я тогда не понимал, но знал одно: то, что происходит – плохо. Меня не видели, я постарался как можно тише убраться из места, которое до этого момента считал идеальным домом, и от того, кого считал идеальным папой и примером для любого омеги. Так я первый раз сбежал из дома.

Нашли меня через несколько дней, я прятался в брошенном доме неподалёку. Помню, был крупный скандал: папа-омега плакал, а отец-альфа громко ругался. С того самого дня наша семья дала трещину. Пару раз, приходя домой, я снова слышал стоны, такие же, как и в тот день, но теперь я уже не шёл посмотреть, а просто скрывался на втором этаже, в своей комнате, и сидел, смотря в одну точку.

Однажды отец вернулся так же не вовремя, как и я, и застал сию оргию - только на этот раз не на кухне, а в гостиной. Я пришёл домой почти тогда же, когда и он: в доме слышались крики, звуки бьющегося стекла, ломающейся мебели. Я побежал туда, откуда всё это доносилось. Отец швырял стулья, стараясь попасть в альф, а когда эти предметы были разломаны, в них полетели какие-то вазочки, тарелочки - в общем, всё, что попадалось под руку. Как сейчас помню, я обессилено опустился на корточки и громко, во весь голос, зарыдал. Это был последний раз в моей жизни, когда я плакал.

Мне пятнадцать. Родители давно развелись, и я остался жить с отцом-альфой, ибо оказалось, что такому любимому мной папе-омеге я нафиг был не нужен. Видите ли, как он сказал: «Кому я с довеском нужен буду». Очаровательно. Так вот, период полового созревания проходил тяжело. Я постоянно дрался, притом не только с другими альфами, но и с омегами умудрялся, за что меня, конечно же, постоянно наказывали. Омег ведь надо защищать, любить, холить и лелеять? И не пойдёшь же всем подряд объяснять, что если твой собственный папочка оказался шлюхой, то чем же лучше остальные?

Отец-альфа давно не имел на меня почти никакого влияния, так как пил, почти не просыхая. С тех пор, как папа-омега ушёл, отец ударился во всё тяжкие: алкоголь, наркотики и, вдобавок ко всему – легкодоступные омеги. С одним из таких омежек я и лишился девственности, собственно говоря. У него была течка, а у меня гормоны бурлили. Ему, по сути, было всё равно, перед кем ноги раздвигать, лишь бы был член, которым могли трахнуть. Секс мне понравился, чего скрывать, но вот отношение к представителям омежьих чётко укоренилось в моей голове. «Все омеги – шлюхи», - говорило моё внутреннее я, и я был с ним целиком и полностью согласен.

Мне двадцать. Я учусь в университете в Нэшвилле и живу в общежитии. Я вырвался из дома, где всё напоминало мне об ужасах, пережитых в детстве. Об изменах, о попойках, о побоях. Да отец периодически, находясь в особом угаре, и руку на меня поднимал, и длилось это до тех пор, пока я не дал ему сдачи. Впрочем, сразу после этого я и уехал из родного города.

Отношения с омегами категорически не складывались. Притом абсолютно никакие – ни дружеские, ни уж тем более любовные. Партнёров я менял как перчатки, и вскоре в общаге все знали, что Дарелл Фэй - кобель и скотина, каких поискать, но, на удивление, всё равно находились омеги, которые надеялись на то, что смогут меня изменить. Наивные.

Я мог нести какую-то лабуду насчёт любви, мог даже цветы или конфеты преподнести, но как только получал то, что хотел, сразу же исчезал из жизни того омеги, которому не посчастливилось - а может, и наоборот - лечь со мной в постель.

Мне двадцать пять. Университет давно закончен, и после мыканий по разным работам я, наконец, устроился в IADD. Это была работа мечты: во-первых, на неё хотело попасть множество народу, а взяли лишь меня одного, а во-вторых – они занимались полиграфией, что как раз было по моей специальности.

Вот тогда-то я и познакомился со своим боссом-омегой – Филиппом Амбером. Ни на одной своей работе я ещё не сталкивался с тем, чтобы омега занимал руководящую должность; повезло же мне так не по-детски вляпаться, что моим непосредственным начальником стал именно он. Самое что весёлое: первое время я и вовсе сидел с ним в одном кабинете, пока проходил обучение. Он меня бесил, бесил до умопомрачения, но при этом меня к нему тянуло, хотя это и было на каком-то очень глубоком уровне, и об этом я не говорил ни одной живой душе. Этот омега не был похож на всех, виденных мной ранее. Во-первых, он был выше меня на пол-головы, да, мне не повезло, и для альфы я низковат, хотя это никогда меня и не смущало. Во-вторых – он совсем не хрупкий, а весьма подкаченный, с хорошей такой, можно даже сказать атлетической, фигурой. В–третьих – за словом он в карман никогда не лез, и был из тех, кому палец в рот не клади - по локоть откусит. Я же привык, что все омежки кроткие и стеснительные, ты на них смотришь, а они краснеют и взгляд отводят. Но где там, не на того нарвался. Ты смотришь - и на тебя смотрят, притом так язвительно и оценивающе, что самому взгляд хочется отвести. С таким я столкнулся впервые.

И, наконец, мне двадцать восемь. Я до сих пор работаю в той же компании и под тем же начальником, который уже не первый год доводит меня до белого каления. Филипп Амбер старше меня всего на каких-то два года, и в его возрасте все порядочные омеги давно замужем и детишек нянчат, но только не он. Он третирует подчинённых, стебёт меня, как только может, и буквально днюет и ночует на работе.

Я думал, что после инцидента с просмотром порнухи на работе он меня всё-таки уволит, но нет. Он просто больше стал надо мной подтрунивать, и я всё чаще ловил на себе его плотоядные взгляды. Которые никак не мог объяснить самому себе. И да, за три года работы вместе я ещё ни разу не видел его ни с одним альфой - ну, кроме себя, конечно, так как из альф с ним работал только я. И раз в четыре месяца он исчезал на неделю, а потом появлялся на работе до противного бодренький и отдохнувший. В такие моменты моя ненависть к нему почему-то росла, и дико хотелось орать на него, что он шлюха и вообще, что гореть ему в аду стоит. Ведь абсолютно точно ясно, что пропадал он на время течки, а вот с кем он это время проводил - я не знал, и знать не хотел. Хотя, нет. Вру я. Хотел, но только не был готов это признать.

И снова, тысяча поклонов моей бете, не знаю, как бы я без неё писал=)

Дата добавления: 2015-07-25