Смерть отца

8 сентября 1979 года умер в просветлении отец Раджниша Дададжи, или Свами Деватирт Бхарти. На церемонии прощания в Будда-холле Раджниш положил цве­ты на тело отца и коснулся его головы. Раджниш объявил 8 сентября Днем махапаранирваны, в который следует поминать всех саньясинов прошлого и бу­дущего, которые умерли или умрут.

Вивек, ты просишь меня рассказать о том, как умер вчера мой отец. Я не могу на­звать это смертью. Или лучше тогда назвать это полной смертью. И обоих этих по­нятий один смысл. Я надеялся на то, что мой отец именно так и умрет. У него была смерть, к которой следует стремиться. Мой отец умер в самадхи, полностью отделившись от тела и ума.

Пока он месяц лежал в больнице, я проведывал его только три раза. Я отправлял­ся к нему всякий раз, когда чувствовал, что он на самом краю. Сначала я побаивал­ся того, что он, умерев, родится снова, поскольку у него оставалась небольшая привязанность к телу. Его медитация углублялась с каждым днем, но он не успел порвать несколько цепей, которые связывали его с телом.

Вчера я проведал его, и я очень обрадовался тому, что мой отец сумел умереть правильно. Он уж не интересовался своим телом. Вчера в три часа ночи он достиг первого проблеска вечности и сразу же понял, что не умрет. В первый раз он сам позвал меня, а другие два раза я приезжал к нему по собственному позыву. Вчера отец позвал меня, потому что был уверен в том, что умрет. Он хотел попрощаться со мной, и он говорил со мной красиво, без слез, без стремления жить еще.

Поэтому это не столько смерть, сколько рождение в вечности. Он умер в свой час и родился в вечности. Он пережил абсолютную смерть в том смысле, что теперь он уже не вернется. Это высшее достижение, нет ничего выше.

Отец оставил мир в полном безмолвии, в радости и покое. Он покинул мир как лотос, и стоило порадоваться за него. В такие моменты вы должны учиться жить и умирать. Каждая смерть должна быть праздником, но она сможет быть праздни­ком, только если поведет вас на более высокие уровни бытия.

Он умер просветленным. Я хотел бы, чтобы каждый саньясин умер точно так же. Жизнь отвратительна, если вы не просветлены, и даже смерть прекрасна, если вы просветлены. Жизнь уродлива, если вы не просветленны, потому что тогда она пронизана несчастьем, адскими муками. Смерть становится дверью в божествен­ную сферу, если вы просветлены, тогда она уже не несчастье и адские муки. По сути, жизнь, напротив, освобождается от мучений.

Я очень рад тому, что отец умер именно так. Помните о том, что вы все больше удаляетесь от своего соединения тело/ум по мере углубления медитации. А когда медитация достигает высшего пика, вы можете все увидеть.

Вчера утром отец ясно осознал смерть, почувствовал ее приближение. И он по­звал меня. Он впервые позвал меня, и в тот момент я увидел, что он уже не в теле. Боль отпустила его тело. Поэтому врачи недоумевали, ведь его организм работал совершенно нормально. Врачи даже не догадывались о том, что он скоро умрет. Он мог умереть в любой день. Отец страдал от сильной боли, его тело было поражено недугом. Его сердце работало плохо, пульс был неровным, сосуды рвались в мозге, ногах, руках.

Еще вчера отец был в порядке. Врачи осмотрели его и сказали, что он не умрет, потому что все опасности отступили. Но именно так и приходит смерть. Врачи не увидели опасность. Когда его привезли в больницу месяц назад, первые сутки бы­ли самыми опасными, и врачи боялись, что он умрет. Но он не умер. Во вторые сутки они не были уверены в том, что он выживет. Хирург даже посоветовал от­нять у него ногу, потому что его не удастся спасти, если кровь начнет застаиваться и в других частях тела.

Но я был против ампутации ноги, потому что человек все равно когда-нибудь умрет — зачем калечить тело и вызывать еще больше боли? Нет никакого смысла в том, чтобы просто влачить существование. Я отказался. Врачи удивились. Когда же отец прожил еще четыре недели, они согласились со мной, ведь необходимости в ампутации ноги действительно не было. Его нога оживала, наливалась силой. Отец снова начал ходить, и врачи сочли это чудом. Они уже и не надеялись на то, что он сможет ходить.

Вчера отец был в порядке, у него ничего не болело. И тогда я понял, что смерть совсем близко. Если смерти предшествует медитация, тогда все хорошо. Человек умирает в полном здравии, потому что в действительности он не умирает, а выхо­дит на более высокий уровень. Тело становится трамплином.

Отец медитировал много лет. Он был редким человеком. Не часто встретишь та­кого отца, как он. Отец стал учеником своего сына, это бывает редко. Отец Иисуса не осмелился стать его учеником, отец Будды не решался много лет принять по­священие. Но мой отец медитировал много лет по три часа в сутки. Каждое утро с трех до шести часов он сидел в медитации. Вчера в больнице он также медитиро­вал.

Вчера его смерть случилась. Никогда не знаешь, когда она случится. Нужно все время погружаться в себя. Однажды человек находит источник воды, исток созна­ния. Вчера именно это и случилось, причем в добрый час. Если бы отец покинул свое тело на день раньше, то вскоре возвратился бы в другом теле, ведь он про­должать слабо цепляться за мир. Но вчера его состояние совершенно очистилось. Он достиг состояния не-ума, умер как Будда. А что еще можно обрести сверх поля Будды?

Я пытаюсь помочь вам жить и умирать как будды. Смерть будды это одновре­менно и смерть и жизнь! Это не смерть, потому что жизнь вечна. Жизнь не начина­ется с рождения и не заканчивается смертью. Вы рождались и умирали миллионы раз, все это короткие эпизоды вечного странствия. Но вы бессознательны, поэтому не видите то, что пребывает за пределами рождения и смерти.

Когда вы станете более сознательными, то сможете увидеть свое изначальное ли­цо. Мой отец увидел свое изначальное лицо вчера. Он услышал хлопок одной ла­донью, беззвучный звук. Поэтому это не смерть, а достижение вечной жизни. С другой стороны, такое явление можно назвать абсолютной смертью в том смысле, что человек уже не возвратится. Радуйтесь!

Моего отца больше нет, но я вспоминаю его, когда начинаю вести себя подобно ему. Когда я вижу его портрет, то понимаю, что сам буду таким лет в семьдесят пять, если Бог позволит мне столько прожить. Мне приятно думать, что я не пре­дам его, что я буду напоминать его до самого последнего вздоха.

Мое тело очень напоминает моего отца даже в болезни, и я горжусь этим. Мой отец страдал от астмы, поэтому я, страдая от астмы, понимаю, что мое тело при­шло от отца вместе со всеми недостатками и ошибками. Отец был болен диабетом, и я страдаю этим же недугом. Он любил поговорить, и я всю жизнь только и де­лаю, что говорю. Я во всем его сын.

Он был замечательным отцом, и не потому, что был именно моим отцом, а пото­му, что сумел склониться перед своим сыном, стать его учеником. В этом поступке проявилось его величие.

Дата добавления: 2015-07-25