В первой половине XIX в.

Социальная структура населения Моршанска

в первой половине XIX в.

Сразу оговоримся, что применительно к первой половине XIX в. при изучении социальной структуры городского населения источники позволяют говорить главным образом о его сословном составе. Понятие «сословие» по существовавшей в российском законодательстве терминологии было весьма неопределенным. В Своде Законов этот термин встречался всего несколько раз и притом употреблялся в разных значениях. Не было четкости и в научной литературе. В законодательстве Российской империи этому понятию соответствовал термин «состояние». Обычно термином «сословие» обозначали отдельную группу подданных, своим юридическим положением каким-либо определенным образом отличавшихся от остального населения, причем отличия эти передавались по наследству.

В советской историографии сословия трактовались как «социально-правовые группы, каждая из которых отличалась своим юридическим положением, определенными правами и обязанностями в обществе. В развитом, сложившемся виде сословия характеризовались наследственностью, относительной замкнутостью, осознавали свое единство, закрепленное в общегосударственном масштабе». С точки зрения историков 1970-1980-х гг., чистых сословий в России не существовало.

В современной отечественной науке признаки сословия определяются следующим образом: каждое сословие имеет специфические права и социальные функции, которые закреплены юридически в обычае или законе, и передаются по наследству; представители сословий объединяются в сословные организации или корпорации; сословия обладают специфическим менталитетом и сознанием; они имеют право на самоуправление и участие в местном управлении; существуют внешние признаки сословной принадлежности.

В первой половине XIX в. сословно-социальный состав населения Моршанска был достаточно разнообразным. В городе проживали дворяне, потомственные и личные, их дворня, купцы (в основном, 2-й и 3-й гильдий), как моршанские, так и других городов России, почетные граждане, мещане (местные и приписанные к другим городам), различные категории крестьян (большинство изних были удельными и экономическими сел Моршанской округи, меньшую часть составляли частновладельческие крестьяне и однодворцы). Также в состав населения города входили духовенство, военнослужащие (офицерский и рядовой состав, находившиеся на действительной военной службе и вышедшие в запас), служащие инвалидной и пожарной команд.

Изменения социальной структуры городского населения зависели от глубоких, качественных изменений, происходивших внутри сословий. Для выявления этих изменений необходимо проанализировать динамику каждой группы городского населения.

Микроанализ позволяет конкретнее представить причины пребывания в конкретном городе тех или иных сословий, объяснить различия в их удельном весе с другими городами, динамику абсолютного и относительного их числа в зависимости от общероссийских и местных процессов.

К началу XIX в. дворянство приобрело все признаки сословия, консолидировалось в единое сословие, независимо от источников получения дворянства и имущественного положения.

С середины 1850-х гг. до 1861 г. росла численность потомственного дворянства. После незначительного снижения, с середины 60-х гг. XIX в. количество потомственных дворян оставалось постоянным. Доля личного дворянства уменьшалась с середины 1850-х гг. до 1864 г., и после незначительного увеличения в середине 1860-х гг., практически не изменялась. Личных дворян (и абсолютно, и в % ) в Моршанске с 1854 по 1868 г. было больше, чем потомственных, за исключением 1861 г.

Потомственное дворянство в уездных городах состояло преимущественно из чиновников. Государственная служба открывала широкие возможности получения для чиновников, имевших статус личного дворянства, потомственного дворянства, которое приобреталось, после 20-30 лет службы почти автоматически. Поскольку «служебный» и «орденский» цензы постоянно повышались, личные дворяне преобладали в городе.

Состав моршанского дворянства был разнообразным. В городе проживали дворяне, состоявшие на военной службе в званиях от подпоручика (XII класс) до генерал-майора (IV класс), и на гражданской службе от коллежского регистратора (XII класс) до действительного статского советника (IV класс).

С точки зрения доходов, образования, престижа дворянство разделялось на три страты – низшую (беспоместные и мелкопоместные дворяне с числом крепостных мужского пола менее 20, бедные), среднюю (среднепоместные дворяне, с числом крепостных от 21 до 100, достаточные) и высшую (крупнопоместные дворяне с числом крепостных более 100, богатые).

В первой половине XIX в. основным фактором материальной состоятельности дворянства было число крепостных крестьян. Сохранившиеся источники не позволяют составить полное представление о количестве крепостных у дворян. Но материалы ревизий позволяют сделать вывод о количестве дворовых, живших с господами в городе. По данным ревизии 1833-1834 гг. в среднем на дворянина Моршанска приходилось по 4 ревизских души обоего пола. Всего из 42 моршанских дворян по 1 дворовому было у 21 %, от 2 до 5 – у 55 %, от 6 до 10 – у 24 %. Свыше 10 дворовых проживало у 2 % дворян. Наибольшее число дворни, 12 душ, проживало в хозяйстве коллежской секретарши Прасковьи Степановой Стежинской, по 10 душ – у титулярного советника Петра Васильева Слепнева и у поручицы Татьяны Бардиной. Среди владельцев дворовых в 1834 г. преобладали женщины-дворянки: 26, или 62 %.

Основными занятиями дворян в городе были государственная служба и ростовщичество. В «Списке чиновников, состоящих по Тамбовской губернии при должностях» в 1815 г. в Моршанске значились городничий, коллежский асессор Дмитрий Семенович Кологривов, уездный предводитель дворянства, кавалер ордена св. Анны 2-го класса, генерал-майор Петр Осипович Глазов, уездный судья поручик, Иван Михайлович Шибаев, заседатели от дворянства – подпоручик Василий Григорьевич Кудрин и поручик Петр Андреевич Татаринов, в земском суде исправник, коллежский асессор князь Николай Иванович Челокаев, заседатели от дворянства – штабс-капитан Петр Максимович Варламов, подпоручик Андрей Николаевич Татаринов и подпоручик Марк Семенович Семенов, секретарь – губернский секретарь Фома Осипович Островский, уездный казначей, титулярный советник Олимпий Степанович Попов, уездный стряпчий, титулярный советник Филимон Дементьевич Наумов, пристав, коллежский регистратор Лев Алимпиевич Попов. В 1816 г. уездным предводителем дворянства был действительный статский советник Николай Степанович Тютчев. Поменялся состав заседателей от дворянства в земском суде: поручик Савва Васильевич Бардин, коллежский регистратор Федор Николаевич Дочкин и поручик Тимофей Михайлович Тверитинов.

В маклерских книгах содержались сведения о занятии дворян ростовщичеством. Так, в маклерской книге за 1812 г. только в один день, 7 января, было зафиксировано 4 случая ссуды денег купцам дворянами: коллежской секретаршей Авдотьей Александровной Ивановой (1000 руб.), коллежской асессоршей Дарьей Николаевой (500 руб.), коллежским секретарем Петром Максимовичем Варламовым (500 руб.) и прапорщиком Яковом Прокофьевичем Катовым (1000 руб.) «за указанные % сроком на 1 год вперед». Такие контракты были частым явлением.

Исключительным явлением в дворянской среде было занятие торговлей и предпринимательством. В изученных источниках встретился только один случай, когда моршанскому помещику, полковнику Александру Салькову было отдано на 4 года с 1833 по 1837 г. место, принадлежавшее Департаменту уделов, «… в дачах с. Карелей при р. Цне по течению ея по левой стороне, занимаемое складкою сплавливаемого на судах хлеба» с ежегодным платежом по 115 руб. Дворяне-помещики предпочитали отдавать в аренду купцам имевшиеся у них мельницы и другие предприятия.

Духовенство к началу XIX в. превратилось во второе свободное сословие. Для изучения положения моршанского духовенства были использованы материалы Ведомостей о состоянии церквей Моршанского благочиния за 1827 г., Клировых ведомостей церквей Моршанска за 1852 и 1857 гг., исповедных ведомостей, Историко-статистического описания Тамбовской епархии.

Таблица 13. Состав православного приходского духовенства Моршанска в первой половине XIX в. (по данным церковной статистики).

Священно- и церковнослужители
абс.	%	Абс.	%	абс.	%	Абс.	%
Священники		29,03		27,59		28,57		27,78
Дьяконы		19,35		17,24		17,86		16,67
Причетники		51,62		55,17		53,57		55,55
Всего		100,00		100,00		100,00		100,00

Источники: Историко-статистическое описание Тамбовской епархии. Тамбов, 1861. С. 46-48; ГАТО. Ф. 181. Оп. 1. Д. 716, 1276, 1349.

Удельный вес священников (30 %) и причетников (55 %) в Моршанске был несколько ниже, чем в целом по городам России, а дьяконов (15 %) – выше. Доля причетников в это же время оставалась практически без изменений. Тем не менее, священнослужителей в составе причта не стало больше церковнослужителей, т.е. позитивного качественного сдвига в составе приходского духовенства не произошло. Об этом свидетельствовал также образовательный уровень приходского духовенства, который был намного ниже, особенно у священников, чем в целом по городам России. Только 6 % из них получили полное и 10 % неполное семинарское образование.

Между отдельными стратами православного приходского духовенства существовали незначительные перемещения. 67 % священников происходили из детей священников, 17 % дьяконов – из детей дьяконов и 83 % - из детей священников, 94 % причетников – из детей причетников.

Эти данные свидетельствуют о более низком уровне внутрисословной мобильности моршанского духовенства в сравнении с духовенством России в целом. Самыми мобильными были дети причетников, затем – священников. Это определялось полученным образованием для детей священников (или легкостью и доступностью образования для них), и стремлением к получению духовного образования детей дьячков, пономарей и других причетников.

Выяснение уровня материального положения духовенства на данном этапе исследования невозможно из-за отсутствия необходимых источников.

Уровень материального положения купечества Моршанска можно установить через количество выданных торговых свидетельств, которое в изучаемый период ежегодно оставалось практически неизменным: 2 – первой гильдии, 10 – второй гильдии и 160-170 – третьей гильдии.

По мнению властей, увеличение числа купцов 3-й гильдии не доказывало развития торговли, оно происходило «от ожидаемого введения жеребьевого порядка по отправлению рекрутской повинности» и частых рекрутских наборов, связанных с Крымской войной.

Таблица 14. Число выданных торговых свидетельств в Моршанске в 50-60-е гг. XIX в.

Годы	1-й гильдии	2-й гильдии	3-й гильдии
			Отменена
			-
			-
			-

Источники: ГАТО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 1302. Л. 155. Д. 1390. Л. 566. Д. 1554. Л. 74. Д. 1730. Ч. 4. Л. 798. Д. 1856. Ч. 4. Л. 866. Памятнаякнижка Тамбовской губернии на 1861 год. Тамбов, 1861. С. 11.

Изменение численности купечества вело к качественному изменению состава купечества, изменению социального содержания этого понятия. Указом императора «О переходе из низшей в высшую гильдии купцам» 1807 г. было разрешено записываться в купечество 1-й и 2-й гильдий российским дворянам, не состоявшим на службе, и иностранцам, имевшим право записываться по городам в гости илизаезжие купцы. Кроме того, мещане могли купить купеческие права. Пополнялось купечество и выходцами из других сословий.

По мнению С.И. Сметанина, «купечество XIX в. не являлось сословием в полном смысле этого слова, ибо сам принцип сословности предполагает передачу по наследству сословной принадлежности. Обедневший дворянин оставался дворянином, священник, потерявший приход, не терял духовного звания, но разорившийся купец автоматически переходил в состав мещан. Что же касается мещанина, то, разбогатев, он беспрепятственно становился купцом».

Материалом для изучения источников пополнения и миграции моршанского купечества сослужили данные 8-й и 9-й ревизий. Было исследовано 225 (100 %) семей купцов 2-й и 3-й гильдий, включенных в ревизию 1833-1834 гг., изних 109 (48 %) – вновь причисленных к купечеству Моршанска. По ревизии 1850 г., из 194 исследованных семей было причислено 72 (37 %) семьи. Это свидетельствовало об уменьшении притока в купечество из других сословий, его консолидации.

Главным источником пополнения моршанского купечества в 1820-1830-е гг. были выходцы из местного мещанства (39 %) и крестьянства (22 %). Случаи раздела семей купцов были нечастыми (6 %).Например, в 1834 г. к купечеству Моршанска были причислены из моршанских мещан Родион Иванов Скопинцев, Иван Федотов Родионов, Алексей Петров Болдырев и др.; из отпущенных на волю крестьян – Михаил Степанов Степанов, Климон Иванов Иванов, Александр Григорьев Еремеев и др.; из экономических крестьян – Макар Филипов Лысковский, Ксенофонт Петров Шувалов, Аким Максимов Фолимонов и Матрена Васильева Левина; из однодворцев – Петр Иванов Попов и Алексей Иванов Попов.

В 1850 г. к моршанскому купечеству были причислены из местного мещанства Алексей Антипов Дмитриев, Василий Павлов Николаев, Иван Егоров Аргамаков и др.; из государственных крестьян Пригородной слободы – Стефанида Андреева Кулеватова и Андрей Казмин Ширшов, Гаврила Акинфиев Белокуров из Богословской слободы Костромского уезда; из удельных крестьян – Никита Григорьев Губарев; из экономических крестьян – Фока Авдеев, Настасья Тимофеева Филимонова и Фадей Петров; из вольноотпущенных – Иван Егоров Егоров, Тимофей Павлов Шеин, Иван Федоров Кашнов и др. Образовали самостоятельные семьи Максим Васильев Алексеев, Михаил, Константин и Захар Тимофеевы Васильевы.

Отмечались случаи самовольного включения крестьян в число купцов. Так, удельный крестьянин с. Нового Устья Архип Долгополовс семьей из 5 ревизских душ скрытно от властей в 1795 г. записался в моршанском купечество. Выплата оброчных денег за семейство Долгополовых, по решению Моршанского уездного суда, была возложена на купеческое общество города, которое не противилось такому присоединению.

В середине века основным источником пополнения моршанского купечества стало крестьянство (29 %), отодвинув на 2-е место мещанство (28 %). Новым было то, что число купцов увеличивалось за счет разделасемей, выделения купеческих детей, братьев, племянников и внуков в самостоятельные домохозяйства (22 %), и соответственного изменения их сословного статуса. Сословная мобильность моршанского купечества была достаточно высокой, поскольку зависела от состояния хлебного рынка. Так, в 1850 г., неблагоприятном для хлеботорговцев, 63 % купцов перешли в мещанство, 13 % - получили статус почетных граждан, 5 % - постриглись в монахи.

Важным фактором пополнения моршанского купечества были миграции. Так, из 109 причисленных к купечеству Моршанска в 1835 г. иногородние купцы составляли 25 (23 %)семей, мещане – 11 (10 %), т.е. 33 % всех вновь причисленных. В 1850 г. купечество города пополнилось 12 (17 %), купеческими и 4 (6 %) мещанскими семьями (всего 22 % новопричисленных). В частности, был отмечен случай один перехода в купцы в 1834 г. московского цехового Федота Денисова Столыпина.

Вторым по численности источником пополнения моршанского купечества в 30-е гг. XIX в. были выходцы из волго-окских городов России (Зарайска, Серпухова, Коломны, Владимира, Мурома), которых привлекали возможности хлебного рынка и пристаней Моршанска. В 1834 г. к купеческому обществу Моршанска было вновь причислено 25 (23 %)семей иногородних купцов и 11 (10 %)семей иногородних мещан (всего 33 % причисленных). За последующие годы приток жителей других городов России значительно уменьшился. Так, по ревизии 1850 г., из 72 вновь причисленныхсемей 12 (17 %) было купеческих и 4 (6 %) – мещанских (всего 22 % причисленных). Ревизия 1834 г. не зафиксировала выезда моршанских купцов в другие города России. В 1850 г. 7 купеческих семейств (18 % всех отчисленных) выбыли из моршанского купеческого общества. Моршанские купцы причислились к купечеству более крупных уездных торговых городов: по одному выбыли в Балашов, Кирсанов и Пронск, и губернских городов (по 2 выбыли в Тамбов и Воронеж).

Таблица 15. Территориальная мобильность купечества Моршанска в первой половине XIX в.

Место прежнего проживания
купцы	мещане	купцы	Мещане
Тамбов
Борисоглебск	-	-		-
Елатьма			-
Кирсанов	-	-		-
Шацк		-		-
Москва		-	-	-
Зарайск			-	-
Коломна		-	-	-
Серпухов		-	-	-
Владимир		-	-	-
Муром		-		-
Малоярославец	-	-		-
Керенск		-		-
Краснослободск	-		-
Пронск		-	-	-
Сапожок	-	-		-
Саратов	-	-	-
Конотоп		-	-	-
Порхов		-	-	-
Всего

Источники: ГАТО. Ф. 12. Oп. 1. Д. 681, 1759.

Таким образом, на протяжении первой половины XIX в. уменьшился приток в моршанское купечество из иногородних купцов и мещан, местных мещан и увеличился приток из вольноотпущенных и экономических крестьян,уже тесно связанных с рынком и имевших необходимые средства для объявления капитала. К середине века втягивалось в товарно-денежные отношения и выбивалось в купцы и некоторое число государственных и удельных крестьян.

Необходимо отметить, что анализ только таких первичных источников, как ревизские сказки, позволяет изучать конкретные направления миграции.

В 1863 г. была отменена 3-я гильдия, и представителивсех сословий получили доступ в ряды купечества. Но эта мера не привела к росту числа купцов. По мнению исследователей, причина заключалась в том, что в глазах городских и сельских обывателей упала привлекательность купеческого звания. Для них на первом месте был критерий имущественный, а не сословный.

Граница между сословными группами купцов и мещан в первой половине XIX в. определялась имущественным цензом, т.е. фактором несословного характера. Поэтому очень важным является изучение материального положения, доходности купечества.

Имущественное положение моршанского купечества удается выяснить опосредованно, через занятия. Основным занятием купцов г. Моршанска в первой половине XIX в. была торговля, причем в этой сфере купцы занимали господствующее положение.

Наиболее крупными торговцами были купцы-судовладельцы. В навигацию 1811 г. из 121 хозяина судов, отправивших грузы с Моршанской пристани, 14 (12 %) составляли купцы Моршанска, а весной 1826 г. из 583 владельцев судов – 51 моршанский купец (9 %). Среди 73 судовладельцев моршанских жителей купцы составили 70 %.

Поскольку торговля в Моршанске носила в основном транзитный характер и ярмарка реально не существовала, основным местом торговли для моршанских купцов было с. Алгасово, удачно расположенное на тракте Тамбов – Щацк. Там они имели постоянные места на базарной площади с ежегодным оброком по 2 руб. за места с навесами и 1 руб. – без навесов. Сохранились сведения за 1830 и 1834 гг. о купцах Моршанска, торговавших в с. Алгасово, что экономически было более выгодно по сравнению с торговлей в самом городе: Акулина Прянишникова содержала 2 лавки, по одному месту с навесом было у купцов Лукьяна Фомина, Василия Фомина, Василия Ядова, Петра Ефремова и купецкого сына Андрея Каверина. Кроме них, места на этом базаре имели также мещане Моршанска.

На протяжении 30 лет купеческий сын Иван Иванов содержал место в Моршанской Пригородной слободе близ дороги из Моршанска в Шацк, недалеко от городской заставы, с возможностью возводить строения с платежом оброка по 30 руб. в год.

Хорошие доходы приносило содержание складов. Так, моршанский купец Тюлюкин платил сверх установленной суммы оброка ежегодно 150 руб. за береговое место в дачах с. Старое Устье по течению р. Цны, использовавшееся для складирования сплавляемого хлеба, чтобы Казенная палата не передала его тамбовскому купцу Курочкину или другим многочисленным желающим.

В городе купцы торговали главным образом продуктами питания (мясо овощи, крупы, бакалейные товары), которые перекупали у крестьян, привозивших забитый и живой скот в базарные дни. В 1846 г. торговцы мясного ряда продавали желающим мясо в тушах и частями. Поскольку своей бойни не было, мясники резали прямо в лавках и перед лавками купленных у окрестных крестьян живых баранов и телят, и потом продавали в розницу. Кровь зарезанных животных и внутренности собирали в кадки и отвозили домой на корм для свиней и собак.

Купеческий бизнес, как правило, был семейным. Так, моршанский купец 2-й гильдии Степан Кондратьев Житков с братьями Яковом и Евдокимом владели сообща лавкой, стоимостью 1800 руб. серебром, приносившей ежегодно 300 руб. дохода. В собственности моршанских купцов Поповых в 1828 г. были 6 каменных лавок с усадебной землей стоимостью 15000 руб. ассигнациями на Вознесенской торговой площади.

Часто лавки и жилые помещения располагались под одной крышей. В Государственном архиве Тамбовской области сохранился интересный документ, описывающий купеческое домовладение. 17 мая 1867 г. городской думой было выдано свидетельство на дом купеческому сыну 2-й гильдии Николаю Яссонову Синеву, оцененный в 3000 руб. серебром. Дом с усадьбой располагался в центре Моршанска между улицами Большой и Соборной. В документе отмечалось: «Дом угловой, каменный одноэтажный новый размером 14 на 10 саженей, 8,5 аршин в вышину от земли до карниза, крытый железом, имел 11 окон со стеклами в рамах, с железными решетками, и 4 железных створчатых двери». Дом представлял небольшой корпус из 3-х лавок, 13х13 аршин каждая. Жилая часть состояла из 5 комнат с полом и потолком, «в них 2 печки, сенцы (вход со двора) с двумя крыльцами и из сеней вход в кладовую с каменными сводами и железной дверью». Под домом находились подвалы с каменными сводами площадью 40х12 аршин, с 8 окнами с железными решетками и с 3 железными двустворчатыми дверьми. Ежегодно хозяин получал от дома 500 руб. дохода. В доме проживало 7 человек: сам хозяин с женой и их 5 детей.

Купцы содержали постоялые дворы, гостиницы и харчевни. Часть купцов занималась торговой деятельностью в других городах России. В 1860 г. купцам Моршанска был выдан 291 паспорт. В Коммерческом указателе Санкт-Петербурга на 1836 г. в разделе о «второстатейных» купцах упоминались два моршанских купца, Алексеев Павел Савин и Кожин Дорофей Данилов, имевшие собственные лавки и постоянную торговлю в столице.

Большинство купцов занимались мелкой торговлей. В 1864 г. купцам было выдано 515 свидетельств на мелочный торг, 10 – на развозной, 51 – на разносный. Членам купеческих семейств было выдано 332 свидетельства.

Занятие торговлей всегда было связано с риском, и Моршанскому городовому магистрату часто приходилось разбирать дела о невыплате долгов местными купцами. В этом отношении интересно дело 1846 г. о взыскании денег кредиторами с моршанского купца Василия Иванова Кособрюхова. Он был должен 6 кредиторам 9500 руб. серебром. И взыскать этот долг с него было весьма трудно. Сам он находился в бегах, недвижимого имущества по документам в Моршанске не имел, а разного товара, принадлежавшего ему, было найдено и описано лишь на 553 руб. серебром.

Другой купец, также в 1846 г. признанный судом несостоятельным и находившийся в розыске, Михайла Петров Гусев, был должен 2477 руб. серебром ярославским почетным гражданам братьям Василию и Ивану Семеновым Соболевым и 495 руб. Войска Донского торговому казаку Александру Петрову Андропову. Эти факты очень ценны с точки зрения микроистории, поскольку позволяют представить реальные торговые связи моршанского купечества. Сам Гусев признал эти долги, но выплатить их не мог, причем объяснил этотем, что хотя и имел дом, но тот находился в залоге у его матери мещанки Пелагеи Гусевой с 1836 г. за 5000 руб. ассигнациями. В лавке же, в которой он торговал по контракту, все (товары и винный погреб) принадлежало моршанскому купцу Гавриле Котельникову. Гусев Котельниковым был принят «в товарищи» для торговли овощами и винами, и вложил в дело 20000 руб. ассигнациями. Городской полицией было описано и оценено товаров на 1200 руб. серебром, которые пошли на покрытие долга Гусева. Магистрат вынес решение о розыске должников и отдаче их под стражу, для этого было составлено объявление о наложении запрета на продажу и залог движимого и недвижимого имущества должников, и об аресте их движимого имущества.

Интересны факты того,как моршанские купцы нарушали законодательство о торговле. Так, купец Николай Рожкин продавал без ведома начальства в неположенном месте, с барки, установленной у берега «против Пригородной слободы, неизвестного качества» алкогольные напитки, и был за это оштрафован городскими властями. В 1845 г. в погребе купца Ивана Иванова Афремова был найден «неправильно привезенный и продаваемый без свидетельства ром». В том же году Моршанский магистрат возбудил дело о взыскании с моршанского купца Кондратия Михайлова «за оказавшуюся в его погребе кизлярскую водку слабой и незаконной доброты» в количестве 30 ведер в бочке. Лавки Михайлова располагались в гостином ряду.

Моршанские купцы очень дорожили званием столичных поставщиков. Купец 1-й гильдии Яссон Макаров Синев не выполнил в срок осенью 1865 г. доставки овса и муки в петербургские магазины по контракту, заключенному им с окружным интендантским управлением Петербурга. В обеспечение неустойки он заложил дом, оцененный в 4000 руб. серебром и сумел поставить овса на сумму 38000 руб. и муки на сумму 32000 руб. серебром уже в январе 1866 г. Выполнив поставки, Синев заплатил 6 руб., чтобы об исполнении его обязательств было объявлено в «Санкт-Петербургских ведомостях».

Власти строго следили за коммерческой деятельностью купцов. Специально для этого в 1807 г. были разработаны документы купеческой бухгалтерии: книга для копий с исходящих писем, записка для всех ежедневных дел, касса, журнал, фактурная книга, главная книга и др.

Кроме торговцев, в Моршанске было много купцов-промышленников. Они были владельцами большинства мельниц и крупорушек. Так, у моршанского купца Конона Антонова Давыдова имелась крупная мельница с сукновальней близ Праволамской волости с. Вирятина с ежегодным оброком в 600 руб. У него же в той же волости с. Пичаеве содержалась наливная мельница с крупорушкой с ежегодным оброком в 705 руб. Обе мельницы были отданы ему в оброчное содержание Казенной палатой сроком на 12 лет.

В 1816 г. Тамбовская удельная контора заключила контракт с моршанским купцом Петром Тихоновым об отдачеему в 4-летнее содержание мельницы, располагавшейся в даче с. Серповое «из объявленного с окончательных торгов оброка но 5230 руб. в год».

С 1808 по 1832 г. в оброчном содержании моршанского купца Сорокина находилась крупная «хлебомольная» мельница, располагавшаясяприс. Ракше Моршанского уезда, за которую он выплачивал ежегодно по 1054 руб. 73 коп.

Самая крупная мельница принадлежала моршанскому купцу Сливину. Она находилась при с. Давыдове и облагалась оброком в 3025 руб. серебром. Чтобы оставить ее за собой, купец на очередных торгах 1816 г. повысил сумму оброка на 1975 руб. в год, предоставил «благонадежный» залог и обошел всех конкурентов, среди которых был инженер англичанин Кларк. Мельница стоила того. Ежемесячно от помола ее хозяин выручал по 1500 руб. серебром, в среднем по 50 руб. в день.

Городская промышленность была представлена в основном салотопенными заводами. В первой половине XIX в. их насчитывалось 20, купцам принадлежали 19 из них. Все владельцы этих заводов были указаны в Списке фабрикантам и заводчикам Российской империи 1832 г. В этот перечень был включен и владелец единственного в городе свечносального завода Кондратий Михайлов. Крупными кожевенными предприятиями руководили купцы Матвей Якжин (Янжин) и Егор Толмачев. В собственности Карпа и Егора Смесовых находилась прядильная фабрика, производившая канаты и бечеву. Самым крупным промышленником города в 30-е гг. XIX в. был владелец трех салотопенных заводов с числом рабочих 27 человек, купец 2-й гильдии Карп Ильин Смесов.

Тот же Карп Ильин Смесов и купец 3-й гильдии Алексей Дмитриев 19 января 1812 г. заключили контракт с помещицей с. Нового Сысоева (Островка) Моршанской округи Томилиной и ее взрослыми детьми о содержании двух мукомольных мельниц, располагавшихся в дачах того же села с платежом оброка по 3200 руб. в год. Единовременно купцами была выплачена сумма оброка за 2 года. Эти мельницы находились в пользовании данных купцов с 1803 г. и арендовались еще на 6 лет. Одновременно купцы получили право на владение землей принадлежавшей мельницам.

Заключали купцы договоры о коммерческой деятельности. Так, в 1830 г. моршанский купец Гаврила Герасимов Васильев с товарищами, моршанским купцом Иваном Федотовым Родионовым и тульским мещанином Иваном Тупинкиным, заключили договор с ряжским помещиком Федором Андреевым Сухаревым на куплю лесной рощи в Ряжском уезде при с. Кензене для вырубки на 10-летнее содержание за 8000 руб. и 1000 руб. задатка. По контракту им было разрешено построить поташный завод.

Товарным сельским хозяйством занимались немногие из моршанских купцов, имевшие собственные земли в разных губерниях. Так, моршанский купеческий сын Захар Иванов Иванов в 1828 г. под предлогом постройки богадельни на 25 чел. занял часть городского выгона, более 40 дес. в т.ч. 8 дес. дровяного леса, 18 дес. под сад, 11 дес. под выгон, 129 саженей под дорогу. В саду высадил 2543 яблони разных сортов.

Другой моршанский купец Иван Медведев в 1850-е гг. имел 200 десятин в Балашовском и 196 десятин в Сердобском уездах Саратовской губернии, сдавал их в аренду и ежегодно получал доход по 200 и 160 руб. серебром соответственно.

В 1831 г. у моршанского купца Карпа Ильина Смесова находились в собственности лесные дачи у с. Кутли.

Одним из показателей социального положения было наличие собственного дома. По данным исповедных ведомостей в 1850 г. доля купцов, не имеющих домов, была незначительной: 7 % семей прихожан – купцов Софийского собора Моршанска.

Косвенным показателем благосостояния купечества Моршанска в первой половине XIX в. может служить количество частных зданий в городе. К 1854 г. в городе насчитывалось 263 каменных и 755 деревянных домов, 80 каменных и 62 деревянных лавки.

Например, в Тобольске в начале XIX в. было 29 каменных зданий, в середине 1840-х гг. – 59, в Томске, соответственно, 5 и 42 в начале 1850-х гг. Однако удельный вес каменных зданий даже в середине XIX в. ни в одном из городов Западной Сибири не превышал 3 %. В Моршанске же – 26 %.

Купеческие дома были средними по стоимости и мало отличались от мещанских – 1000-1600 руб. Один из самых крупных домов в Моршанске в 1855 г. принадлежал купцу 1-й гильдии Яссону Макарову Синеву. Дом был каменный, двухэтажный, крытый железом. Присяжными ценовщиками он был оценен в 6000 руб. серебром.

Но не все купцы имели собственные дома. Например, вдова купчиха Анна Акимова Котельникова снимала квартиру у мещанина Сергея Савельева Петракова, вдова почетная мещанка Матрена Николаева Котельникова со взрослыми детьми снимала квартиру у купца Федора Иванова Алексеева. Купец Андрей Филипов Марков с семьей из 6 человек проживали в доме у вдовы мещанки Евдокии Евдокимовой Копейкиной. Купцы проживали и вне городской черты, как вдова купчиха Матрена Петрова Маркова с семьей из 12 человек (в слободе Кочетовке), или Алексей Абрамов Резанов с семьей из 13 человек «за р. Цной».

В источниках содержатся фрагментарные сведения об использовании купцами наемного труда. Наемные работники в массовом количестве работали на промышленных предприятиях.

Прислуга в купеческом доме встречалась редко. Только у почетного гражданина вдовца Якова Дмитриева Серебрякова, в семье которого были снохи работоспособного возраста 25 и 29 лет, жила в услужении мещанская дочь девица Любовь Константинова 24 лет.

Дворовые были у купца Никиты Борисова Попова. Они принадлежали его жене Пелагее Кириловой, происходившей из дворян, доставшись ей по наследству от матери прапорщицы Матроны Антоновой Шахматовой. У моршанской купчихи Пелагеи Шубиной находился в работниках (уход за лошадью) удельный крестьянин моршанской Пригородной слободы Иван Сажин. 8 февраля 1812 г. моршанский купецкий сын Авдей Городнов и мещанин Егор Федоров Галилеев нанялись в услужение к моршанскому купцу Карпу Гаврилову Касалапову на срок до 1 ноября 1812 г. для перегона гуртов скота.

На данном этапе исследования источники не позволяют определить соотношение крупных хозяев, использовавших наемный труд, и мелких хозяев, использовавших личный труд.

Купечество принимало активное участие в управлении городом. В 1859 г. городским головой был купец 1-й гильдии Андрей Захаров Платицын, гласными городской думы – купцы Илья Андреев Алексеев, Иван Никитин Смесов, Николай Афанасьев Юсов и Николай Антонов Городков. Места бургомистров занимали купцы Иван Иванов Ефремов и Финоген Данилов Щербаков, места ратманов в городском магистрате – купцы Кузьма Александров Кулеватов, Павел Семенов Юдин, Яков Васильев Фокин и мещанин Иван Борисов Скопинцев.

В 1864 г. в состав Моршанской городской думы входили: городской голова – потомственный почетный гражданин Андрей Захарович Платицын, и гласные – купцы 3-й гильдии Степан Фирсов, Михайлов, Григорий Иванов Прокофьев, Ефим Трофимов Дутов и Яков Кондратьев Житков. В городском магистрате на должности бургомистров находились: почетный гражданин Гаврила Григорьев Умников и купец 3-й гильдии Василий Павлов Николаев, на должности ратманов – купцы 3-й гильдии Еремей ФирсовСычев, Кирил Лазарев Фомин и Тимофей Харламов Никифоров.

В 1866 г. в состав депутации Моршанского Цнинского судоходства входили: депутат купец 2-й гильдии Степан Кондратьев Житков и маклер купец 2-й гильдии Петр Алексеев Алексеев.

Городским головой в 1868 г. был потомственный почетный гражданин Емельян Захаров Платицын. Его брат, купец 1-й гильдии Андрей Захаров Платицын, занимал место почетного блюстителя женского приходского училища. Почетный гражданин Николай Михайлов Рымарев принимал участие в работе уездной земской управы.

Материалами для изучения источников пополнения и миграции мещанства Моршанска послужили данные ревизий 1816 и 1850 гг. Было исследовано 344 (51 %) мещанских семей, включенных в ревизию 1816 г., из них 73 (21 %) – новопричисленных к моршанскому мещанскому обществу. По ревизии 1850 г., из 207 (11 %) исследованных семей мещан было вновь причислено 145 (70 %) семей. Это свидетельствовало об увеличении притока в мещанство из других сословий, прежде всего из вольноотпущенных крестьян (24 % в 1816 г. 75 % в 1850 г.) и местного купечества (64 и 17 % соответственно).

Например, в 1816 г. к моршанскому мещанскому обществу были причислены из моршанского купечества Игнат Ильин Красавин, Анисим Карпов Якжин, Прокофий Семенов Семенов, Антон Симонов Сливин; из отпущенных на волю крестьян – Макар Тимофеев Тимофеев, Павел Григорьев Григорьев, Назар Николаев Новиков, Василий Артамонов Артамонов; из удельных крестьян – Федор Трифонов Трякин и Федор Николаев Слескин; из помещичьих крестьян – Петр Семенов Семенов.

Таким образом, численность мещан непрерывно увеличивалась из-за притока местного купечества и отпущенных на волю крестьян. В первые десятилетия XIX в. мещанство Моршанска пополнялось преимущественно за счет местного купечества, в серединевека – за счет вольноотпущенников. Это несколько отличалось от общероссийских процессов. С точки зрения современных исследователей, категория мещан непрерывно росла, поскольку впитывала в себя, во-первых, купцов, которые разорялись или не имели достаточно капитала для возобновления купеческих прав, во-вторых, цеховых, которые разорялись или изменяли профессиональную ориентацию, в-третьих, крестьян, которые мигрировали в город. Особенностью Моршанска было то, что цеховые в городе отсутствовали.

Выход из мещанства в другие группы населения был крайне редким (в рекруты, в купцы, в монахи), в то время как переход людей из других групп населения в состав мещанства был значительно более интенсивным. П.Г. Рындзюнский указывал в качестве одного из главных стимулов перехода крестьян в состав мещанства перспективу зачисления в купечество: разбогатевший мещанин почти автоматически становился купцом. Источники сохранили примеры такого причисления. Так, семья отпущенных на волю крестьян Пракудиных в 1816 г. была причислена к мещанству, а в 1834 г. – к купечеству Моршанска.

В большинстве случаев причисление к мещанству было формальным, поскольку приписанные к моменту зачисления или фактически уже являлись жителями города, имели в городе собственность, или были связаны с городом экономически (жители пригородных слобод).

Для крестьян переход в мещанство был делом хлопотным и дорогим. В частности, свидетельством этого является «Дело об увольнении в мещанство удельного крестьянина Кособрюхова» 1828 г. Удельный крестьянин Пригородной слободы Моршанска Василий Алексеев Кособрюхов предоставил Тамбовской удельной конторе мирские приговоры крестьянского общества, к которому он принадлежал, и моршанского мещанского общества. В них говорилось: «…за просителем казенных недоимок и рекрутских повинностей не состоит, хлебопашеством он с давнего времени не занимается, а упражняется более свойственным купечеству промыслом, проживая почасту в Моршанске. После выбытия его из удельного ведомства участок его земли впусте не останется. На увольнение его в мещанство общество удельных крестьян Моршанских пригородных слобод согласно и ручается в платеже за него всех казенных податей и повинностей по обоим состояниям до новой ревизии. Моршанское мещанство согласно принять означенного Кособрюхова в свое сословие и также ручается в платеже за него по обоим состояниемвсех казенных податей и повинностей до новой ревизии». Департамент уделов снабдил Василия Кособрюхова необходимым увольнительным свидетельством, взяв с него 2000 руб. и 6 руб. за оформление документов.

Территориальная мобильность мещанства была незначительной. Так, в 1816 г. к моршанскому мещанскому обществу были причислены 4 иногородних купца и мещанина, всего 5 % вновь причисленных. Алексей Александров Семизоров выбыл из елатомских купцов в 1814 г., Андрей Петров Слескин – из зарайских купцов в томжегоду. Из мещан Кирсанова к моршанским мещанам в 1816 г. были приписаны Степан Демидов Демидов и Егор Ксенофонтов Санталов. В 1850 г. к моршанскому мещанскому обществу были причислены 2 иногородних мещанина (1,3 % вновь причисленных).

В отличие от купечества, налогообложение мещан не зависело от их имущественного положения. Данные о доходности мещанских семей, хотя и косвенные, содержались в «Тетради для записи сбора повинностей с семей моршанского мещанского общества за 1863 год». Каждый мещанин мужского пола должен был выплатить 1 руб. 98,5 коп. налогов. Из 561 семьи мещан только у 38 % не было недоимок, 62 % были не в состоянии выплачивать налоги, их задолженность к 1863 г. составляла от 81 коп. до 8 руб. 96 коп. с души. Подавляющее большинство мещан выплачивало не всю сумму налогов сразу, а по частям. Кроме уплаты подушной и других податей, мещане должны были выполнять натуральные земские повинности: содержание дорог, мостов, постой войск и др. Мещане могли откупиться от них и деньгами.

Для имущественного положения мещанина существовала, правда, относительная, верхняя граница, перешагнув которую, он становился купцом, но нижней границы не существовало. Даже в самой крайней нищете он сохранял звание мещанина.

Занятия мещан Моршанска были разнообразными. Они занимались работами на пристанях города во время навигации, подвозили купеческие товары, ловили рыбу в Цне, содержали постоялые дворы, многие занимались ремеслами и мелкой торговлей. Они ежегодно уходили из города для «разных промыслов и торговых занятий». Так, в 1850 г. было выдано паспортов: купцам 291 и мещанам 1043, т.е. 21 % мужской части мещанства (практически все работоспособное население) не находило работы в городе.

В первой трети XIX в., когда значительная часть купцов не вела крупного предпринимательства, в Моршанске существовали мещане-промышленники. В источниках зафиксировано, что моршанский мещанин Федор Трофимов был владельцем крупной оброчной мельницы в с. Преображенском Пичаеве Праволамской волости. Контракт был заключен в 1828 г. на 10 лет, с выплатой 120 руб. оброка ежегодно. Другой моршанский мещанин Сливин Самсон Евсеев в том же году имел в своем содержании две мукомольные мельницы удельного ведомства: в селах Кадыковке и Давыдове, а также два дома. Один из них, оцененный в 27 тыс. руб., находился в залоге по оброчным статьям, другой стоил не менее 20 тыс. руб. Крупные мукомольные мельницы, расположенные в селах Крюково и Плоская Дубрава, находились в содержании у моршанского мещанина Артема Попова с 1833 по 1837 г.

Мещане занимались торговлей наравне с купцами. На базарной площади с. Алгасова торговые места имели более 10 моршанских мещан.

О мещанских домах предоставляет сведения Книга с продажи домов Тамбовской палаты гражданского суда на 1828 г. Мещане имели дома стоимостью от 100 до 3100 руб. 14 февраля 1828 г. санкт-петербургский мещанин Петр Иванов Аксенов продал моршанским мещанам Тимофею и Моисею Сидоровым Борщевым «доставшийся ему по купчей 1819 года от коллежского регистратора Вукола Тимофеева деревянный дом, состоящий во второй части в 17 квартале под № 7, с усадебным местом 59 на 41 саженей, с крупеной толченою, садом и всеми постройками» за 1600 руб. ассигнациями. Была у них недвижимость и в других городах губернии. 17 августа 1828 г. моршанский мещанин Петр Васильев Макашин продал тамбовскому мещанину Илье Иванову Швечикову «и наследникам его дом в городе Тамбове в третьей части 87 квартале под № 21 со всеми прилегающими к нему строениями и усадебным местом 40 на 7 саженей за 100 руб.».

Мещане занимались ростовщичеством. Так, моршанская купеческая сноха Марья Васильева Семизорова взяла в долг у мещанки вдовы Елены Ивановой Семизоровой по закладной 1000 руб. на 5 лет с залогом дома.

Встречаются единичные сведения о занятиях мещанами сельским хозяйством. Моршанская мещанка Ульяна Макарова Инкина со свекром мещанином Федором Егоровым Инкиным и крестьянином с. Сокольники господина Кологривова Гаврилой Макаровым Пономаревым сообща в течение 10 дет владели пчелами и развели до 300 ульев.

Мещане имели собственные суда. В навигацию 1826 г. из 73 судовладельцев, отправивших грузы до Рыбинска, 19 (26 %) – моршанские мещане. Моршанский мещанин Андрей Иванов Жариков занял у моршанской купеческой снохи Евгении Матвеевой Ковригиной 110 руб. серебром под залог своего судна – полубарки.

Моршанский мещанин Федор Николаев Уполовников в течение рядалет был сидельцем моршанских питейных сборов.

Единственную в городе гостиницу содержал санкт-петербургский мещанин, коренной моршанский житель Иван Матвеев Новиков, и в ней торговал водкой и наливками.

В собственности у мещан находились и транспортные средства. Например, у моршанского мещанина Петра Ильина Кудинова в 1831 г. была повозка «на длинных дрогах окрашенная с откидным верхом, обитым кожей, на железных осях с окованными колесами на всем полном ходу». Эту повозку выпросил у него для поездок протоиерей Софийской соборной церкви Моршанска Федор Михайлов.

Не всегда мещанское предпринимательство было удачным. Книга протоколов Моршанского городового магистрата за 1846 г. сохранила сведения о взыскании кредиторами денег на общую сумму 28963 руб. ассигнациями с моршанских мещан Мирона и Родиона Харитоновых Валдаевых. При этом имущества, найденного и описанного у Валдаевых по решению суда, оказалось немного: дом, оцененный в 665 руб. серебром. Братья были признаны несостоятельными и отданы под стражу.

Работали мещане и по найму. Например, моршанский мещанин Еремей Шелковников в 1846 г. находился в работниках у моршанского мещанина Василия Максимова Аблова, «от которого он был послан пред сырной неделей в Моршанский уезд по базарам для продажи двух возов рыбы»

Сведения о найме мещан содержат Книги протоколов Тамбовской палаты гражданского суда. Так, в 1853 г. моршанские мещане Василий Дабычин, Матвей Сериков и Александр Болотин были осуждены за кражу. «Моршанским купцом 2-й гильдии Михаилом Семеновым Рымаревым наняты были Великим постом в служение моршанские мещане Василий Яковлев Дабычин, Матвей Егоров Сериков и Александр Григорьев Болотин сроком до половины ноября. Находились при его гурте баранов (700 голов), гнавши из степных мест к Моршанску по распоряжению тамошнего мещанина Ивана Петрушатова. Когда остановились в Сердобском уезде, убежали, оставив при гурте самого Петрушатова, и захватив с собой 3 паспорта и 300 руб. ассигнациями». Решением суда эти мещане были отданы в рекруты.

Источники содержат единичные сведения о занятии мещан ремеслами. В 1856 г. моршанский мещанин Николай Петров находился в обучении «портновскому мастерству» у портного моршанского мещанина Семена Федорова Попова. Вдова мещанка Софья Калинина, 56 лет, в 1827 г. занимала место «просвирни» Никольской церкви пригородной Барашевской слободы.

Мещане занимали выборные должности и участвовали в управлении городом. Так, в 1846 г. «избранный от общества» лесной староста мещанин Иван Петров Акимов занимался осмотром общественного леса. В 1859 г. мещанин Иван Борисов Скопинцев был ратманом городового магистрата.

Подавляющее число крестьян, проживавших в Моршанске в первой половине XIX в., были частновладельческими. Указом Сената от 23 декабря 1823 г. удельным и казенным крестьянам было разрешено строить и покупать дома в городах. Они могли строить и покупать дома на свое имя и распоряжаться ими, как собственностью.

Для проживания в городах они должны были иметь виды от тех волостных правлений, в ведомстве которых находились. Для получения крестьянских свидетельств по установленным торговым разрядам те, кто занимался торговлей, должны были брать паспорта. Крестьяне, владевшие в городах домами, несли двойную нагрузку: с одной стороны, они платили казенные подати только по званию поселян, рекрутскую повинность несли по крестьянскому обществу, а не с городскими обывателями; с другой стороны, они обязаны были исправлятьвсе городские и общественные повинности, которые возлагались на городских обывателей. Выборные городские должности крестьяне не имели права занимать, магистратам и ратушам были подведомственны только по торговым делам, и обязаны были подчиняться городской полиции.

Но крестьяне покупали дома в городе и до этого указа. Так, 28 мая 1823 г. вдова мещанка Василиса Симонова Крючкова продала дом удельному крестьянину Панкрату Васильеву Перепелкину с. Кершенских Барков Моршанской округи, за 1650 руб. ассигнациями.

В то же время, самовольное переселение крестьян в города запрещалось. Сенатским указом от 5 сентября 1828 г. самовольно переселившиеся крестьяне должны были быть немедленно возвращены на места их прежнего проживания «без малейшего снисхождения к издержкам, какие они от того понесут». Выселение сопровождалось штрафами: 10 руб. с каждой души мужского пола, 10 руб. с приказных старшин, 25 руб. с сельских начальников, или помещением переселившихся хозяев и лиц, допустивших это, в рабочий дом сроком на 1 месяц и более.

Интересен документ о причислении крестьян, проживающих в Моршанске, к Департаменту уделов. Удельная крестьянка Моршанска Мария Устинова в своем прошении на имя министра уделов объясняла, что ее муж Карп «из непомнящих родства» был подобран в малолетнем возрасте на дороге д. Кондратьевки Кирсановской округи помещиком Шмаревым и отдан моршанскому купцу Леонтию Каврегину в приемыши, у которого прожил «добропорядочно» в течение 12 лет. После женитьбы на удельной крестьянке Карп был отдан в услужение к частному смотрителю Никифору Матвееву, у которого жил с семьей «в самом бедном положении». В 1816 г., во время проведения очередной ревизии, Мария Устинова просила: «а как муж мой поныне нигде не показан в ревизии, то и приписать его Карпа с сыном его Фомою Карповым к платежу государственных податей, куда по законам подлежит».

В городе занятия крестьян в основном совпадали с мещанскими, т.е. были мелкопредпринимательскими. Известны даже случаи крестьянского ростовщичества. Так, 9 января 1812 г. моршанский купец Макар Никитин Рыжков занял у удельного крестьянина Моршанской пригородной Базиевской слобода Савелия Мартинова 235 руб. ассигнациями сроком на 1 год. Суммы, даваемые крестьянами в долг, могли быть очень большими. 16 января 1812 г. моршанский купец Дмитрий Петров Кувшинов занял у поверенного крестьянина графини И.И. Воронцовой Михайлы Матвеева Луннова 3450 руб. ассигнациями сроком на 1 год. У этого крестьянина многие занимали крупные суммы. Примечательно, что в 1834 г.егосын, Максим Михайлов Луннов, уже был купцом 3-й гильдии, а в 1850 г. купцом 2-й гильдии и городским головой Моршанска.

Самым непостоянным было количество лиц, принадлежавших к военному ведомству. Оно зависело от количества регулярных войск. Поэтому в нашем исследовании мы учитывали только лиц, постоянно проживающих в городе: бессрочноотпускных, отставных нижних чинов, солдаток.

Таблица 16. Численность военных сословий Моршанска

Дата добавления: 2015-07-25