Население Папуа-Новой Гвинеи

В Папуа-Новой Гвинее живут в основном папуасы и меланезийцы. Пришлое насе­ление (европейцы, китайцы) малочислен­но (несколько более 1 %) и сосредоточено главным образом в городах.

По своему антропологическому типу коренное население относительно одно­родно. По языкам, напротив, оно разнородно: 6 млн. человек говорят на бо­лее чем 700 различных языках. Такой языковой дробности нет ни в одной другой стране мира. В среднем на каждом языке говорит 2 тыс. человек. Средняя цифра, однако, может создать неверное впечатление о языковой ситу­ации. Дело в том, что есть языки, на кото­рых говорит 2000—3000 человек, и есть языки, на которых говорит по 20—30 че­ловек. Некоторых языков ныне уже не существует. В то же время в Папуа- Новой Гвинее есть языки — их меньше, но они охватывают большую часть насе­ления, — на которых говорят десятки тысяч человек.

Как уже отмечалось, все народы Папуа-Ноной Гвинеи могут быть разде­лены в языковом отношении на две груп­пы. Первую — большую (к ней принад­лежит около 6/7 всего аборигенного на­селения) образуют папуасоязычные наро­ды, вторую — народы, говорящие на австронезийских языках. Из семей папу­асских языков шире всего представлена трансновогвинейская, на языках которой говорит свыше 4/5 всех папуасов. Имен­но к ней относятся четыре наиболее крупных папуасских языка: энга, чимбу, хаген и камано. Все эти языки распро­странены на Центральном нагорье.

Почти все австронезийские языки Папуа-Новой Гвинеи близки между собой. Число говорящих на большинстве этих языков очень невелико.

Следует отметить, что языки многих соседних племен близки и незаметно переходят один в другой (этот факт, к сожалению, недостаточно учитывается при подсчете количества языков). Но так или иначе, языковая и этническая дроб­ность в стране велика. Поэтому проблема консолидации нескольких сот племен в единую нацию, поставленная и решаемая центральным правительством, очень сложна. Какой-либо один из папуасских и меланезийских языков нельзя сделать языком нации — против этого будут воз­ражать говорящие на всех остальных местных языках. При этом надо учесть, что от родного языка, как бы мал по численности говорящих он ни был, никто из «носителей» этого языка не хочет отка­зываться. И центральное правительство, учитывая этот факт, придает местным языкам большое значение, видя в них ту основу, на которой покоится этническая специфика. Оно призывает «привязать каноэ крепко, чтобы прилив не унес его прочь» (метафорически под каноэ под­разумевается каждый местный язык, а под приливом — контакт с внешним миром, осуществляемый с помощью ан­глийского языка).

К местным языковым традициям отно­сится и то многоязычие, которое возни­кло на основе оживленных межплемен­ных связей. Так представители неболь­шого племени усаруфа почти все трехъ­язычны, т. е. знают наряду со своим так­же языки камано и йате.

На базе межплеменных связей возни­кали так называемые большие языки. На полуострове Хьюон (остров Новая Гвинея), где в прошлом веке зафиксировано 133 языка, сложились три больших язы­ка, охватывающие население не только этого полуострова, но и побережья залива Астролябия: это грагед, кате и йабем.

На языке грагед говорят в западной части полуострова и на побережье залива Астролябия, на языке кате — во внутренних районах, на языке йабем — в восточной части полуострова и в бассейне реки Маркхэм. На юго-восточном побе­режье Новой Гвинеи большими языками стали моту и суау, на побережье залива Папуа — киваи и тоарипи. Большие языки возникали и во внутренних рай­онах (например, в окрестностях оз. Кутубу). Появление большого языка отнюдь не означает, что малые языки исчезают, они продолжают существовать наряду с большими.

Язык моту, сложившийся как «торго­вый язык» в результате поездок людей племени моту к дельтам рек залива Папуа, был использован колониальной администрацией в своих целях, и на его основе возник «полицейский моту», или хири-моту, на котором сейчас говорит более 150 тыс. человек. Сфера его действия не выходит, однако, за пределы юго-восточной части острова Новая Гвинея

Гораздо шире распространен пиджин-инглиш, иногда называемый неомеланезийским, но более известный в последнее время как «ток-пиджин» (от англ. talk pidgin). Название «неомеланезийский» мало подходит к этому языку, выросшему на двух корнях, одним из которых явля­ется английский язык, а вторым — папу­асские и меланезийские языки. Этот язык возник в XIX—XX вв. в процессе обще­ния английских колонизаторов с корен­ными жителями; по лексике он близок к английскому, по структуре — к папуас­ским и меланезийским языкам. Посте­пенно он стал языком общения между самими папуасами и меланезийцами. Сей­час его знает около 1 млн. человек; он широко используется в органах местного управления и даже в парламенте. На нем ведутся радиопередачи, выходит несколько газет, литературный журнал «Коваве», двухнедельник «Ванток» и не­которые другие издания.

Вокруг языка пиджин-инглиш в Папуа-Новой Гвинее идут ожесточенные споры: быть или не быть ему национальным язы­ком страны.

Следует сказать, что с 1946 г. англий­ский язык стал в Папуа-Новой Гвинее языком обучения во всех правительствен­ных начальных школах, а после 1959 г. также и в субсидируемых правительством миссионерских школах. К третьему году обучения ученик должен освоить англий­ский разговорный язык. Языковые зна­ния школьников используются для работы среди остального населения: школь­ники, например, активно участвуют в подготовке и организации выборов в парламент. Преподавание в колледжах, университетах (в Порт-Морсби и в Лаэ) тоже, конечно, ведется на английском языке.

Сейчас около 15% населения Папуа-Новой Гвинеи владеет английским язы­ком, и число папуасов и меланезийцев, говорящих на нем, быстро растет. Под влиянием английского языка пиджин-инглиш изменяется. Так, сельский пиджин — самый распространенный диа­лект — вбирает в себя английские слова и в какой-то мере (пока еще малой) ан­глийскую грамматику. Городской пид­жин благодаря постоянному «присут­ствию» английского языка и «давлению» с его стороны настолько приблизился к последнему в лексике, произношении и грамматике, что лингвисты говорят о начавшемся разрушении структурных принципов пиджин и об исчезновении взаимопонимаемости между городским и сельским пиджин.

Таким образом, этноязыковые пробле­мы Папуа-Новой Гвинеи сложны. Труд­ности вызваны и тем, что процесс этнической интеграции начался в рамках тер­риториальных границ страны, созданных колонизаторами сто лет назад без учета этнической ситуации. Однако сто лет истории нельзя сбросить со счетов — это было развитие страны в одинаковых для всех ее районов условиях колониального режима, сто лет общей борьбы против колонизаторов за восстановление челове­ческих прав, за свободу и независимость. В этой борьбе папуасов и меланезийцев объединяла общность позиций и целей, а победа еще теснее сплотила их. Как ни сложны этнические проблемы, они ре­шаются в рамках единого государства Папуа-Новая Гвинея.

МЕЛАНЕЗИЙЦЫ, группа народов, коренное население островов Меланезии (за исключением Новой Гвинеи, где меланезийцы заселяют лишь некоторые прибрежные районы): Соломоновых островов (юго-восточная часть входит в государство Соломоновы Острова, северо-западная — в государство Папуа-Новая Гвинея) — ареаре, кварааэ, саа, нггела, малуу, лау, фаталека, марово, тробрианцы и др.; островов Новые Гебриды (государство Вануату) — эфате, ндуиндуи, апма и др., северные танна, ленакел и др., большие намба и др., анейтьюм; архипелага Бисмарка (в составе государстваПапуа-Новая Гвинея) — толаи, киливила и др., нехан; канаки островов Новая Каледония(«заморская территория» Франции), фиджийцы (государство Фиджи); адзера, моту и др. Численность 1700 тыс. человек.

Языки меланезийцев образуют многочисленные подгруппы в восточно-австронезийской (океанийской) группе австронезийской семьи; языки Восточной Меланезии обнаруживают близость к полинезийским и части микронезийских языков. Письменность сложилась у ряда меланезийских народов на основе латинского алфавита. Меланезийцы — протестанты (англикане, пресвитериане и др.), католики, часть придерживается традиционных верований.

Заселение Меланезии австронезийцами началось около 5—4 тыс. лет назад. В Западной Меланезии они смешивались с более ранним папуасоязычным населением. Широкое расселение австронезийцев в Меланезии связано с распространением во второй половине 2-го тысячелетия до нашей эры археологической культуры лапита. Впоследствии имели место в основном лишь локальные миграции (внутри Меланезии), приведшие к смешению различных групп населения и этнолингвистической дробности. У большинства народов Меланезии в доколониальный период не сложилось чёткой племенной организации и этническое самосознание часто не выходило за рамки отдельных общин. Значительней была этническая консолидация канаков и фиджийцев, но и у них складывание единого этноса относится лишь к XIX—XX векам.

В XIX веке, ко времени колонизации Меланезии, меланезийцы находились на разных стадиях разложения первобытно-общинного строя. В западных районах лишь зарождалось имущественное и социальное неравенство, начинала формироваться племенная организация, существовали тайные мужские союзы, власть бигменов. В восточных районах наметилось сословно-кастовое деление, появилась наследственная знать, сложилась развитая племенная организация, стали возникать племенные союзы. Был распространён дарообмен (например, так называемая система кула на островах Тробриан). На островах Фиджи, Новая Каледония, в южной части Новых Гебрид, южной части Соломоновых островов существовал институт наследственных вождей, у канаков, фиджийцев было распространено патриархальное рабство. Характерной для меланезийцев была позднеродовая община, однако встречалась и ранняя территориальная община.

На северо-западе преобладала матрилинейность, на юго-востоке — патрилинейность, в некоторых районах (острова Шуазёль, Симбо) — билатеральные родственные группы. Господствовала парная семья; у богатых наблюдалась полигиния. Многие элементы традиционной социальной организации сохранились у меланезийцев сельских местностей (форма общинного управления, большая роль родственных связей и др.).

Традиционные занятия — тропическое ручное земледелие (таро, ямс, бананы, сахарный тростник, кокосовая пальма и др.), свиноводство, рыболовство; высоко развито мореходство на лодках с балансиром. Традиционные ремёсла — гончарное, деревообработка (главным образом изготовление лодок), выделка изделий из раковин, масок и других ритуальных предметов. В колониальный период возникло товарное плантационное земледелие, экспорт копры, какао-бобов, кофе, каучука, в ряде мест — разведение крупного и мелкого рогатого скота.

Современные меланезийцы занимаются также лесозаготовкой, ловлей и сбором кораллов, перламутра, добычей руд никеля, кобальта, хрома (Новая Каледония), марганцевых руд (Новые Гебриды), золота (Новая Гвинея, Соломоновы острова, Фиджи), меди (остров Бугенвиль). Сфера традиционного натурального хозяйства сокращается.

Традиционные поселения — компактной планировки и хутора. Иногда посёлки обнесены частоколом. Дома — лёгкие наземные сооружения столбовой конструкции, чаще прямоугольные с двускатной крышей, реже — круглые. Встречаются и свайные жилища (в Западной Меланезии).

Традиционная одежда — набедренная повязка, передник, юбочка и пояс. Украшения (гребни, серьги, ожерелья, браслеты и др.) — из бамбука, раковин, зубов животных, растительных волокон. Принято оттягивание мочек ушей.

Пища — главным образом растительная и рыбная, мясная — лишь в торжественных случаях. Готовили на открытых очагах или в земляных печах. Из наркотиков были известны кава (на юго-востоке) и бетель (на северо-западе).

Развито народное искусство: декоративно-прикладное, музыкальное и танцевальное. Формируется собственная интеллигенция, профессиональная культура.

Сохранились тотемизм, культ предков, сил природы, магия. В юго-восточных районах Меланезии был развит культ племенных вождей. Существовала вера в сверхъестественную силу, присущую отдельным людям (мана).

ПАПУАСЫ (от индонезийского папува — «курчавый»), группа народов, основное население Папуа-Новой Гвинеи. Живут также в Северо-Западной Меланезии, Индонезии (Ириан-Джая, северной часть острова Хальмахера, острова Алор и Пантар), восточной части острова Тимор. Насчитывается несколько сотен папуасских народов численностью от сотен тысяч до десятков человек. Крупнейшие — энга (195 тыс. человек), чимбу (142 тыс. человек), медлпа (101 тыс. человек), камано (64 тыс. человек), хули (90 тыс. человек), экари, или капауки (100 тыс. человек), ангал (55 тыс. человек), умбу-унгу (47 тыс. человек), вахги (66 тыс. человек), кева (56 тыс. человек), дани (см. Дугум-дани), хванггона, или налтья (10 тыс. человек), асмат (61 тыс. человек), бенабена, форе (17 тыс. человек), маринд (8 тыс. человек), абелам, арапеш (14 тыс. человек), насиои (10 тыс. человек), боикин (52 тыс. человек), буин (18 тыс. человек), билуа, папуасы берега Раи (в том числе бонгу) и др. Общая численность около 5 млн. человек. Говорят на языках, классифицируемых по 11 семьям (филам). По современным оценкам, общее число папуасских языков — свыше 700. Папуасы — христиане разных направлений, отчасти сохраняют традиционные верования.

Папуасы впервые заселили Новую Гвинею и Северо-Западную Меланезию 20—25 тыс. лет назад. Позднее, около 5 тыс. лет назад, в этот район проникли меланезийские племена, почти полностью вытеснив папуасов с побережий.

Создание в 1975 независимого государства Папуа-Новая Гвинея, развитие промышленности, появление профессиональной культуры и папуасской интеллигенции создали условия для процессов этнической консолидации различных групп папуасов.

В хозяйственно-культурном отношении близки соседним меланезийцам, вместе с ними представляют единый хозяйственно-культурный тип ручных земледельцев тропического пояса, выращивающих в основном плодово-клубневые культуры (кокосовая пальма, бананы, таро, ямс, батат). Охота и собирательство имеют второстепенное значение. Важную роль играет свиноводство, а в прибрежных районах — рыболовство.

Многие работают в городах (шофёры, продавцы, клерки и т. д.), на плантациях, в горнодобывающей промышленности. Формируется прослойка предпринимателей, растёт число работающих по найму, фермеров. Более половины папуасского населения ведёт в основном натуральное хозяйство, хотя часть продукции (главным образом копру) производит на рынок.

Живут в деревнях, в среднем по 100—150 человек в каждой, разбросанных или компактных, поделённых на кварталы. Иногда поселение состоит из одного длинного дома (до 200 м длиной).

В рамках этой территории жители деревни совместно расчищают в лесу места для огородов, затем выделяют для семей участки, и в дальнейшем семьи самостоятельно трудятся на своих участках. Каждая семья имеет пять-шесть участков в разных стадиях созревания урожая и посещает их ежедневно, пропалывая на одном, собирая урожай на другом. Урожай держат на корню, беря с собой в деревню столько плодов и клубней, сколько необходимо семье на сутки. Совместный труд применяется также при ловле рыбы и на охоте. Земля находится в общей собственности экзогамных родовых групп.

Проводятся обряды инициации и т. д. За соблюдением общинно-родовых обычаев следят бигмены. Сохраняется племенное деление, племена объединяются в более крупные этнические общности — до нескольких сотен тыс. человек (энга, чимбу и др.).

Традиционные верования — культ предков, магия (главным образом земледельческая), тотемизм. С конца XIX века под влиянием миссионеров распространилось христианство. За время контактов с европейцами (англичане и др.) в колониальный период возникли милленаристские культы. В каждой деревне имеется христианская церковь, а иногда и две (если жители деревни принадлежат к разным направлениям). Создали развитую мифологию, музыкальный (в том числе танцевальный) фольклор.

Дата добавления: 2015-07-25