Матильда и город-мечта.

- Матильда, подожди, бегу! – он несся через комнату, пять шагов, всего пять шагов. Ему надо было успеть! Иначе будет много слез, слишком много слез. Да что уж там! Он и сам будет рыдать. Матильда же их любимица, почти член семьи.

За окном об тройной стеклопакет билась муха, елозила по нему брюхом. Большая дождинка, зацепившись за раму, вдруг побежала по стеклу, угрожающе приближаясь к мушке. И вот она уже нависла над ней и кажется спасения быть не может.

- Открываю, открываю! Залетай!

Окно дернулось и, шмыгнув в малюсенькую щелочку, мушка спаслась. Она зябко поежилась, отряхнулась и замерла на подоконнике, сварливо зудя и согреваясь. Раздался знакомый, и такой родной голос из кухни, где же она была когда муха стучалась в кухонное окно?

- Вы зачем окно открывали? Дождина страшный!

- Матильда вернулась!

- Вернулась?! – Девушка, похожая на фурию, как будто не веря своим ушам, вбежала в комнату, чтоб удостовериться. – Слава Богу, - и она протянула сжатую ладонь (но не кулак) близко близко к мушке Матильде, на расстояние одного ее маленького шажка. – Пошли накормлю. – Издав многозначительное «ззз» мушка Матильда уселась на руку и стала бегать по окружности пальцев не кулака девушки-фурии. Так мушка доехала до кухни.

На кухне девушка-фурия опустила кончик ножа в банку со смородиновым вареньем, мушкиным любимым, и тонкой полоской размазала варенье по столу. Довольная мушка впилась в него хоботком и заурчала от наслаждения. Сладкая жижа, что может быть вкуснее? Наевшись от пуза, она кое-как вразвалочку доползла до края стола у стены и спряталась за холодильником. Это было ее любимое место. Здесь она отсыпалась и зимовала тоже тут. Мушка и не знала, что жить может быть так хорошо. Раньше ее гоняли газетами, примерялись к ней мухобойками, натравливали на нее лягушек и уж конечно не впускали в дом. И не была тогда она никакой Матильдой, а так Мухой Надоедливой… Сколько же она пережила! А потом какой-то мальчишка (уж конечно не от доброты чувств) заманил ее вот этим самым смородиновым вареньем в банку, банку положил в пакет, к пакету привязал камень и бросил в озеро. В озеро, в котором отражался город. Все думали, что их город, и только мушка узнала, что нет.

Это был город-мечта (и не только для мух). Он даже назывался так Мечтайск. А люди назывались мечтайцы.

На другом конце небес я найду твой след,

Мне просто нужно знать, что ты не воскрес,

Что если я сейчас пойду за тобой,

Этот путь будет дорогой домой.

Этот путь будет дорогой к тебе,

В мир реальных снов и нереальных побед,

В мир где не будет тебя и не будет меня,

А будет одно бесконечное Я.

Мечтайск был небольшим городом: мушка облетела его за пару часов, от самого моря до тумана. Мушка летела над проводами, за которыми как за горизонтом распласталось небо, растянулось-расплылось по бесконечным голубым просторам, разомлело под заспанным солнышком, раскидало себя желтыми лучами… Раздарило воркующим деревьям, разукрасило в себя все водоемы и даже простым загорающим досталось чуток. А Мушка летела дальше, над шумом рычащих скутеров, над капельками их брызг, над запахом приближающегося дождя, над лениво спящими котами и маковыми полями. Она летела к домам, оголодавшая и уставшая, она бы очень хотела, но никак не могла прожить без людей. И с суицидальной настойчивостью, снова и снова летела на свет их окон, на сладость их запахов, на аромат их тела. Дрожа от страха и предчувствия чего-то гадкого, ненавидя себя за эту обреченность, психуя и матерясь, она выделывала фигуры высшего пилотажа, разгоняя свои прозрачные крылышки до трехсот пятидесяти двух, а иногда даже и трех взмахов в секунду. И с разбегу шмякнулась в стекло… Неожиданное приземление привело мушку в чувство, и в звенящей голове промелькнул утробный ужас: в городе нет ни одной помойки! Это верная гибель, это крах… И мушка обессилено упала на белоснежный подоконник, даже жужжать не хотелось. Голодная смерть в городе-мечте. Что может быть печальней? А ведь и в правду за весь свой полет, она не встретила ни одной своей соплеменницы… А тут вдруг из окна соседнего дома выползла откормленная перламутро-зеленая ленивая и какая-то слишком уж раскайфованная мушинная особь, не торопясь обошла мирно спящего там же рыжего кота и задумчиво остановилась на краю подоконника. В ее раздумьях читалось лишь одно: а стоит ли ей вообще куда-то лететь? И видимо решив, что не стоит, плюхнулась на попу. Под по-хозяйски нахальным взглядом жирной мухи мушка чувствовала как облезлая собака, жалкой и убогой, какой-то даже плешивой. И мушка стыдливо поползла по стеклу оконной рамы, чтоб спрятаться, пусть думают, что ее и не было. Скользкое стекло… Как же это противно… А с той стороны стекла параллельно ее щуплому тельцу девушка, похожая на фурию, вела тонким пальчиком. Что такое фурия и как она выглядит, мушка не знала, но такое сравнение почему-то пришло ей в голову. Она как будто сопровождала мушку в пути, потом обогнала ее и стала рисовала дорожку, и мушка как зачарованная скользила по ней. Это чем-то очень рассмешило девушку фурию, и она распахнула окно. Осторожно… Чтоб не стряхнуть мушку… Такая забота была очень странной, но мушке ничего не осталась как только положиться на судьбу. Лететь ей было некуда.

Набраться сил и с высоты броситься в пропасть,

Пусть волны несут меня с собой туда, где осень

Туда где, тепло и легко и волны ласкают страстно

Там с тобой мне будет хорошо, а без тебя прекрасно…

- Мушка, а ты чья?

Мушка жалобно прозззыкала. Чья-чья? Ну конечно же ничья. Разве бывают чьи-то мухи?

- Петь! Иди сюда. – Окликнула кого-то девушка-фурия. – Смотри, тут мушка. Кажется потерялась. Ты не знаешь чья она?

- Да я ни у кого такой не видел. И худая она какая-то ужасно… Похоже правда потерялась.

- Пусть наверное пока у нас поживет, не на улице же ей ночевать.

Мушка слушала и не верила своим ушам. Такого не бывает! Просто не бывает! Или она умерла и попала в мушиный рай?!

- Пойдем. - И девушка-фурия поднесла ей свернутую в кулак ладонь, мушка перепрыгнула. Под каждой своей лапкой она ощущала нежнейшие волоски ее руки, чувствовала ее запах, шероховатость кожи, она никогда не забудет ее. Она ее Бог. Мушка доехала так до стола, и пока девушка-фурия лазила в холодильник, от счастья упала на спинку и, быстро-быстро завибрировав крылышками, устроила то, что на их мушачьем сленге называлось «нижний брейк». В еще большем шоке она прибывала, когда ее Богиня, хозяйка, растянула тонкой полоской это самое смородиновое варенье специально для мушки. Мушка ошалела, она боялась, что все это сон. Вот началось все это смородиновым вареньем, им же и закончится. Хлебнет она его и все, и снова в том мире, или чего доброго вообще в той банке. И мушка стояла на краю этой сладкой жизни и не решалась прикоснуться к ней, даже попробовать. А она манила, и сил сопротивляться уже не было, и мушка, зажмурив глаза, поддавшись искушению, взахлеб впилась в ягодную сладость. И ничего не случилось, ничего не пропало. Только стало еще лучше от чувства полного живота.

С ней играла, щекотали ей пузико, гладили крылышки. Ей даже имя дали. Долго-долго думали, потом устроили голосование, в конце-концов она стала зваться Матильда. Мушку переполняла гордость и блаженное состояние счастья.

Всю улицу они обклеили объявлениями: «Найдена мушка. Звонить по телефону 985-85-78». Никто, конечно, не позвонил, она же была никому не нужна. Так она и осталась у них жить. Кроме девушки-фурии и Пети с ними жили еще тетя Люба и дядя Матвей. Они все хорошо относились к мушке, никто ее не обижал, не шпинал, но больше всех мушка любила конечно девушку-фурию. За то, что она больше всех любила мушку Матильду. У них это было взаимно.

Мушка у них была не единственным питомцем. На улице, в огромной конуре, без всякой цепи и тем более без цели, как мумия, лежал вечно дремлющий, но некогда не спящий Тутанхамон. На Тутанхамона он был похож только древностью своей и какой-то мифической мудростью. О нем на их улице ходили легенды. Мушка Матильда часто, сидя за холодильником, размышляла о том что было раньше: курица или яйцо? Звали ли Тутанхамона Тутанхамоном, за эту его легендарную мудрость, или все эти легенды были просто приписаны ему из-за этого имени «Тутанхамон»? Иногда мушка летала к псу в гости. Он угощал ее полупротухшей костью, ей ужасно не нравился этот вонючий вкус, но из приличия она не отказывалась. Она рассказывала Тутанхамону все последние слухи, а он обычно молчал. Он вообще мало говорил… Может быть в этом и заключалась его мудрость…

Еще она летала в гости к старой откормленной мухе. Ее звали Реклама. Дурацкое конечно имя, но выбирать мушкам не приходилось. Вот с ней то Матильда тарахтела до сыта. Обо всем, но чаще о своей прошлой жизни. Сейчас она казалась ей сном, старым почти забытым, приснившимся когда-то очень давно, и теперь лишь отголосками выплескивающимся из сознания.

А по выходным они с другими мухами-соседками посещали кондитерскую. Рассаживались вдоль витрин и вдыхали запах белкового крема, и ждали, когда хозяин дядя Миша вынесет им пирожное, одно на всех. И они налетят на него как мухи на мед (хотя они и есть мухи).

Вечерами мушка Матильда смотрела телевизор. Даже вернее сказать телевизор то она смотреть не любила, но вот полюбился им один сериал. Ей и девушки-фурии. И каждый будний день ровно в девять они на перегонки неслись к дивану, чтобы занять свои места перед экраном. Мушкино место было на спинке, иногда она забиралась на плечо к девушке, в особенно впечатляющие моменты.

Когда семья завтракала (а завтракали они всегда вместе), Матильда устраивалась на краешек стола в уголке, и ее подкармливали, то кусочек вафельки отломиться, то долька яблочка. А если вдруг про нее забывали, она сама напоминала про себя и нагло попрошайничала.

Город был красивым и очень странным. Спокойный и размеренный, не реально счастливый и солнечный, он убаюкивал, укачивал, расслаблял. Здесь каждая ночь была звездной, каждое утро - солнечный, роса пахла сиренью, в лужах отражались деревья, вместо пустырей здесь были маковые поля. А перед дождем была радуга. Перед дождем здесь всегда была радуга. А дожди шли редко, где-то раз в две недели на полчаса небо затягивали тучи, и заливали водой город-мечту, чтобы дышалось, чтоб не грустилось. Такие здесь были законы природы. А еще здесь не было зимы. Вернее она была, но какая! Удивительная зима! Сначала мушка вообще ничего не поняла. Проснулась однажды утром, высунулась из-за холодильника, а за окном все не так. Белым-бело…Первая мысль: откуда летом снеговики? Вторая мысль: летом не может быть снеговиков, значит это… ЗИМА!!!! Господи, как Матильда испугалась! В ее старом мире мухи зимой не живут… Маленькая испуганная мушка пулей бросилась к девушке-фурии, залезла к ней под одежду, поближе к телу и там нервно задрожала.

- Матильда, что с тобой? Матильд, ты чего? – Она заглянула к себе под майку. - Чего ты так напугалась? Смотри, зима пришла. Пойдем в снежки играть? Пойдем, пойдем! – И девушка-фурия выскочила на улицу даже не одевшись, как была в майке и джинсах. Мушка аж вспотела от страха. Такого подвоха от нее она не ожидала! Что ж она делает-то?

Они выскочили из дома. Улица была усыпана счастливыми людьми, с санками, с лыжами, они сновали туда-сюда, создавая какое-то броуновское движение (когда-то давно мушка обитала возле физмата и наловила там много научных словечек). Матильда боялась вдохнуть обжигающий воздух зимы, боялась, что это будет ее последний вздох. А от страха дыхание спирало и становилось только хуже и оголодавший мозг бился в судорогах и заставил мушку вздохнуть. Коротко и обрывочно, но зима все таки вошла в нее… Вошла и не убила….

Снег, хлопьями крупными,

Кружит над осенью

Засыпает собой,

Свет, бликами лунными

Жемчужные россыпи

Собирает метлой,

Звезды в небе качаются,

Не откликаются не на чьи имена,

Так зима начинается,

Зима начинается, приходит зима.

Ничего не изменилось, даже озноб не пробрал, только сырость какая-то ощутилась. Матильда посидела еще чуть-чуть, отдышалась, потом высунула глаза…

Она увидела яркое солнце, щебечущих птиц и других мух. Они облепили все подоконники и что-то бурно обсуждали. И трава устланная белой ватой, и снеговики из нее и крепости. Мушка осторожно выбралась из под майки. Тепло и как-то влажно, как возле парной. Окна в домах запотели, листья деревьев купались в росе. Город-мечта стекал, как краски на невысохшей картине. Стекал, чтобы исчезнуть под белым покрывалом, скрыться под ним, притаиться, чтобы смыть с себя лето, чтоб окунуться в зиму. На немножко, всего на несколько дней побыть другим, отдышаться. И мушке Матильде стало совсем не страшно, даже как-то радостно. Она разбежалась и с размаху врезалась в белый пух. На секунду город пропал из виду, а потом появился вновь, еще более яркий, светлый и чудный. Мушка летала, крутила фигуры высшего пилотажа, разгонялась, разрезала этот странный снег, купалась в нем, как дядя Скрудж в своих монетах. Ее безумное «Бзззз», слышалось на несколько десятков метров вокруг, даже сквозь детский визг и громкий мужской смех-бас. Вдоволь на кувыркавшись, запыхавшаяся мушка присела на краешек своего подоконника, чтоб отдышаться и понаблюдать за резвящимися мечтайцами. Только присела и тут…

Сначала был звук. Свист, но глухой и резкий и быстрый, насколько только может быть быстрым звук. Потом хлопок и пробел. В только что густо сгруппированной толпе вдруг образовалась пустота… Мушка рванула с места. Туда, вперед, на звук… Она почти спотыкалась в своих крыльях, путалась, ужас пеленой застилал большие круглые мушкины глаза. Если бы она была человеком как бы она сейчас орала! Но мухи не кричат, и Матильде ничего не оставалась как просто лететь, сбивать на пути других мух, а также комаров и мошек, врезаться во внезапно возникшие спины людей, и снова набирать скорость. Махать своими крылышками что есть сил, до жути бояться, но не мочь остановиться. Она неслась к девушке-фурии. Она неслась к тому месту, где та только что стояла, а теперь на снегу распласталось ее тело…

Ей очень плохо,

Она умирает,

Но сил отпустить ее

У меня не хватает

И я цепляюсь за воздух зубами

Не уходить ее умоляю…

Мушка Матильда подумала, что это конец. Какая-то шальная непонятно откуда взявшаяся пуля, пронесшаяся только что сквозь людей, попала в девушку - фурия и наверное убила ее. Она разрушила все, эта бездушная жестокая тварь… Мушка шмякнулась на еще теплую и такую родную майку. Что же ей делать? Что она может? Маленькое испуганное насекомое? Только одно. И она сделала это. Сама не поняла зачем, из вредности и отчаяния, вспомнив какой она была раньше, и ненавидя весь свет за свою такую несчастную судьбу, она укусила девушку-фурию. Впилась в ее нежное тело, где-то чуть ниже уха, впилась чтобы попробовать ее сладкую кровь, чтоб впитать ее в себя навсегда, сделать своей частью. Чтобы снова стать мухой, противной и надоедливой. Но она была уже другой, она так уже не могла. И хоботок уже не хотел человеческую плоть…

- Ай! – крикнуло безжизненное тело. И попыталось стряхнуть с себя кусучку.

- Матильда! Ты чего кусаешься?

- Бззз. – От радости она уселась девушки-фурии на нос и зажужжала! Живая! Живая! Счастье то какое!

- Ты сегодня вообще какая то странная! Что с тобой такое?

- Бзззз, бзззззз. Бзз. Ззззз. – Она очень, очень хотела домой. Ее как будто поняли.

- Ну хорошо, пошли домой. – Матильда, пересела на руку и, уткнувшись хоботком в трещинку на запястье девушки-фурии, поехала домой. Ее чувства… Их нельзя было передать… Сознание, в миг пережившие несчастье, а следом счастье, отключается, не в силах переварить случившееся. Сердце колотилось, лапки онемели, желудок провалился к спине и отдаленное чувство эйфории – это и была мушка.

Уже потом, рассматривая эту как бы зиму из окна, она поняла, что тогда случилось с девушкой-фурией. В этом городе даже пули были не пули. В большой пистолет, похожий на водный, заряжался снег, им же, только утрамбованным в пули и стреляли… И стреляли из них пацаны и пистолеты были пластмассовыми… Усовершенствованная игра в снежки, так Матильда обозвала эту забаву. И девушка-фурия просто подыграла им, прикинувшись убитой…

Этой зимой мушка на улицу больше не вылетала. Присядет на подоконник, подышит воздушком и назад за холодильник. Так привычней.

В этом городе была еще одна странность. У этого города были границы. Он был конечен. А там где кончался город начинался туман. Белый, как молоко и мягкий, как облака, в нем нельзя было идти, в нем можно было тонуть. А дальше тумана не было ничего. Мечтайцы снаряжали несколько экспедиций, составляли карты, но так ничего и не нашли. Наверное там ничего и не было.

А мечтаевские мушки очень любили летать туда, где начинается туман. Это было их главное развлечение. В тумане можно играть, с туманом можно играть. Они разбегались и падали в туман, даже скорее не в туман, а на туман. Он ловил их, как ловит море, как стог сена. Матильда разбегалась и с невероятными кульбитами разрезала туман. И через голову, и через крыло, и мертвую петлю, что только не вытворяла мушка - экстрималка. А еще она очень любила один трюк, он был ее коронный, другие мухи заворожено наблюдали, как она это делает. Она разгонялась по окружности и влетала в туман так, чтоб часть ее пути выпадала на это белый смог, а вторая, на ту часть, где его не было. Вот в этом перепаде и был финт. Он обжигал, и чем дольше находишься в тумане, тем сильнее ощущалась разница. Многие мушки решались на такой полет, но Матильда залетала глубже всех. Ее круг больше чем на половину оставался в тумане.

И вот однажды мушка Матильда «на слабо» решилась практически полностью пропасть в тумане. Разлетелась, дала пару кругов и нырнула. Этот раз был каким-то особенным, обожгло как-то сильней, аж дыхание сперло. И мушка лишь на одну секунду даже отключилась… Сбился ровный размеренный мах, а значит сбился и круг… Вот вроде бы он уже и закончился, а туман все еще нет. Мушка замерла, огляделась (лучше б она этого конечно не делала).

В общем Матильда потерялась. Куда не посмотрит – везде туман. Все одинаково. Уже через секунду она не знала, откуда она прилетела, и где выход. Сначала просто металась, что еще сильней усложнило задачу, потом пыталась как-то сорганизовать свое спасение. Крылья устали, вокруг была сплошная пустота, приземлиться некуда. Появилась идея прорваться наверх к солнцу. Летела, летела, билась, билась! В тумане оказывается очень трудно летать. Воздух густой, почти сырой, и его разрезаешь, пробиваешь лбом, а он тяжелый, пористый, крылья влагу впитывают, и каждый взмах, как каторга, как чугун тягать. И главное, что никакого света в конце тумана то и нет! Надежда гаснет, а с ней и силы… Летела, летела, ну не может быть что это еще не небо! А вдруг? И еще чуть-чуть. А потом еще. А потом все… Кислород другой стал, горький… Выше нельзя. И Матильда камнем упала, чтобы строго перпендикулярно, чтоб не запутаться еще сильней. Мушка бесцельно повисела еще чуть-чуть, пока ее не затрясло: крупной такой дрожью, в резонанс с крыльями. Холод охватил… Что же делать? Не может так быть! Раз есть вход, значит есть и выход! И он где-то тут. Она никуда далеко не летала! Только бы найти, только бы найти! Матильда стала метаться, бездумно и безразборно, биться из стороны в сторону, задыхаться, падать, снова подниматься, выбиваться из сил, открывать второе дыхание. Но толку не было. Всё. Внутри все рухнуло, крылья опустились. Дальше биться не было смысла. Она даже не была уверена где низ, а где верх, что уж тут говорить про право и лево… Каждого ведь ожидает свой конец. Этот туман был мушкиным концом. Обидно… Досадно… Но ладно… Матильда смирилась уже. Лишь бы только смерть была легкой. Уснуть бы. Жалко конечно, что так мало пожила она в этом чудесном городе. Жалко… Но вот так… С другой стороны, если б она не попала сюда, то точно бы уж не перезимовала в том своем старом мире. А так, хоть что-то. Может их мушиный рай хоть немного похож на этот город? Скорей бы уже это узнать. Дааа… Вот так… Бесславно.

Матильда закрыла глаза и стала вспоминать… Шелест деревьев, запах моря, смородиновое варенье. Чем интересно кончиться сериал? А что сейчас делают Тутанхамон с Рекламой? Потеряли наверное ее… А девушка-фурия? Она же плакать будет, когда мушка не вернется… Как жалко их всех. Как жалко себя. Глаз что-то обожгло, ослепило. «Всё» - подумала мушка, глубоко вздохнула, чтобы набраться смелости, и открыла глаза. Она пойдет на встречу своей смерти, она хочет знать как это. Туман прорезал луч фиолетового цвета. И убегал куда-то дальше. Чуть дальше появился розовый, просто из неоткуда, возникал и уносился. Потом понеслось: красный, зеленый, синий, оранжевый, голубой. Разом, ото всюду и в разброс. У Матильды аж в глазах зарябило. А потом Матильда поняла, что это. Это – радуга! И мушка как завороженная последовала за ней. Сил лететь уже не осталось и она просто поползла. По теплому гладкому коромыслу, соскальзывала, поднималась, но ползла, туда, на самую вершину, а может быть и дальше. Куда то же она ведет? Где-то заканчивается? И она закончилась. Но еще раньше закончился туман! На четверти радуги, просто закончился. В момент, как отрезало! И мушка увидела небо! Она увидела город! Застыла на секунду, не веря в свою судьбу, не веря в счастье, уже вообще ни во что не веря. А потом, поползла, поползла, поползла, что есть сил, почти бегом (если можно ползти бегом), выше, на самый пик. А уже оттуда просто скатилась, легла на пузико и съехала вниз. Упала в траву, развалилась, уж и каталась Матильда, и резвилась! И силы откуда-то взялись. Господи, как же она была рада! Выпуталась! Спаслась! Никакого тумана больше! Никогда! Сейчас домой, за холодильник и нос свой больше никуда не высовывать! Она присела на краешек травинки, отдышалась, успокоилась. Надо тащить свое тело домой. Очень захотелось вдруг Матильде за пазуху к девушке мечте. Она там ее уже ищет наверное. И мушка полетела.

Значит туман был частью города. Или город был частью тумана. Туман рождал радугу. А радуга значит дождь. А дождь значит вода. Вода значит жизнь. Туман рождал жизнь. Из ничего, из неизвестности, из пустоты и серости возникает город. Целый город! И живет он и не знает, что он – дитя тумана.

В этих своих мыслях она совсем не заметила как начался дождь. А ведь действительно, после радуги здесь всегда был дождь, как она об этом сразу не подумала. Блин, то же ведь не есть очень хорошо! Дождь для мушек может быть ой как страшен! Она прибавила ходу, переключила передачу так сказать, надавила на газ. Она торопиться и дождь как будто тоже. Только что мелко моросящий, он уже колотил бесконечными струями, сливаясь сам с собой в тарабанящем экстазе. Маневрируя между каплями дождя, мушка Матильда все таки долетела до дома. Долетела и ахнула… Все окна были закрыты! Все! Ни одной даже самой маленькой щелочки, и деться некуда. Матильда билась лбом об стекло, елозила по нему пузом. Где же она? Ну где же? Дождина уже лил как из ведра, она уже почти тонула в потоках, стекающих по стеклу. Ее не слышали. Похоже ее и не ждали…

А на улице дождь до утра стеной,

Я хотела сегодня остаться с тобой,

Посидеть тихонько погрустить у окна,

Но на улице дождь, и я не пришла…

Бесконечный дождь шурует стеной

Ни для кого, для меня для одной

Ни для деревьев, ни для травы…

Просто чтоб я могла не прийти…

Мушка стала метаться от окна к окну и вдруг поняла, что девушка-фурия тоже мечется! Только они с ней все время разминаются! Вот невезуха сегодня! Прям не прет! Ну кто-то же где-то должен ее заметить? Где все то? С горем пополам она кое-как добралась до зала, уже мокрая как кошка, замерзшая как собака. Через водопад дождя она разглядела Петю. Заелозила, зажужжала. Петенька, Петенька, Петя! И он увидел ее. Он побежал ее запускать, но вместе с ним с рамы побежала капля. Большая дождевая капля. Если Петя не успеет, она ее утопит. Пете остался шаг, капле остался миг. Петина рука рванула ручку, капля оторвалась от рамы. Она летит… Мушка уже видит в ней свое собственное отражение, свои огромные испуганные глаза. Окно дернулось. Матильда почти боком просунулась в еще только открывающееся окно. Капля пролетела мимо. Все. Дальше были девушка-фурия, кухня, смородиновое варение, холодильник.

Потом она спала, и во сне ей снился город. Одинокий и занесенный туманами, он потерялся где-то может быть в горах, или в морях, а может быть в облаках. Болтался где-то между небом и землей, и не знал, что он не один такой.

Страна, что лежит за туманами,

Где быть мудрым не значит быть старым,

Где быть добрым не значит быть слабым,

Страна, где рождаются ламами…

И только в озере отражался город. Горожане думали, что это их город и только мушка знала, что нет…

P.S. И здесь мушки писали стихи…

Дата добавления: 2015-07-25