Глава восьмая. Принудительная вербовка

В Питере, как всегда, с неба сыпалась мерзкая морось.

Арсений Степанович Яровой, дослужившийся до майорской звезды на милицейском погоне и пригретый за услуги, о которых не любил распространяться, в МИКБ на хлебной должности начальника службы безопасности, за все годы уяснил, что главное — солидность. Однако за последние сутки от тяжеловесной мины на его лице не осталось и следа, движения стали неловко-суетливыми, как у сержанта постовой службы, попавшего «на ковер» к начальнику ГУВД.

Выбираясь из такси, попал ногой в выемку, до краев залитую мутной холодной водой. Не сдерживаясь, витиевато выматерился, поймав восхищенный взгляд таксиста в зеркальце заднего вида. Машина рванула с места, и по кейсу, которым успел прикрыть полы плаща Арсений Степанович, ударили грязевые дробинки, вырвавшиеся из-под взвизгнувших на мокром асфальте колес.

— Японский городовой! — Яровой даже задохнулся от ярости.

Полоса невезения началась еще вчера со звонка давнего друга, сумевшего, несмотря на все пертурбации последних лет, удержаться в кресле начальника райотдела милиции. Из короткого разговора Яровой вычленил три основные фразы — «у твоего сына неприятности», «на меня давят», «решить можно только на месте». Бросив все дела, Яровой успел на Лениградский вокзал прямо к отходу поезда.

Сверившись с адресом на листке, он свернул на улицу Марата. Найдя нужный дом, немного постоял на улице, проверяясь, потом бросил окурок под колеса ползущих мимо машин и вошел в подъезд.

Бывшая коммуналка была переоборудована под офис. В таких он бывал тысячи раз, с тех пор как правление банка повесило на его службу выколачивание долгов с нерадивых клиентов. Механизм был прост: приняв поступление на счет клиента-должника, банк тут же отряжал к нему «отряд финансовой гвардии», как прозвал его Яровой. Чтобы акция не напоминала банальный рэкет, к группе прикреплялся мальчик-финансист. Его задачей было внятно и грамотно растолковать клиенту суть кредитной политики банка. Остальные с мрачными лицами стояли над душой директора-должника, как живые символы неотвратимости платежа.

Яровой потянул носом воздух. Пахло пылью и раскаленным на паяльнике припоем. Вдоль стен по всему коридору стояли штабеля пустых коробок с надписью «Самсунг».

«Компьютерщики», — подумал Яровой и, посмотрев на пустующее место охранника, хмыкнул: «Лохи непуганые».

За ближней дверью девица увлеченно трепалась по телефону. Яровой прошел по коридору. Лишь на одной двери висела табличка.

«Пассаж, ЛТД», — прочитал Яровой. — «Все, как сказал Мишка. Но какое отношение это имеет к Сергею?»

— Входите, — раздалось из-за двери в ответ на его стук.

Своих Яровой вычислял моментально. В том, что сидевший за столом человек имел отношение, как сейчас выражаются, к «силовым ведомствам», сомнений не было. Умение и желание давить как каинова печать лежит на всех, кто больше трех лет имел отношение к «органам». Человек давил, намеренно затягивая паузу и пристально рассматривая Ярового.

Арсений Степанович мысленно примерил на хозяина кабинета погоны. Выходило, не меньше полковника. Хотя с такой комплекцией, тяжелым лицом с крупными чертами и властной складкой губ можно было носить и генеральский китель, смотрелся бы, и сомневаться нечего.

Дуэль взглядов можно было бы продолжать до бесконечности, Яровой умел смотреть не хуже противника. Но он вспомнил о Сергее — и моментально сломался.

«На хрен выделываться! У него все козыри», — вздохнул Яровой и расстегнул плащ.

— Я от Михаила, — сказал он, сознавая, что зря суетится, его здесь знают и ждали. Компьютерщики — лишь камуфляж. Кабинет, захламленный коробками, два стола, заваленные платами, и пыльные стопки компьютерных журналов никак не вязались с сидевшим спиной к окну человеком.

— Присаживайтесь, — человек сделал неопределенный жест рукой.

Яровой придвинул жесткий обшарпанный стул и сел в пол-оборота к двери.

Человек положил на стол плоскую коробочку и щелкнул кнопкой.

— «Глушилка». Разговор у нас будет конфиденциальный.

— Я не против. — Яровой успел отметить, что никаких татуировок на толстых коротких пальцах нет. И еще заметил желтые никотиновые разводы на указательном пальце левой и характерный нарост на среднем пальце правой, появляющийся у много писавших людей. «Из оперов. Только чей? Поймай его на жаргоне, сразу узнаешь».

— Михаил, надеюсь, ввел вас в курс дела? — Человек открыл тяжелый портсигар и достал сигарету без фильтра.

— Да. — Яровой на глаз попытался определить марку сигарет. По качеству набивки (из отечественных табак крошится, как из худого кулька) и фирменной синей полоске понял — «Житан». «А до этого, естественно, смолил что-то типа „Примы“».

— Ничего, если повторю? — Он прикурил сигарету. — Итак, вы решили позаботиться о будущем сына. Похвально. Должность начальника службы безопасности крупного банка дает ряд преимуществ. Во-первых, материальные. Во-вторых, уже наработаны полезные контакты. Парня можно пристроить в хорошую фирму и «поступить» в нужный институт. Вы правильно рассчитали, карьера военного в наши дни — опасная глупость. Воевать он будет не за великую Родину, а за чей-то интерес. Глупо, согласен. На какое число наметили свадьбу?

— Через две недели, — машинально ответил Яровой, ужаснувшись в душе их осведомленности.

— Тоже правильно. Семьями давно дружите. Девочку хорошо знаете. Проблем «свекровь — невестка» не возникнет. Женить парня в Москве — это вы тонко придумали. Разом обрубаются все питерские связи. Пришлось посуетиться, парня заставляли подписать контракт на пять лет. Пашка Грачев выживает из армии одних и берет в кабалу новых. Ошибкой было оставлять парня без присмотра в последние дни. Должны же были понять, после казармы у него голова пойдет кругом. Возможно, решили, пусть покуролесит на прощание, чтобы дурь вышла, а?

— Возможно. — Яровой полез в карман пиджака за сигаретами, одновременно чуть сдвинул кобуру под правой подмышкой. Был левшой, как ни пытался, но научиться стрелять с правой не смог. Сейчас это было большим плюсом, он сидел левым боком к столу. Если противник и ждет подвоха, по привычке будет следить за правой рукой. «Информации у него — вагон. Не в Сереге дело… Подставили парня. Черт, а я, как дурак, попер в Питер без прикрытия!»

— Сережа погулял на славу. Устроил отвальную для близких друзей. Пили-ели, смотрели на ресторанных шлюх. Все, как у людей. Дело кончилось, как на Руси принято, легким мордобоем.

— Я в курсе. — Яровой покосился на дверь. В коридоре, если не считать щебетания девицы, было тихо. — Прибыл наряд. Ребят передали в комендатуру. Вояки моего брать отказались, так как по документам он уже отчислен из училища. Михаил мне все рассказал.

— Сергей допустил две ошибки. И дело не в том, что не стерпел и дал в рожу какому-то Салману. Мальчишке-чеченцу лет семнадцать, но гонору хоть отбавляй. Откровенно говоря, он сам нарывался. Но зачем было поминать его маму? Сами знаете, у кавказцев наш классический русский посыл к соответствующей матери считается смертельным оскорблением. Это первая ошибка. Вторую он совершил, когда за обиженного встали взрослые дяди.

— Удар вилкой можно списать на необходимую самооборону. Это же не нож, вытащенный из кармана. Их было больше, все чисто. А пострадавший отделался глубокой царапиной.

— Нет. Проникающим ранением в брюшную полость, если быть точным. Классифицируется, как телесное повреждение средней тяжести. Если бы все было чисто, вы бы приехали сюда с ящиком коньяка для друга Миши и ремнем для сына. Что-то тут не так, да, Арсений Степанович? Мент вы опытный, дело-то закрыть — два пальца обдуть. Но ваш Миша на это не — пошел. Он сказал, почему?

— Он сказал, что вы можете уладить этот вопрос.

— Могу. — Человек затушил сигарету и придвинул к себе телефон. — С потерпевшим справиться не сложно. Как понимаете, на нем много висит. Попросим шума не поднимать и тихо слинять из больницы. С мальчиком труднее. Щенок оказался породистым. Папа встал на дыбы. Связан с крупными авторитетами, сами понимаете, простить такое не может. Потеряет лицо, как говорят японцы.

— У меня есть деньги. — Яровой напрягся, разговор входил в финальную стадию.

— Знаю. Недавно сыну купили квартирку в Москве. Подарок молодым. Ну, думаю, родной банк не откажет в срочной ссуде.

— Сколько он хочет? — «Раз, прокол! О квартире никто не знает. Только хозяин риэлтерской фирмы и я. Вот уже ниточка!»

— Не важно, Арсений Степанович, сколько он хочет. — Человек покачал головой. — Важно, что попрошу я.

— Так говорите, хватит мурыжить!

Человек погладил выпуклый бок телефонного аппарата.

— Один звонок — и ваш Сергей выйдет из камеры. Я понимаю вашу горячность. Миша предупредил, что папа Салмана надавил на все кнопки? Жаждет, так сказать, крови. Пока делу не дали ход, парня еще можно изолировать от уголовников. Но что его ждет в общей камере, вы знаете. Сын мента не протянет до конца следствия. А чей он сын, узнают очень скоро, папа Салмана об этом позаботится.

— Гарантии?

— Мое честное слово плюс звонок от Миши, что сын на свободе. А позвонит он через пятнадцать минут в ваш номер в «Прибалтийской». Или сюда. Как пожелаете.

— Сколько? — Яровой ткнул сигарету в расплющенную банку из-под «Колы», служившую пепельницей.

— Не сколько, а что. — Человек положил на стол блокнот. — Вот телефон, вот бумага. Я звоню отцу Салмана и даю отбой. Вы пишете коды банка в системе связи Центробанка. Отдельным столбиком коды связи с филиалами.

— С ума сошли! Я их просто не знаю.

— Знаете, Яровой. Начальник службы безопасности просто не может их не знать.

— Их знает только председатель.

— И вы. — Человек улыбнулся. — Сами себя выдали. Сначала дрогнули, а потом сыграли возмущение. А дрогнули потому, что доступ к интересующему меня товару у вас есть. И взять его легко, но страшно. О сыне подумайте, Арсений Степанович. Салманов папаша у меня на крючке еще больше, чем вы.

— Он не может так просто дать отбой. Авторитет потеряет…

— А я ему денег пришлю. Пусть похвалится перед дружками. Потом незаметно переведет назад. И будут волки сыты и бараны целы. Баран в данном случае ваш Сергей. Звонить?

— Да. — «Пора кончать. Пусть возьмется за трубку». — Яровой сделал вид что полез за сигаретами. Как только почувствовал, что из подмышки выползла рукоятка пистолета его левая рука нырнула за пазуху.

Удар обрушился неожиданно. В затылке словно взорвалась яркая вспышка. Второй удар, как раскаленный прут вошел выше левой лопатки. Рука сразу же онемела И пистолет так и остался в кобуре…

Дата добавления: 2015-07-25