Экстра 3

Экспромт, господа)

Новые акварели пахли ремонтом и чем-то сладковатым.

Кирилл снял с кисточек резинку, положил их на табурет рядом с собой и, выбрав одну потолще, обмакнул ее в банку с водой. Ворсинки намокли и плотно прижались друг к другу. Кирилл вытащил кисть из воды, собрал лишнее губами и коснулся упругим кончиком сухих красок. Набрав немного бледно-голубого, провел по девственно белому листу и отошел на несколько шагов, чтобы оценить результат.

- Если ты будешь отходить после каждого мазка, эта картина станет единственным твоим шедевром за всю жизнь, - изрек Алексей, подходя к любовнику со спины.
- Если ты будешь меня подкалывать, вчерашнее занятие останется первым и единственным опытом обучения живописи на курсах, за которые ты заплатил вперед, - ответил Кирилл и потянулся за поцелуем.

Идея записаться на курсы по рисованию принадлежала Мако, но ходить туда одна девушка не хотела, а Кирилл, как лучший друг, не имел права отказаться, когда Маша позвала его с собой. К тому же надо было чем-то занять себя, пока Алексей пропадает в офисе. Рисование для этого подходило как нельзя лучше.

- Мне не жаль этих денег для тебя, а вот Маша ни за что не простит, если ты больше не появишься в студии.
- Это точно, - согласился Кирилл, возвращаясь к рисунку. Ничего особенного на листе не было – зеленый лесной массив и летнее небо – то, что парень мог увидеть из окна их новой квартиры. – Она меня с потрохами съест, а тобой закусит.
- Мной-то за что?
- Из гуманных соображений – чтобы ты не скучал тут без меня.

Кирилл улыбнулся и обмакнул кисть в желтую краску, добавил в него голубой и развел до сочного зеленого. Леша заглянул ему через плечо, намереваясь посмотреть, как впитывается влага в шероховатый акварельный лист. Кирилл густо размешал краску и, вместо того чтобы рисовать кроны деревьев, провел прохладным влажным кончиком по Лешиной щеке.
Алексей взял с табурета чистую кисть, намочив ее в банке с водой, нарисовал на щеке Кирилла бесцветный узор из пары завитушек. Кир мазнул краской по скуле любовника. Леша в долгу не остался и провел влажной кистью по его губам, вызывая легкую щекотку. Кирилл взял кисточку пошире, щедро набрал на нее красной, как маковые лепестки, акварели.

- Подожди, - сказал Леша, останавливая его руку, тянущуюся к кончику носа. – Такому художнику, как ты, нужно больше простора для фантазии.

Он улыбнулся чуть смутившемуся Солнцеву и скинул с себя облегающую футболку, предоставляя в качестве холста свое тело. Кирилл скользнул по нему взглядом, выбирая начало для картины, отошел на шаг назад и коснулся кистью кожи. Обвел упругим кончиком сосок, обозначив сердцевину цветка, прорисовал лепестки.

- Тебе бы лечь, - сказал Кирилл, глядя на то, как краска непослушно сбегает по рельефу мышц и контуры теряют четкость.
- Как вам угодно, маэстро, - отчеканил Алексей, снова заставляя любовника краснеть.
Прихватив с собой табуретку со всеми принадлежностями, он поставил ее около кровати и вытянулся на светлых чистых простынях.
- Испачкаем, - нахмурился Кирилл, оценивая обстановку.
- Не страшно. Иди сюда.
- Ну, как знаешь, - пожал плечами Солнцев и сел на кровать. Перекинув ногу через Лешины бедра, наклонился к «холсту» и продолжил работу. Первым делом обвел расплывшийся мак свежим слоем краски; смочив кончик кисти в воде, добавил в неразбавленный цвет немного синего и коричневого. Прорисовав тени на лепестках, вскользь прошелся прохладными мокрыми ворсинками по второму соску.
Леша глубоко вздохнул, положил руку на колено любовника.
Поглощенный процессом Кирилл не обратил на это внимания. Дотянувшись до табурета около кровати, взял в руки палитру с красками, чтобы меньше ерзать на Лешиных бедрах, и продолжил.

Краска медленно сохла, холодила кожу. Сочные цвета блестели на свету. Сосредоточенно поджав губы, Кирилл водил пушистой кистью по светлой коже, оставляя на ней яркие следы. В этом несложном действе было что-то волнующее, завораживающее, сексуальное. Алексей любовался поглощенным работой Кириллом. Наполненный нежностью и желанием взгляд скользил по красивым, маняще приоткрытым губам, загорелой в бронзу коже, немного раздавшимся плечам, изгибам тела, не скрываемым домашней майкой. Он выхватывал отдельные детали – тонкую резинку белого белья, выглянувшую из-за ремня, узкие запястья, глубокую ямочку между ключиц, маленькую родинку на мизинце, - и представлял, как будет касаться их горячими губами во время секса. При воспоминаниях о том, каким Кирилл бывает в постели, внизу живота приятно заныло.

- Ты так серьезен, - сказал Алексей, погладив любовника по бедру.
Кирилл улыбнулся, взглянув на него из-под челки, немного расслабился. Кисть сделала плавный круг по животу, юркнула вниз и уперлась в преграду в виде остатков одежды. Кирилл взял инструмент в зубы, свободной рукой расстегнул ширинку мягких джинсовых шорт. Отметив про себя, что белья на любовнике нет, продлил рисунок на открывшемся участке тела.
Леша обхватил ладонями его талию, пересаживая повыше. Рисование интересовало его все меньше и меньше, и он собирался недвусмысленно об этом намекнуть, прижавшись к паху Кирилла явственным тому доказательством.
Солнцев неубедительно возмутился, переляпав его руки остатками краски. Не помогло. Алексей лишь настойчивее сжал ладони, пробравшись руками под майку.

- Остался последний штрих, дай мне закончить, - попросил Кирилл, набирая на кисть первого попавшегося на палитре цвета. На оставшемся чистым участочке кожи начиркал свои инициалы, удовлетворенно кивнул:
- Теперь всё.
- А это зачем? – спросил Леша, проводя подушечкой пальца по трем заглавным буквам, красующимся на его боку.
- Как зачем? – удивился Солнцев. - Художники всегда подписывают свои работы, чтобы каждый знал, кому она принадлежит. М-м, опять этот листок расплылся, - добавил он, слегка нахмурив брови.
Обмакнув чистую кисточку в красную краску, он наклонился веред, намереваясь поправить картину.
На полпути Леша поймал его за запястье, привлек к себе. Перепачканными в краске пальцами убрал челку с глаз, погладил по щеке, оставляя на коже цветные разводы, и поцеловал. Кирилл обнял его за шею и подался назад, увлекая за собой. На белой ткани майки отпечатались красно-черные маки. Леша посмотрел на расползающиеся по ниточкам разводы, подцепил пальцами край одежки и потянул вверх, обнажая красивое тело. Отвлекая поцелуем, забрал из рук Кирилла кисть и краски. Опрокинув любовника спиной на постель, вывел поперек груди свою размашистую подпись с каллиграфическими завитушками и довольно улыбнулся – «чтобы каждый знал, кому он принадлежит»…

Леша скучал. Не по торопливому страстному сексу, на который только и хватало времени из-за вечных разъездов и занятости на работе, он скучал по близости. Когда можно вот так, как сейчас, прислушиваться к каждому вздоху любимого человека, ловить каждое признание, сказанное дрожащим шепотом. Целовать его безумно долго – и до, и после, и во время – позволить рукам запомнить жар тела, тепло и нежность кожи. Дать себе возможность насытиться им вдоволь. Хотя у Алексея никогда это не получалось. Сколько бы он ни прикасался к Кириллу, сколько бы ни убаюкивал его в своих объятиях под утро, ему было недостаточно. Всегда.

Кирилл тихо застонал, откидывая голову на подушку, и расслабился. Леша сделал последнее тягуче-медленное глубокое движение внутрь и короткое наружу, сжав ладонями его приподнятые ягодицы, и замер, приходя в себя.

- Устал? – спросил он, приподнимаясь на руках над любовником.
- Немного, - кивнул Кирилл, облизывая сухие раскрасневшиеся губы.
Леша поцеловал его в уголок рта, обвел языком твердые горошины сосков, коснулся ямки пупка, выбритого лобка с каплями семени, влажной головки опавшего члена, и вернулся обратно. Невесомо поцеловал в губы и лег рядом.

Кирилл перевернулся на живот, подгребая к себе подушку. Проведя кончиками пальцев по смазанному рисунку на Лешиной груди, убрал руку.

- Кажется, нам нужно новое белье, - усмехнулся он, разглядывая переляпанную акварелями простынь.
Алексей обвел взглядом творческий хаос, устроенный ими в постели, и покачал головой:
- Кажется, нам нужна новая кровать...

Дата добавления: 2015-07-25